Джейс закрыл глаза и мысленно выругался. Ругательство было длинным и грязным.

— Ну куда же она могла поехать?

По тротуарам хлестал ледяной дождь. У Джейса все внутри сжалось, когда он представил Бетани, бредущую по улице. Озябшую. Подавленную. Одинокую.

Вероятнее всего, она отправилась искать Джека. Долбаного Джека, за которого она почему-то так упорно цепляется.

Задним числом Джейс подумал, что погорячился. Рассердился, и злость затуманила ему глаза. Он выплеснул на Бетани не только свою злость, но и весь свой страх. Конечно, она не выдержала и сбежала. Случилось то, чего он с самого начала боялся.

Швейцар посчитал риторический вопрос Джейса обращенным к нему.

— К сожалению, сэр, это мне неизвестно. Я пытался ее удержать, но она и слушать не стала. Так и ушла с одним рюкзачком на плече.

У Джейса кровь застыла в жилах. Если только с Бетани что-то случится, он убьет этого Джека. Скорее всего, она решила вернуться к Джеку. Теперь попробуй найди ее. В прошлый раз он ухлопал на поиски две долгие недели. А сейчас? Ей явно не захочется, чтобы он ее нашел. Тогда она не подозревала, что он ее разыскивает. В этот раз она постарается замести следы. А может, она решила, что он вообще не станет ее искать? Он ведь не дал ей никакого повода думать, что она по-прежнему так много для него значит. Эта мысль била по нему больнее всего.

Бетани не просто ушла. Она унесла этот поганый рюкзак и в нем — целое состояние. Да, сильнодействующие таблетки и наркотики, добытые Джеком, стоили громадных денег. Наркота способна убить за щепотку своего зелья. А тут — такие «сокровища».

Джейс сурово поглядел на швейцара:

— Если она вернется, задержите ее любым способом. Можете даже связать. Только ни в коем случае не выпускайте ее из дома. Поняли?

— Да, сэр, — кивнул швейцар. — Сделаю все, что в моих силах.

Джейс понуро двинулся к выходу. Он совершенно не представлял, где ему теперь искать Бетани. Он уже толкнул дверь, как вдруг зазвонил его мобильник. Номер был незнакомым.

— Джейс Крестуэлл слушает, — торопливо бросил он.

— Мистер Крестуэлл, сэр, она… в вашем доме.

Джейс узнал голос швейцара Роджера. В висках у него застучало. Он выбежал наружу, махая своему водителю, ждущему неподалеку.

— Я сейчас приеду, — сказал Джейс. — А пока задержите ее и не выпускайте из дома.

— Сэр, вам придется поторопиться, — уже тише сказал Роджер. — Я предлагал ей подождать у вас в квартире, но она отказалась. Даже в вестибюль не стала заходить. Она стоит у двери, на дожде. Вся промокла и дрожит.

— Что-о?! — почти заорал Джейс, чувствуя, что не властен над охватившей его яростью.

— Сэр, я пытался зазвать ее внутрь. Она… как будто не в себе. Чем-то очень расстроена. Дело плохо. Вы поторапливайтесь. Пока вы едете, я буду во все глаза следить за ней.

Джейс выругался, убрал мобильник и приказал шоферу на максимальной скорости гнать обратно к дому. Всю дорогу он сидел, охваченный ужасом. Он пытался продумать свой разговор с Бетани, повторяя слова, которые собирался ей сказать. Но все они казались ему какими-то куцыми и лживыми. Да и что он скажет женщине, которую любил и которой сам же плюнул в душу?

Он сидел, похожий на сжатую пружину. Каждая остановка у светофора повергала его в отчаяние. Вдруг он запоздает и она растворится в уличной темноте? Неужели он обречен целую вечность гоняться за ней, заставая лишь следы ее краткого пребывания? Усилием воли Джейс прогнал эту мысль. Бетани принадлежала ему. Он не позволит ей просто так взять и уйти от него. Он будет сражаться за нее. Ведь до сих пор никто и никогда не сражался за нее. Пусть теперь узнает, что это такое.

Наконец машина подъехала к дому. Джейс выскочил под дождь и торопливо пошел к входной двери, выискивая глазами Бетани. Ее нигде не было. У Джейса бешено застучало сердце. Наверное, Роджер все-таки уговорил ее войти внутрь. А если нет?

Возле самой двери он наконец увидел Бетани. Она сидела у стены дома. У Джейса зашлось сердце. Бетани сидела на мокром асфальте, обхватив прижатые к груди колени. Вода капала с ее волос и одежды и ручейками растекалась по асфальту.

— Бетани.

Это был почти шепот. Все, что Джейсу удалось выдавить из своего задубевшего горла. Наверное, она его не услышала.

Тогда он присел на корточки рядом с ней, взял за руку. Бетани вздрогнула, повернулась к нему. В ее широко раскрытых глазах был страх, но еще больше там было горя. Казалось, раскрылись самые потаенные уголки ее души, полные тьмы и страданий.

Джейс осторожно поднял Бетани на ноги. Ее ладони были совершенно ледяными. Она вся напомнила большую ледышку. Бледную, дрожащую ледышку.

— Малышка, давай поднимемся в квартиру.

Джейс старался говорить как можно мягче и ласковее. У него громко стучало в висках, словно пульс грозил вырваться наружу.

Он попытался подвести Бетани к двери, но она вдруг вырвалась и отскочила, глядя на него глазами, полными боли и слез. Десятки капелек на ее лице отражали свет уличных фонарей.

— Нет, — прошептала она. — Джейс, я не могу. Я приехала сюда, потому что должна сказать тебе это в лицо. Я не могла просто взять и исчезнуть.

Джейс поднял руку. Он уже знал, какие слова она скажет, и не хотел их услышать. Он вообще не хотел слышать от нее подобных слов. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ему было ужасно больно смотреть на ее бледное лицо с потухшими, пустыми глазами.

— Малышка, ну пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты меня выслушала. Но не здесь же нам говорить. Здесь холодно и сыро. Ты вся продрогла. Так и заболеть недолго.

Бетани замотала головой, обхватив себя руками. Она что, защищалась от него? Неужели его слова и жесты пугали ее и она боялась, как бы он ее не ударил? Неужели ею владел страх наказания? Джейс сейчас отдал бы что угодно, только бы вернуть тот момент, когда Бетани с пакетами вошла в квартиру.

— Я не пойду наверх. Не уговаривай меня, Джейс. Не надо все усложнять. Я должна была сделать это раньше. Я теряю себя. Теряю все самоуважение, которое с таким трудом нарабатывала последние два года.

Она всхлипнула и шумно глотнула воздуха. Бетани так трясло, что Джейс из последних сил подавлял в себе желание немедленно утащить ее наверх. Его удерживало только то, что этим он может все испортить и тогда уже потерять Бетани навсегда.

— Хорошо. Давай говорить здесь. Я тебя слушаю.

По ее щекам текли горячие слезы, смешиваясь с холодным дождем. Спутанные волосы прилипли ко лбу. Капли блестели на ресницах, еще более подчеркивая такие прекрасные, но такие страдающие глаза.

В мире Джейса она была самым прекрасным созданием. Джейсу было страшно подумать, что он видит Бетани в последний раз. Увы, все шло к тому.

— Утром Джек принес флакон с таблетками. Для меня.

Джейса захлестнуло новой волной ярости. Его дыхание превратилось в шипение. Ему захотелось выследить этого сукина сына и избить до потери сознания. Какой «заботливый» мерзавец! И он еще смеет утверждать, что ему дорога Бетани? А она тоже хороша: категорически не желает видеть этого Джека таким, какой он есть на самом деле. Ходячая опасность. Она все еще цепляется за прошлое. Неужели не понимает, что людям свойственно меняться? Возможно, когда-то этот Джек и поддерживал ее. А теперь за ним по пятам ходит беда, которая может коснуться и ее.

— Я сказала ему, что мне этого не нужно. Совсем не нужно. Он пытался мне помочь. Раньше я бы с радостью их взяла. За такой флакон сделала бы что угодно. Но не сейчас. Сейчас мне не нужны таблетки… А потом ты пришел, накричал на меня, стал упрекать. Напомнил, что квартира твоя и мне там ничего не принадлежит.

— Малышка, я совсем не то имел в виду, — выдавливая слова, произнес Джейс. — Понимаешь? Ты это не так услышала.

Похоже, она и сейчас его не слышала. Она бродила среди своих мыслей и торопилась высказать их, будто они отравляли ее.

— Мне стало очень больно. Я поняла, что не могу там оставаться. Но потом я вернулась. Почему? Потому что так уходить нельзя. Я не должна превращать это в бегство. Я должна сказать об этом, глядя тебе в глаза. Объяснить, почему я так делаю. Я поднялась в квартиру, зашла на кухню. Мне казалось, что мой мир рушится. Я сильно продрогла и решила согреться чашкой горячего шоколада. Полезла за кружкой в шкаф и увидела флакон Джека. Белый пластиковый флакон. Он смотрел прямо на меня. Я подумала: достаточно проглотить одну таблетку — и мне сразу станет легче. Тогда будет проще разобраться с хаосом, в который превратилась моя жизнь.

— Боже мой, малышка, — только и мог прошептать Джейс.

— Я почти поддалась, — продолжала она, слегка разведя дрожащие пальцы. — Сунула таблетку в рот, хлебнула воды. Оставалось лишь проглотить. И только тогда до меня вдруг дошло, чту я делаю. Что почти уже сделала. — Бетани снова всхлипнула и опустила голову. Дрожащие пальцы сжались в кулаки.

— Но ты все-таки не проглотила эту таблетку, — шепотом предположил Джейс.

— Едва не проглотила, — отрешенно сказала Бетани. — Хотела проглотить. Очень хотела. Но я выплюнула ее в канализацию, а потом выбросила туда все остальные таблетки. Джейс, я не могу туда вернуться. Нам нужно расстаться сейчас, пока мы не разрушили друг друга. Я поняла, что жизнь с тобой разрушает меня. Дальше мне этого не выдержать. Я не гожусь для тебя. Я не гожусь для самой себя, — шепотом добавила она.

Вот теперь Джейсу стало по-настоящему страшно. Страх схватил его за яйца. Он замотал головой, не в силах произнести ни слова. Признание Бетани буквально размазало его по стенке; вовсе не потому, что он осуждал ее. Это же все из-за него. Он сделал ей так больно, что она едва не совершила чудовищную глупость. А если бы она не удержалась?

Казалось, дождь размыл остатки самообладания, и она зарыдала. Громко, безутешно. Она раскачивалась от рыданий и сползала вниз, пока не оказалась на коленях.

Джейс мгновенно подхватил Бетани и прижал к себе. Он целовал ее мокрые волосы и баюкал, как баюкают плачущих детей.

— Я ненавижу себя за это, — всхлипывала Бетани. — За свою слабость. Даже за возникшее искушение. Ненавижу, что доставила тебе столько страданий и огорчений. Но я не могу взять и повернуться спиной к Джеку. Вряд ли ты это поймешь. Потому я и не пыталась объяснять.

Новая волна слепой ярости к Джеку обожгла ему все внутренности.

— Почему ты так рискуешь, защищая его? Бетани, он безжалостный манипулятор. Опасность ходит за ним по пятам. Почему ты по-прежнему разрешаешь ему управлять своей жизнью?

Бетани вырвалась из его объятий.

— Потому что Джек очень много сделал для меня! — закричала она. Припустивший дождь хлестал ее по лицу, смешиваясь со слезами. — Очень много. Я никогда не смогу вернуть ему этот долг! Ты не понимаешь и никогда не поймешь, сколько всего он вытерпел ради меня.

Слова эти были густо пропитаны горем, и каждое застревало у нее в горле, мешая ей дышать. Ее сознание и без таблеток было затуманено. Джейсу даже показалось, что сейчас она существует отдельного от своего продрогшего и дрожащего тела.

Потом ему стало страшно. Эти вроде бы бессвязные слова заставили его похолодеть. Как же он раньше не подумал? В прошлом Бетани было что-то такое, что прочно привязывало ее к Джеку и по сей день обладало властью над ней. Джейс понял, что обязательно должен докопаться и узнать причину. Чтобы так упрямо за кого-то цепляться, нужна причина.

— Ты сказала, что мне этого не понять. Так объясни мне, — тихо попросил Джейс. — Мы сейчас поднимемся туда, где тепло. Ты переоденешься во все сухое. Потом я внимательно выслушаю твои объяснения, и мы вместе решим, что нам делать. Вместе, Бетани.

Она вновь принялась мотать головой, но Джейс просто подхватил ее на руки.

— Твое «нет» не ответ, — резко произнес он. — Черта с два я позволю тебе уйти из моей жизни. Этот этап мы пройдем с тобой вдвоем. Ты мне обязательно расскажешь, откуда у тебя такая слепая преданность этому долбаному Джеку. И честное слово, когда я наконец пойму, в чем тут дело, ты все равно не уйдешь из моей жизни. Единственное место, куда я позволю тебе уйти, — это моя постель.

Глава тридцать первая

Закрыв дверь квартиры, Джейс облегченно вздохнул. Теперь она не выскочит и не прорвется к лифту. Ни сейчас, ни в течение еще долгого времени.

Он внес Бетани в ванную, усадил на закрытый унитаз и включил душ, после чего незамедлительно принялся стаскивать с нее насквозь промокшую одежду. У него дрожали руки, но вовсе не от холода. Джейс был бессилен унять дрожь. Его ужасала чудовищная ошибка, которую он едва не совершил. Или уже совершил.

— Джейс, отпусти меня, — тихим, прерывающимся голосом попросила Бетани. — К чему оттягивать время? Я вернусь в свою жизнь, а ты будешь жить, как жил.

Он обхватил ее лицо. Заглянул в глаза, попутно думая, как бы не испугать еще сильнее.

— Я никуда тебя не отпущу. Ни сейчас, ни вообще. Такого не будет. Как это я могу «жить, как жил», если моя жизнь — это ты? Если ты исчезнешь из моей жизни, она потеряет всякий смысл. Она не будет стоить ломаного гроша. Сейчас мы полезем в душ и согреемся. Мы оба продрогли, и ты сильнее, чем я. Столько времени провести под холодным дождем! Если это не закончится простудой, я буду считать, что мне крупно повезло.

Глаза Бетани широко распахнулись. Джейс быстро разделся, а затем буквально впихнул ее под душ.

Ему и сейчас было не унять дрожь в руках и ногах. У него едва хватало сил, чтобы крепко прижимать ее к себе, согревая не только горячей водой, но и теплом своего тела.

Бетани была похожа на кусок льда. Холод проник ей глубоко внутрь. Даже ее кровь была холодной. Что он наделал? Это ведь по его вине она бродила под ледяным дождем, потерянная, с затуманенным рассудком. Ему хватило нескольких минут, чтобы разрушить все, чтобы убедить Бетани: здесь она никто и ей ничего не принадлежит. Как у него язык повернулся сказать такое, когда на самом деле она для него — все?

Он любил ее. Если до этого дня у Джейса еще оставались крохи сомнений, сейчас они исчезли. Но разве с любимыми так обращаются? Где было его терпение, понимание, готовность выслушать? Он не стал дожидаться объяснений. Ну не парадокс ли? Он столько времени терпеливо ждал, когда ей захочется рассказать ему о своем прошлом. И вот когда представилась возможность, собственными руками все испортил.

Больше такого не повторится. Будь он проклят, если позволит Бетани исчезнуть из его жизни. Он целых тридцать восемь лет ждал, когда в его жизни появится такая женщина, как она.

Их окружали клубы пара. Горячая вода медленно, но верно делала свое дело. Отогревшаяся Бетани обмякла в его руках. Его драгоценный груз, который он никогда не выпустит из рук. Джейс еще не проиграл ни одного жизненно важного сражения, а это было самым важным.

Он поцеловал ее в висок, потом в щеку и добрался до подбородка. Она — его. Его женщина. Его возлюбленная. Его жена, если у него хватит смелости произнести эти слова. Он привяжет Бетани к себе настолько крепко, что она будет дышать одним воздухом с ним.

— Ну как, теперь согрелась? — шепотом спросил Джейс.

Бетани кивнула. Джейс неохотно разжал руки, чтобы закрыть воду. Затем он вынес Бетани из душевой кабины и сразу же завернул в полотенце, чтобы она снова не замерзла. Откинув ей волосы, он увидел на шее кожаное ожерелье с бриллиантом. Его рождественский подарок. Бетани не снимала ожерелья. Даже после всего, что услышала от него. Джейс провел по ожерелью пальцем, потом наклонился и поцеловал в подрагивающую на шее жилку между ухом и ожерельем.

Бетани попятилась от него. В ее глазах были все те же тревога и настороженность.

— Джейс…

— Тсс, Бетани. Мне нужно немного времени. Я устрою тебя в тепле, а потом мы поговорим. Обо всем. И ты отсюда никуда не уйдешь. Я просто тебя не выпущу. Если понадобится — привяжу к кровати и не буду чувствовать ни малейших угрызений совести.

Она закусила губу, но больше возражать не стала и позволила Джейсу вытереть ей волосы. Потом он надел на нее свой купальный халат и плотно завязал кушак. Быстро одевшись сам и побросав в корзину мокрые полотенца, Джейс повел Бетани в гостиную. Там он включил камин и усадил ее на диван.

— Сейчас я приготовлю тебе горячий шоколад.

Джейсу не хотелось оставлять Бетани даже на несколько минут, необходимых для приготовления напитка. Потом он успокоил себя мыслью, что она не попытается сбежать в его халате. К тому же дверь квартиры надежно заперта.

Но он не ушел из гостиной, пока не дождался кивка Бетани. Этот простой жест принес ему немалое облегчение.

Время тянулось ужасно медленно. Казалось, молоко уже целую вечность стоит в микроволновке, не желая закипать. Наконец оно все-таки закипело. Джейс быстро приготовил горячий шоколад, добавив столько сахара, сколько любила Бетани, и понес кружку в гостиную.

Бетани сидела с поджатыми ногами, словно ей не хватало тепла. Колени она закутала в диванную накидку. Джейс не знал, сделано ли это для согрева или накидка служила защитным барьером от… него.

Между ними не должно быть никаких барьеров. Довольно барьеров! Но вначале они должны обстоятельно поговорить.

Джейс подал ей кружку. Бетани зажала кружку в ладонях, принимая ее тепло. Джейс сел рядом и повернулся так, чтобы они смотрели в глаза друг другу. Он подвинулся ближе, прижавшись к ней коленом. Бетани не отстранилась. Джейс расценил это как положительный шаг. Однако радоваться было еще очень рано. Вначале нужно восстановить то, что он так бездумно разрушил.

— Я должен попросить у тебя прощения, — тихо начал он. — Я виноват перед тобой. Я просто временно потерял рассудок. Когда я подумал обо всем, что могло бы случиться с тобой… у меня помутилось сознание. Я в сердцах наговорил тебе много обидного. Наверное, ты расценила это как напоминание, что ты никто и у тебя здесь ничего нет. У меня и в мыслях такого не было! Как бы тебе ни было тяжело, поверь, что я говорю тебе правду.

Бетани дрожащими руками отвела кружку:

— Я понимаю. Хорошо понимаю. Но я тебе рассказала о том, чего едва не сделала.

Лицо Бетани перекосила гримаса боли и стыда. Джейсу стало невмоготу смотреть на ее страдания. Он осторожно забрал у нее недопитую кружку, поставил на кофейный столик, а сам придвинулся к Бетани. Одной рукой он обнял ее за плечи, а другой взял за руку, гладя ей большим пальцем ладонь.

— Малышка, «едва» — это ключевое слово. Ты едва не проглотила таблетку. Но ты же ее не проглотила. Остановилась. Не поддалась искушению.

Бетани закрыла глаза. У Джейса сжалось сердце, когда по ее щеке скатилась слезинка.

— Я прошла такой долгий путь, — прошептала она. — Вплоть до этого дня. До того, как увидела таблетки. Я не думала о них. Понимаешь? Я перестала думать о них. Они мне были не нужны. Я считала себя чистой. И вдруг сегодня мне очень захотелось проглотить таблетку. Что-то внутри меня требовало проглотить ее.

Бетани вздрогнула и опустила голову. Джейс осторожно взял ее за подбородок и вновь заставил смотреть ему в глаза.

— Малышка, главное — ты этого не сделала, — тихо сказал он, сделав особый упор на двух последних словах. — Не столь важно, чего ты хотела и о чем думала. Ты не проглотила таблетку. Это потребовало силы воли. Ты преодолела искушение, и больше эти снадобья уже не будут тебя манить. Разве сегодня ты не убедилась в этом?