Заручившись поддержкой верных ему людей, Ли Шиминь пришел к отцу с жалобой на братьев и на сей раз попросил принять действенные меры для того, чтобы утихомирить их. Меры эти Ли Шиминя не интересовали, ему было важно, чтобы Гао-цзу призвал к себе Цзяньчэна и Юаньцзи. Так оно и вышло — император сказал, что завтра утром все три сына должны предстать перед ним и он выслушает каждого.

Утром следующего дня (2 июля 626 года) Ли Цзяньчэн и Ли Юаньцзи подъехали к северным воротам императорского дворца Тайцзи, где их поджидал Ли Шиминь с группой верных людей. Ли Шиминь спровоцировал Ли Юаньцзи на первый удар — тот выпустил три стрелы по ненавистному брату, но все они пролетели мимо. Первой же пущенной стрелой Ли Шиминь пронзил Ли Цзяньчэна, а Ли Юаньцзи убил один из приближенных Ли Шиминя. Таким образом у императора остался единственный сын и наследник. Головы Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи были сразу же выставлены на всеобщее обозрение — их сторонники должны были видеть, что им больше некого защищать и не на кого надеяться.

Гао-цзу пришлось принять случившееся, ведь отныне других наследников, кроме Ли Шиминя, у него не было. Ли Шиминь был официально назначен наследником престола, Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи похоронили с подобающими их положению почестями, правда, их сыновья были убиты, но прочие члены семей не пострадали. Приближенные убитых сыновей императора не понесли никакого наказания — Ли Шиминь не собирался умножать число своих врагов.

Спустя два месяца после случившегося император Гао-цзу уступил престол Ли Шиминю. Так в 627 году двадцативосьмилетний Ли Шиминь стал императором Тай-цзуном, одним из лучших правителей в китайской истории. Недаром же говорится: «Гао-цзу основал династию Тан, а Тай-цзун основал империю Тан», так оно на самом деле и было — именно при Тай-цзуне танское государство превратилось в полноценную империю.

Гао-цзу правил под девизом «У-дэ» («Воинская добродетель»), подходящим для того, кто добыл власть мечом. Тай-цзун взял девиз «Чжэнь-гуань» («Золотые годы») и полностью оправдал его своим правлением — годы эти и впрямь были «золотыми».

Западные историки считают, что император Тай-цзун пришел к власти в результате переворота, но китайцы умеют отличать перевороты от восстановления справедливости. Достойный человек был поставлен в безвыходное положение и вынужден защищаться… В пользу Тай-цзуна свидетельствует то, что он очень долго мирился с кознями своих братьев, не желая проливать родную кровь, но те принимали его мудрость и благородство за слабость и продолжали идти по пути, который привел их к гибели.

Тайшан-хуан Гао-цзу скончался в середине 635 года в возрасте шестидесяти девяти лет. В его жизненном укладе после передачи власти сыну практически ничего не изменилось, ну разве что пришлось переехать из императорского дворца Тайцзи в более скромную резиденцию, но иначе и нельзя было. Показательно, что переезд состоялся лишь в 629 году, спустя два года после «выхода в отставку» — проявляя сыновнее уважение, Тай-цзун не торопил отца. Гао-цзу отказывался переезжать летом во дворец Цзюйчэн, поскольку там умер суйский император Вэнь-ди, и Тай-цзун начал строить для него новый летний дворец, площадью в два квадратных километра [Дворцы китайских императоров представляют собой не одно здание, а комплекс из многочисленных построек, занимающий большую площадь.], известный как дворец Дамин. Гао-цзу умер до того, как дворец был построен, но сам факт его строительства свидетельствует о хороших отношениях между отцом и сыном, точнее — о хорошем отношении сына-императора к отцу.

Глава 2. Император Тай-цзун — величайший из танских правителей

Правление императора Тай-цзуна, длившееся с 627 по 649 год, считается образцовым, хотя, если уж говорить начистоту, до образцового ему было далеко — положение простого народа заметно ухудшилось по сравнению с первыми годами Танской империи. Главной причиной этого стали войны, которые вел император, пополняя казну за счет увеличения налогов. Во-вторых, на местах постепенно усиливался чиновно-феодальный произвол. Тай-цзун придавал большое значение нравственным качествам чиновников, но разве мог император заглянуть в душу каждого, кто назначался на должность?

Конец ознакомительного фрагмента