Майя Г. Леонард

Фабр

Восстание жуков

Артуру, Сэму и Себастьяну посвящается

«Когда я читаю, что где-нибудь нашли редкого жука, на меня это действует, как звук трубы на старого боевого коня…»

Чарлз Дарвин

1

Загадочное исчезновение Бартоломью Катла

Доктор Бартоломью Катл был не из тех, кто загадочно исчезает неведомо куда. Он был из тех, кто читает за едой старые толстенные книги, не замечая, что борода окунулась в суп. Из тех, кто вечно теряет ключи и в дождливую погоду выходит из дому без зонта. Из тех, кто может опоздать на пять минут, когда забирает сына из школы, но придёт обязательно. А главное, Даркус точно знал: его отец не из тех, кто бросит своего тринадцатилетнего сына.

В полицейском отчёте говорилось, что вторник двадцать седьмого сентября был ничем не примечательным. Доктор Бартоломью Катл, вдо-вец сорока восьми лет, отвёл в школу сына, Даркуса Катла, после чего отправился в Музей естествознания, где занимал должность заместителя директора по научной работе. В девять тридцать он поздоровался со своей секретаршей Маргарет, всё утро провёл на различных заседаниях, посвящённых обсуждению музейных дел, а в час дня пообедал с бывшим коллегой, профессором Эндрю Эплъярдом. После обеда доктор Катл, по своему обыкновению, спустился в подвальный этаж музея, в хранилище, по дороге налив в чашку горячего кофе из кофемашины. Пошутил с дежурным охранником Эдди, а затем заперся в хранилище, в одной из комнат отдела энтомологии.

В тот вечер отец не пришёл домой. Даркус забеспокоился и постучался к соседям, а они вызвали полицию.

Когда полицейские прибыли в музей, оказалось, что комната в хранилище, где находился доктор Катл, заперта изнутри. Опасаясь, что с ним случился сердечный приступ или ещё какое-нибудь несчастье, охранник принёс запасной ключ и открыл дверь.

В комнате никого не было.

На столе рядом с микроскопом обнаружили какие-то бумаги и чашку с остывшим кофе. В шкафах были выдвинуты несколько ящиков с образцами жёсткокрылых, однако никаких следов доктора Бартоломью Катла не нашли.

Он исчез.

В хранилище не было ни окон, ни других дверей, кроме той, через которую вошли полицейские. Помещение представляло собой герметичную камеру с датчиками климат-контроля.

Статьи о загадочном исчезновении учёного появились на первых страницах всех газет. Журналисты словно с ума посходили! Никто не мог объяснить, каким образом доктор Катл покинул хранилище.

«ПРОПАЛ УЧЁНЫЙ!» –

кричали заголовки.

«ПОЛИЦЕЙСКИЕ В ТУПИКЕ!» –

шумели репортёры.

«ОСИРОТЕВШИЙ МАЛЬЧИК ПОМЕЩЁН В ПРИЮТ!» –

сообщали в последних новостях.

«ВЕДУТСЯ ПОИСКИ ЕГО ЕДИНСТВЕННОГО РОДСТВЕННИКА — ЗНАМЕНИТОГО АРХЕОЛОГА МАКСИМИЛИАНА КАТЛА».

И на следующий день газеты стенали:

«АРХЕОЛОГ ЗАТЕРЯЛСЯ В СИНАЙСКОЙ ПУСТЫНЕ!

МАЛЬЧИК ОСТАЛСЯ СИРОТОЙ!»

Журналисты подкарауливали Даркуса около приюта, щёлкали фотоаппаратами и наперебой спрашивали:

— Даркус, есть новости от папы?

— Даркус, твой отец в бегах?

— Даркус, твой папа умер?

Пять лет назад у Даркуса умерла мама. Он тогда замкнулся в себе, не выходил на улицу поиграть с ребятами и никого не приглашал к себе в гости. Мама Даркуса, Эсме Катл, умерла внезапно, от воспаления лёгких. Отец был убит горем. Иногда он целыми днями лежал в кровати лицом к стене и даже говорить не мог, только слёзы бежали по его щекам. Даркус называл такие дни чёрными. В самые чёрные дни он приносил папе чай с печеньем, садился рядом и читал книжку. Вдвойне тяжело, когда и мамы нет, и папа всё время такой грустный. Даркусу пришлось научиться самому заботиться о себе. В школе он со всеми ладил, но близких друзей у него так и не появилось. Он держался в стороне. Другие не поймут, а он сам не сумел бы ничего объяснить. Для него было важно только одно: чтобы папа снова стал счастливым.

Прошло четыре года. Чёрные дни случались всё реже, и Даркус, не смея слишком радоваться, наблюдал, как папа пробуждается от своей печали, будто от долгого сна. Они снова начали играть в футбол по воскресеньям. За завтраком папа улыбался Даркусу и поддразнивал его из-за вечно лохматых волос.

Нет, папа не покончил с собой, не сбежал и не ведёт двойную жизнь — в этом Даркус был уверен. Что-то случилось там, в хранилище. Даркус не мог даже предположить, что произошло, и поэтому всё внутри сжималось от страха. Засунув руки в карманы, он мрачно косился на раскрытые блокноты журналистов и ничего не отвечал на дурацкие вопросы.

«МАЛЬЧИК ОТ ГОРЯ УТРАТИЛ ДАР РЕЧИ!»

— объявили газеты.

Наконец в Египте отыскался его дядя, профессор Максимилиан Катл, и немедленно вылетел к племяннику в Лондон. Репортёры так и не сумели разгадать тайну исчезновения учёного, но им надоело выдумывать новые глупости о Даркусе, и его оставили в покое.

Дядя Макс привёл Даркуса в свою квартиру над магазином здорового питания «Матушка-природа», что в переулке между Кемден-тауном и Риджентс-парком. Поднимаясь по лестнице, дядя Макс предупредил:

— Имей в виду, мой мальчик, я привык жить один. Понимаешь, я много путешествую. Не люблю английскую погоду — вечный дождь… Бр-р-р! Раскопки в такую сырость — никакого удовольствия! Предпочитаю кататься на верблюдах по Синайской пустыне. — Он остановился перевести дух. — Словом, гостей я люблю, но обращаться с ними не умею. И с детьми — то же самое.

Даркус молча шёл за дядей, радуясь, что слышит голос, так похожий на отцовский.

Войдя в квартиру, дядя Макс показал ярко-оранжевую комнату слева:

— Кухня. — Через несколько шагов: — Гостиная.

Проходя мимо гостиной, Даркус изумлённо уставился на развешанные по тёмно-синим стенам длиннолицые деревянные маски. Маски загадочно уставились на него.

На втором этаже была комната дяди Макса, а рядом — просторная розовая ванная.

Карабкаясь по лестнице на чердак, дядя Макс пропыхтел:

— В университете мне не выделили кабинета, поскольку я большей частью работаю за границей. Так что научные материалы я храню здесь, на чердаке. Там тебя и разместим.

На верхней площадке лестницы дядя Макс прислонился к стене, отдуваясь и всячески показывая, как он устал. Вытащил из нагрудного кармана платок, сдвинул на затылок пробковый шлем и промокнул пот с загорелого, обветренного лба.

— Уф! — поморщился дядя Макс. — Мальчик мой, ни в коем случае не старей! Как я отсюда спущусь — один Бог ведает. Придётся тебе меня волоком тащить.

Дядя добродушно фыркнул, чтобы было понятно: он шутит. Однако Даркус даже не улыбнулся.

Дядя Макс печально покачал головой:

— С виду ты на маму похож, а характером — весь в Барти. Эсме всегда смеялась над моими шутками, особенно над несмешными.

Даркус постарался вежливо улыбнуться, но получилось больше похоже на гримасу. Смутившись от изучающего взгляда дяди Макса, Даркус одёрнул мешковатый зелёный свитер и уставился на свои заношенные, разодранные на коленке джинсы.

Смуглой кожей, тёмными волосами и угольно-чёрными глазами он был похож на свою маму-испанку. Когда же сам Даркус думал о маме, ему вспоминалась прежде всего её улыбка. У Даркуса рот был той же формы, но однажды мальчик заметил, что папа грустит, когда видит его улыбку, и с тех пор перестал улыбаться.

— Что случилось с твоими волосами?

— В приюте побрили наголо. — Даркус провёл рукой по короткому ёжику на макушке. Не хотелось рассказывать дяде, как в первую же ночь в детдоме незнакомый мальчишка выбрил полосу у него на голове. — От вшей… — пробормотал он.

— Понимаю. Весьма разумная предосторожность. — Дядя Макс нахмурился, убирая платок в карман. — Так, здесь туалет. А вон там, дальше, твоя комната. — Дядя Макс с извиняющейся улыбкой распахнул дверь: — Та-дам!

Мелко исписанный листок, подхваченный сквозняком, спланировал к ногам Даркуса. Комната оказалась крошечной. Её заполняли криво поставленные друг на друга картонные коробки, на полу лежали пачки бумаг, пахло пылью и плесенью.

Даркус чихнул.

— Будь здоров! — сказал дядя Макс, включая в комнатушке свет.

За грудой коробок обнаружилась целая стена чёрных картотечных шкафов. Некоторые ящички были выдвинуты, из них торчали бумаги. Сверху на шкафах громоздились географические атласы и обтрёпанные карты. В крыше Даркус заметил чердачное окно, такое грязное, что от него в комнату падала тень.

— Ты, наверное, терпеть не можешь разбирать свой архив, — сказал Даркус.

— Да, пожалуй. Я уже несколько лет сюда не заглядывал. — Дядя Макс кашлянул. — Если подумать, я и не помню, когда в последний раз поднимался на чердак. Наверное, тебя тогда ещё на свете не было.

Даркус чуть улыбнулся, чтобы не показаться совсем уж невоспитанным. Дядя Макс, обрадованный, что племянник потихоньку оттаивает, вынул из открытой коробки книгу.

— «История каннибализма». О, я как раз её искал!

Дядя Макс пошевелил бровями и бросил книгу обратно.

Из коробки взметнулось облако пыли, прямо в лицо Даркусу.

Дядя Макс расхохотался, глядя, как племянник отчаянно отмахивается от пыли, чихает и в конце концов сам начинает смеяться.