В больнице доктор пригласил Тео и Кипа в безукоризненно чистый кабинет, где мальчик никак не мог отвести глаз от искусственного загара и ослепительно-белых зубов этого незнакомого мужчины. Разговор отпечатался в памяти Кипа, как последствие вспышки яркого света, несмотря на то, что тогда он был совсем мал.

— Удар молнии может вызвать самые необычные поражения мозга, — объяснил Белозубс.

— Какого рода поражения? — спросил Тео.

Кип никогда не забудет, как дрожал голос отца.

— Вы же видите, доктор, это не просто потеря памяти, а странная отрешённость, как будто она не знает, что реально, а что нет. Как нам всё исправить?

— Да, ситуация весьма необычна. Скажу откровенно, полное выздоровление маловероятно, — ответил Белозубс, решительным жестом закрывая файл с историей Роуз. — Лучшее, что мы можем сделать для пациентки: обеспечить уход и проявлять заботу.

С тех пор Кип и Тео делали лучшее, что могли: обеспечивали уход и проявляли заботу.

Постоянно и во время каждого визита.

Пришла медсестра, дала Роуз лекарство. Кип взглянул на пузырёк с таблетками. Название на этикетке показалась ему знакомым — большая Г и маленькая к. В следующее мгновение он узнал и всё слово: «Гриттлшэнк».

Столкнуться с воспоминанием о школе Квиксмит в обыденном мире было настолько неожиданным, что Кип несколько секунд смотрел на пузырёк, смакуя радость восхитительного секрета.

Но вскоре до него донёсся голос отца.

— Рози… — говорил Тео. — Рози, теперь нас только трое. Ты, я — Тео, а ещё наш Кип.

— Тео… — повторила она. — Кип… — Роуз ненадолго замолчала. — Но сейчас все там, снаружи, — с недоумением произнесла она. — А разве Сьюзи там нет?

Кип взял маму за руку. Это было похоже на то, как если бы они с отцом искали Роуз в густом тумане. Время от времени она звала их, и они бежали на звук её голоса. Но когда прибегали, то каждый раз оказывалось, что они слышали всего лишь эхо.

— Может, выйдем отсюда, дорогая? — предложил Тео. — Побудем на свежем воздухе?

Тео открыл окно, прохладный ветер ворвался в комнату. В тот же миг Кип почувствовал, как его чудесную тайну выдуло наружу, а на месте секрета осталась только холодная бесстрастная решимость.

Вечером того же дня они с отцом поужинали и смотрели какую-то глупость по телевизору, устроившись рядышком на диване. Говорить им обоим совсем не хотелось, но в груди Кипа отчаянно жгло, и он понимал, что должен сказать правду.

— Я не поеду, пап.

Тео поставил кружку на кофейный столик.

— Я не поеду, — вновь заявил Кип. — В Квиксмит. Я не могу оставить маму. Что, если она со дня на день меня вспомнит? А меня не будет рядом — и всё угаснет? А вдруг из-за меня это никогда не случится? Нет, я не могу уехать.

Тео тяжело выдохнул через нос, выключил телевизор и посмотрел на сына.

— Кип, я был уверен, что отвечу отказом, когда профессор пришёл сюда и рассказал о стипендии. Позволить тебе отправиться в школу-пансион… конечно, это меня пугало, представлялось слишком опасным. Но я должен переступить через себя. Речь не обо мне, Кип. Речь о тебе. Ты умный, причём намного умнее меня. В любом случае ты достаточно умён, чтобы понимать: возможно, тебе выпал шанс, который вряд ли когда-нибудь появится в твоей жизни ещё раз. Представь, что луч прожектора вдруг упал прямо на тебя, всего на мгновение, а через миг уйдёт навсегда.

— Но как же мама? — спросил Кип.

Он взял диванную подушку и ткнул пальцем в потёртую ткань на уголке.

— Твой новый наставник заверил меня, что Квиксмит — лучшая школа в мире, — продолжал отец. — Она настолько хороша, что её существование держится в секрете, поэтому преподаватели могут выбирать детей, которые действительно заслуживают права там учиться. И нам даже не нужно платить, Кип! Что мешает тебе выучиться, стать блестящим доктором — величайшим в истории! — вернуться сюда и вылечить маму?

Вернуться и вылечить маму? Почему Кипа никогда не посещала такая идея? Это же очевидно! Волна благодарности захлестнула мальчика и вылилась в объятие, в которое он с такой силой заключил отца, как будто никогда не хотел отпускать.

РАСТЯНУТЫЙ ЛИМУЗИН

Пролетело несколько недель, и вот, холодным утром понедельника, Кип и Тео ёжились на парковке жилого комплекса «Ильстов». Розочка не спала и сидела настороже в маленькой переноске, стоявшей на тротуаре. Она предчувствовала приключение, тельце зверька трепетало от возбуждения. Ровно в пять часов тридцать минут перед ними остановился белый лимузин: длинный и гладкий, точно такой же, в каких ездят разные знаменитости. Двигатель тихо мурлыкал.

— То есть твоя машина не только с автопилотом, но ещё и настоящий растянутый лимузин в придачу? — спросил Тео, возбуждённо подпрыгивая на бордюре. — Совсем неплохое начало!

Он подкатил клетку Розочки к широкой двери лимузина, которая распахнулась, как только Тео очутился рядом. Кип бросился следом за ним.

Вскоре они вдвоём затолкали высокую металлическую клетку в салон, установив её на диванчик. За ней последовал большой потёртый чемодан со сломанной ручкой, затем рюкзак Кипа, а потом и Розочка в переноске.

Отец и сын, стоя на тротуаре, посмотрели друг на друга.

— Вот и всё, — сказал Тео и широко распахнул руки.

Отцовское объятие пахло свежим кофе и лимонной отдушкой стирального порошка, и Кип глубоко вдыхал его напоследок.

— Я буду скучать, — признался он.

— Я тоже. Но до конца семестра осталось шесть недель!

Попрощаться с отцом было всё равно что разорваться пополам. Одна половина Кипа хотела остаться здесь, в папиных объятиях, надеясь, что однажды маме станет лучше. Но как только мальчик сел в машину, вторая его часть стала гораздо сильнее. Ей хотелось выскочить из люка и оглушительно заорать на всю тихую утреннюю улицу, по которой лимузин нёсся навстречу новому миру.

Автомобиль набрал скорость, и Кип прильнул к окну. Он махал до тех пор, пока Тео не скрылся из виду (и ещё немножко просто на всякий случай).

Когда он откинулся на спинку кресла, затенённое стекло само поднялось и закрылось.

В роскошном салоне лимузина имелось несколько заманчивых отсеков. Пока Кип исследовал их, Розочка ободряюще скреблась в переноске.

— Смотри, — сказал Кип. — Здесь есть маленький холодильник с напитками и закусками! И даже брюссельская капуста для тебя.

— Привет, Кип, — прозвучал приветливый голос. — Рада снова тебя видеть. А это, должно быть, Розочка?

— КОТИК! — воскликнул Кип. — Конечно, как же я сразу не догадался! Ведь ты управляешь автомобилем, да?

— Я управляю всем парком лимузинов школы Квиксмит, — отозвалась КОТИК.

— Одновременно?

— Да, — ответила КОТИК. — Согласись, это совсем не сложная задача для такого интеллектуального компьютера, как я.

И вдруг Кип заметил, как кто-то ползёт по стеклу со стороны салона.

— Розик! У нас тут заяц: точнее, в машине Кружная бродяга! КОТИК, ты знаешь, какой это вид бабочки?

— Это твой мольнешар, — охотно откликнулась КОТИК.

— Мой… кто?

— Мольнешар. Все мольнешары — дроны моего собственного изобретения и изготовления. Мы используем их для отслеживания успехов ученика и для того, чтобы быть уверенным в его безопасности. У каждого ученика школы Квиксмит есть мольнешар.

— Я сразу понял, что бабочка — непростая, — выпалил Кип. — Слышала, Розик? Лучше тебе её не есть.

— Не беспокойся, — произнесла КОТИК. — Розочка выдохнется гораздо раньше, чем поймает мольнешара.

Кип бросил взгляд через всё пространство лимузина: клетка Розочки занимала большую часть сидений.

— Что будет дальше? Мы подберём ещё пассажиров? — неуверенно спросил он.

— Мы — нет, — ответила КОТИК. — Я — да.

Кип не совсем понял, что это значит.

— Я вижу, ты сбит с толку, — добавила КОТИК. — Позволь мне объяснить. Видишь ли, ты находишься в растянутом лимузине.

— По-моему, я это знаю, — заметил Кип.

— Но имеются кое-какие важные детали: это тянущий время лимузин! То есть он растягивает секунды в часы, позволяя мне в считаные мгновения объезжать огромные расстояния, забирая каждого ученика по отдельности. Как только я высажу тебя, твой багаж будет выгружен, а автомобиль мгновенно переместится на Фарерские острова. Непосредственно в данный момент я отправляю машины из автопарка в Португалию и Алжир.

— Получается, когда растянутый лимузин растягивает секунды, в салоне кажется, что прошло совсем немного времени?

— Совершенно верно, Кип. Время эластично.

«Лимузин и так потрясающий, — подумал Кип. — Одно слово — лимузин! Но если бы папа услышал все эти объяснения, у него бы голова взорвалась!»

— Есть ещё вопросы? — поинтересовалась КОТИК.

— Только один: долго ещё ехать?

— Мы уже приехали, Кип. Мы стояли на месте всё время, пока беседовали.

Дверь с тихим щелчком открылась.

— Твой багаж будет доставлен в комнату позже, — проговорила КОТИК. — Если не знаешь, куда идти, просто следуй за шарнемолем.

— По-моему, ты сказала, что его зовут мольнешар? — уточнил Кип.

— Конечно, — согласилась КОТИК. — Но он может без труда превращаться в шарнемоля, если ты этого захочешь. Запомни: мольнешар повсюду следует за тобой, а шарнемоль ведёт тебя, куда ты попросишь. А теперь — до свидания, Кип. Скоро мы ещё поболтаем, я не сомневаюсь.