— Предлагаю выйти на улицу, чтобы не испачкать этот прекрасный пол.

Вихтих увидел, что все здесь устлано коврами с замысловатыми рисунками, и приподнял бровь. Какой чертов идиот кладет ковры на пол в таверне? И почему здесь не воняет пролитым элем?

— Пойдемте, — сказал Курц своей компании. — Это будет быстро.

— Быстро? — бросил Вихтих через плечо. — Ты можешь только быстро?

Он с выражением неприкрытого разочарования покачал головой.

— В мое время, когда такие паршивцы, как ты, еще на горшок ходили, фехтовальщики знали, что такое настоящий поединок.

— Я в курсе, что тогда много чесали языками, — парировал Курц, вызвав смех и хихиканье своих поклонников.

— Вот тут ты прав, — огрызнулся Вихтих. — Если толпа на твоей стороне, ты уже победил. Если ты насчет этого не в курсе, ты уже мертв.

Он кивнул на толпу последователей Курца:

— И, судя по тому, как вымученно они смеются, ты их уже потерял.

Ложь, но зерна сомнения были посеяны. Неуверенность в себе — а Вихтих не сомневался, что у фехтовальщика ее в избытке, как иначе он стал фехтовальщиком? — доделает все остальное.

Обнажив клинки, Вихтих встал в позе расслабленной готовности, дожидаясь Курца. Он наблюдал, как мужчина вытаскивал собственные мечи (они эффектно блеснули), как принялся подпрыгивать и потягиваться, разогреваясь. Вихтих не шелохнулся. Его неподвижность, полная уверенность в себе и явное полное пренебрежение к противнику сыграют ему на руку гораздо сильнее, чем любая разминка.

— Ты уже закончил? — спросил Вихтих в тот момент, когда стало ясно, что фехтовальщик вот-вот завершит разминку. Всегда нужно использовать каждую возможность. Таким образом, когда он закончит, это будет выглядеть так, как будто он сделал это потому, что его смутили слова Вихтиха.

Курц кивнул и фыркнул, но промолчал.

Как этот идиот стал величайшим фехтовальщиком в мире, Вихтиху никогда не понять.

— И последнее, — сказал Вихтих, подняв руку. Курц уже шагнул к нему, держа мечи наготове. Колебания перед самым началом поединка могли заставить зрителей на мгновенье усомниться в нем, но ключевая реплика, которую он собирался бросить в лицо оппоненту, того стоила.

— Что? — спросил Курц, держа мечи наготове, если вдруг Вихтих собирался его таким образом подловить.

— У тебя при себе много монет?

— Много, — похвастался Курц. — Больше, чем…

— Хорошо, — перебил его Вихтих. — Мне нужно будет купить лошадь, когда я здесь закончу.

Курц атаковал. Как одержимый, он осыпал противника безумным градом ударов, но Вихтих узнал этот стиль. Этот человек выучился обращаться с мечом у гвардейцев Ферцвайфлунг, элиты, которая защищала самые главные сокровища банка. Вихтих рассмеялся. Он как-то согрешил с гвардией Ферцвайфлунга — продал им свои умения за деньги. Они называли его Первым Мечом, платили так, что лучше и не бывает. Он ушел только потому, что служить в гвардии оказалось чертовски скучно — очень редко удавалось кого-то убить. Да тут еще и жена почему-то захотела перебраться куда-нибудь из города — они и переехали в деревню.

Вихтих кружил, уйдя в глухую оборону.

— А ты неплох, — сказал он.

Курц ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами, и сделал ложный выпад.

— Я думаю, ты даже лучше, чем я, — сказал Вихтих. Признание собственной слабости всегда привлекает толпу на твою сторону. Ему нужно было разыграть все как по нотам. К счастью, Курц ничего не знал о манипуляциях. Дурак стал величайшим фехтовальщиком в мире только благодаря своему умению обращаться с мечом. Бедняга.

Курц преследовал его, танцуя с мечами — по той же схеме, что и вся дворцовая гвардия Ферцвайфлунга. Хотя, надо было честно признать, двигался он быстрее и более плавно, чем Вихтиху когда-либо доводилось видеть.

— Интересно, — сказал Вихтих.

— О? — спросил Курц, заставляя Вихтиха попятиться под шквалом атак.

— Ты учился в дворцовой гвардии Ферцвайфлунга.

— Лучшей в мире, — ответил Курц, с безупречной грацией вытанцовывая свой смертоносный танец.

— Именно. Но тут две проблемы.

— А?

И вот он наступил, тот момент, когда Курц сделал отвлекающий выпад левым мечом, явно чрезмерно им замахнувшись, в то время как второе лезвие должно было молниеносно воткнуться Вихтиху в живот. Труднее всего было притворяться, что он не знает, куда именно придет каждый удар. Только скорость и мастерство Курца сделали этот маневр вообще возможным. Вихтих проигнорировал ложный выпад и отбил клинок, который должен был вонзиться ему в живот. Одним движением своего запястья он выбил меч из руки противника. Клинок лязгнул о мостовую. Вихтих поднырнул, широко размахнулся и вонзил оба своих меча в корпус Курца. Выпустив рукояти из рук, Вихтих отступил назад, чтобы полюбоваться на свою работу.

Пронзенный двумя мечами Курц застыл на месте.

— Ты никогда не выходил за рамки традиционных схем, — сказал Вихтих.

Стиснув зубы, Курц шагнул к Вихтиху, подняв оставшийся меч. Вихтих стоял на месте, молясь про себя, чтобы противник упал. Он приподнял бровь в притворном любопытстве, как будто приближающийся боец был какой-то мелочью, не стоящей серьезного внимания.

— И ты полагаешься на свои навыки, — сказал Вихтих, с отвращением выплюнув последнее слово. Он хмыкнул, покачал головой. — Меня поддерживает вера народа. Меня поддерживает вера в себя. Меня поддерживает тот самый бог, которому ты поклоняешься. Что значат навыки против всего этого? Дурак.

Курц кашлянул кровью. В груди у него все заклокотало, и он рухнул к ногам Вихтиха. Вихтих вытащил свои клинки из тела, когда оно начало оседать, так рассчитав момент, чтобы это выглядело, словно мертвец сам возвращает их законному владельцу.

— Я полагаю, мы все согласны, что величайший фехтовальщик в мире — это я? — спросил Вихтих у собравшейся толпы.

Люди закивали.

— Я думаю, вполне уместно будет поаплодировать, — сказал Вихтих.

Люди зааплодировали.

— Хорошо. Расскажите об этом всем. — Он ухмыльнулся, вытер клинки о труп Курца и убрал их в ножны. — Я вернулся.

Обыскав труп Курца на предмет денег, Вихтих отправился на поиски одежды получше. Он не был мертвецом и не видел причин одеваться как мертвец. Серый был неплохим выбором в сером мире, но теперь он хотел чего-то яркого и красочного. Что-то, что подчеркнет рыжину волос, но не будет отвлекать от прекрасных глаз. К его удивлению, кошелек оказался все еще полон позаимствованных у Курца монет и после того, как он расплатился с торговцем мужской одеждой.

«Видишь, что происходит, стоит отделаться от Штелен?»

Было приятно, что его не грабят каждый раз, когда у него на руках оказывается больше двух медяков, чтобы позвенеть ими друг о друга.

Приодевшись, он отправился на поиски лошади. На это уйдут остатки денег, но Вихтиха устраивало. Будут и другие фехтовальщики, чтобы их убить. А придет нужда, так он и мелким воровством не побрезгует.

Не желая спрашивать дорогу, он нашел конюшню по запаху.

Ее хозяин показывал Вихтиху одну лошадь за другой. Когда фехтовальщик выбрал белого жеребца с сердитым выражением в глазах, продавец кивнул понимающе и одобрительно.

— Он сильный, — сказал владелец конюшни. — Часами может скакать без устали.

Вихтих проигнорировал его слова. Он выбрал эту лошадь, потому что верхом именно на ней он будет прекрасно смотреться.

— Все остальное мне тоже понадобится, — сказал Вихтих. — Седло и все такое. Предстоит долгий путь.

Продавец хмыкнул в знак согласия, оценивающе взглянул на новую, явно с иголочки одежду Вихтиха, и скрылся в конюшне. Вернулся он с великолепным седлом и подходящими к нему седельными сумками. Черная кожа была расписана изящными завитушками. На его белом коне и то и другое смотрелось бы просто идеально. Вихтих кивнул и заплатил, не торгуясь. Хозяин конюшни оседлал животное и наполнил одну из седельных сумок зерном.

Лошадь посмотрела на Вихтиха так, словно хотела вытащить его кишки зубами и разбросать их по безукоризненно чистой мостовой.

— Хорошая лошадка, — сказал Вихтих и одним легким прыжком взлетел в седло.

Он двинулся через Зельбстхас к южным воротам. Мускулы на плечах лошади перекатывались при ходьбе, и смотреть на это было — одно удовольствие. Он решил, что это действительно прекрасное создание. Судя по тому, какими взглядами мужчины и женщины провожали его, он, должно быть, выглядел сногсшибательно.

Ветерок развевал его волосы именно так, как нужно.

Вихтих протянул руку, чтобы погладить лошадь по ушам, и отдернул ее — она немедленно попыталась оттяпать ему пальцы.

— Хорошая лошадка, — повторил он. — Ты мне нравишься. Ты с огоньком.

Он подумал о чудовищном черном боевом скакуне Бедекта. Не смог вспомнить, как же его звали. Старик относился к лошади с большей любовью, чем к своим друзьям.

«Зачем Бедект дает своим лошадям имена?»

В этом не было никакого смысла. У Вихтиха было так много лошадей, что он, наверное, и не смог бы вспомнить их всех. Половина из них погибла в бою или же была загнана до смерти при бегстве с поля боя. Иногда он ставил их на кон — и проигрывал; бывало, что и продавал, чтобы купить еду или одежду. Пару раз они оставались в полных гнили городах-государствах, которые Вихтиху приходилось поспешно покидать, когда очередной план Бедекта в очередной раз шел прахом.

Было странно, что Бедект так привязывался к простым вьючным животным, а с друзьями вел себя как последний паршивец.

«Интересно, что старый козел с этого имел?»

Что-то он имел, несомненно. Бедект был таким же эгоистичным, как и все попадавшиеся Вихтиху люди.

— Я дам тебе имя, — сообщил Вихтих своему коню.

Конец ознакомительного фрагмента