Вокруг стояли пятеро. Трое белых, один негр, один полулатино, взрослые, всем хорошо за двадцать, а то и за тридцать, но одеты, как подростки, в куртки с капюшонами и обтрепанные джинсы. Каждый выглядел так, будто с удовольствием кого-нибудь избил бы. На полу и в проломах стен горели свечи — сотня, а то и больше.

Один, самый высокий из белых, захохотал:

— Ого! Да ты потерялся, дурашка.

Старик прошел дальше, остановился шагах в десяти от костра, молитвенно сложил руки и пристально посмотрел на каждого.

— Нет, — произнес он спокойным, рассудительным голосом. — По-моему, я в нужном месте. — Он вытащил из кармана бумажник и швырнул его к ногам говорившего. — Для начала разберемся с этим. Не хочу, чтобы вы отвлеклись на обычный грабеж.

Высокий недоуменно поморщился.

Его приятель поднял бумажник, профессионально ознакомился с содержимым и присвистнул.

— Шесть сотен, — доложил он высокому, явно вожаку. — И мелочь. Мы его прямо сейчас убьем?

Высокий промолчал. Его звали Роберт. Точнее, так его звала мать. Она умерла уже давно, как и отец и две его сестры. Теперь все называли его Нэш. Он исхитрился прожить почти сорок лет — внушительный возраст, по меркам местных уголовников, — и за это время натворил много всяких дел. В общем-то, трудно сказать, чего он не натворил. Достаточно будет и того, что женщины, мужчины и дети видели его в ночных кошмарах и просыпались в ужасе от жутких воспоминаний о его злодеяниях. Нэш грабил, калечил и убивал — ружьем, ножом, голыми руками или продажей наркотиков, смешанных с мелом, чистящими средствами или просто уличной пылью.

Короче говоря, Нэш был очень нехорошим человеком, а в последние полгода начал исследовать новые сферы, способы и средства совершения злодейств.

Однако же он был весьма неглуп. Поведение старика говорило о том, что просто так его не убить. Во всяком случае, пока не убить.

— Чего тебе?

— Зачем свечи?

Трое переглянулись.

— Мы сатанисты, — гордо объявил один тип, не выпуская из рук бумажник старика.

— Заткнись, — сказал Нэш.

Старик с любопытством уточнил:

— Правда?

Тип с бумажником не собирался затыкаться:

— Что, не веришь?

— Раз ты говоришь, значит так оно и есть.

— Попробуй только не пове…

Нэш повернулся к типу с бумажником и зыркнул на него. Тип умолк. Замер с раскрытым ртом. Попытался сомкнуть губы, но не получалось. В конце концов он сжал челюсти. Лоб его покрылся испариной, руки дрожали.

Старик с интересом наблюдал за происходящим.

Дрожащий тип отступил в тень. Остальные последовали за ним. Нэш остался стоять перед стариком.

— Последний раз спрашиваю, чего тебе? — сказал Нэш.

Старик дружелюбно пожал плечами:

— Любопытствую. Мне нравятся развалины, заброшенные и затерянные. Я гулял, увидел склад, решил посмотреть. Думал, он пустой, ну или здесь обосновались бродяги и наркоманы. А вместо этого… — Он обвел рукой помещение. — Свечи. Красота. Но вы не очень похожи на читателей журнала «Марта Стюарт ливинг» [«Марта Стюарт ливинг» («Martha Stewart Living») — ежемесячный журнал по домоводству, издающийся американской предпринимательницей Мартой Стюарт (р. 1941) с 1990 г.]. Вот мне и стало интересно.

— Ты кто?

— Тот, кого ты видишь. А вот ты кто, Роберт? Кто ты сейчас?

Нэш уставился на него:

— Откуда ты знаешь это имя?

— У меня игра такая. Если я не знаю имени человека, то называю его Роберт. Так вот, скажи-ка, он правду говорит? Вы, господа, действительно сатанисты?

Нэш решил сказать правду не потому, что считал это важным или обязательным, а потому, что настало время показать странному типу, с чем — и с кем — он имеет дело.

Он раскрыл правую ладонь у груди и, не сводя глаз со старика, кашлянул.

Над ладонью возникло слабое тусклое сияние, которое быстро превратилось в яркий огненный шарик размером с мяч для гольфа.

Старик поглядел на пламя и сказал вроде бы удивленно:

— Ха!

— Вот так-то. — Нэш сжал кулак и опустил руку. — Ясно тебе?

— Пожалуй, да.

— Вот и хорошо. Еще вопросы есть или ты собрался сваливать? Оставайся, мы тебя поколотим. Для тренировки. Неплохо разомнемся.

— Ты как это сделал? Ну, огонь?

— Это дар.

— От кого?

— От него. От Темного властелина. За то, что работаю на него.

— Как? Что ты делаешь?

— Мы ему молимся, — сказал Нэш. — Каждый день. И приносим жертвы.

Старик кивнул, будто кто-то объяснял ему важные изменения в условиях медицинского страхового полиса.

— Какие жертвы? Животных? Людей?

— Нет, — презрительно отмахнулся Нэш. — Это все устарело. Для того чтобы делать нехорошие вещи с правильными намерениями, не нужны всякие выдумки Денниса Уитли [Деннис Уитли (1897–1977) — английский писатель, популярный автор оккультно-мистических приключенческих романов.].

— И что же вы делаете?

— Ломаем. Поджигаем. Портим.

— Кто «мы»?

Остальные так и стояли поодаль, не ввязывались в разговор, зная свое место.

— Я в основном. А эти… они пока не дотягивают.

— Так покажи, что ты можешь.

Нэш медлил. С одной стороны, было очень странно. Он понятия не имел, что это за тип. Может, коп. Но даже если это коп, то на Нэша у него ничего не было, иначе он явился бы сюда с подмогой и при оружии — и то при условии, что в полицейском департаменте Майами служат такие детективы, которым давно пора сидеть на крылечке и ждать приезда внуков, чтобы отправиться с ними в Диснейуорлд и потратить там столько денег, что хватило бы месяц кормить семью в Опа-Локе.

С другой стороны, Нэшу давно хотелось покрасоваться перед кем-нибудь еще, а не только перед своими прихвостнями. Он миллион раз показывал им, что и как делать, но у них ничего не получалось. Что-то не клеилось, и это не позволяло ему двигаться дальше. Нэш понимал, что в одиночку по этому пути не пройдешь. Авторитет зависел от того, скольких ты привел с собой. Дар надо было передавать. День за днем. Ночь за ночью.

Он сунул руку в карман джинсов и вытащил картонную коробочку размером с пачку сигарет.

— Что это?

Нэш открыл коробочку, выложенную ватой, достал из нее крохотную шкатулку и поднес поближе к старику.

Старик чуть наклонился и, прищурившись, посмотрел на сверкающие черные бока шкатулки. На крышке кто-то тщательно выписал зимний пейзаж: заснеженные ели и сосны, сани в упряжке и парочка в старомодных шубах и меховых шапках. Изображение было четким, словно нарисованное кистью в один волосок; зеленые и белые цвета с вкраплениями алого, лилового и золотого казались еще ярче на фоне черных стенок шкатулки. Поверхность была очень блестящей, будто покрытая многочисленными слоями бесцветного лака. Детали картинки и ее блеск напомнили старику о другой шкатулке, гораздо большего размера, которую когда-то сделали для него на заказ.

— Ну и?..

— Здесь по соседству живет старикан. — Нэш бережно положил шкатулку на пол. — Я слышал, как он рассказывал кому-то в магазине, мол, его жена умирает от рака. Ее мать из России. Единственное, что она оттуда привезла, — такую вот шкатулку. Их называют лаковыми миниатюрами. Шкатулку украли, когда старикова жена была совсем маленькой, но она о ней помнила все эти годы. Вроде как память о матери, и все такое. В общем, старикан знает, что жена вот-вот умрет, а у него есть деньжата, которые он копил украдкой от нее. Все эти годы, по доллару, по центу, на черный день, и все такое. И вот теперь решил, что этот день настал. Так вот, он рассказывает типу за прилавком — а тому, ясное дело, плевать на эти басни, сразу видно, — что все деньги, все семьсот пятьдесят долларов, потратил на эту хрень. Много лет жена во всех подробностях расписывала свое сокровище, он несколько месяцев искал его в интернете, по описанию. А у нее на следующей неделе день рождения. И старик хотел сделать ей подарок. Ну, хотеть-то он хотел, только заглянул я к ним в гости в прошлое воскресенье. Когда они ушли в церковь.

— Украл, значит. Хорошо.

Нэш улыбнулся:

— Ага. Но дело не в этом.

Он поднял правую ногу, помедлил с закрытыми глазами, будто вознося молитву, с силой опустил тяжелый ботинок на хрупкую шкатулку и растер ее в порошок.

Секунд десять он молчал, наслаждаясь содеянным. Потом открыл глаза.

— Вот что ему нравится.

Старик не двигался, будто прислушивался к чему-то, а чуть погодя покачал головой:

— Ничего.

Он помрачнел. Возможно, разочаровался.

Нэш недоуменно посмотрел на него, поскольку ожидал совсем другой реакции.

— Что?

Старик стоял, нахмурившись и поджав губы. Еще недавно он был спокоен и равнодушен, будто беседа не представляла особого интереса. Но сейчас в нем что-то изменилось. Он стал несчастным и каким-то задумчивым. Серьезным.

— В чем дело, старый хрыч?

Старик рассеянно взглянул на Нэша:

— В чем дело? Я объясню тебе, в чем дело. Мне нравится твой стиль, но есть одна проблема.

— Какая проблема?

— Большая. Не знаю, кому уж ты совершаешь жертвоприношения, дружище, но он точно не дьявол.

— С чего ты взял?

— Потому что дьявол — это я.

Он повернулся к типу с бумажником, воздел руку и щелкнул пальцами.

Тип взорвался.


Наступила полная тишина. Никто из присутствующих, с ног до головы забрызганных кровью и ошметками мозгов и внутренностей, не произнес ни слова, не издал ни звука и не двинулся с места. Было так тихо, что казалось, будто они даже перестали дышать, но потом все моргнули одновременно.