Она помотала головой.

— Я побуду пока здесь.

— Вряд ли что-то произойдет, — сказал Моррис. — Лучше тебе сходить поесть.

— Я побуду здесь! — вырвалось у нее бессознательно.

— Ну ладно-ладно! — замахал руками Моррис. Он метнул взгляд на Эллиса, и они вышли. Она осталась с Герхардом.

— Ты учел лимит погрешности этой кривой? — спросила она.

— Учел. Но я не пойму, что происходит. Лимит уже давно пройден. Лимит составил плюс-минус две минуты на 99 процентов.

— Ты хочешь сказать, что припадок должен был произойти в промежутке от 6.02 до 6.06.

— Ну, в общем, да. Но припадка явно не было.

— Но ведь нужно какое-то время, чтобы компьютер обнаружил припадок?

— Согласен, — неуверенно кивнул Герхард. Она подошла к окну. Солнце уже встало и сияло на небе красноватым пятном. Почему восход всегда кажется менее живописным, чем закат? Ведь восход и заход должны быть одинаковыми…

Она услышала за спиной тихий электронный писк.

— О! — воскликнул Герхард.

— Что это значит?

Герхард указал пальцем на небольшой металлический ящик на полке в дальнем углу. Ящик был подсоединен к телефонному аппарату. На ящике замигала зеленая лампочка.

— Что это значит? — повторила она.

— Это линия спецсвязи. Круглосуточное воспроизведение текста после набора номера, который указан у него на жетоне.

Она подошла к ящику и сняла трубку с рычага. Приложила трубку к уху и услышала размеренный резкий голос: «…настоятельно рекомендуется не кремировать труп и не производить вскрытия тела, пока не будут удалены радиоактивные материалы. В противном случае существует серьезная опасность заражения…».

Она обернулась к Герхарду:

— Это можно выключить?

Он нажал кнопку на ящике. Голос умолк.

— Алло? — сказала она.

В трубке молчали, потом раздался возбужденный мужской голос:

— С кем я говорю?

— Я доктор Росс.

— Вы работаете в… — пауза. — Центре нейропсихиатрических исследований?

— Да.

— Возьмите ручку и бумагу. Запишите адрес. Это капитан Андерс из полицейского управления Лос-Анджелеса.

Она жестом попросила Герхарда принести ей карандаш или ручку.

— Что случилось, капитан?

— Убийство. И нам надо задать вам несколько вопросов.

7

Три патрульные машины были припаркованы у входа жилого дома близ Сансет-бульвара. Мигалки уже привлекли толпу зевак, несмотря на столь ранний час и утренний холод. Она остановилась чуть дальше и вернулась к дому. Ее остановил молодой патрульный.

— Вы здесь живете?

— Я доктор Росс. Меня вызвал капитан Андерс.

Он кивнул в сторону лифта.

— Третий этаж, из лифта налево, — и пропустил ее в здание.

Зеваки с любопытством наблюдали, как она пошла по вестибюлю и остановилась перед лифтом. Люди столпились у входа, заглядывая друг другу через плечо в раскрытую дверь и перешептываясь. Интересно, подумала она, что они о ней говорят. От мигалок патрульных машин по стенам вестибюля бежали красноватые блики. Подъехал лифт, она вошла, и двери закрылись.

Внутри лифт был обшит пластиковыми панелями под дерево. Вытертый коврик на полу — зеленый, загаженный многочисленными собаками и кошками. Она нервно стояла, переминаясь с ноги на ногу, пока лифт со скрипом полз на третий этаж. Она уже прекрасно представляла себе, кто обитает в таких домах: шлюхи, гомики, наркаши и случайные гастролеры. Тут можно было снимать квартиру ненадолго — на месяц. То еще местечко…

Она вышла на третьем этаже и двинулась к группе полицейских у двери в дальнем конце коридора. Дорогу ей преградил сержант. Она повторила, что ей звонил капитан Андерс, и ее пропустили в квартиру, попросив ничего там не трогать.

Это была крохотная квартирка с одной спальней, меблированная в псевдоиспанском стиле. Или во всяком случае ей так показалось. Внутри находилось человек двадцать — они фотографировали, измеряли, снимали отпечатки пальцев, собирали вещественные доказательства. Сейчас трудно было представить, как тут все выглядело до наплыва сотрудников полиции.

К ней подошел Андерс. Моложавый, лет тридцати пяти, в строгом темном костюме. Длинные волосы падают на воротничок рубашки. На носу очки в роговой оправе. Он был похож на молодого профессора, и это ее поразило. Странно все-таки, как у людей рождаются предубеждения.

Он спросил у нее тихим голосом:

— Вы доктор Росс?

— Да.

— Капитан Андерс. Спасибо, что приехали. — Он быстро и сильно пожал ей руку. — Тело находится в спальне. Там же сотрудники канцелярии коронера.

Он повел ее в спальню. Убитой оказалась нагая девушка лет двадцати с небольшим, распростертая на кровати. У нее была разбита голова, а на теле виднелось несколько ножевых ран. Вся постель была в крови. В воздухе стоял сладковатый запах крови.

В комнате царил беспорядок: стул перед трюмо валялся на полу, косметика и флакончики с духами разбросаны по ковру, ночник разбит. В спальне находилось шестеро — среди них судмедэксперт. Он заполнял свидетельство о смерти.

— Это доктор Росс, — представил ее Андерс. — Расскажите ей.

Судмедэксперт кивнул на труп.

— Зверское убийство, как сами видите. Сильный удар в левый височный отдел, вызвавший деформацию черепа и мгновенную потерю сознания. Ударили вон той лампой. На лампе обнаружены кровь ее группы и ее волосы.

Росс поглядела на лампу и перевела взгляд на тело.

— А ножевые ранения?

— Нанесены позже, видимо, уже после смерти. Смерть наступила после удара по голове.

Росс осмотрела голову убитой. С одной стороны голова была размозжена и напоминала сдувшийся футбольный мяч, черты когда-то миловидного лица искажены.

— Можно видеть, — продолжал врач, — что она успела наложить макияж. Насколько можно предполагать, она сидела перед трюмо вот здесь и красила лицо. Удар последовал сверху под углом, она упала со стула, и все полетело на ковер. Потом ее подняли… — врач воздел руки и изобразил усилие, с которым как бы поднимал тело, — и перенесли со стула на кровать.

— Это был кто-то довольно сильный?

— О да! Мужчина, вне всякого сомнения.

— Откуда вам известно?

— В сливном отверстии ванны нашли паховые волосы. Мы обнаружили два типа волос. Одни волоски принадлежат ей, другие — мужчине. У мужчин паховые волосы, как вам известно, более курчавые и менее эллиптичные на поперечном срезе, чем женские.

— Мне это неизвестно.

— Если хотите, могу указать вам литературу, где об этом можно почитать. Совершенно ясно также, что убийца имел с ней половую связь до убийства. Мы исследовали семенную жидкость и знаем его группу крови — первая. Мужчина после полового акта принял душ, а потом вышел из ванной и убил ее.

Росс кивнула.

— После удара по голове ее подняли и положили на кровать. К этому времени кровотечение было несильным. На трюмо и на ковре обнаружено незначительное количество крови. Но теперь ее убийца взял какое-то орудие и несколько раз ударил ее в живот. Заметьте, что самые глубокие раны расположены в нижней части живота, в паховой области — возможно, действия убийцы имели для него некий символический сексуальный смысл. Но это только наше предположение.

Росс снова кивнула, но ничего не сказала. Она решила, что сотрудник канцелярии коронера — зануда, и ей не хотелось говорить ему больше, чем нужно. Она подошла поближе к трупу и исследовала колотые раны. Отверстия оказались довольно маленькими, точно уколы, но вокруг отверстий кожа была сильно разорвана.

— Вы нашли орудие? — спросила она.

— Нет.

— И что это было, по-вашему?

— Не знаю. Нечто не очень острое, но удар был силен — чтобы прорвать кожу и ткани тупым инструментом, требуется значительное усилие при ударе.

— Это еще один аргумент в пользу нашего предположения, что убийца — мужчина, — заявил Андерс.

— Да, можно предположить, что это был металлический предмет, например, нож для вскрытия писем, или металлическая линейка, или отвертка. Что-то в этом роде. Но вот что интересно. — Судмедэксперт указал на левую руку убитой. Рука лежала поперек кровати и была сильно изувечена колотыми ранами. — Смотрите: он ударил ее в живот, потом в руку. Раны тянутся правильной прямой линией. Обратите внимание на последовательность колотых ран. И теперь смотрите: он несколько раз ударил по руке, потом продолжал колоть простыню и одеяло. Уколы продолжают образовывать прямую линию.

Он провел рукой вдоль череды рваных отверстий в ткани.

— Насколько я это понимаю, это персеверация. Автоматическое продолжение бесцельного движения. Точно он превратился в своего рода машину, которая просто продолжает работать вхолостую…

— Верно, — заметила Росс.

— Мы полагаем, — продолжал судмедэксперт, — что это есть проявление состояния транса. Однако мы не знаем, имело ли это состояние органическое происхождение или функциональное, было ли оно естественным или искусственно вызванным. Поскольку девушка сама впустила его в квартиру, это состояние транса возникло позднее.

Росс поняла вдруг, что сотрудник канцелярии коронера просто выпендривается перед ней. Вот это ее и раздражало. Сейчас не время играть в Шерлока Холмса. Андерс передал ей жетон.

— При осмотре квартиры мы обнаружили вот это.

Росс повертела жетон в руке и прочитала:

«У меня ядерный биостимулятор. Внешнее физическое воздействие или огонь способны повредить оболочку капсулы и способствовать выбросу токсичных материалов. В случае моего ранения или смерти позвоните по тел. (213) 6521134».

— По этому телефону мы дозвонились вам, — сказал Андерс, внимательно глядя на нее. — Мы вам все рассказали, теперь ваша очередь.

— Его зовут Гарри Бенсон. Ему тридцать четыре года, и он страдает психомоторной эпилепсией.

Врач щелкнул пальцами.

— Ну я же говорил!

— Что такое психомоторная эпилепсия? — спросил Андерс.

В этот момент из соседней комнаты вошел человек в штатском.

— Мы нашли отпечатки, — сказал он. — Они фигурируют в картотеке министерства обороны. Только там и больше нигде. У этого парня допуск к секретным материалам с 1968 года по настоящее время. Имя — Гарри Бенсон, живет в Лос-Анджелесе.

— Допуск к чему? — спросил Андерс.

— Вероятно, к исследованиям в области компьютерной технологии, — предположила Росс.

— Да, правильно, — подтвердил штатский. — В последние три года — секретные разработки компьютерных технологий.

Андерс делал пометки в записной книжке.

— Его группа крови у них указана?

— Да. Первая.

Росс повернулась к врачу.

— Вы выяснили личность убитой?

— Имя — Дорис Блэнкфурт, сценический псевдоним — Анджела Блэк. Двадцать шесть лет, живет в этой квартире полтора месяца.

— Чем она занимается?

— Танцовщица.

Росс кивнула.

— Вам это о чем-нибудь говорит? — спросил Андерс.

— У него слабость к танцовщицам.

— Он испытывает к ним влечение?

— Влечение и отвращение. Это довольно сложно объяснить.

Андерс бросил на нее удивленный взгляд. Неужели он считает, что она его дурачит?

— И он страдает эпилепсией?

— Да. Психомоторной эпилепсией.

Андерс продолжал писать.

— Мне необходимо узнать об этом подробнее.

— Разумеется.

— Мне нужно описание его болезни, фотографии…

— Я вам дам все интересующие вас материалы.

— …и как можно скорее.

Росс кивнула. Вся ее решимость избегать сотрудничества с полицией растаяла. Она неотрывно смотрела на разбитую голову девушки. И воочию представила себе, как внезапно и яростно он на нее набросился. Росс взглянула на часы.

— Уже полвосьмого. Мне надо возвращаться в больницу, но я заеду домой переодеться и умыться. Можете подъехать ко мне домой или в больницу.

— Я подъеду к вам домой, — ответил Андерс. — Минут через двадцать мы тут закончим.

— О'кей, — сказала она и дала ему адрес.

8

Приятно было стоять под душем: горячие струйки воды, точно иголочки, кололи ее голую кожу. Она расслабилась и, закрыв глаза, глубоко вдыхала теплый пар. Она обожала душ, хотя и отдавала себе отчет в том, что эта привычка укладывается в схему мужского поведения. Мужчины любят принимать душ, женщины — ванну. Об этом однажды упомянул доктор Рамос. Она поначалу решила, что это ерунда: схемы поведения на то и нужны, чтобы их ломать. Она же — индивидуальность!

Потом она узнала, что душ используется при лечении шизофреников. Иногда удавалось успокоить их путем резкой смены холодной и горячей струи.

— Ну, теперь вам кажется, что вы шизофреничка? — спросил доктор Рамос и от души посмеялся. Он не часто смеялся. Порой она пыталась его рассмешить — без особого успеха.

Она выключила душ и вылезла из ванны, завернувшись в простыню. Отерла испарину с зеркала и стала себя рассматривать. «Ну и страхолюдина», — сказала она и кивнула. Отражение в зеркале тоже ей кивнуло. Душем смыло тени с век и тушь с ресниц — больше никакой косметикой она не пользовалась. Теперь ее глаза казались маленькими и усталыми. На какой час назначена ее сегодняшняя встреча с доктором Рамосом? А разве сегодня?

Какой сегодня день, кстати? Она с трудом припомнила, что пятница. Она не спала в последние сутки и теперь мысленно отметила все симптомы усталости от недосыпания, которые выучила еще будучи практиканткой. Сводит желудок. Тупая боль во всем теле. Легкая затуманенность сознания. Ощущение ужасное!

Она знала, что будет дальше. В следующие четыре-пять часов она будет грезить о сне. Ей будет представляться кровать и мягкий матрас. Ее начнут преследовать приятные ощущения, сопровождающие отход ко сну.

Но она надеялась, что Бенсона удастся найти гораздо раньше. Зеркало снова запотело. Она раскрыла дверь, чтобы впустить в ванную комнату свежий воздух, и снова стерла пар с зеркала. Она уже собралась было наложить новый слой теней на веки, когда в дверь позвонили.

Это, наверное, Андерс. Она оставила входную дверь незапертой.

— Открыто! — крикнула Росс и продолжала заниматься макияжем. Наложила тени и подкрасила тушью ресницы на одном глазу. — Если хотите кофе, вскипятите воду на кухне!

Она закончила красить второй глаз, покрепче завернулась в простыню и выглянула в коридор.

— Вы там все нашли?

В коридоре стоял Гарри Бенсон.

— Доброе утро, доктор Росс, — произнес он приятным голосом. — Надеюсь, мое появление не слишком неуместно.

Странно, что она так перепугалась. Он протянул руку, она ее слабо пожала, почти не отдавая себе отчета в своих действиях. Ее переполнял страх. Но чего она боится? Она же знает этого мужчину достаточно хорошо: раньше она неоднократно оставалась с ним наедине и никогда не боялась.

Отчасти этот страх был вызван его неожиданным появлением здесь, в ее доме. И еще — домашняя, а не больничная обстановка: она вдруг остро ощутила, что стоит перед ним нагая, завернутая в купальную простыню.

— Извините, я что-нибудь на себя накину.

Он вежливо кивнул и отправился в гостиную. Она закрыла за собой дверь спальни и села на кровать. Она тяжело дышала, точно пробежала длинную дистанцию. Тревога, подумала она. Но это слово не успокоило ее. Она вспомнила пациента, который в отчаянии заорал на нее: «Нечего втолковывать мне, что у меня депрессия. Я себя ужасно чувствую!»

Росс подошла к шкафу и надела первое попавшееся ей под руку платье. Потом вернулась в ванную и посмотрелась в зеркало. Время тяну, подумала она. А сейчас время тянуть не стоит.

Она глубоко вздохнула и вышла к нему. Гарри стоял посреди гостиной. По всему было видно, что он смущен. Она оглядела комнату как бы его глазами: современная, чистенькая, незнакомая квартира. Современная мебель: черная кожа и хромированный металл, угловатые линии. По стенам висят современные картины. Современный, сверкающий, механический мир. Удобная, совершенно чужая мебель.

— Вот уж никогда бы не подумал, что вы можете жить в таком доме, — сказал он.

— Нас пугают разные вещи, Гарри. — Она старалась говорить дружелюбно. — Хотите кофе?

— Нет, спасибо.

Он был хорошо одет: галстук, пиджак. Но его парик — черные длинные волосы — производил отталкивающее впечатление. И еще его глаза — усталые, затуманенные, — глаза человека, едва не валящегося с ног от усталости. Она вспомнила, какое опустошение, физическое и эмоциональное, испытывают крысы после чрезмерных стимуляций удовольствия. В конце сеанса они лежат на полу клетки, раскинув лапки, тяжело дыша, выбившись из сил настолько, что не в состоянии подползти к рычагу электрошока и нажать его еще раз.

— Вы здесь одна? — спросил Гарри.

— Одна.

На его левой щеке виднелся небольшой кровоподтек — прямо под глазом. Она взглянула на его перебинтованную голову. Бинты едва виднелись из-под парика — узкая белая полоска между волосами и воротничком рубашки.

— Что-нибудь не так?

— Нет, все в порядке.

— А вы, похоже, нервничаете. — Его голос прозвучал с неподдельной озабоченностью. Возможно, он только что испытал стимуляцию. Она вдруг вспомнила, как недавно после пробной стимуляции он пережил сексуальное влечение к ней — как раз перед интерфейсингом.

— Да нет же… я не нервничаю, — Росс улыбнулась.

— У вас очень милая улыбка.

Она оглядела его одежду, ища кровь. Убитая девушка была вся в крови. И Бенсон тоже должен был сильно измазаться. Но на его одежде не было ни пятнышка. Возможно, он еще раз принял душ и смыл с себя кровь. После того, как убил ее.

— Ну, а я налью себе кофе. — Она вышла на кухню с облегчением. В кухне, подальше от него, она могла спокойно перевести дух. Она поставила чайник на конфорку, зажгла газ и постояла немного у плиты. Надо взять себя в руки. Надо взять ситуацию под контроль.

Странная вещь: хотя Росс испытала шок, увидев Бенсона у себя в доме, она почему-то вовсе не удивилась его приходу. Психомоторные эпилептики — это люди, опасающиеся собственной агрессивности. Более половины из них совершают самоубийства из отчаяния: все они сильно терзаются и страдают и оттого обращаются к врачу за помощью.

Но почему же он не вернулся в клинику? Росс вышла в гостиную. Бенсон стоял у огромного окна и смотрел на город, раскинувшийся во все стороны на многие мили к горизонту.

— Вы сердитесь на меня?

— Отчего?

— Ну, я ведь сбежал.

— А почему вы сбежали, Гарри? — Она почувствовала, как к ней возвращается уверенность. Она способна подчинить своей воле этого человека. Это же ее работа. Она оставалась наедине с мужчинами куда более опасными, чем этот. Она вспомнила полугодичное пребывание в больнице «Кэмерон», где ей пришлось иметь дело с психопатами и убийцами — очаровательными, обаятельными и страшными мужчинами.

— Потому. — Он улыбнулся и сел в кресло. Поерзал, встал, пересел на софу. — У вас какая-то неудобная мебель. И как вы можете жить в таком неуютном месте?

— Мне здесь нравится.

— Но здесь же все такое неудобное! — Он бросил на нее вызывающий взгляд. Она опять слегка похолодела от страха. Обстановка, в которой сейчас оказался Бенсон, была для него угрожающей, а Бенсон реагировал на внешнюю опасность агрессивно.

— Как вы нашли меня, Гарри?

— Вы удивлены, что я знаю ваш адрес?

— Да, немного.

— Я проявил предусмотрительность. Прежде чем отправиться к вам в больницу, я узнал, где живете вы, где живет Эллис и Макферсон. Я знаю все адреса.

— Зачем?

— На всякий случай.

— А чего вы опасались?

Он не ответил. Встал, подошел к окну и стал смотреть на город.

— А ведь они меня ищут, — пробормотал он. — Ищут, ведь так?

— Да.

— Но они меня не найдут. Город большой.

В кухне засвистел чайник. Она извинилась и вышла из комнаты. Наливая себе кофе, она скользнула глазами по хозяйственному столу, ища какой-нибудь тяжелый предмет. Может, удастся ударить его по голове. Эллис ей этого никогда не простит, но что делать…

— Тут у вас на стене картина, — крикнул Бенсон. — На ней много цифр. Кто это сделал?

— Человек по имени Джонс.