— Напарник, говорю, понадобится.

Наступила пауза, и мне показалось, что теперь улыбается она.

— Что ж, не исключено. А ты…

Она была создана для меня. По-моему, я знал, что хочет сказать Киз.

— Пари держу, что тебе тоже не хватает этой жизни.

— Ладно, Гарри, тебя плохо слышно, видно, въезжаешь в мертвую зону. Позвони, когда… Словом, побыстрее.

— Ладно.

Я не мог согнать с лица улыбку. Что может быть лучше, чем когда ты нужен? Когда тобой дорожат. Когда тебя ценят.

Ну и, конечно, полицейский жетон. В нужный момент он выручает. Я вспомнил Рица, как тот со мной разговаривал. Как приходилось буквально на уши вставать, добиваясь внимания и поддержки со стороны этих людей. А когда у тебя жетон, все гораздо проще. За последние два года я слишком хорошо усвоил, что если эта штука и не определяет статус человека, то уж работу точно облегчает. А для меня это больше, чем просто работа. Жетон не жетон, но есть на этой земле вещь, которую я могу и должен сделать. У меня, как и у Терри Маккалеба, есть миссия. Проведя день в его плавучей лавке ужасов, изучив его архив, осознав, как предан он был работе, я осознал и свой долг. Быть может, умирая, мой навек умолкнувший напарник спасал меня.

Через сорок минут, прошедших в раздумьях о будущем и осмыслении разнообразных возможностей, я доехал до знака, который видел на фотографии в компьютере Терри:

ДОРОГА XXYXZ

1 МИЛЯ

Правда, передо мной был не в точности такой же знак, я определил это по горизонту. Снимок был сделан с другой стороны, кем-то, кто направлялся в Лос-Анджелес из Вегаса. Тем не менее у меня засосало под ложечкой. Все, что я видел, читал или слышал с тех самых пор, как мне позвонила Грасиэла Маккалеб, вело меня сюда. Я включил поворотник и съехал с шоссе.

16

Наутро после прибытия Рейчел Уоллинг в Лас-Вегас участники операции под кодовым названием «Дорога XXYXZ» собрались на совещание в кабинете на третьем этаже здания, названного в честь Джона Лоренса Бейли, агента, убитого двадцать лет назад во время ограбления банка. Те, кто не смог прибыть лично, присоединились к коллегам по селектору. Окон в кабинете не было, да и вентиляция работала плохо. Со стены на присутствующих строго взирал Джон Бейли.

Участники расселись за столики, расставленные рядами по кабинету. За отдельным столом, в центре, устроился Рэндел Алперт. Тут же было установлено телевизионное устройство, соединенное с таким же кабинетом в Квонтико, штат Виргиния. На экране появилась готовая к докладу агент Брасс Доран. Рейчел сидела во втором ряду, одна. Она знала свое место и отнюдь не стремилась этого скрывать, напротив, демонстрировала открыто.

Алперт начал с того, что попросил всех представиться. Сначала Рейчел решила, что это — жест вежливости в ее сторону, но потом стало ясно, что тут многие не знакомы друг с другом.

Первым прозвучало имя Доран; она была командирована в Квонтико для сбора информации, а также представляла там интересы национальной лаборатории. Затем Алперт еще раз попросил каждого назваться и обозначить свою должность. Первой оказалась Черри Дей — следователь. Затем — ее напарник Том Зиго. Далее — Джон Китс, представитель местного отделения ФБР, единственный чернокожий среди присутствующих.

Следующие четверо представляли науку — двух из них Рейчел видела накануне. Это были отвечающая за раскопки антрополог-криминалист Грета Кокс, медики Харви Ричардс и Дуглас Сандин, эксперт Мэри Понд. Следом за Эдом Ганнингом, еще одним сотрудником отдела поведенческих наук в Квонтико, подошла очередь Рейчел. Она оказалась последней.

— Агент Рейчел Уоллинг, — представилась она. — Местное отделение Бюро в Рапид-Сити. Раньше служила в поведенческом. У меня… э-э… есть некоторый опыт подобных расследований.

— Отлично, отлично, благодарю вас, Рейчел, — поспешно вмешался Алперт, опасаясь, возможно, что она назовет имя Роберта Бэкуса.

Из этого Рейчел сделала вывод, что не все тут осведомлены о ключевом моменте дела. Возможно, среди непосвященных — Китс, а также некоторые из ученых.

— Так, начнем с науки, — предложил Алперт. — Как там у вас, Брасс, есть что-нибудь?

— По части науки лично у меня ноль. Да и откуда? Зря, что ли, вы целую команду набрали? У них и спросите. Привет, Рейчел. Тысячу лет не виделись.

— Привет, Брасс, — негромко откликнулась Рейчел. — Действительно, не виделись бог знает сколько.

Она встретилась взглядом с давней сослуживицей. Восемь лет! Вот сколько прошло с их последней встречи. Доран выглядела усталой, под глазами и в уголках рта обозначились морщинки, волосы пострижены коротко, стало быть, не слишком много времени она им уделяет. По классификации Рейчел, Доран была эмпатом, и годы брали с этой женщины щедрую дань.

— Неплохо выглядишь, — улыбнулась Доран. — Похоже, свежий воздух и сельская местность тебе только на пользу.

Тут вмешался Алперт, избавив Рейчел от необходимости возвращать вымученный комплимент.

— Грета, Харви, кто первый?

— Наверное, я, ведь все начинается с раскопок, — вызвалась Грета Кокс. — Вчера к семи утра были извлечены восемь трупов, все они в Неллисе. Сегодня, как только вернемся, займемся девятым. Картина одна. Все тела помещены в пластиковые мешки и…

— Грета, у нас запись, — прервал ее Алперт. — Как можно больше подробностей. Докладывайте так, словно обращаетесь к непосвященной аудитории. Ничего не пропускайте.

«За вычетом Роберта Бэкуса», — подумала Рейчел.

— Как скажете, — кивнула Кокс. — Итак, восемь извлеченных из земли трупов. Все полностью одеты. Высокая степень разложения. Руки и ноги связаны клейкой лентой. У всех на голове целлофановые пакеты, в свою очередь, закрепленные клейкой лентой на шее. Во всех случаях одно и то же, даже между первыми двумя жертвами никаких различий. Это необычно.

Накануне вечером Рейчел разглядывала фотографии — ими была целиком обклеена одна из стен трейлера. Со всей очевидностью можно заключить, что людей душили. Хоть пакеты особенной прозрачностью и не отличались, по лицам и мучительно открытым ртам видно: несчастные тщетно пытались глотнуть воздуха. Все это напомнило Рейчел фотографии жертв войны. Трупы, извлеченные из земли в местах массовых захоронений в Югославии и Ираке…

— А что в этом необычного? — поинтересовался Алперт.

— Видите ли, как правило, план убийств формируется постепенно. За неимением лучшего определения я бы сказала — он совершенствуется. С каждой новой жертвой наш маньяк действует все более умело. Это следует из всех данных, которыми мы располагаем.

«Маньяк», — отметила про себя Рейчел. Стало быть, Кокс используют втемную, она и понятия не имеет, что ФБР-то знает его имя.

— Так, с этим разобрались, способ убийства один и тот же, — констатировал Алперт. — Что-нибудь еще?

— Только то, что послезавтра с раскопками мы скорее всего закончим. Разве что пробы почвы сюрприз подкинут.

— А вы что, все еще берете пробы?

— Ну да, когда есть время. Хотя вообще-то после вчерашних открытий мы углубились футов на шестьдесят — и ничего. Да, и не далее как вчера вечером мы получили сообщение из Неллиса, что термальная обработка тел ничего нового не показала. Так что, мне кажется, мы обладаем всей полнотой информации.

— Ну и слава Богу. Ваша очередь, Харви. Что скажете?

Ричардс откашлялся и подался вперед, поближе к микрофонам.

— Как сказала Грета, у нас сейчас в морге, в Неллисе, восемь трупов. Утечек пока нет. По-моему, тамошний люд считает, будто мы свозим туда из пустыни останки пришельцев с летающих тарелок. Вот так и рождаются мифы.

Только Алперт выжал из себя улыбку.

— Мы по полной проверили четыре трупа, — продолжал Ричардс, — остальных — пока предварительно. Могу лишь повторить слова Греты — один и тот же почерк. Этот малый похож на робота. Никаких отклонений. Похоже, убийство как таковое его не интересует. Тут скорее азарт охотника. Или, может, трупы — просто часть более обширного плана, который нам пока неизвестен.

Рейчел в упор посмотрела на Алперта. Она решительно не могла примириться с тем, что люди, принимающие столь важное участие в расследовании, работают вслепую. Но понимала и другое: стоит ей высказаться, как она тут же окажется в стороне от происходящего. А этого ей не хотелось.

— Что-нибудь хотите спросить, Рейчел?

Алперт застал ее врасплох. Она откашлялась.

— А почему вы свозите трупы в Неллис, а не сюда или в Лос-Анджелес?

Ответ она знала, но надо ведь было хоть что-нибудь сказать!

— Так легче держать кастрюлю закрытой, — пояснил Алперт. — Военные умеют хранить тайны.

«А вы?» — повисло в воздухе невысказанное.

— Продолжайте, доктор. — Он повернулся к Ричардсу.

«Доктор», — отметила Рейчел. Кокс он называет просто Гретой. Это означает, что Алперт либо неуверенно чувствует себя с умными и облеченными властью женщинами, либо не уважает науку антропологию. Скорее все же первое.

— Смерть, по нашему мнению, наступила в результате удушения, — продолжил Ричардс. — На это все указывает. Травм или повреждений мы не обнаружили, да и вряд ли обнаружим, свою работу мы фактически сделали. Выглядит все примерно так. Маньяк каким-то образом вырубает жертву, связывает ей руки и ноги, затем накидывает на голову пакет. Затяжка на шее, с нашей точки зрения, очень важна. Смерть наступает не сразу. Иначе говоря, маньяк не спешит. Он завязывает пакет клейкой лентой на шее и наблюдает за агонией.

— Позвольте, доктор! — прервала его Рейчел. — А лента завязана сзади или спереди?

— Концы — сзади. Скорее всего пакет накинули тоже сзади, возможно, когда жертва сидела.

— Стало быть, можно предположить, что он — э-э, маньяк — избегал или боялся смотреть своей жертве в глаза?

— Весьма вероятно.

— А как у нас с идентификацией? — спросил Алперт.

Ричардс перевел взгляд на Сандина.

— Пока опознаны только пятеро — все фигуранты лас-вегасского расследования. По нашим предположениям, шестой среди тех, чьи тела извлечены позже, в ходе двух последующих раскопок. Что касается остальных, по-прежнему туман. У нас нет сколько-нибудь ясных отпечатков пальцев. Одежду — то, что от нее осталось, — мы переправили в Квонтико, возможно, у Брасс есть что-то новое. Мы же пока…

— Ничего нового нет, — раздался голос с экрана телевизора.

— Ясно. Сегодня мы заводим в компьютер информацию по зубам, — продолжал Сандин. — Может, это что-нибудь даст. Иначе — остается ждать случая.

Он наклонил голову, давая понять, что закончил.

— Брасс я хочу послушать последней, — вновь взял бразды правления Алперт, — а пока послушаем, что нам скажут про почву.

Настал черед Мэри Понд.

— Мы взяли пробы во всех местах. Ничего интересного, все чисто, за одним исключением. На седьмом участке обнаружились остатки жевательной резинки. «Джуси фрут», судя по обертке. Она прилипла к стенке трехфутовой могилы на глубине от двадцати четырех до тридцати дюймов. На наш взгляд, это веревочка, за которую стоит потянуть.

— Надкусы есть? — спросил Алперт.

— Есть. Точнее сказать пока не могу, но похоже на три четких следа. Я запечатала все это хозяйство и отправила Брасс.

— Получено, — подтвердил голос с экрана. — Сегодня утром. Я пустила материал в дело, но результатов пока нет. Может, к вечеру будут. Но в принципе я согласна. Три надкуса видны даже невооруженным глазом. Может, даже ДНК установим.

— А больше нам ничего и не нужно! — обрадовался Алперт.

Рейчел хорошо помнила пристрастие Боба Бэкуса к «Джуси фрут», однако ничего из этого, по ее мнению, не следовало. Жвачка в могиле — это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ни за что в жизни Бэкус не позволил бы себе оставить такой четкий след. Для этого он слишком опытный убийца и слишком хороший сыщик. Увы, из-за договоренности с Алпертом не называть имени Бэкуса у Рейчел не было возможности внятно выразить свои сомнения.

— По-моему, это приманка, — сказала она.

Алперт задержал на ней взгляд, словно прикидывая, стоит ли рисковать.

— Приманка? С чего это вы решили, Рейчел?

— А с того, что я не могу понять, откуда у типа, который бог знает где закапывает труп, возможно, посреди ночи… откуда это у него возьмется время отставить лопату, вынуть изо рта резинку, обернуть ее фольгой, которую тоже надо достать из кармана, и аккуратно бросить вниз. Даже если он жевал резинку, то просто выплюнул бы ее. Но я сомневаюсь. Я думаю, он просто подобрал где-то чужие объедки, принес их с собой и бросил в могилу специально для нас. Для тех, кому указал путь с помощью навигатора.

Рейчел огляделась и, столкнувшись со взглядами присутствующих, лишний раз убедилась: для них она скорее курьез, нежели уважаемый коллега. Молчание нарушил голос с экрана.

— Думаю, Рейчел права, — сказала Доран. — Нами манипулируют с первого дня. И резинка — часть игры. Действительно, трудно поверить, чтобы человек, составивший такой план, совершил детскую ошибку.

— Одна резинка. Одна ошибка. Восемь могил, — вступил в разговор Ганнинг, агент из Квонтико. — Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Все мы прекрасно знаем, что безупречных убийств не бывает. Да, случается, преступникам удается уйти, но прокалываются все.

— Ладно, — отмахнулся Алперт, — посмотрим, что из этого выйдет, выводы делать пока рано. Что-нибудь еще, Мэри?

— На данный момент все.

— Тогда послушаем агента Китса, что там у нас в местном отделении Бюро насчет идентификации трупов.

Китс открыл лежавшую на столе кожаную папку. В ней оказался блокнот, испещренный записями. То, что обычный канцелярский блокнот помещен в такую красивую и дорогую оправу, убедило Рейчел: этот человек гордится своей работой. Или ею гордится тот, от кого он получил эту папку. Так или иначе, Китс понравился Рейчел. И еще он заставил ее почувствовать, что ей многого не хватает. Не хватает такой вот гордости за Бюро и за свою работу.

— Ну что сказать? Мы начали принюхиваться к делу о пропавшей шестерке, которое ведет городская полиция Лас-Вегаса. Трудность в том, что мы действуем втемную. Просто так с улицы не ворвешься. В общем, мы связались с этими ребятами, интерес свой объяснили тем, что пропавшие — жители разных штатов, а один — гражданин другой страны. Это дает право задавать вопросы, но мы ведь не хотим, чтобы уши торчали слишком явно, так что приходится ходить вокруг да около. Сегодня, ближе к вечеру, мы с ними еще раз все перетрем. Как догребем до берега, так начнем отматывать ленту назад, пройдемся по биографиям пропавших, может, общий знаменатель и найдем. Не забывайте, ребята из городской уже которую неделю сидят на этом деле, а толку шиш.

— Запись, агент Китс, запись, — напомнил Алперт.

— Ах да, прощу прощения. Я хочу сказать, успеха они пока не добились.

— Ясно, агент Китс. Держите меня в курсе.

Наступило молчание. Алперт с мягкой улыбкой взирал на Китса, пока наконец тот не уловил намек.

— Э-э, вы хотите сказать, что я свободен?

— Я хочу, чтобы вы занялись исчезнувшими людьми, — поправил Алперт. — Стоит ли тратить время, наблюдая, как мы топчемся на месте?

— Ну что ж, как скажете.

Китс поднялся. Будь он белым, его выдала бы краска на щеках.

— Благодарю вас, агент Китс, — сказал Алперт ему в спину, проводив взглядом до дверей.

Затем вновь повернулся к присутствующим.

— Полагаю, нам нет нужды задерживать Мэри, Грету, Харви и Дуга. Вы, ребята, да простится мне такое выражение, нужны нам в окопах. — И он холодно улыбнулся.

— Вообще-то я предпочла бы остаться и послушать, что скажет Брасс. Это может пригодиться в работе, — начала было Грета.

Алперт перестал улыбаться.

— Нет, — жестко отчеканил он, — в этом нет нужды.

В кабинете повисло неловкое молчание, оборвавшееся дружным скрипом стульев — ученые поднимались с мест. Они вышли, не говоря ни слова. Рейчел не знала, куда глаза девать. Бюро есть Бюро. Начальство здесь всегда отличалось, отличается и будет отличаться крайней бесцеремонностью.

— Итак, на чем мы остановились? — проговорил Алперт, словно ничего не произошло. — Брасс, ваше слово. Я просил вас разобраться с лодкой, кассетой, мешками, одеждой и навигатором. Да, еще жевательная резинка появилась. Но этот след никуда не ведет, чрезвычайно вам признателен, агент Уоллинг.

Слово «агент» он произнес так, будто оно было синонимом «идиотки». Признавая поражение, Рейчел подняла руки:

— Прошу прощения, но я не знала, что половина участников расследования не осведомлены о подозреваемом. Странно, в мои времена, когда я работала в поведенческом, все было иначе. Мы собирали информацию и делились ею друг с другом, никому и в голову не приходило скрывать факты.

— Вы говорите о тех временах, когда были ассистентом того господина, которого мы сейчас ищем?

— Знаете что, агент Алперт, если вы хотите оскорбить меня, то…

— Это засекреченное расследование, агент Уоллинг, только это я и пытаюсь вам напомнить. Повторяю, о нем знают те, кому знать положено.

— Ясно.

Алперт отвернулся, словно никакой Рейчел Уоллинг для него больше не существовало, и посмотрел на экран:

— Итак, Брасс, мы слушаем вас.

Алперт нарочно встал между Рейчел и экраном, чтобы лишний раз подчеркнуть ее стороннее положение.

— Ну что сказать, — начала Доран, — у меня есть нечто существенное и одновременно… нечто странное. О лодке я вам говорила вчера. Первоначальный анализ отпечатков пальцев, насколько его можно было осуществить, дал нулевой результат. Ведь посудина бог знает сколько времени пробыла в песке, стихия поработала на славу. Тогда мы придумали любопытную штуку. Агент Алперт дал разрешение заняться вещественными доказательствами, что и было сделано в Неллисе вчера вечером, в ангаре. На лодке остались уключины. Когда-то это была спасательная лодка, из тех, что имелись на военных судах. Сделана в конце тридцатых и, наверное, продана после Второй мировой войны за ненадобностью.

Пока Доран говорила, Дей открыла папку, вытащила фотографию лодки и протянула Рейчел — та еще не видела ее, к тому времени, как она приехала на место раскопок, лодку уже транспортировали в Неллис. «Удивительно, — подумала она, — удивительно, но характерно для Бюро: так много сведений о лодке, засыпанной песком в пустыне, и так мало информации о преступлении, столь тесно с ней связанном».

— Поначалу мы не смогли исследовать внутреннюю поверхность уключин. Потом, когда нам разрешили снять их с лодки, нам сопутствовала удача. Они в хорошем состоянии.

— Ну и?.. — нетерпеливо прервал ее Алперт. Подробности путешествия его явно не волновали — интересовало место назначения.

— В носовой части обнаружилось два отпечатка. Сегодня утром мы прогнали их через базу данных, почти сразу получили результат. Вот в нем-то и странность. «Пальчики» принадлежат Терри Маккалебу.

— Как это возможно? — изумилась Дей.

Алперт не ответил. Он уперся взглядом в какую-то точку на столе прямо перед собой. Рейчел тоже сидела молча, стараясь переварить только что услышанное и понять, что к чему.

— Ну как, как? Наверное, сунул зачем-то руку в уключину, иначе не объяснишь, — сказала Доран.

— Но ведь он мертв, — возразил Алперт.

— Что?! — воскликнула Рейчел.

Все повернулись в ее сторону. Дей медленно кивнула:

— Он умер около месяца назад. От инфаркта. Наверное, эта новость еще не дошла до Южной Дакоты.

— Извини, Рейчел, — заговорила Брасс, — я должна была тебе сказать. Но, честно говоря, для меня эта смерть — как обухом по голове. Я сразу помчалась в Калифорнию. Но все равно мне следовало с тобой связаться. Извини!