— Вы прочитали мою биографию в компьютере.
— Если факты верны, то какая разница, как я их узнал — по костям или с помощью компьютера, — ответил я, уклонившись от прямого ответа. — Прошу вас, садитесь, мемсааб Итон.
Она неловко уселась на землю, подняв облачко пыли, и поморщилась.
— Очень жарко, — пожаловалась она.
— Да, в Кении очень жарко, — подтвердил я.
— Вы могли создать себе любой климат, — заметила она.
— Мы создали именно такой, какой пожелали.
— Там что, есть хищники? — спросила она, всматриваясь в саванну.
— Да, немного.
— Какие?
— Гиены.
— А более крупные?
— Никого крупнее нигде уже не осталось.
— Я все удивлялась, почему они на меня не нападают?
— Наверное, потому, что вы здесь непрошеный гость.
— Они не тронут меня, когда я одна пойду обратно в космопорт? — нервно спросила она, проигнорировав мой ответ.
— Я дам вам защитный амулет, который их отгонит.
— Предпочитаю эскорт.
— Хорошо.
— Гиены такие уродливые, — заметила она, вздрогнув. — Я видела их однажды, когда мы наблюдали за вашим миром.
— Они очень полезные животные, — возразил я, — потому что приносят множество знамений, как добрых, так и плохих.
— В самом деле?
Я кивнул:
— Сегодня утром гиена принесла мне плохое предзнаменование.
— И что же? — полюбопытствовала она.
— И вот вы здесь.
Она рассмеялась.
— Мне говорили, что вы очень умный человек.
— Те, кто вам это сказал, ошибаются. Я всего лишь дряхлый старик, сидящий перед своей бома и наблюдающий за тем, как юноши пасут коров и коз.
— Вы дряхлый старик, окончивший с отличием Кембридж, а потом две аспирантуры в Йеле, — возразила она.
— Кто вам это сказал?
— Не только вы читаете биографии, — улыбнулась она.
Я пожал плечами.
— Ученые степени не помогли мне стать мундумугу. Оказались пустой тратой времени.
— Вы постоянно произносите это слово. Что означает «мундумугу»?
— Можете называть такого человека шаманом. Но на самом деле мундумугу, хоть иногда и занимается колдовством и толкует знамения, в основном — хранитель объединенной мудрости и традиций своего народа.
— Похоже, у вас интересная профессия.
— Да, в ней есть определенные преимущества!
— Да еще какие! — воскликнула она с наигранным восторгом. Где-то вдалеке заблеяла коза, а юношеский голос прикрикнул на животное на языке суахили. — Представить только, ведь в ваших руках жизнь и смерть любого обитателя Утопии!
Ну вот, начинается, подумал я и сказал:
— Суть не в употреблении власти, мемсааб Итон, а в сохранении традиций.
— Я вам не верю, — резко заявила она.
— На чем же основывается ваше неверие?
— На том, что если бы существовал обычай убийства новорожденных, то кикуйю вымерли бы в течение одного поколения.
— Если убийство младенца вызвало ваше недовольство, — спокойно произнес я, — то меня удивляет, почему Техподдержка до сих пор не заинтересовалась нашим обычаем оставлять старых и немощных на съедение гиенам.
— Потому что старые и немощные были согласны с подобным обращением. Младенец же неспособен согласиться на свою смерть. — Она пристально посмотрела на меня. — Могу я спросить, почему был убит именно этот ребенок?
— Вы прилетели именно из-за этого вопроса?
— Меня прислали оценить ситуацию, — ответила она, сбив со щеки насекомое и поменяв позу. — Был убит новорожденный ребенок. Мы хотим знать почему.
— Он родился с ужасным таху.
— Таху? — нахмурилась она. — Что это такое?
— Проклятие.
— Он что, родился уродом?
— Нет, нормальным.
— Тогда на какое проклятие вы ссылаетесь?
— Он родился ногами вперед.
— И это все? — изумилась она. — Это все его проклятие?
— Да.
— Его убили только потому, что он родился ногами вперед?
— Когда избавляешься от демона, это не убийство, — терпеливо пояснил я. — Наши традиции учат, что ребенок, родившийся таким образом, на самом деле — демон.
— Вы же образованный человек, Кориба. Как вы смогли убить совершенно здорового младенца и оправдать убийство настолько примитивной традицией?
— Вам не следует недооценивать силу традиций, мемсааб Итон. Однажды кикуйю уже отвернулись от своих традиций — в результате на Земле появилось механизированное, нищее и перенаселенное государство, где живут не кикуйю, масаи, луо или вакамба, а некое новое, искусственное племя, называющее себя просто кенийцами. Мы, живущие на Кириньяге, и есть истинные кикуйю, и мы не повторим снова ту же ошибку. Если дождь не проливается вовремя, надо принести в жертву барана. Если правдивость человека вызывает сомнения, он должен пройти испытание гитхани. Если ребенок родился с таху, его следует умертвить.
— Значит, вы намерены продолжать убивать младенцев, родившихся ногами вперед?
— Совершенно верно.
По ее лицу скатилась капелька пота. Она посмотрела мне в глаза и сказала:
— Я не знаю, какой будет реакция Техподдержки.
— В соответствии с нашей хартией Техподдержка не вмешивается в наши внутренние дела, — напомнил я.
— Все не так просто, Кориба. В соответствии с вашей хартией любой член вашего общества, пожелавший его покинуть, имеет право уйти в космопорт, а оттуда улететь на Землю. — Она помолчала. — Была ли такая возможность предоставлена убитому младенцу?
— Я убил не младенца, а демона, — возразил я, слегка поворачивая голову: горячий ветерок разворошил пыль.
Она дождалась, пока ветер стихнет, и прокашлялась.
— Вы ведь понимаете, что никто из Техподдержки не согласится с вашим мнением?
— Нас не волнует, что об этом подумает Техподдержка.
— Когда убивают невинных детей, мнение Техподдержки имеет для вас первостепенное значение, — возразила она. — Я уверена, что вы не захотите предстать перед Эвтопическим [Эвтопия («настоящая» утопия) — реальность, существенно превосходящая объективную действительность. — Прим. ред.] Советом.
— Вы здесь для того, чтобы оценить ситуацию, как говорили раньше, или угрожать нам? — спокойно спросил я.
— Чтобы оценить ситуацию. Но на основании представленных вами фактов я могу сделать лишь одно заключение.
— В таком случае вы меня не слушали, — сказал я и ненадолго закрыл глаза — мимо пронесся еще один, более резкий порыв ветра.
— Кориба, я знаю, что Кириньяга была создана для того, чтобы вы смогли воспроизвести обычаи своих отцов… Но вы, разумеется, способны увидеть разницу между мучением животного во время религиозного ритуала и убийством ребенка.
— Это одно и то же, — я покачал головой. — Мы не можем изменить наш образ жизни только потому, что он вам неприятен. Однажды мы поступили так, и ваша культура за считаные годы разрушила наше общество. С каждой построенной фабрикой, с каждым новым рабочим местом, с каждой новой частицей западных технологий, с каждым обращенным в христианство кикуйю мы все больше и больше становились не теми, кем были предназначены стать. — Я посмотрел ей в глаза. — Я мундумугу, которому доверили сохранение всего, что делает нас кикуйю, и я не допущу повторения подобного.
— Существуют альтернативы.
— Но не для кикуйю, — твердо заявил я.
— Они есть, — не сдавалась она. Эмоции настолько захватили ее, что она не заметила ползущую по ее ботинку золотисто-черную многоножку. — Например, годы, проведенные в космосе, могут вызвать определенные физиологические и гормональные изменения в организме человека. Помните, когда я прилетела, вы сказали, что мне сорок один год и у меня нет детей? Это правда. Более того, многие женщины Техподдержки бездетны. Если вы передадите нам обреченных на смерть детей, я уверена, что мы сможем найти им приемных родителей. Таким способом вы удалите их из своего общества, не прибегая к убийству. Я могу поговорить на эту тему со своим руководством и почти уверена, что они одобрят этот прекрасный вариант.
— Ваше предложение продуманное и оригинальное, мемсааб Итон, — искренне произнес я. — И мне очень жаль, что я не могу с ним согласиться.
— Но почему?
— Потому что как только мы в первый раз предадим наши традиции, этот мир перестанет быть Кириньягой и превратится еще в одну Кению — скопище людей, неуклюже пытающихся притворяться теми, кем они не являются.
— Я могу поговорить на эту тему с Коиннаге и другими вождями, — намекнула она.
— Они не ослушаются моих указаний, — уверенно сказал я.
— Вы обладаете такой властью?
— Таким уважением, — поправил я. — Вождь обеспечивает выполнение закона, а мундумугу толкует сам закон.
— Тогда давайте обсудим другие варианты.
— Нет.
— Я пытаюсь избежать конфликта между Техподдержкой и вашим народом, — ее голос стал глухим от огорчения. — По-моему, вы могли хотя бы попытаться сделать шаг навстречу нам.
— Я не обсуждаю ваши мотивы, мемсааб Итон, но в моих глазах вы — пришелец, представляющий организацию, не имеющую законного права вмешиваться в нашу культуру. Мы не навязываем Техподдержке свою религию или мораль, и пусть Техподдержка не навязывает свои взгляды нам.
— Это ваше последнее слово?
— Да.
Она встала.
— В таком случае мне пора идти и предоставить свой отчет.
Я тоже встал. Ветер изменил направление и принес с собой запахи деревни: аромат бананов, запах котла со свежим помбе и даже пронзительный запах крови забитого еще утром быка.