Эва, Юстас

апрель 2020 года

Кара в последнее время так зашивалась на работе, что увидеться с ней получалось хорошо если пару раз в неделю, десять минут на кофе и разбежались, только однажды выбралась на пикник, да и там поминутно хваталась за телефон. Но накануне Эвиного отъезда Кара всё-таки выгрызла себе свободный вечер, так что отлично прогулялись и выпили напоследок — сперва на одной стороне реальности, где бары были закрыты на карантин, и пришлось скитаться по пустынному городу с бокалами в рюкзаке, а потом на другой, где с барами всё до такой степени в полном порядке, что даже непонятно, откуда берётся столько народу, чтобы их заполнять. На Эву выпивка почти не действовала, разве что слегка разгоняла поглотивший мысли и чувства туман, и голова становилась яснее; Кара смеялась: ну всё, дорогая, допрыгалась, добро пожаловать в страшный мир вечной трезвости, хуже нашего Стефана стала, совсем беда!

В четвёртом по счёту баре со смешным названием «Лихой парадокс» Кара ухватила за локоть симпатичного незнакомца — то есть Эве так сперва показалось, а что незнакомец Карин сотрудник, и у них была назначена встреча, она уже потом поняла — повисла у него на шее, сказала:

— Явился, спаситель мой! Ещё немного, и мне бы пришлось делать выбор между опциями «плясать на столе» и «падать под стол».

— Так можно последовательно, — совершенно серьёзно сказал незнакомец. — Необязательно выбирать что-то одно.

Он говорил с такой убедительной интонацией, что Эва сразу внутренне с ним согласилась. Даже успела прикинуть, что лучше сперва плясать, а потом уже падать. Потому что если в обратном порядке, то вылезать из-под стола ради танцев будет мучительно лень.

— Это Юстас, — сказала ей Кара. — Твой водитель, переводчик и роковое проклятие на ближайшие десять дней.

— А почему проклятие? — опешила Эва.

— Потому что он только с виду нормальный мужик. А на самом деле — монстр, неумолимый, как сама смерть. Даже хуже: смерть иногда отступает перед хорошим врачом, или жреческим заклинанием, а Юстаса такой ерундой не проймёшь. Я велела ему привезти тебя обратно живой и здоровой — прости, дорогая! Ты не представляешь, что этот тип способен устроить, если ты вдруг захочешь воспользоваться неотъемлемым правом всякого свободного человека попасть в беду.

— Ну, это не очень страшно, — решила Эва. — Нелегко целых десять дней подряд оставаться живой и здоровой, но я наверное как-нибудь переживу.

Юстас зыркнул на неё исподлобья и вдруг улыбнулся так тепло, как только на Этой Стороне улыбаются, хотя Эва не смогла бы сформулировать, в чём, собственно, заключается разница; по идее, приветливые, сердечные люди везде есть.

— На самом деле я не очень ужасный, — сказал он. — Так, серединка на половинку. И что особенно ценно в совместных поездках, умею часами молчать.

— Я тоже умею, — кивнула Эва. И подумав, честно призналась: — Но не люблю.

— Отлично поладите, — заключила Кара. — Я рада. Не подложила, значит, обоим сразу свинью. Пошли, проводите меня домой, проследите, чтобы не буянила по дороге. А то если начну, придётся продолжить: всякий жест требует логичного завершения. А я уже прямо сейчас спать хочу.

* * *

Проводили, куда деваться. Шли кругами, потому что весенняя ночь была упоительно хороша, на полпути по настоянию Кары купили бутылку какой-то смешной зелёной шипучки, хмельной, как шампанское с водкой, а по вкусу, как травяной лимонад, распили её на троих в подворотне, в старых удобных креслах, специально выставленных на улицу для любителей тайком выпивать; в процессе Эва и Юстас, поначалу не знавшие, как обращаться друг к другу, решительно перешли на «ты». На площади Восьмидесяти Тоскующих Мостов Кара крепко их обняла, сказала: «Без ящика „Белого дня“ даже не вздумайте возвращаться, если семнадцатый год уже не достать, берите последнего урожая, оно, по идее, тоже должно быть вполне ничего».

Когда за Карой захлопнулась дверь служебной квартиры, Юстас спросил Эву, где она живёт, немного подумал, кивнул, ухватил под локоть и бодрым шагом повёл в переулок, который освещали полтора фонаря — яркий на углу ближайшего дома и очень тусклый вдали. Свернули в какой-то двор, прошли его насквозь, едва протиснувшись между сараями, и внезапно оказались на улице Наугардуко, всего в трёх кварталах от Эвиного дома.

— Прости, что доставил не прямо к подъезду, — сказал ей Юстас. — Но Проходы у вас не в каждом дворе, к сожалению. Если и есть ещё ближе, я его пока не нашёл. Завтра приходи сюда с вещами, я тебя встречу, и сразу поедем. В полдень удобно? Не рано? Успеешь выспаться? Сейчас, если что, около половины первого — и здесь, и у нас.

— В полдень нормально, — кивнула Эва. — Всё-таки удивительно, что время в обеих реальностях идёт одинаково! С соседней Польшей час разницы, а с вами можно часы сверять.

— Сам удивляюсь, — кивнул Юстас. — Но так, кстати, не всегда было. Совсем недавно наше время синхронизировалось. Окончательно, без расхождений — меньше полувека назад.

— А раньше не совпадало?

Юстас отрицательно помотал головой.

— Раньше у нас за один ваш день годы порой пролетали. А иногда всего месяц, или неделя. Причём совершенно непредсказуемо, невозможно заранее угадать; если хронологические несоответствия и были с чем-нибудь связаны, учёные не сумели выявить связь. Поэтому приходилось принимать эту разницу просто как данность. Контрабандисты той эпохи были по-настоящему рисковые люди, нынешним не чета. Если застрянешь на Другой Стороне, для близких, считай, сгинул навек. Дома столетия могут пройти, пока ты вернёшься — если вообще хоть когда-то вернёшься — на свет Маяка. А смотрители Маяка в ту пору были чокнутые, все как один. По-настоящему, я имею в виду, а не просто с небольшим прибабахом. Поди сохрани рассудок, когда у тебя нерасторжимая связь с двойником, который за всю твою долгую жизнь повзрослеть не успеет. Ты уже глубокий старик, а он даже в школу ещё не пошёл. Но уверен, гораздо труднее приходилось их двойникам. Каково быть ребёнком, чей второй уже умер от старости, об этом даже думать не хочется. Взрослому человеку с мёртвым двойником и то нелегко, особенно если не знает, что происходит. Но детям, конечно, несравнимо трудней.

— Ничего себе! — охнула Эва. — Ну и дела.

Юстас кивнул. Сказал:

— Совершенно не укладывается всё это в голове. Я пойду, ладно? Не сердись, что до самого дома не проводил. Самому обидно убегать посреди интересного разговора, но тут ничего не поделаешь. Трудно мне находиться на Другой Стороне.

— Ничего, — утешила его Эва, — по дороге наговоримся.

— Вот уж точно! — улыбнулся Юстас. — Это я просто хвастался, что умею молчать.

* * *

Эва чувствовала себя полной дурой, когда вышла на улицу с рюкзаком за спиной, волоча за собой тяжеленный чемодан на колёсиках. То есть с кучей вещей она из дома выходила неоднократно, ездила в отпуск хотя бы пару раз в год. И на Этой Стороне тоже регулярно бывала. Но переться на изнанку реальности с багажом было настолько нелепо, что она всю дорогу смеялась, все три квартала, грохоча чемоданом по мостовой.

Юстас уже ждал её в подворотне на Наугардуко, где расстались вчера; на его вопросительный взгляд Эва сквозь смех сказала: «С вещами на выход за пределы реальности», — и потом смеялись уже вдвоём, особенно когда чемодан застрял в проходе между сараями, натурально же между мирами — до слёз. Успокоились только уложив спасённый чемодан в багажник большой тёмно-красной машины, немного похожей на джип.

— Это «Хокнесс», — сказал Юстас, заметив, с каким интересом Эва рассматривает машину. — Специальная модель для междугородних поездок; вроде в металл что-то такое ритуально добавляют при плавке, чтобы дополнительно защитить водителя от очарования хаоса Пустынных земель.

— А Пустынные земли правда опасные? — удивилась Эва, которая что-то слышала краем уха от Кары о хаосе, который до сих пор царит за пределами городов, но не обратила внимания, тогда казалось, эта информация её не касается, где те Пустынные земли, и где я.

Только теперь до неё дошло, что встреча с хаосом Пустынных земель не просто неминуема, но и произойдёт буквально в течение часа, или сколько тут выезжать из города. То есть скоро совсем.

— Да нет, какие они опасные, — отмахнулся Юстас. — Только если выскочить из машины и отойти подальше от трассы, можно в наваждениях заплутать; но кстати, люди всё равно возвращаются. Неизвестно когда, не пойми в каком состоянии, но не припомню случая, чтобы хоть кто-нибудь сгинул там навсегда. Ну и окна в машине лучше не открывать, особенно ночью, потому что голос хаоса убаюкивает, и вот это действительно может плохо закончиться: нельзя засыпать за рулём. Но если ехать с закрытыми окнами и останавливаться только на заправочных станциях, вообще никакого риска. Особенно когда у водителя есть междугородние права. Их выдают только тем, кто достаточно устойчив к влиянию хаоса. Хотя, если честно, права в наше время — почти формальность. Бывает работа, на которую без прав не устроишься, это да. А так-то куча народу просто ленится сдавать лишний экзамен и спокойно ездит без междугородних прав.