Грациозным жестом леди Тревлин отпустила юношу и удалилась вместе с дочерью. Пол смотрел им вслед, словно позабыв про Эстер. Очнулся он, лишь когда горничная произнесла довольно язвительно:

— Зря вы, молодой человек, не поблагодарили миледи, покуда она была здесь; теперь-то что проку глазеть! А если хотите с Парксом познакомиться, пойдемте, не то я одна уйду.

Пол последовал за Эстер и вдруг совершенно неожиданно спросил:

— То место, где вы нашли меня спящим, это фамильный склеп, да?

— Верно. А кстати, как ты туда попал и почему заснул, когда должен был сразу передать письмо?

— Я перелез через изгородь и решил отдохнуть, прежде чем являться к миледи, мисс Эстер, — последовал невозмутимый ответ, причем Пол сопроводил свои слова улыбкой, словно подтрунивая над фактом нарушения границ частной собственности.

— По тебе видно, что ты долгий путь проделал. Откуда ты пришел?

— Из Лондона.

— Боже правый! Да ведь Лондон от нас в пятидесяти милях!

— Башмакам моим досталось, это точно. Зато в целом прогулка была приятная — в такой-то славный летний денек.

— Что ж, ты совсем без гроша, если шел пешком?

— Денег у меня достаточно, да только на дилижансы я тратиться не намерен, пока в ногах есть сила. Я взял два дня выходных и сэкономил монету на более нужные вещи.

— Вот это по-нашему, — одобрила Эстер, для убедительности кивнув. — Служи как следует, сынок, раз уж такая твоя судьба, а я помогу. Я, видишь ли, лодырей не терплю, а нынче этой мерзости — лени — слишком много развелось.

— Спасибо. Вы проявили дружелюбие, и я докажу, что умею быть благодарным. Скажите, миледи нездорова, да?

— Хворает с тех пор, как сэр Ричард преставился.

— Когда же это случилось?

— Лет десять назад.

— А сыновей у миледи нет?

— Мисс Лиллиан — единственное дитя, и какое прелестное, благослови ее Господь!

— Леди пока еще маленькая, а уже такая гордая.

— Так ведь есть чем гордиться, сынок. Во всей Англии не найти семейства благороднее, чем Тревлины. Мисс Лиллиан — наследница огромного состояния.

— Это герб Тревлинов? — внезапно спросил Пол, указывая на арку ворот. Ее венчало каменное изваяние — сокол и лента с девизом: «Я В СВОЕМ ПРАВЕ».

— Ну да. Почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно. Я кое-что смыслю в геральдике и, случается, забавы ради сам рисую гербы. Каких только привычек не наберешься за границей! — добавил Пол, заметив, как вытянулось лицо Эстер.

— Здесь тебе будет не до рисованья. Ступай, отрекомендуйся Парксу и не задавай ему вопросов, все равно не ответит.

— Я вообще не докучаю вопросами мужчинам — из них, как правило, слова лишнего не вытянешь.

Юноша тряхнул головой, и плутовская улыбка была на его губах, когда он входил в сторожку. «Смышленый парень, если не сказать дерзкий. Пригляжу за ним, ведь миледи — она что дитя малое — о таких вещах не задумывается, а Лиллиан только собственные капризы волнуют. Но до чего ж он мил — прямо привораживает. И подольститься умеет. Ну да ему это на пользу, бедняжке, как иначе одинокая душа в жизни пробьется, ежели не лестью да обхождением?» Думая так, Эстер вернулась в господский дом, оставив Пола завоевывать симпатии Паркса — что ему вполне удалось, ибо он взял совершенно другой тон, нежели с горничной, успешно им покоренной.

В тот вечер, оставшись один в каморке, Пол написал длинное письмо на итальянском языке — изложил все дневные события, приложив рисунок сокола с девизом. На конверте значилось «Отцу Космо Кармеле, Генуя». Управившись, Пол лег в постель. Взор его омрачился, и с тяжким вздохом юноша прошептал:

— Пока все идет по плану; не дам сердцу размягчиться от жалости, не изменю своей цели, пока не сдержу обещание. И все же какая она прекрасная! Лучше бы мне с нею никогда не встречаться!

Глава III

Под прикрытием

Всего через неделю Пол стал всеобщим любимцем. Его обаяние подействовало даже на чопорную Эстер, и она с неохотой признала, что Лиллиан теперь, когда у нее есть товарищ, гораздо веселее и счастливее. До сих пор девочка была лишена общества сверстников — так распорядилась ее мать, но Пола Джекса миледи встретила с неожиданным для себя дружелюбием — вероятно, потому, что считала его чем-то вроде собственности. Очень скоро из помощника садовника Пол был переведен в дом. Довольная его умениями, миледи уступила просьбам Лиллиан, и Пол сделался пажом юной барышни. Неизменно исполнительный и почтительный, он помнил свое место и в то же время словно бы невольно оказывал влияние на всех, кто с ним сталкивался, и в каждом находил участие. Миледи проявляла необычный интерес к Полу. Лиллиан не скрывала восторга перед его достоинствами и пылкой привязанности к преданному юному слуге. Эстер он покорил тем, что открылся ей одной, и у нее одной просил совета и утешения во всевозможных мелких затруднениях; горничная чувствовала себя немало польщенной. Как Эстер и подозревала, Пол оказался сыном джентльмена. Обстоятельства лишили его и дома, и друзей, и родителей; выброшенный в жестокий мир, юноша был вынужден сам строить свою судьбу. Эта печальная история растрогала Эстер, а стойкость юноши, который до срока стал мужчиной, внушала ей уважение. Много лет назад Эстер потеряла сына, ее сердце пустовало, и она прониклась материнской любовью к осиротевшему Полу Джексу. Слишком гордая, чтобы выказывать свои чувства на людях, наедине с Полом Эстер оттаивала и упивалась привязанностью славного юноши.

— Пол, подойди сюда. Я хочу поговорить с тобой и не задержу тебя надолго, — молвила миледи, выглянув из высокого окна библиотеки.

Юноша в это время подвязывал виноградные лозы. Бросив садовые инструменты и снявши шляпу, он повиновался, причем лицо у него было взволнованное, ибо месяц испытательного срока истекал как раз сегодня. Леди Тревлин заметила, что Полу не по себе, и ободрила его улыбкой.

— Не тревожься, Пол. Ты прошел испытание и можешь остаться, если хочешь. Лиллиан счастлива, я тобой довольна.

— Благодарю, миледи.

Опущенные долу глаза юноши сверкнули гордостью, к которой примешивалась боль.

— Значит, решено. А теперь я скажу, зачем звала тебя. Ты упоминал, что владеешь искусством иллюминации. Взгляни на эту книгу. Смог бы ты ее отреставрировать?

Ладонь леди Тревлин легла на древний том, который сэр Ричард читал в день смерти. С тех пор много лет книга валялась в сыром углу, пока миледи не обнаружила ее и, как ни печальны были воспоминания, связанные с этой книгой, пожелала привести в должный вид — хотя бы ради странного пророчества.

Пол взял книгу и начал вертеть в руках. Она открылась на той странице, по которой чаще всего скользил взгляд ее покойного хозяина. У юноши загорелись глаза, он быстро повернул книгу к свету, чтобы скрыть вспышку триумфа, промелькнувшую на лице. Тщательно контролируя интонации, он ответил миледи уже через несколько мгновений, причем его лицо успело принять привычное выражение и глаза смотрели ясно и твердо.

— Да, миледи, я обновлю поблекшие рисунки на полях и заново обведу чернилами буквы староанглийского текста. Это занятие мне по сердцу, и я рад угодить вам.

— Вот и хорошо. Только будь осторожен с этой книгой, не переусердствуй. А цену своей работе сам назначишь.

— О нет, миледи, плата мною уже получена…

— Как так? — удивилась госпожа.

Реплика насчет платы вырвалась у Пола как бы сама собой; мгновение он казался смущенным, затем ответил, густо покраснев:

— Вы были очень добры ко мне, и я любым способом готов доказать вам свою благодарность, миледи.

— Считай, что я этого не слышала, мой мальчик. Займись книгой, а когда справишься, я решу, чем тебя наградить.

И леди Тревлин с улыбкой покинула комнату, оставив Пола, чтобы он немедленно приступил к реставрации. Едва за миледи закрылась дверь, Пол совершенно переменился. Он с ненавистью потряс кулаком, подбросил книгу и поймал ее с победным возгласом, а потом открыл на затертой странице и перечел непонятный стишок.

— Очередное доказательство! Да, отец Космо, дело мое движется, и движется быстро! Пусть я всего лишь мальчишка, но я сдержу обещание, чего бы это ни стоило, — пробормотал Пол.

— Какое обещание, сынок? — раздался голос за его спиной.

— Обещание, которое я дал миледи — как можно лучше отреставрировать книгу, миссис Эстер, — ответил Пол, быстро приходя в себя.

— Ах, эту! Последнюю, что хозяин читал перед смертью? Я прятала ее, да миледи ухитрилась найти, — вздохнула Эстер.

— Значит, хозяин умер внезапно? — уточнил юноша.

— Да, сынок, именно так. Захожу я вот в эту самую комнату — а он уж при смерти, и на столе письмо — чернила еще не просохли. Письмо-то для миледи было. Загадочный случай, и какой печальный.

— Расскажите мне, прошу вас, миссис Эстер. Я люблю печальные истории и вдобавок чувствую свою принадлежность к этому дому — словно я вассал из древних времен. Пока руки ваши заняты смахиванием пыли, а мои — очисткой пергаментной обложки, я буду рад выслушать семейную историю.

Эстер отрицательно качнула головой, но сдалась под выразительным взглядом, уступила молящим интонациям — и сообщила больше подробностей, чем намеревалась, ибо любила поболтать, а Пола уже мысленно числила среди своих.