— Пушка и вправду была очень, очень большая, patron, — сказал парнишка, следуя за месье Гамашем из бистро. — Не меньше этого дома. А на ней монстр. С крыльями.

— Я тебе верю, — услышали они слова Армана. — И не допущу, чтобы монстр тебя унес.

— А я защищу вас, — сказал мальчишка и так замахнулся палкой, что ударил Армана по колену.

— Надеюсь, у вас есть в запасе новый муж, — сказала Антуанетта. — Не уверена, что этот дойдет до машины живым.

Они наблюдали за Арманом, который уложил велосипед в багажник «вольво», потом сунул палку на заднее сиденье. Но мальчик вытащил ее и, судя по всему, не собирался с ней расставаться. Он и шагу не делал без палки в руках. Ведь мир — такое опасное место.

Арман признал поражение и сдался, хотя они видели, что он все еще пытается внедрить в голову паренька некие основные правила жизни.

— Я бы на вашем месте сейчас же посетила сайт знакомств, — сказала Мирна, повернувшись к Рейн-Мари.

Через несколько километров мальчишка спросил у Гамаша:

— Что вы напеваете?

— Разве я напевал? — удивился Гамаш.

— Oui. — Парнишка идеально воспроизвел мелодию.

— Это называется «На реках Вавилонских», — сказал Арман. — Псалом.

Джон Флеминг. Джон Флеминг. Это имя вызвало у Гамаша ассоциацию с псалмом, хотя он и не мог понять почему.

Он подумал, что это не может быть тот самый человек. Имя распространенное. А он видит призраков там, где их нет.

— Мы не ходим в церковь, — заговорил парнишка.

— И мы тоже, — сказал Арман. — А если и ходим, то редко. Хотя я иногда захожу посидеть в церквушку в Трех Соснах, если там никого нет.

— Зачем?

— Там очень спокойно.

Парнишка кивнул:

— Я иногда сижу в лесу, потому что там спокойно. Но туда непременно слетаются инопланетяне.

Мальчишка снова стал выводить тонким голоском мелодию, которую Гамаш знал очень давно.

— Откуда ты знаешь эту песню? — спросил Гамаш. — Она вышла из моды задолго до твоего рождения.

— Папа поет ее мне каждый вечер перед сном. Это песня Нила Янга. Папа говорит, что он гений.

Гамаш кивнул:

— Согласен с твоим отцом.

Мальчишка покрепче обхватил палку.

— Я надеюсь, она у тебя на предохранителе, — сказал Гамаш.

— Ну да. — Лоран повернулся к Гамашу. — Та пушка настоящая, patron.

— Oui, — согласился Гамаш.

Но он не слушал. Он смотрел на дорогу и думал о мелодии, застрявшей в его голове.

На реках Вавилонских
Мы сидели и плакали.

Однако пьеса называлась иначе. Пьеса называлась «Она сидела и плакала».

Тот Джон Флеминг не мог написать эту пьесу. Он не писал пьес. А если бы и написал, то ни один режиссер в здравом уме не взялся бы за ее постановку. Вероятно, речь идет о другом человеке с таким же именем.

Мальчик, сидевший рядом с ним, смотрел в окно, за которым уплывали назад пейзажи ранней осени, и сжимал в руках палку чуть ниже того места, где отец вырезал его имя.

Лоран. Лоран Лепаж.

Глава третья

Когда Гамаш вернулся, приглашенные на обед гости уже собрались и теперь выпивали, ели яблоки и сальсу из авокадо с кукурузными хлопьями.

— Вижу, ты благополучно довез Лорана до дома, — заметила Рейн-Мари, встретив его у двери. — Нашествия инопланетян не случилось?

— Мы пресекли его в зародыше.

— Не совсем, — возразил Габри, стоявший у двери в кабинет. — Один сумел просочиться сквозь защитные сооружения.

Арман и Рейн-Мари заглянули в маленькую комнату при гостиной, где сидела в кресле и читала пожилая костлявая женщина со стрелками на чулках и с пятнами на свитере.

— Пробился самый опасный, — удрученно вздохнул Габри.

На них пахнуло ароматом джина. На коленях у женщины сидела утка, а Анри, немецкая овчарка Гамашей, лежал, свернувшись клубком, у ног старухи и восторженно смотрел на утку.

— Можешь не встречать меня у дверей, — сказал Арман псу. — Я перебьюсь. Правда.

Он взглянул на собаку и покачал головой. До чего же странные формы принимает любовь. Однако Анри явно прогрессировал: до этого он был влюблен в подлокотник дивана.

— Первым признаком проникновения был запах джина, — сказал Габри. — Кажется, ее раса только им и питается.

— Что будет на обед? — спросила их соседка Рут Зардо, с трудом вставая с кресла.

— И давно вы здесь? — спросила Рейн-Мари.

— А какой сегодня день?

— Я думал, ты сегодня забиваешь дубинкой детенышей тюленя, — сказал Габри, подхватывая Рут под руку.

— Этим я займусь на следующей неделе. Ты что, не читаешь обновления у меня в «Фейсбуке»?

— Комик.

— Гомик.

Рут похромала в гостиную. Утка Роза вразвалочку прошествовала за ней. А за уткой последовал Анри.

— А ведь когда-то я был главой отдела по расследованию убийств Квебекской полиции, — задумчиво протянул Гамаш, глядя на это шествие.

— Я в это не верю, — сказала Рейн-Мари.

— Bonjour, Рут, — сказала Антуанетта.

Рут, которая только теперь заметила, что в комнате есть кто-то еще, посмотрела на Антуанетту и Брайана, потом на Мирну:

— Они-то что здесь делают?

— Нас пригласили, в отличие от тебя, пьяная маразматичка, — сказала Мирна. — Как ты можешь быть поэтессой и ничего и никого вокруг не замечать?

— Мы что, знакомы? — спросила Рут и повернулась к Рейн-Мари: — А где придурок?

— Они с Анни уехали в город вместе с Изабель и детишками, — ответила Рейн-Мари.

Она знала: ей следовало бы отчитать Рут за то, что та называет ее зятя придурком, но старая поэтесса называла Жана Ги придурком так давно, что Гамаши к этому уже привыкли. Даже Жан Ги откликался на придурка. Но только если его так называла Рут.

— Я видела, как мальчишка Лепаж опять стрелой выскочил из леса, — сказала Рут. — Что на сей раз? Зомби?

— Вообще-то, мне кажется, он растревожил гнездо поэтов, — ответил Арман. Он взял бутылку красного вина и принялся доливать в бокалы гостей, а себе положил сальсу, приправленную медом и лаймом. — И пришел от этого в ужас.

— Поэзия пугает большинство людей, — сказала Рут. — Я знаю, что моя точно пугает.

— Пугаете их вы, Рут, а не ваши стихи.

— О да. Так даже лучше. И что говорит мальчишка? Что он там видел?

— Гигантскую пушку, а на ней монстра.

Рут кивнула, явно впечатленная.

— Воображение не такая уж плохая вещь, — сказала она. — Мальчишка напоминает мне меня в его возрасте, и посмотри, что из меня получилось.

— Никакое это не воображение, — сказал Габри. — Просто откровенная ложь. Я не уверен, что парнишка вообще отличает правду от лжи. А ты что думаешь? — спросил он у Мирны. — Ты же мозгоправ.

— Я не мозгоправ, — обиделась Мирна.

— Шутишь! — фыркнула Рут.

— Я психотерапевт, — сказала Мирна.

— Ты библиотекарша, — возразила Рут.

— В последний раз тебе говорю, — сказала Мирна. — У меня книжный магазин. Прекрати таскать оттуда книги. Впрочем, бог с тобой. — Она махнула рукой на Рут, которая улыбалась, глядя в стакан, и повернулась к Габри. — О чем мы говорили?

— О Лоране. Он не сумасшедший? Хотя я и понимаю, что здесь планка здравомыслия стоит очень низко. — Он посмотрел на Рут, которая о чем-то разговаривала с Розой.

— Вообще-то, так сразу не скажешь. В своей практике я встречала много людей, которые теряли связь с реальностью. Но я говорю о взрослых людях. У детей грань между реальностью и воображением размыта, однако с возрастом становится все четче.

— Не знаю, к худу это или к добру, — вставила Рейн-Мари.

— То, с чем сталкивалась я, было к худу, — сказала Мирна. — У моих клиентов галлюцинации часто носили параноидальный характер. Они слышали голоса, видели всякие ужасы. И совершали всякие ужасы. Лоран, как мне кажется, счастливый ребенок. Хорошо приспособившийся к обстоятельствам.

— Невозможно одновременно быть счастливым и приспособившимся, — возразила Рут, у которой одна только эта мысль вызвала смех.

— Вряд ли он хорошо приспособился, — сказала Антуанетта. — Слушайте, я совсем не против воображения. Театр живет за счет воображения. Зависит от него. Но я согласна с Габри. Здесь есть кое-что еще. Не пора ли ему вырасти? Как это называется, когда человек не понимает последствий своих поступков или не думает о них?

— Рут Зардо? — предположил Брайан.

Наступила неожиданная тишина, затем последовал взрыв смеха. Смеялись все, включая и Рут.

Брайан Фицпатрик был человеком неразговорчивым, но если открывал рот, то нередко попадал в самую точку.

— Не думаю, что Лоран психопат, если вы об этом спрашиваете, — сказала Мирна. — Не в большей степени, чем любой другой мальчишка. У некоторых воображение настолько сильно, что оно берет верх над реальностью. Но я уже сказала, что они вырастают из этого. — Она посмотрела на Рут, которая гладила свою утку и что-то ей напевала. — По крайней мере, большинство из них.

— Один раз он заявил, что его одноклассницу похитили, — сказал Брайан. — Вы помните?

— Правда? — спросил Арман.

— Да. Потребовалась целая минута, чтобы понять, что он врет. Но минута была долгая. Родители девочки находились в бистро, когда он прибежал со своей новостью. Сомневаюсь, что они когда-нибудь придут в себя после шока или смогут его простить. Он не самый популярный мальчишка в округе.