— Я так понял, нас прослушивают, разве нет?

— Да наплевать мне, прослушивают, не прослушивают. Кончайте эти игры. Что такое «большое Би»?

— «Белладжио». Это очень простой шифр.

— Простой шифр для недоумков. Вы хотите сказать, что сняли номер в «Белладжио» за мой счет?

— Ну да.

— В таком случае выметайтесь оттуда.

— То есть как это? Я ведь только что приехал.

— Я не собираюсь платить за «Белладжио». Выметайтесь, двигайте сюда. Если бы «Белладжио» был мне по карману, я бы сам там жил.

— Ну ладно. А вы где?

Я дал ему адрес мотеля, и парень сразу приуныл: окраина города.

— А они там за хороший вид берут?

— У них нет хорошего вида. Кончайте валять дурака, немедленно приезжайте.

— Слушайте, я же уже оплатил номер. Денег мне не вернут. Их сняли с карточки, и к тому же я успел нагадить в туалете. А это как пометил: «мое». Так что давайте я подъеду прямо с утра.

Ну нет, ночевать ему тут не придется.

— Имейте в виду: разница между вашими апартаментами и здешней дырой — из вашего кармана. Я не просил останавливаться в самом дорогом отеле города.

— Ладно, ладно, наживайтесь на мне. Пусть так. Черт с вами.

— Да уж не сомневайтесь, так оно и будет. Машина есть?

— Нет, я взял такси.

— В таком случае спускайтесь, берите другое такси и двигайте сюда со всем хозяйством.

— А на массаж сперва нельзя сходить?

— О Господи, Бадди, если вы не…

— Да шучу я, шучу. Уж и пошутить нельзя. Еду.

— Хорошо, жду вас.

Я отключился, не попрощавшись, и сразу же стер из памяти телефона следы последнего разговора. Накатило необыкновенное возбуждение. Я сдвинулся с мертвой точки. Похоже, каким-то удивительным образом разрешилась одна из загадок. Я в очередной раз посмотрел на восстановленные мной записи Маккалеба, вернее, на одну из них:

«Теория треугольника: из одного три».

В газетной статье он обвел слово «круг». Речь шла о расстоянии, покрытом одной из жертв на арендованной машине; это, в свою очередь, позволило следствию очертить большой круг, где следует искать ключи к разгадке трагедии.

Да нет же, Маккалеб обвел это слово, потому что сделал другой вывод. Зона поисков — вовсе не круг. Это треугольник. А расстояние в милях, проделанное на арендованной машине, — три его стороны. Пункт номер один — аэропорт, стартовая точка. Человек берет машину и едет в сторону пункта номер два. Пункт номер два — место, где пересекаются пути его и похитителя. А пункт номер три — место похищения. Потом машина возвращается туда, где ее взяли напрокат, и треугольник замыкается.

Когда Маккалеб набрасывал эти заметки, он понятия не имел о дороге XXYXZ. Знал только один пункт — прокатная контора. Вот он и написал — «из одного три». Стоит отыскать еще одну точку, как третья найдется сама собой.

«Еще одна точка в треугольнике означает, что можно вычислить все три», — произнес я, расшифровывая запись Терри Маккалеба.

Я нервно мерил шагами комнату. По-моему, я близок к цели. Не спорю, похититель мог сделать сколько угодно остановок, в таком случае теория треугольника рушится. Но если остановок не было, если он ни на что не отвлекался и думал только о деле, то она работает! Пунктуальность обернется для преступника роковой слабостью. Тогда пункт три — это как раз дорога XXYXZ, потому что там убийца сделал последнюю остановку перед возвращением в аэропорт. А неизвестным остается пункт два. Это место встречи. Место встречи хищника и его добычи. Где оно, повторяю, пока вопрос, но благодаря молчаливому напарнику я знал, где искать ответ.

22

Бэкус видел, как Рейчел садится в темно-голубую «викторию» и отъезжает от здания местного отделения ФБР. Она повернула налево и направилась в сторону бульвара. Бэкус остался на месте. Он сидел за рулем «форда-мустанга» 1997 года выпуска с номерными знаками штата Юта. Машину Бэкус позаимствовал у человека по имени Эллайджа Уиллоуз, кому она больше не понадобится. Он дал Рейчел отъехать и сосредоточился на происходящем.

От резиденции ФБР отъехала еще одна машина, «кадиллак», — в ту же сторону, что и Рейчел.

«Раз», — отметил Бэкус.

Через некоторое время со служебной стоянки снялась «субару» с тройной антенной на крыше — на сей раз в прямо противоположную сторону. К ней пристроился еще один «кадиллак».

«Два плюс три».

Эту систему наблюдения Бэкус знал хорошо, называлась она «небесная птичка». Одна машина осуществляет визуальное наблюдение, не особенно, впрочем, плотное, а всерьез за объектом следит напарник. Рейчел, известно ей то или нет, предоставили автомобиль с определителем.

Бэкуса это вполне устраивало. Теперь он ее не упустит, надо только не потерять из виду вторую машину.

Он завел свою тачку и, выезжая на Чарлстон-стрит, чтобы пристроиться в хвост «кадиллаку», открыл отделение для перчаток. Резиновые хирургические перчатки плотно облегали ладонь и были незаметны издали.

Бэкус улыбнулся. В перчаточнике лежал небольшой двухзарядный пистолет, существенная часть его вооружения. В свое время, впервые увидев Эллайджу Уиллоуза — тот выходил из игорного заведения в центре злачного квартала, — он сразу понял, что это за человек. Да, именно такого он и искал, самого обыкновенного в смысле роста и телосложения и в то же время погруженного в себя. Он из тех, что живут в своем мирке и постоянно пребывают в напряжении. Пистолет в перчаточнике — свидетельство тому. Он лишний раз убеждал Бэкуса в правильности сделанного выбора.

Бэкус надавил на педаль газа, и машина с ревом вылетела на Чарлстон-стрит. Он нарочно привлекал к себе внимание. Ибо знал, что есть еще и четвертая машина — ее выпускают на подстраховку, — трейлер, который вызывает наименьшие подозрения, потому что водитель не прячется.

23

Все свелось к основам школьной геометрии. У вас есть две вершины треугольника, определите третью, вот и все. Просто и одновременно сложно. В моем распоряжении имелась общая длина всех сторон. Я сел, открыл блокнот на чистой странице, в очередной раз разложил карту Маккалеба.

В статье «Таймс» говорится, что, судя по показаниям спидометра, машина проделала путь в триста двадцать восемь миль. Согласно предположениям Маккалеба, это расстояние равняется длине всех трех сторон треугольника. Благодаря пометкам на карте известно и то, что одна из сторон — расстояние от дороги XXYXZ до аэропорта в Вегасе — составляет девяносто две мили. Стало быть, на остальные стороны остается двести тридцать шесть миль. Число это можно разделить на две части каким угодно способом, а недостающий угол треугольника разместить в любой точке карты. Для абсолютно верной картины неплохо бы, конечно, иметь циркуль, но можно справиться и подручными средствами.

Масштаб карты — пятьдесят миль в одном дюйме. Я достал бумажник, вытащил права и, действуя ими как линейкой, установил, что короткая сторона равна ста милям. После начертил несколько треугольников, которые могли бы покрыть нужную площадь. Вершины я разместил и к северу, и к югу от линии, которой соединил дорогу XXYXZ и Лас-Вегас. Минут двадцать прикидывал маршруты, добираясь к югу до Аризоны, почти до Большого каньона, а к северу до района военно-воздушной базы Неллис. В конце концов у меня голова кругом пошла: слишком много вариантов. Весьма вероятно, один из них, мною уже отработанный, был верен, но я даже сам этого не заметил.

Я направился к холодильнику за очередной бутылкой пива. Недовольный собой, вытащил из кармана мобильник и набрал номер Бадди Локриджа. На том конце откликнулся автоответчик.

— Бадди, где вы, черт побери?! — Я раздраженно захлопнул крышку телефона. Бадди мне сейчас не так уж нужен. Просто хотелось на ком-нибудь сорвать зло, а он — самая удобная мишень.

Я вышел на балкон и покосился вправо. Джейн не показывалась, и это меня почему-то огорчило. Была какая-то загадка в этой женщине, мне нравилось с ней разговаривать. Я быстро оглядел взлетную полосу и заметил новую фигуру. Мужчина был чисто выбрит, на нем были зеркальные очки, черная бейсболка и светлая рубашка с золотой надписью, прочесть которую мне не удалось. Нижнюю часть лица скрывала машина, к которой он прислонился. Казалось, незнакомец смотрел мне прямо в глаза.

Минуты две мы оба стояли не шевелясь. Возникло искушение выйти из номера и спуститься, но я опасался: стоит его выпустить из виду хоть на несколько секунд, он вообще исчезнет.

Так мы и пожирали друг друга глазами, пока парень наконец не вышел из-за машины и не зашагал через летное поле. Стало видно, что на нем темные шорты, перехваченные чем-то вроде военного пояса. В тот же момент я разглядел и нашивку на рубахе — «Охрана». Так, ясно, в штате мотеля служит. Он нырнул в узкий проход, разделяющий здания, которые как раз и образуют «два икса», и исчез из поля моего зрения.

Ну что ж. Раньше в дневное время охранников я тут не видел, но из этого ровным счетом ничего не следует. Я снова поглядел направо, не появилась ли Джейн — увы! — и вернулся в комнату.

На сей раз я взялся за геометрию по-другому. Оставив в покое мили, просто смотрел на карту. Прежний опыт подсказывал, насколько далеко, по вертикали и горизонтали, простирается площадь, ограниченная на карте треугольником. Очертив ее границы, я изучал расположенные тут дороги и населенные пункты. Если какое-нибудь место привлекало мое внимание, я замерял расстояние — не получится ли заветная цифра.

Я отметил уже десятка два таких мест, ни одно из которых, судя по расстояниям, даже близко не располагалось к воображаемому треугольнику. И тут наткнулся на городок к северу от проведенной мной осевой линии; был он так мал, что его отметили черной точкой. Судя по масштабу, минимальное население, дающее право на обозначение на карте. Название городишки — Ясный. Так-так, знаю я это место! Я вдруг почувствовал возбуждение. «Оно — в духе Поэта», — мелькнуло у меня в голове.

Я измерил расстояния. Ясный расположен примерно в восьмидесяти милях к северу от Лас-Вегаса на Блу-Даймонд-хайвей. Еще приблизительно сто пятьдесят миль отделяет его от Пятнадцатого шоссе и третьей вершины треугольника, упирающейся в дорогу XXYXZ. Если добавить к этому расстояние по осевой от нашей дороги до аэропорта, как раз и получится треугольник, длина сторон которого составляет триста двадцать две мили. Всего на шесть миль меньше, чем на спидометре той злополучной машины, что взял напрокат один из пропавших мужчин…

Я почувствовал, как кровь закипает у меня в жилах. Ясный, штат Невада. Сам я там никогда не был, но слышал, что городок этот — пристанище публичных домов и всего того, что сопутствует грязному бизнесу. Да и как не слышать? В бытность свою полицейским я не раз «проводил» клиентов через Ясный, штат Невада. Не раз подонки, являвшиеся ко мне с повинной, признавались, что последние несколько дней или, точнее, ночей свободы провели с дамами в Ясном.

Мужчины сюда ездят в одиночку, тайком, стараясь не оставлять следов заплыва в мутные воды. Женатые мужчины. Успешные мужчины. Верующие мужчины. В общем смысле Ясный — это тот же квартал красных фонарей в Амстердаме, где Поэт когда-то подстерегал своих жертв.

Полицейские частенько руководствуются подсознанием и инстинктом. Живешь и умираешь, имея дело с фактами и свидетельствами. Это непреложно. Но именно чутье нередко открывает тебе эти самые факты, оно же объединяет их и, словно клей, не позволяет распасться на детали. В данном случае я как раз и следовал инстинкту. У меня появилось предчувствие насчет Ясного. Конечно, можно сидеть за этим столиком и до бесконечности вычерчивать треугольники. Но именно вершина, упершаяся в городок Ясный, притягивала меня, словно магнит, и я остро ощущал, как стремительно поднимается уровень адреналина в крови. Я не сомневался, что разгадал треугольник Маккалеба. Моего замолкшего навеки напарника. Следуя его таинственным пометкам, я выбрал направление движения. Орудуя импровизированным «циркулем», я добавил на карте две линии, вычертив таким образом правильный треугольник. Удовлетворенно постучал ногтем по карте и поднялся со стула.

Часы в кухоньке показывали почти пять. Так, на север ехать поздно — доберусь к темноте, а это плохо — слишком рискованно. А вот если двинуть на рассвете, в распоряжении останется почти весь день, а этого хватит, чтобы разузнать в Ясном все, что нужно.

Я прикидывал, что мне понадобится в поездке, когда раздался стук, заставивший меня — хоть я и ожидал гостей — вздрогнуть. Я поднялся и пошел открыть дверь Бадди Локриджу.

24

Рейчел сразу поняла, что Гарри Босх не в духе. Он уже раскрыл рот, но, увидев ее, запнулся на полуслове. Похоже, он кого-то ждет и этот кто-то опаздывает.

— Агент Уоллинг?

— Ждете кого-то?

— Нет, собственно.

Он украдкой бросил взгляд куда-то ей за спину и быстро осмотрел парковку позади мотеля.

— Можно войти?

— Да, да. Конечно, извините. — Он отступил в сторону.

Рейчел вошла в убогий, тускло обставленный гостиничный номер. Слева стоял низкий столик образца шестидесятых годов, на нем красовались бутылка пива, блокнот и карта, открытая на странице штата Невада. Босх поспешно сложил карту и закрыл блокнот. Положил одно на другое. Тут Рейчел заметила водительские права.

— Так что же привело вас в это славное местечко? — осведомился хозяин.

— Да так, решила посмотреть, как вы тут, — невинно ответила Рейчел. — Надеюсь, наш гостеприимный трейлер не слишком разочаровал вас утром.

— Да нет. Чего еще можно ожидать в таком месте?

— Действительно, чего?

— А как вы меня отыскали?

Рейчел сделала шаг в глубь комнаты.

— Так вы ведь расплачивались за номер кредитной картой!

Босх кивнул, не выказывая удивления ни оперативностью, ни сомнительными с точки зрения закона действиями, направленными на его поиски. Рейчел сделал еще шаг вперед и кивком указала на карту:

— Собираетесь отдохнуть в этих краях? Я хочу сказать, теперь, когда вы больше не занимаетесь этим делом, времени у вас навалом.

— Ну да, маршрут набрасываю.

— И куда же направляетесь?

— Еще не решил.

Она улыбнулась и повернулась к балконной двери. Открывался вид на черный самолет, распластавшийся на взлетной полосе, примыкающей к гостиничной парковке.

— Судя по вашей кредитке, вы здесь квартируете около девяти месяцев. То выезжаете, то снова останавливаетесь, последнее — чаще.

— Верно, они дают мне скидку как постоянному клиенту. На круг выходит долларов двадцать в сутки.

— Что-то многовато.

Он оглядел номер, словно оказался здесь впервые.

— Пожалуй.

Оба по-прежнему стояли. Рейчел понимала, что Босх не предлагает ей присесть из-за опаздывающего гостя. Она решила взять инициативу в свои руки и плюхнулась на кушетку, не дожидаясь приглашения.

— А зачем вам эта конура на целых девять месяцев? — спросила Рейчел.

Босх перенес стул от журнального столика к кушетке и уселся рядом с гостьей.

— Если вы хотите знать, связано ли это с нашим делом, отвечаю: нет, не связано.

— У меня и в мыслях этого не было. Просто спросила. На игрока вы не похожи — в смысле, не похожи на картежника. А здесь, похоже, такие как раз и останавливаются.

— Вы правы, — кивнул хозяин. — Картежники, разные типы со странными наклонностями. А я здесь потому, что дочь живет неподалеку. С матерью. Вот я пытаюсь узнать ее поближе. Можете считать это странной наклонностью.

— И сколько же лет девочке?

— Скоро шесть исполнится.

— Чудесно. А мать ее — Элеонор Уиш, бывшая сотрудница ФБР, так?

— Именно так. Ну хорошо, чем могу быть полезен, агент Уоллинг?

Она улыбнулась. Босх ей нравился. Он брал быка за рога. Никто и ничто его не запугает. Интересно, откуда такое бесстрашие? Может, секрет в том, что когда-то у него был жетон?

— Для начала можете называть меня Рейчел. Но вообще-то это я могу быть вам полезна. Разве вы не собирались со мной связаться?

Он засмеялся, хотя и невесело.

— О чем это вы?

— О нашей общей беседе. Взгляды, кивки, улыбки, все такое. Вы ведь выбрали меня союзником, разве нет? Пытались установить контакт. Сравнять шансы. Так, чтобы не трое против одного, а два на два.

Босх пожал плечами и выглянул на улицу.

— Может быть, но я стрелял наугад. Я… Словом, не знаю, но мне показалось, будто вас там третируют, вот и все. А я, смею сказать, знаю, каково это.

— Меня уж восемь лет как третируют.

Он понимающе посмотрел на нее.

— И все из-за Бэкуса?

— Не только. Я допустила несколько промахов, а Бюро ничего не забывает.

— Да, уж это я знаю.

Он поднялся.

— Я пью пиво, как видите. Может, присоединитесь, или по службе пришли?

— По службе не по службе, но от стаканчика не откажусь.

Он взял открытую бутылку, прошел в кухоньку, поставил бутылку в раковину, извлек из холодильника еще две, открыл их и вернулся в гостиную. Рейчел знала, что должна быть начеку. В таких ситуациях главное — кто кого переиграет, и поражение отделяет от победы очень тонкая линия.

— Тут вообще-то есть и стаканы, но я им не очень доверяю, — пояснил Босх, протягивая бутылку.

— Сойдет и так.

Она чокнулась с ним и сделала небольшой глоток. «Сьерра-Невада», неплохо. Рейчел видела, что хозяин исподтишка высматривает, действительно ли она пьет или только делает вид. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, хотя в этом не было никакой нужды.

— Отличное пиво.

— А то. Ну и какая же роль вам уготована? Стоять по стойке смирно и рта не открывать, вроде агента Зиго?

Рейчел усмехнулась:

— Действительно, еще не слышала, чтобы он произнес хоть одно связное предложение. Правда, я здесь всего два дня. Вообще-то они пригласили меня, потому что у них нет выбора. С Бобом Бэкусом меня кое-что связывает, и к тому же «джипиэс» отправили в Квонтико на мое имя, хотя моей ноги там уже восемь лет как не было.

— И откуда же они вас вытащили?

— Из Рапид-Сити.

Босх поморщился.

— Да нет, там не так уж плохо, — вскинулась Рейчел. — А сначала меня перевели в Минот, Северная Дакота. Там вообще одно штатное место. По-моему, только на второй год после этого начальство почувствовало себя отмщенным.

— Да, история. В Лос-Анджелесе, когда от тебя хотят избавиться, поступают иначе. Предлагают так называемую дорожную терапию, то есть переводят в самое дальнее от твоего дома отделение, чтобы каждый день попадал в пробку. Поездишь так два года и поневоле жетон сдашь.

— Как вы?

— Да нет. Впрочем, моя история вам хорошо известна.

Она ничего не ответила, вернулась к прежней теме.

— Ну а в распоряжении Бюро вся страна и еще немного. Там не дорожную терапию прописывают, там это называется «трудным назначением». Посылают туда, куда никто не хочет ехать. Мест много, и там при желании вполне можно похоронить неугодного агента. В Миноте служат парни из резерва, и фэбээровцев они, мягко говоря, не любят. В Рапид-Сити немногим лучше, правда, там хотя бы людей побольше. Изгоев вроде меня. Знаете, нам не так уж и плохо, хотя бы никто не давит. Понимаете, о чем я?

— Вполне. И давно вы там?

— Восемь лет.

— Ничего себе.

Она только рукой махнула: ерунда, мол, не стоит и говорить. Рейчел вполне отдавала себе отчет в том, что делает. Своей открытостью располагает его к себе. А она нуждается в доверии этого человека…

— А скажите-ка мне, — заговорил Босх, — отчего все это? Оттого, что вы были связной? Оттого, что стреляли в Бэкуса? Или оттого, что он ускользнул?

— Все вместе, и не только. Связалась с «врагом», резинку жевала на занятиях, ну и так далее.