Лоуренс Краусс

Почему мы существуем? Величайшая из когда-либо рассказанных историй

Отзывы на книгу «Почему мы существуем? Величайшая из когда-либо рассказанных историй»
...

В каждом споре, который мне приходилось вести с теологами и религиозными верующими, их сногсшибательный последний аргумент всегда принимает форму двух вопросов: «Почему что-то существует, хотя могло не существовать ничего?» и «Почему мы существуем?» При этом подразумевается, что если наука не может дать ответа на эти вопросы, то существует Бог. Но Бог или не Бог, мы все равно хотим получить ответы. В книге «Вселенная из ничего» Лоуренс Краусс, один из крупнейших ученых нашего времени, с энтузиазмом подступается к первому из этих вопросов, а в книге «Почему мы существуем?» он с блеском разбирает второй вопрос. Обе книги следовало бы оставлять в номерах гостиниц по всей Америке, в ящике рядом с Библией ассоциации «Гедеон».

Майкл Шермер, издатель журнала Sceptic, обозреватель Scientific American и автор книги «Скептик»
...

Это чудесный опыт — идти вслед за проводником по этой увлекательной истории, от Галилея до Стандартной модели, бозона Хиггса и дальше, с понятными подробностями и анализом, живо освещающими не только сами достижения, но и радость творческой мысли и открытия, обогащенными зарисовками о замечательных людях, которые проложили нам путь. Книга наглядно демонстрирует: открытие того, что «природа на самом деле следует простым и элегантным правилам, интуитивно открытым духовными наследниками Платоновых философов из XX и XXI веков», — одно из самых поразительных достижений человеческого интеллекта.

Ноам Хомский, профессор лингвистики Массачусетского технологического института
...

Открытие фундаментальных основ физической реальности следует отнести к числу величайших коллективных достижений человечества. Эта книга представляет собой прекрасное изложение основных идей и истории их появления. Краусс сам близок к данной области и может предложить нам инсайдерскую информацию о личностях, обеспечивших ключевые успехи. Ему, как опытному и умелому автору, удается писать о физике «предельно просто, но не более того». Я не знаю книг на эту тему лучше этой.

Мартин Рис, астрофизик, космолог, автор книги «Всего шесть чисел»
...

Очаровательно… Текст Краусса с широтой и размахом показывает развитие наших идей об устройстве мира вокруг нас… Настоящая бомба.

Уолтер Гилберт, нобелевский лауреат по химии
...

Доступно, красочно и удивительно. «Почему мы существуем?» рисует широкое полотно от Галилея до Большого адронного коллайдера и дальше. Она доступна, красочна и удивительна — идеальный проводник для всякого, кто заинтересован в понимании нашей случайной Вселенной.

Элизабет Колберт, лауреат Пулитцеровской премии
...

Как бард Вселенной, физик Лоуренс Краусс, возможно, лучше всех остальных способен рассказать нам «Величайшую из когда-либо рассказанных историй» — мастерский сплав истории, современной физики и космического взгляда, который позволяет читателю не только принять наши представления о Вселенной, но и насладиться тем, что еще только предстоит открыть.

Нил Деграсс Тайсон, астрофизик, ученый и популяризатор науки
...

Эпический рассказ о физике, истории и философии, помогающий понять, как нам удалось так много узнать о Вселенной и мельчайших ее частях.

Шелдон Глэшоу, нобелевский лауреат по физике

Посвящается Нэнси

Слезы — в природе вещей, повсюду трогает души смертных удел.

Вергилий

Пролог

Трудней всего увидеть то, что правда есть вокруг.

Дж. Бейкер. Перегрин

В начале был свет.

Но еще была гравитация.

Тут-то все и завертелось…

Именно так следовало бы, вероятно, начать историю о величайшем интеллектуальном приключении в истории. Это история научного поиска скрытой реальности, лежащей в основе мира нашего опыта, для чего потребовалась беспрецедентная глобальная мобилизация творческих сил и интеллектуальной смелости человечества. Это было бы невозможно без готовности расстаться со всеми видами верований, предубеждений и догм, как научных, так и не имеющих отношения к науке. История эта полна драматических эффектов и неожиданных поворотов. Она охватывает, по существу, всю историю человечества и, что особенно замечательно, даже нынешняя ее версия вовсе не окончательна — это всего лишь очередной рабочий черновик.

Эта история заслуживает самого широкого распространения. В развитых странах ее элементы уже начинают постепенно замещать мифы и суеверия, в которых менее сведущие общества находили утешение сотни или тысячи лет назад. Тем не менее, благодаря режиссерам Джорджу Стивенсу и Дэвиду Лину, «величайшей из когда-либо рассказанных историй» до сих пор иногда называют иудеохристианскую Библию. Такая характеристика изумляет, поскольку, даже с учетом часто встречающихся в ней секса и насилия, а также некоторой поэтичности Псалмов, Библия как литературное произведение, хотя и послужила образцом для множества последующих книг, пожалуй, не дотягивает до не менее колоритных, но не столь жестоких греческих и римских эпосов, скажем «Энеиды» или «Одиссеи». Так или иначе в качестве руководства к пониманию нашего мира Библия трогательно несостоятельна и к тому же устарела. Можно также с полным основанием утверждать, что в качестве руководства по поведению человека многое в ней граничит с непристойностью.

В науке само слово священный является оскверняющим. Никакие идеи, религиозные или иные, не принимаются в ней автоматически. Вот почему ни жертвенность пророка две тысячи лет назад, ни смерть другого пророка шестью столетиями позже не стали апофеозом человеческой истории. Рассказ о наших истоках и нашем будущем продолжается. И история эта становится со временем все интереснее, но не благодаря откровению, а в результате неуклонного поступательного движения науки.

Вопреки многим популярным представлениям, в этом научном повествовании есть и поэзия, и глубокая духовность. Но у этой духовности есть то преимущество, что она накрепко привязана к реальному миру, а не создана в основном для того, чтобы потакать нашим надеждам и мечтам.

Уроки, извлеченные из наших попыток проникнуть в неведомое не одним только желанием, но силой эксперимента, учат смирению. На протяжении пятисот лет наука, развиваясь, освобождает человечество от оков вынужденного невежества. С точки зрения этого опыта какое космическое высокомерие нужно, чтобы утверждать, будто вся наша Вселенная создана лишь для того, чтобы в ней могли существовать мы? Какая близорукость лежит в основе допущения о том, что вселенная нашего опыта позволяет судить о Вселенной всех времен и пространств?

История науки оставила на обочине антропоцентризм. Что идет ему на смену? Потеряли мы что-то в ходе этого процесса — или наоборот, как я попробую доказать, приобрели нечто более существенное?

Я однажды сказал в публичном выступлении, что задача науки — причинять людям дискомфорт. Какое-то время я сожалел о своем замечании, опасаясь, что оно может отпугнуть слушателей. Но испытывать дискомфорт — это преимущество, а не помеха. Вся эволюционная история настраивала наше сознание считать комфортным то, что способствует выживанию, вроде естественной телеологической склонности детей считать, будто все на свете существует, чтобы служить какой-то цели, и более широкой тенденции к очеловечиванию неживых объектов, приписыванию им субъектности, поскольку очевидно, что лучше по ошибке увидеть угрозу в пассивном объекте, чем, наоборот, принять угрозу за пассивный объект.

Эволюция не подготовила наше сознание к восприятию длинных и коротких промежутков времени, малых и громадных расстояний, с которыми мы не сталкиваемся в своем опыте. Поэтому не удивительно, что некоторые замечательные научные открытия, такие как эволюция или квантовая механика, в лучшем случае контринтуитивны и могут почти любого из нас увести далеко за пределы нашей близорукой зоны комфорта.

Вот что делает таким ценным изложение этой величайшей из когда-либо рассказанных историй. Замечательные истории бросают нам вызов. Они позволяют нам взглянуть на себя другими глазами и пересмотреть представления о себе и своем месте в космосе. Это верно не только в отношении величайших произведений литературы, музыки и живописи. Это верно и в отношении науки.

В этом смысле жаль, что замена древних верований современным научным просвещением часто описывается как «утрата веры». Насколько величественнее будет история, которую смогут рассказать наши дети, сравнительно с той, которую удалось рассказать нам? Безусловно, самый значительный вклад науки в цивилизацию состоит в том, что благодаря ей величайшие книги принадлежат не прошлому, но будущему.

В каждом эпическом сюжете есть мораль. Мораль нашей истории в том, что, позволяя космосу вести наш ум по пути эмпирического познания, мы можем обрести великие богатства духа, раскрывающего лучшее, на что способно человечество. Это дает нам надежду на будущее, позволяя войти в него с открытыми глазами и с инструментами, необходимыми для активного участия в нем.