Луи-Фердинанд Селин
Ригодон
Посвящается животным
Я прекрасно вижу, что Пуле на меня обижен… Робер Пуле [Робер Пуле — литературный критик и писатель. После Освобождения был осужден за коллаборационизм. В 50-е годы вел литературную рубрику в правой газете «Ривароль», где был верным защитником Селина, неизменно подчеркивая значимость и важность его романов. В 1958 году опубликовал «Семейные беседы с Л.-Ф. Селином», где перемешаны высказывания Селина, воспоминания и комментарии. После смерти Селина ему была поручена публикация второй части «Guignol’s band», которую он озаглавил «Лондонский мост», чтобы избежать путаницы с первой частью. В предисловии, озаглавленном «Мой друг Бардамю», которое он написал в 1970 году для переиздания «Семейных бесед», Робер Пуле оспаривает якобы предпринятую им попытку обращения Селина в веру, о которой Селин пишет ниже.], приговоренный к смерти… он больше не упоминает меня в своих статьях… а раньше я был великим… несравненным… теперь же случайное слово, да и то как-то вскользь. Я знаю, откуда это пошло, мы ведь поругались… он вконец достал меня своими разговорами!.. вы уверены, что ваши убеждения никогда не приведут вас к Богу!
— Бля, да точно нет!.. совершенно уверен! я разделяю взгляды Нинон де Ланкло [Нинон де Ланкло (1616–1705) — французская писательница, близкая по духу к просветителям. (Здесь и далее прим. пер.)]! добрый Боженька — изобретение попов! я абсолютно антирелигиозен!.. это моя единственная вера!
— Что за авторитет эта ваша Нинон!.. и это все, Селин? гм! гм!
— Нет! нет, Пуле! это еще не все!
— Ах!.. я жду! мне очень интересно!
— Все религии «Иисусика» — будь то католические, протестантские или иудейские — один хрен! мне они все по фигу! распластался ли он на кресте, или его глотают в виде облаток — без разницы! тот же обман! бредни! жульничество!
— Ну и?
— Но и это еще не все! Попытайтесь следить за мной, мой дорогой болван.
— Валяйте! Валяйте!
— Существует только одна религия: католическая она, протестантская или иудейская… все это филиалы лавочки «Иисусика»… как, они же грызутся, даже порой начинают мочить друг друга?.. пустяки!.. кровавые корриды — это так, для зевак! единственная подлинная великая работа, которую они выполняют в глубочайшем согласии… оболванивание и разрушение белой расы.
— Как это, Селин? о чем это вы?
— Смешать, сочетать браком, черт побери! со всеми таинствами! Аминь!
— Что-то я плохо вас понимаю, Селин…
— Да поймите вы, чертов смертник! кровь всех цветных рас является «доминирующей»… желтых, красных, фиолетовых… а кровь белых является «доминируемой»… всегда! дети от ваших замечательных смешанных браков будут желтыми, черными, красными, но только не белыми… белыми они уже не станут никогда!.. фокус-покус! вот вам ваши благословения!
— Но христианская цивилизация!
— Выдумки, Пуле! миф! мошенничество! обман!
— И все же! великое изобретение.
— Скрещивание пород! разрушение идет уже двадцать веков, Пуле! и ничего другого! для этого и выдумано! изобретено! любое изобретение несет в самом себе с самого своего рождения и свой собственный конец, свою смерть!
— Так что же, церковь убивает, Селин?
— Именно! и вас вместе с собой! она только этим и занимается, эта ваша Церковь! в задницу ее!
— Вы слишком любите парадоксы! Селин! китайцы никогда не были расистами!.. и негры тоже!
— Бросьте вы эту туфту! стоит им заявиться сюда всего на какой-нибудь годик, как они тут всех опустят! шутка ли! белые исчезнут навсегда! как будто этой расы никогда и не существовало… «слабый оттенок на лице», и все! остаться должны только черные и желтые! а белого человека скрещивает сама его религия! религии! иудейская, католическая, протестантская… белый человек обречен! он уже не существует! так можно ли во что-нибудь верить?
— Не смешите меня, Селин…
Больше я Пуле никогда не видел… время от времени я читал его статьи… какие-то слабые намеки… и все… я слегка перегнул палку…
* * *
Дрррринг!.. звонит мсье журналист…
— Мэтр!.. Мэээтр! не будете ли вы так добры прочитать письмо, которое мы вам адресовали?
— Мсье!.. мсье! письма!.. все письма я уже с незапамятных времен отправляю в корзину!.. не читая!.. иначе, что бы со мной было!
— Мэтр, о дражайший мэтр! ваше мнение! всего два слова!
— Но, черт побери, у меня его нет!
— О, есть, мэээтр!
— О чем, черт бы вас побрал?
— О нашей молодой литературе!
— Об этом затхлом старье? ни хрена себе дела, да ее уже давно не существует! какое-то невнятное бормотание!
— Напишите это нам!.. очень… очень почи… та… та! емый! Мэтр!
— Не так быстро! вы могли бы все позаимствовать и у Брюнетьера [Фердинанд Брюнетьер (1849–1906) — директор журнала «Ревю де Де Монд», литературный критик, поборник традиций.]! он уже все сказал!
— О, из ваших уст! из ваших! дражайший мэээтр!
— И вы больше не будете меня доставать? больше никогда не придете?
— Клянусь! клянусь! мээтр!
— Он сказал, что всю литературу сожрут!
— И кто же, мэтр?
— Шарлатаны!
— Напишите нам об этом, мэтр! мэтр!
— Нет уж, дудки! я снова начну писать, только когда у меня опять вырастут зубы!
— А если мы все же к вам придем? мы очень дорожим вашим мнением…
— Не моим! Брюнетьера! мальчики! Брюнетьера!
— Ну окажите нам эту честь! мэтр! для нашей газеты! будьте так добры!
— Какой еще газеты?
Как сделать так, чтобы они от меня отстали?
— «Надежда»!
— Никаких надежд больше нет, бедняжки!
— О, какая жалость, напишите нам про это! мэтр! мэтр, молодежь вас не знает!
— Ну, хорошо, ублюдки! пусть заходят, если уж так приспичило, только гуськом, на полусогнутых, и трепеща от почтения! и пусть попридержат свой поганый язык…
— Молодежь от вас отвернулась! мэээтр! вы недооцениваете Францию, ее замечательные ресурсы, Алжир, Академию, ее членов!
— К черту, я сказал! все! все это! такой страны больше нет, остались одни Распорядители!.. процессий и похорон… сотни языков, куда более мощных, чем наш, уже исчезли! вы хотели бы говорить на хеттском? или на арамейском?
— Ну, тогда тем более, дорогой мэтр, мы к вам придем! ваших слуг мы выгоним, ваших собак убьем, и выпустим вам кишки! вместе с вашими прогнившими отъехавшими мозгами! алло! алло! вы нас слышите? вы все поняли?
— Ну, е-мое! я обалдеваю! жестокое интервью! что ж, я готов! в клетку к диким зверям! римский коллоквиум! я отведу душу!
— О да! о, мэтр!
— Приходите! Приходите быстрее, дорогие ребятки! я задушу вас в объятиях! я вас оттрахаю!..
— Мгам! Мгам!
* * *
Здоровенный толстяк и тщедушный заморыш… вот и они!.. я запираю собак в загоне… чтобы эти двое не пошли потом всюду трепать, будто я натравил на них своих хищников… оба эти молодых человека, толстый и тощий, все покрыты угревой сыпью, не слишком опрятные и холеные, с плохим запахом изо рта… вид упертый, можно даже сказать, угрюмый, из убежденных… неразговорчивые… да мне, собственно, все равно… я их сюда не звал, но они здесь… ну и что дальше?
— Вы из «Надежды»?
— Именно, Селин! нас и наших друзей уже давно интересовало и продолжает интересовать, действительно ли вы такой гнусный тип, как все говорят… мы пришли вас об этом спросить.
— И кто ваши друзья?
— А, ну прежде всего это гигант мысли Кусто!
— Дерьмецо еще то, особенно во всем, что касается меня!.. и где же этот мудак теперь?
— В «Же сюи парту».
— Так, сотрудник Леска и «Propagandastaffel» [Поль-Антуан Кусто (1906–1958) — правый журналист, редактор «Же сюи парту», редактором которой он стал в 1943 году, после отъезда Робера Бразильяка. Директором там тогда был Шарль Леска. Этот еженедельник был близок к немецкой газете «Propagandastaffel». Весной 1945 года был арестован, приговорен к смерти в ноябре 1946, помилован в В то время, когда Селин писал свои романы, Кусто был членом редакции «Ривароля». В июне-июле 1957 года он начал яростно нападать в этой газете на Селина, которого обвинял в ренегатстве и продажности. Именно это объясняет тот факт, что в трилогии Кусто часто ассоциируется с Сартром, который, хотя и был в противоположном политическом лагере, тоже обвинял Селина в получении денег. Кусто умер от рака 17 декабря 1958 года.].
— Он написал, что немцы регулярно платили вам жалованье, он это так прямо без обиняков, черным по белому и написал в нашем «Ривароле»! а один «Ривароль» стоит десяти «Юманите»! запомните это! запомнили?.. что вы на это скажете, Селин?
— Не надо так напрягаться, мальчики! если бы я отвечал на все подобные бредни и ерунду в газетенках и в журналах, весь остаток моей жизни ушел бы на это!.. а мне еще нужно закончить свою хронику и оплатить огромные долги!.. жалкие завистники и неудавшиеся депутаты, вроде Кусто, только и могут, что морочить головы таким молокососам, как вы…
Забавно все же, доложу я вам… подобных упертых кретинов можно встретить и среди правых, и среди левых, и среди центристов… во все времена… один к одному!.. энергичные и злобные ублюдки… подонки, заговорщики из Гизов [Гизы — знатная семья из Лотарингии. Франсуа (1519–1563) и Анри (1550–1588) возглавляли католическую партию во Франции во время религиозных войн.], сторонники Шамбора [Имеется в виду Анри де Бурбон герцог де Бордо граф де Шамбор (1820–1883) — сын герцога де Берри, претендент на трон в 1871 году.], Смелого [Имеется в виду Карл Смелый (1433–1477) — герцог Бургундский с 1467 года, могущественный и амбициозный принц, он был постоянным и часто счастливым соперником Людовика XI, завоевал герцогство Лотарингию, однако потерпел поражение от швейцарцев и был убит под Нанси.]!.. самого Дьявола! Этьена Марселя [Этьен Марсель (1315–1358) — предводитель парижских торговцев, возглавивший бунт столицы против Дофина (будущего Карла V). Был захвачен и убит.] или Жуановиси [Селин часто упоминает в своей трилогии это имя. Жуановиси, «господин Жозеф», во время войны сделал себе состояние на спекуляции металлом. Он вел двойную игру, обслуживая одновременно оккупационные власти и Сопротивление. В 1949 г. был приговорен к пяти годам тюрьмы. С 1951 года жил в Манде (Лозере), где сколотил себе новое состояние. Через несколько месяцев после публикации первого романа трилогии «Из замка в замок», в 1957 году, он снова привлек к себе всеобщее внимание тем, что убежал в Израиль, откуда был выслан в январе 1959 года.]… из года в год!.. и в будущем тоже! на фоне сисек и ляжек кинозвезд!
— Селин, мы спрашивали вас по телефону и спрашиваем еще раз: до чего вы способны дойти в своем эгоизме, подлости и трусости?
— О, я способен на многое, дорогие друзья!
— Да, но осторожнее, Селин, у вас остался последний шанс! мы пришли вас предупредить! присоединяйтесь к нам! иначе свершится правосудие! хватит! хватит уже метаний!
— Черт! а я-то думал, что дело уже в шляпе!
— О, пока еще нет!.. наше правосудие! должно все тщательно взвесить!
— Ну и что?
— Так вы еще не читали?.. конечно, вы же ничего не читаете!.. только, наверное, какие-нибудь пакости!
— Пощадите! пощадите! я хочу знать!
— Программа новой волны! в нашей «Надежде»… это послание верховного Ясновидящего! слушайте, несчастный, думайте и запоминайте! «в полном соответствии с ходом Истории, Франция и Германия скоро станут братскими странами» [Франко-немецкое сближение было провозглашено генералом де Голлем в начале его первого президентского срока, и в частности, на его пресс-конференции в марте 1959 г.].
— Ну, в таком случае, выметайтесь отсюда ко всем чертям! этого я слушать не стану! ублюдки! и чтобы я вас тут больше не видел! вот наглецы! я спускаю собак!
Я иду! те и так уже были готовы их растерзать… и вот я один!.. эти два жутика исчезли! как ветром сдуло…
* * *
Несмотря на то что я действовал стремительно, и мне потребовалось всего несколько минут, чтобы выставить этих шутников за дверь, на следующий день об этом происшествии трезвонили во всех редакциях и кафе. Подумать только, этот опустившийся гнусный тип поднимает голову, ага!.. и на что он замахивается!.. поносит нашего властителя дум последними словами! Ко всему прочему, он утверждает, что его ограбили!.. бросили в тюрьму и т. д… и т. п… а он, якобы, был искалечен на войне на 75 процентов из 100… и военной медалью награжден задолго до Петэна.
