Принудительный перевод
В хорошем настроении я только что открыл офис и вместе со своими коллегами приступил к выполнению первого задания. Чуть позже, когда я вышел к подъезду за почтой, передо мной неожиданно встали два парня в черных кожаных куртках, возможно лет сорока. От них пахло виски и сигаретами. Парочка довольно грубых на вид парней.
«Что я могу для вас сделать?»
«Мы хотим поговорить с боссом!»
Поскольку господина Риттерштедта на месте не было, я назвался его представителем и спросил, чего они хотят.
«Мы из ZDF (Zweites Deutsches Fernsehen, или Второе немецкое телевидение; общественная телевизионная компания), и мы хотим снять фильм о лицах, отказывающихся от военной службы по соображениям совести и работающих в этой организации. Это для нашего политического журнала».
Фух. Эти парни вызывали у меня дурные предчувствия.
«Что вы хотели бы показать этим фильмом?»
«Движение ТМ вызывает в обществе споры, и некоторые граждане задаются вопросом, как получилось, что вы используете государственную помощь, чтобы нанимать на работу людей, отказывающихся от военной службы!»
Говорящий почти не смотрел на меня; у него был тусклый неприветливый взгляд. Мое беспокойство росло. Я ни в коем случае не хотел самостоятельно решать, согласиться мне или отказаться.
Я немедленно позвонил в Зелисберг, но поговорить с господином Риттерштедтом не смог и вместо этого связался с другим близким коллегой Махариши, который дал мне зеленый свет на отказ.
«Извините, джентльмены, у меня такое чувство, что ваши намерения не очень хороши и что вы не смогли бы сделать объективный обзор. Мы недоступны для каких-либо интервью, и у вас нет разрешения на съемку в этих помещениях».
Теперь парни сбросили маски. Раздраженные неудачей, они стали вести себя грубо. Один из них даже поднял палец и пригрозил мне:
«Даже не думай, что это сойдет вам с рук! После нас придут другие, можешь не сомневаться. У нас есть связи! Не пройдет и суток, как всем вашим отказникам придется отсюда убраться!»
Я воспринял их всерьез лишь наполовину, потому что международная организация ТМ была зарегистрирована в Германии как IMS Deutscher Verband e.V. (которая больше не существует) и в течение многих лет признавалась в стране как некоммерческое объединение. Что вообще могло случиться? До сих пор все становилось только лучше и прозрачнее. Заявки оформлялись по всем правилам, подавались в соответствующие учреждения и надлежащим образом там принимались. Кроме того, было ясно, что вся активность организации TM полезна для общества. Благодаря практике медитации люди становились здоровее и устойчивее духовно и физически, а учителей ТМ приглашали выступать даже во многих тюрьмах Германии, как почетных товарищей по работе. Они учили заключенных медитировать, что способствовало реабилитации, и брали их под свое крыло, индивидуально или группами. Трансцендентальная медитация успешно и широко применялась в качестве абстинентной терапии при наркотической зависимости. Эти методы помогали бесчисленному количеству молодых людей отказаться от наркотиков, в том числе от марихуаны и даже героина. Если наркоманы начинали медитировать по два раза в день, большинство из них после нескольких месяцев регулярной практики переставало употреблять эти вещества. Было проведено несколько пилотных исследований этого феномена, и отчеты об экспериментах в рамках аналогичных программ публиковались в профессиональной литературе.
Несмотря на то что в немецких СМИ то тут, то там мелькал термин «культ», я пока еще спокойно относился к этим угрозам.
Но это продолжалось всего 24 часа.
В тот же вечер мне позвонил представитель правительственного агентства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Это был довольно приятный парень, который заглядывал к нам каждый месяц или несколько реже, чтобы разузнать, как обстоят дела у наших отказников.
«Господин Пирц, я должен сообщить вам, что завтра из вашего учреждения будут переведены все отказники. Мне действительно жаль, и лично я не понимаю, почему это делается. Ваши люди — это самые лучшие отказники на всей моей территории. Ваша организация — единственное место, где такие люди чувствуют себя на рабочем месте абсолютно комфортно. На вас никогда не бывает жалоб, у вас не возникают обычные проблемы, с которыми мне приходится сталкиваться в других местах. Кроме того, за все время моей работы мне ни разу не звонили ночью, не поступали срочные вызовы, с которыми нужно было бы разбираться немедленно. Как я уже сказал, мне очень жаль. Но это требование спущено свыше без объяснения причин. У меня связаны руки. Я перезвоню вам завтра утром и скажу, куда вас переводят».
Я был в шоке. Мое первое впечатление об этих парнях из ZDF, к сожалению, оказалось верным!
На следующее утро чиновник позвонил снова. За одну-единственную ночь каждому из наших отказников подобрали новое место. В тот же день мы вчетвером собрали чемоданы и поехали в отделение Красного Креста в Аммерланде. Очевидно, у команды из ZDF действительно были «отличные» связи, и они выполнили свою работу.
Общественные работы в Красном Кресте
В этих неудачных обстоятельствах мы все же оказались удачливы. Нашей группе выделили мансардную квартиру с четырьмя спальнями в большом кирпичном доме при Красном Кресте в Растиди.
«Здесь у вас будут меняющиеся смены, которые всегда начинаются в семь утра. В течение недели вы будете круглосуточно управлять машиной «Скорой помощи». Затем у вас будет 24 часа выходных, и всю следующую неделю вы будете ежедневно по 12 часов, с семи утра до семи вечера, водить такси для больных (такие существуют в Германии)».
Каждому из нас выдали униформу Красного Креста: серые брюки с острыми складками и темно-серую куртку с эмблемой «Скорой помощи».
На следующее утро, не откладывая дело в долгий ящик, к нам явился правительственный инспектор, желающий убедиться, что мы должным образом приступили к своим обязанностям.
Мы с комфортом расположились у себя квартире, купили несколько поролоновых ковриков и устроили собственную «летную комнату». В пять утра звонил будильник, и мы, неустрашимые, вставали, чтобы вместе практиковать программу ТМ — Сидхи. Незадолго до шести утра мы переходили к полетной технике, а затем некоторое время отдыхали, прежде чем немного позавтракать и набраться сил для предстоящего изнурительного дня. Зачастую от наших диких прыжков сотрясался весь дом. Это служило будильником для штатных сотрудников, которые этажом ниже нас спали во время собственного дежурства.
Через некоторое время один из них спросил: «Скажите, ради бога, что вы там делаете в такую рань? Мебель двигаете, что ли?»
Как единственный учитель ТМ в нашей команде, я ответил: «Мы не можем объяснить вам это просто так, с ходу. Мы практикуем специальную технику медитации и с удовольствием прочитаем вашим сотрудникам вводную лекцию. Лучше всего было бы, если бы слушатели пришли с женами!» Поскольку к тому времени я уже окончил двенадцатимесячный курс подготовки учителей ТМ, мне хотелось использовать любую возможность, чтобы рассказывать людям о благословениях трансцендентальной медитации.
Сказано — сделано. Несколько дней спустя у нас действительно сидели двенадцать человек: шестеро сотрудников и их жены. Мы выложились по полной и рассказали им все о ТМ и программе сидхи. Естественно, мы также упомянули йогические полеты, а наши гости слушали как зачарованные. Получился прекрасный вечер, и нам всем было очень весело.
Три недели спустя босс вернулся из отпуска и обнаружил у себя на столе письмо от правительственного агентства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. В письме изощренном канцелярским языком было написано, что у него в организации появились четыре новых отказника, за которыми необходимо внимательно следить, потому что это какие-то странные типы. Нашему боссу было поручено отчитываться об их деятельности. Что работодатель должен делать с такой информацией? Ну, прежде всего он спросил своих постоянных сотрудников, что с нами не так. В качестве ответа он услышал всю правду до последней капли. Что мы умеем «летать», что мы прочитали им вводную лекцию о трансцендентальной медитации и что я разговаривал о ТМ с людьми на работе, будучи одетым в униформу Красного Креста! Однако кроме этого ему сказали, что мы особенно хорошо выполняем свою работу, что мы приятные люди и что сотрудникам реально нравится каждый из нас. Несмотря на это добавление, начальник посчитал наши действия крайне сомнительными; в любом случае ему не хотелось нести ответственность за «этих типов» в одиночку. Кроме того, он должен был отчитаться. Что делает работодатель, когда чувствует себя неуверенно? Он звонит соответствующему инспектору и просит его явиться с визитом.
Вскоре к нам пожаловал сам представитель регионального ведомства по делам лиц, отказывающихся от военной службы по соображениям совести. Он попросил меня о личной беседе, которая помогла бы ему составить свое собственное мнение о сложившейся ситуации. Ему не пришлось долго ждать; я ухватился за эту возможность обеими руками и прочитал ему вводную лекцию по ТМ. Чиновник слушал, стараясь не пропустить ни слова.
