— Сэм! — крикнула она. Но Сэм не услышал, пока не открыл заднюю дверь и не ступил на дощатую веранду.
Хватило одного взгляда, чтобы понять — произошло что-то ужасное. Сэм не умел скрывать свои чувства, по крайней мере, от Астрид.
— Что такое? — спросила она.
Вместо ответа он прошагал по неаккуратному, заросшему сорняками газону и обнял её. Астрид терпеливо обняла его тоже, зная, что он всё ей расскажет, как только сможет.
Сэм зарылся лицом в её волосы. Она чувствовала его дыхание на своей шее, в ухе защекотало. Ей нравилось чувствовать, как он прижимается к ней своим телом. Ей было приятно осознание, что ему необходимо обнимать её. Но в этом объятии не ощущалось ни доли романтики.
Наконец, Сэм её отпустил. И подошёл к качелям, чтобы покачать Малыша Пита: кажется, ему нужна была физическая нагрузка.
— Е. З. мёртв, — сказал он безо всяких предисловий. — Я объезжал поля вместе с Эдилио. Я, Эдилио, Альберт и Е. З., мы взяли его, чтобы было веселее. Понимаешь. Е. З. поехал с нами просто так, без причины, он просто попросился с нами, и я разрешил, потому что мне казалось, что я постоянно говорю всем только нет, нет, нет, а теперь он мёртв.
Сэм толкнул качели сильнее, чем Астрид. Малыш Пит чуть не упал на спину.
— О, боже. Как это произошло?
— Черви, — мрачно ответил Сэм. — Что-то вроде червей. Или змеи. Я не знаю. Я принёс одну мёртвую особь, там, на кухне. Я надеялся, что ты сможешь… сам не знаю, на что я надеялся. Ты у нас вроде как эксперт по мутациям, да?
На фразе про «эксперта» его губы скривились в кислой улыбке. Никакой Астрид не эксперт. Просто она была единственным человеком, которому не всё равно, что же происходит в УРОДЗ с научной точки зрения.
— Продолжай его качать, и всё будет в порядке, — сказала Астрид, кивая на брата.
Существо лежало в пакете на кухонной стойке. Больше было похоже на змею, чем на червя, но и змея эта не выглядела нормальной.
Астрид осторожно надавила на пакет, надеясь, что существо и правда мертво. Она расстелила на гранитной столешнице вощёную бумагу и вытряхнула на неё червя. Затем, покопавшись в одном из ящиков, достала измерительную ленту и постаралась как можно точнее измерить длину существа.
— Одиннадцать дюймов, — отметила она.
Затем взяла камеру и сделала дюжину снимков со всех ракурсов, прежде чем подцепить уродливую тварь вилкой и сунуть обратно в пакет.
Астрид скинула фотографии на ноутбук. Затем перетащила их в папку «Мутации — фото». Там были уже десятки файлов. Птицы со странными когтями или клювами. Змеи с маленькими крыльями. Дальше шли фотографии змей покрупнее с большими крыльями. На одном из фото, снятом издалека, была гремучая змея размером с небольшого питона с крыльями размахом не меньше, чем у орлана.
Был там и размытый снимок койота размером вдвое больше обычного. Фото пасти мёртвого койота вблизи, на котором виднелся необычно короткий язык, до ужаса напоминающий человеческий. Ещё серия фото в формате JPEG: изображения кота, застрявшего в книге.
На других снимках были изображены дети, большинство из них выглядели вполне обычно, не считая парня по кличке Орк, который всем своим видом напоминал чудовище. Имелось среди них и фото Сэма, из ладоней которого струился голубой свет. Астрид терпеть не могла это фото, потому что Сэм сделал очень грустное лицо: ему не нравилось демонстрировать свою силу на камеру.
Девушка кликнула на фото червя и увеличила изображение, чтобы рассмотреть поближе.
На кухню вошёл Малыш Пит, а вслед за ним Сэм.
— Глянь на его рот, — потрясённо сказала Астрид. Рот у червя был похож на акулий. В нём виднелись сотни крохотных зубов, не пересчитать. Червь словно улыбался, даже мёртвый он улыбался. — У червей не бывает зубов, — сказала Астрид.
— Раньше не было. Теперь есть, — поправил её Сэм.
— Видишь эти штуки, которые торчат из его кожи по всему телу? — Астрид прищурилась и сильнее увеличила изображение. — Это что-то вроде… не знаю, микроскопических двигательных перепонок. Как ноги, только крохотные, и их тысячи.
— Они помогли ему проникнуть внутрь Е. З. По-моему, прямо сквозь его ладони. Сквозь подошвы обуви. Сквозь его тело.
Астрид пожала плечами.
— Такие зубы прогрызут что угодно. А ноги протолкнут внутрь жертвы.
— На том поле их тысячи, — сказал Сэм. — Е. З. пошёл вглубь, и они напали. А мы с Альбертом и Эдилио стояли поодаль, мы не вошли на поле, и черви не поползли на нас.
— Территориальность? — Астрид нахмурилась. — Очень необычно для примитивных животных. Территориальность как правило ассоциируется с более развитыми формами жизни. Кошки и собаки защищают свою территорию. Но не черви.
— Ты как-то очень спокойно обо всём этом рассуждаешь, — сказал Сэм. Ещё чуть-чуть, и в его голосе прозвучал бы упрёк.
Астрид посмотрела на него, протянула руку и отвернула его голову от ужасных изображений, заставив вместо этого посмотреть на себя.
— Ты же пришёл ко мне не затем, чтобы я заорала и убежала, а ты бы почувствовал себя смелым и стал меня утешать?
— Нет, — признался Сэм. — Прости. Ты права: я пришёл не к своей девушке Астрид. Я пришёл к Астрид-Гению.
Астрид всегда недолюбливала это прозвище, но смирилась с ним. Оно отводило ей особое место в таком растерянном и напуганном сообществе, как УРОЗД. В отличие от Брианны, Декки или Сэма, она не обладала огромной силой. Зато она была блестяще умна и способна рассуждать логически, когда это необходимо.
— Я хочу вскрыть его, может быть, узнаю что-то ещё. Можно?
— Конечно. Почему нет? Сегодня утром я был в ответе за триста тридцать двух человек. Теперь остался триста тридцать один. И где-то глубоко внутри у меня мелькает мысль: это даже хорошо, на один рот меньше.
Астрид придвинулась к нему и легко коснулась губ поцелуем.
— Да, хреново быть тобой, — сказала она. — Но кроме тебя у нас никого нет.
И в награду получила мрачную улыбку.
— Имеешь в виду, заткнись и живи с этим? — сказал он.
— Нет, не вздумай затыкаться. Рассказывай мне всё. Что угодно.
Сэм опустил голову, не желая встречаться с ней взглядом.
— Всё рассказать? Ладно, как насчёт такого: я сжёг тело Е. З. Спалил то, что эти твари от него оставили.
— Он был мёртв, Сэм. Что ещё ты мог сделать? Оставить на растерзание птицам и койотам?
Сэм кивнул.
— Да. Я знаю. Но проблема не в этом. Проблема в том, что, когда Е. З. горел, запахло жареным мясом, и я… — он замолчал, не в силах продолжать. Астрид ждала, пока он совладает с эмоциями. — На моих глазах догорал труп шестиклассника, а у меня слюни потекли.
Астрид с лёгкостью могла себе это представить. От одной мысли о жареном мясе её рот тоже наполнился слюной.
— Это нормальная физиологическая реакция, Сэм. За неё отвечает та часть мозга, которая работает автоматически.
— Ну да, — неуверенно протянул он.
— Слушай, ты не можешь теперь ходить вечно кислым из-за того, что случилось что-то плохое. Если ты потеряешь надежду, это распространится на всех остальных.
— Дети и без моего участия теряют надежду, — сказал он.
— А ещё ты должен позволить мне тебя постричь, — сказала Астрид, одной рукой притянув его к себе и взъерошив волосы. Она пыталась отвлечь его от утреннего происшествия.
— Что? — внезапная смена темы застала его врасплох.
— Ты выглядишь так, будто сбежал из какой-то старой волосатой группы семидесятых. Кроме того, — продолжала она, — Эдилио мне уже разрешил.
Сэм позволил себе улыбнуться.
— Ага. Я видел. Может быть, поэтому я то и дело называю его Бартом Симпсоном.
Астрид недоумённо посмотрела на Сэма, и тот пояснил:
— Ну, помнишь, такой, с шипастой причёской? — он попытался поцеловать её, но девушка отпрянула.
— Ах, значит, ты у нас такой умный, да? — сказала она. — А что, если я возьму и просто побрею тебя налысо? Или продепилирую горячим воском? Продолжишь надо мной шутить, и тебя станут называть Гомером Симпсоном, а не Бартом. Посмотрим, продолжит ли Тейлор после такого строить тебе глазки.
— Она не строит мне глазки.
— Ага. Конечно, — Астрид наигранно оттолкнула его от себя.
— А вообще, я и с двумя волосинками остался бы красавчиком, — сказал Сэм. Он посмотрел на своё отражение в стеклянной дверце микроволновки.
— Слово «нарцисс» тебе о чём-нибудь говорит? — спросила Астрид.
Сэм рассмеялся. Он хотел было обнять её, но заметил, что Малыш Пит смотрит на них.
— Ладно. Неважно. Как дела у Пити?
Астрид посмотрела на брата, который сидел на высоком стульчике у кухонной стойки и молча глядел на Сэма. Или, быть может, мимо Сэма — она никогда не знала наверняка, на что именно малыш смотрит.
Ей хотелось рассказать Сэму, что происходит с Малышом Питом, что он начал вытворять. Но Сэму и без того сейчас хватало забот. А в этот короткий миг — и это была редкость, — он ни о чём не волновался.
Позже, когда у них будет время, она расскажет, что самый могущественный человек в УРОДЗ, похоже… какое бы слово подобрать, чтобы описать, что происходит с Малышом Питом?
Теряет рассудок? Нет, не совсем.
Подходящего слова не находилось. Но, как бы то ни было, момент не самый подходящий.