Майкл Коннелли

Луна без курса

Пролог

Вокруг царила атмосфера безудержной алчности, но на их мир она не распространялась.

Касси отвела взгляд от Макса, чтобы найти на столике свой бокал и поднять его. В нем были только лед и вишенка, но значения это не имело. Макс в ответ поднял свой, где оставался глоток пива и пена.

— За финал, — сказала Касси.

Макс улыбнулся и кивнул. Он любил ее, и Касси это знала.

— За финал, — произнес он и сделал паузу. — За место, где вокруг не пустыня, а океан.

Они чокнулись, и Касси ответила Максу улыбкой. Поднесла бокал к губам, и вишенка скатилась ей в рот. Когда Макс утирал пивную пену с усиков, Касси многозначительно посмотрела на него. Она любила Макса. Они вдвоем противостояли всему гнусному миру, и их перспективы вызывали у нее восторг.

Потом Касси вспомнила о своей оплошности, и улыбка ее увяла. Откуда она могла знать, что он не позволит ей подняться наверх? Нужно было бы повременить, сообщить ему, когда все осталось бы позади.

— Макс, — сказала Касси серьезно, — позволь мне. Прошу тебя. Напоследок.

— Нет-нет. И речи быть не может. Поднимаюсь я.

В игорном зале казино раздался торжествующий вопль, до того громкий, что разрушил окружающий их барьер. Касси посмотрела туда и увидела техасца в громадной шляпе, пляшущего у одного из столов. Рядом с техасцем стояла проститутка в парике, уже работавшая в казино, когда Касси только начала сдавать карты в «Тропикане».

Она снова взглянула на Макса.

— Просто не терпится навсегда убраться отсюда. Давай хоть подсажу тебя.

Макс медленно покачал головой:

— Исключено. Я сам.

Он встал, и Касси подняла на него взгляд. Макс был красивым, смуглым. Ей нравился шрамик возле его подбородка, на котором не росли волосы.

— Пожалуй, пора, — сказал Макс и стал оглядывать казино, глаза его ни на чем не останавливались, пока не поднялись к кафедре. Касси тоже посмотрела туда. Одетый в черное человек пристально смотрел оттуда вниз, словно священник на прихожан.

Касси попыталась улыбнуться снова, но уголки губ отказывались подниматься. На душе у нее было неспокойно. Из-за перемены планов. Такой неожиданной. И Касси осознала, как ей хотелось подняться, как будет недоставать вызываемого этим волнения в крови. Поняла, что беспокоится не о Максе: в ней говорит эгоизм. Она очень хотела испытать это волнение в последний раз.

— Если что, — сказал Макс, — увидимся, когда доведется.

Касси нахмурилась: такое прощание и неуверенность не входили в ритуал.

— Макс, в чем дело? Почему ты так нервничаешь?

Он взглянул на нее и пожал плечами.

— Наверное, потому, что это финал.

Макс попытался улыбнуться, потом коснулся ее щеки и наклонился. Поцеловал Касси в щеку, потом в губы. Опустил руку под столик и провел пальцами вверх по внутренней стороне ее ноги вдоль шва джинсов. Потом, не сказав ни слова, повернулся и вышел из бара. Прошел через игорный зал к лифтовому холлу. Касси смотрела ему вслед. Макс не оглядывался. Этого требовал ритуал. Ни в коем случае не оглядываться.

1

Этот дом на Лукаут-Маунтин-роуд стоял в отдалении от проезжей части, прижимаясь к крутой стене каньона. Перед домом находился просторный зеленый газон, тянувшийся от широкой передней веранды к белому штакетному забору, стоявшему в один ряд с другими. В каньоне Лорел больше не было таких огромных газонов, ни впереди, ни сзади, вдобавок еще таких ровных. При продаже дома ему предстояло стать решающим фактором. В разделе рекламы недвижимости газеты «Таймс» было объявление, что осмотр дома начнется в два часа дня и окончится в пять часов вечера. Касси Блэк остановила машину у бровки тротуара за десять минут до открытия и не увидела ни машин на подъездной аллее, ни каких-то признаков жизни в доме. Белого «вольво», принадлежащего, как она знала, хозяевам и обычно стоявшего перед домом, не было. На месте ли другая машина, черный «БМВ», Касси не могла определить, потому что маленький гараж сбоку дома был закрыт. Если «вольво» нет, значит, хозяева уехали на весь день и присутствовать при осмотре дома не будут. Замечательно. Касси предпочитала, чтобы их не было. Она не знала, как вела бы себя, обходя дом, окажись они там вместе с девочкой.

Касси сидела в машине до двух часов, а потом забеспокоилась, придя к поспешному выводу, что напутала со временем или, хуже того, дом уже продан и показ отменен. Развернула лежавшую на пассажирском сиденье газету и вновь просмотрела список. Она не ошиблась. Взглянула на табличку «Продается», установленную на газоне, и сверила фамилию агента по продаже с той, что в газете. Все правильно. Достала из рюкзака сотовый телефон и стала звонить в контору по торговле недвижимостью, но добиться соединения не смогла. Это ее не удивило. Касси находилась в каньоне Лорел, а дозвониться по сотовому телефону из холмистых районов Лос-Анджелеса всегда было сложно.

Ничего не оставалось делать, как ждать, сдерживая страх. Касси принялась разглядывать продающийся дом. Как явствовало из объявления, типичное калифорнийское бунгало, построенное в 1931 году. В отличие от более новых домов оно не только стояло в отдалении от проезжей части улицы, ближе к вздымающимся позади холмам, но и, казалось, в значительной мере обладало индивидуальностью. Дом был поменьше соседних, его проектировщики явно считали главной особенностью газон. Более новые дома были построены впритык к границам участков, их хозяева считали, что главное — это внутреннее пространство.

На длинной покатой серой крыше бунгало располагались два мансардных окна. Касси знала, что за одним находится спальня супружеской пары, за другим — комната девочки. Деревянная обшивка была красновато-коричневой. Широкая веранда тянулась вдоль всего фасада, парадная дверь была застеклена. Обычно хозяева завешивали ее шторами, но теперь шторы были подняты, и сквозь стекло Касси видела гостиную. Верхний свет оставили включенным.

Передний двор представлял площадку для игр. Трава там всегда была аккуратно подстрижена, деревья подрезаны.

Слева параллельно забору стояли деревянные качели и гимнастический снаряд «джунгли». Касси знала, что живущая в доме девочка любит качаться спиной к дому, лицом к улице, и часто задумывалась, нет ли в этой привычке какого-то психологического ключа.

Пустые качели были совершенно неподвижны. В траве лежали мяч и красная тележка, тоже ждущие внимания девочки. Касси подумала, не является ли эта игорная площадка одной из причин переезда. По лос-анджелесским меркам каньон Лорел считался довольно безопасным, однако в любом районе было нежелательно, чтобы дети играли в переднем дворе, рядом с улицей, где с ними могла случиться беда или угрожать опасность.

Об этой возможной проблеме с двором в объявлении ничего не говорилось. Касси опустила взгляд и прочла его снова.

ЖДЕМ ЛЮБЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ!

Классическое калифорнийское бунгало 1931 года постройки.

2/2, просторные столовая/гостиная, большой участок с садом.

Продается срочно!

Цена снижена!

Касси заметила объявление о продаже три недели назад, как обычно проезжая мимо. Ее охватило беспокойство, дававшее о себе знать бессонницей и рассеянностью на работе. За эти три недели она не продала ни единой машины, такого с ней еще не случалось.

Насколько Касси знала, сегодня дом показывали впервые, поэтому текст газетного объявления ее удивил. Она задавалась вопросом, почему хозяева так стремятся продать его, что снизили цену всего после трех недель с того дня, как было объявлено о продаже. Это настораживало ее.

Через три минуты после того, как должен был начаться показ дома, незнакомый Касси темно-бордовый «вольво-седан» въехал на подъездную аллею и остановился. Из него вышла стройная блондинка лет сорока пяти, опрятно одетая. Открыла багажник, достала объявление о продаже дома и понесла к тротуару. Касси посмотрела в автомобильное зеркальце, подняла руки к затылку и туго натянула парик. Вылезла из «порше» и подошла к женщине, когда та ставила объявление.

— Вы Лора Левалли? — спросила Касси, прочтя фамилию женщины под надписью «Продается».

— Да. Приехали осмотреть дом?

— Хотела бы.

— Сейчас открою его, начнем оттуда. Отличная у вас машина. Совсем новая? — Она указала на бланк торговца, заменявший передний номерной знак.

Касси перед поездкой сюда сняла номера у себя в гараже. На всякий случай. Возможно, торговцы недвижимостью записывали их, чтобы потом наводить справки о потенциальных покупателях. Ей не хотелось, чтобы ее выследили. По той же причине она носила парик.

— Да, — ответила Касси. — Новая для меня, но подержанная. Ей уже год.

— Отличная.

Снаружи «бокстер» [Более усовершенствованная модель автомобиля «порше-бокстер». В тексте упоминается и как «порше», и как «бокстер».] выглядел новеньким, но прошел уже почти тридцать тысяч миль, откидной верх его протекал, проигрыватель для компакт-дисков подскакивал, когда на дороге попадался малейший ухаб. Рэй Моралес, начальник Касси, позволил ей пользоваться машиной, пока улаживал дела с владельцем, разрешив этому типу привезти деньги до конца месяца и пообещав не ставить до тех пор «бокстер» в демонстрационный зал. Касси считала, что от него они не получат ни цента. Он был самым настоящим захребетником. Касси видела документацию этой сделки. Первые шесть взносов он выплатил, всякий раз с запозданием, а от остальных шести уклонялся. Рэй сделал ошибку, взяв у этого типа вексель после того, как мелкие кредитные компании отказали ему в ссуде. Уже тогда все можно было понять. Но тип уговорил Рэя взять вексель и отдать ему ключи. Рэй был очень зол, что попал впросак. Он лично поехал за «бокстером» к дому захребетника, расположенному на склоне холма на Сансет-Плаза.

Левалли подошла к своей машине, взяла оттуда портфель и повела Касси по мощеной дорожке к веранде.

— Хозяев не будет? — спросила Касси.

— Нет, когда дома никого, лучше. Люди могут заглядывать куда хотят, говорить что хотят, не боясь кого-нибудь обидеть. У людей ведь разные вкусы. Один находит что-либо великолепным, а другой — отвратительным.

Касси из вежливости улыбнулась. Они подошли к парадной двери. Левалли достала из портфеля маленький белый конверт, вынула оттуда ключ. Отпирая дверь, она продолжала говорить:

— Вас представляет какой-нибудь агент по торговле недвижимостью?

— Нет. Я пока только смотрю.

— Разумеется, полезно знать, что есть в продаже. Вы сейчас являетесь собственницей?

— Прошу прощения?

— У вас есть дом? Вы его продаете?

— Нет, снимаю. Подыскиваю, что бы купить. Какой-нибудь небольшой, вроде этого.

— Дети?

— Только я.

Левалли открыла дверь и громко произнесла: «Привет», дабы убедиться, что дома никого нет. Ответа не последовало, и она жестом предложила Касси войти первой.

— Тогда этот должен быть в самый раз. Спальни всего две, но полезная площадь большая, есть где повернуться. По-моему, просто прелесть. Сами увидите.

Они вошли в дом. Левалли поставила портфель, протянула руку и представилась снова.

— Карен Полти, — солгала Касси, пожимая руку агента по продаже.

Левалли кратко описала достоинства дома. Достала из портфеля пачку рекламных листков со сведениями о нем и протянула один Касси, продолжая говорить. Та время от времени кивала, но почти не слушала. Вместо этого она пристально разглядывала мебель и прочие предметы живущей в этом доме семьи. Украдкой бросала долгие взгляды на фотографии на стенах, столах и комодах. Левалли предложила Касси пройтись по дому, не спеша все осмотреть, а сама положила на обеденный стол учетную карточку и рекламные листки.

Дом содержался в порядке, и Касси задалась вопросом, в какой мере это объясняется тем, что его показывают потенциальным покупателям. Она вышла в короткий коридор, потом поднялась по лестнице, ведущей к двум спальням и ванной. Сделала несколько шагов в большую спальню и оглядела ее. В комнате было большое окно, выходящее на крутой каменистый склон холма. Левалли подала снизу голос, очевидно, догадываясь, на что смотрит Касси и о чем думает.

— Грязевых оползней не бывает. Склон холма — вытесненный гранит. Он там, наверное, уже десять тысяч лет и, поверьте, никуда не денется. Но если вас всерьез интересует этот дом, я предложила бы устроить геологическое обследование. Если купите его, это поможет вам крепче спать.

— Хорошая мысль, — отозвалась Касси.

Здесь она видела достаточно и перешла через коридор в детскую спальню. Эта комната тоже была опрятной, но заполненной чучелами животных, куклами Барби и другими игрушками. В одном углу стоял мольберт с рисунком: нарисованным пастелью школьным автобусом с несколькими контурными фигурками в окнах. Автобус подъехал к зданию, где в гараже стоял красный грузовик. Пожарное депо. Девочка была неплохой художницей.

Касси выглянула в коридор посмотреть, не поднялась ли Левалли, потом подошла к мольберту. Полистала предыдущие рисунки. На одном был изображен дом с большим зеленым газоном. Перед фасадом было объявление «Продается», и рядом стояла девочка. Изо рта ее выходил пузырь с надписью «И-и-и». Касси долго разглядывала его, а потом стала осматривать комнату.

На левой стене висела в рамке афиша мультфильма «Русалочка». Там же из деревянных букв всех цветов радуги складывалось имя ДЖОДИ ШО. Касси, стоя посреди комнаты, молча старалась охватить все это взглядом и запомнить. Взор ее упал на фотографию, стоящую на белом комоде. Там улыбающаяся девочка стояла с Микки-Маусом среди толпы в «Диснейленде».

— Комната их дочери.

Касси чуть не подскочила от голоса за спиной и обернулась.

Лора Левалли стояла в дверях. Ее шагов по лестнице Касси не слышала. Подумала, не отнеслась ли агент по продаже к ней с подозрением и неслышно поднялась, чтобы застукать ее на краже или на чем-то еще.

— Смышленый ребенок, — сказала Левалли, не выказывая никаких признаков подозрительности. — Я познакомилась с ней, когда впервые сюда приехала. Думаю, ей лет шесть или семь.

— Пять. Почти шесть.

— Прошу прощения?

Касси поспешно указала на фотографию, стоящую на комоде.

— Мне кажется так. Если, конечно, фото недавнее.

Она повернулась и повела рукой, очерчивая всю комнату.

— К тому же у меня есть пятилетняя племянница. Ее легко представить в этой комнате.

Больше вопросов от Левалли не последовало. Касси понимала, что совершила серьезную оплошность и ей повезло легко выкрутиться.

— Так, — сказала Левалли. — Попрошу вас заполнить учетную карточку, чтобы у нас были ваша фамилия и номер телефона. Есть еще вопросы, на которые я могу ответить? У меня есть даже бланк предложения, если вы готовы его сделать.

При последних словах она улыбнулась. Касси ответила ей улыбкой.

— Пока еще нет, — сказала она. — Однако дом мне очень нравится.

Левалли направилась обратно к лестнице, Касси пошла следом. Выйдя в коридор, оглянулась на коллекцию чучел на полке над кроватью. Девочке, казалось, очень нравились чучела собачек.

Внизу, в гостиной, Левалли протянула Касси пюпитр в виде дощечки с лежащей на нем учетной карточкой. Касси написала: Карен Полти -имя старой приятельницы по тем временам, когда раздавала карты для блэкджека, потом выдумала телефонный номер голливудской станции и адрес на Николз-Каньон-роуд. Отдала карточку Левалли, и та прочла написанное.

— Знаете, Карен, если этот дом не то, что вы ищете, в этом каньоне продаются еще несколько. Буду очень рада показать их вам.

— Это было бы замечательно. Однако мне надо подумать.

— О, конечно. Буду ждать вашего звонка. Вот моя карточка.

Левалли протянула визитную карточку, Касси взяла ее. Потом увидела в окно гостиной, что к обочине позади «бокстера» подъезжает машина. Еще один потенциальный покупатель. Решила, что надо расспросить Левалли, пока они еще вдвоем.

— В газетном объявлении говорится, что Шо спешат продать дом. Можно поинтересоваться, в чем дело? Я имею в виду, может, здесь что-то неладно?

Еще не договорив, Касси спохватилась, что назвала фамилию владельцев. Потом вспомнила буквы на стене в комнате девочки и поняла, что если Левалли заметила ее промах, то ничего страшного.

— Нет, с домом это никак не связано, — ответила агент по продаже. — Главу семьи переводят на другую работу, и они спешат переехать, устроиться на новом месте. Если продадут дом быстро, то смогут выехать всей семьей, и ему не придется мотаться туда-сюда с нового местожительства. Это очень дальний путь.

Касси почувствовала, что ей нужно сесть, однако не шевельнулась. Ее охватил страх. Для устойчивости она оперлась ладонью о камин, но была уверена, что все равно заметно, какое воздействие оказали на нее последние слова.

Это очень дальний путь.

—Вам нездоровится? — спросила Левалли.

— Нет. Все хорошо. На прошлой неделе у меня был грипп, и... сами понимаете.

— Понимаю. Я перенесла его несколько недель назад. Ужасно себя чувствовала.

Касси отвернулась и сделала вид, что разглядывает кладку камина.

— Далеко они уезжают? — спросила она со всей небрежностью, на какую была способна при переполняющем ее страхе.

И закрыв глаза, стала ждать ответа, уверенная, что Левалли поняла — она здесь не ради покупки дома.

— В Париж. Он работает в компании по импорту одежды, и начальство решило на некоторое время отправить его туда. Хозяева подумывали о том, чтобы сохранить дом, может быть, сдавать его жильцам. Но, по-моему, они понимают, что вряд ли вернутся. Это ведь Париж. Кому не хочется жить там?

Касси открыла глаза и кивнула:

— Париж...

Левалли продолжала почти заговорщицким тоном:

— Есть еще причина, по которой хозяева заинтересуются почти любым предложением. Компания покроет ему все, что он не доберет до оценочной стоимости. В разумных пределах. Так что быстрое предложение низкой цены может принести результаты. Они хотят поскорее уехать в Париж, отдать летом девочку в языковую школу, чтобы она более-менее заговорила по-французски к началу школьных занятий.

Касси, не слушая ее, уставилась в темноту каминной топки. Там тысячу раз горел огонь, согревая этот дом, но сейчас кирпичи были черными, холодными, и Касси казалось, что она смотрит в глубину своего сердца.

В эту минуту она понимала, что ее жизнь меняется полностью. Она долгое время жила одним днем, старательно запрещая себе даже думать об отчаянном плане, маячившем на горизонте, будто мираж.

Но теперь знала, что пора отправляться к горизонту.