«На консервации… Даже так?!»

— Мы что, к войне готовимся? — прямо спросила Лиза.

— Мы всегда к войне готовимся! — хмыкнул Кондратьев.

— Да, Елизавета Аркадиевна, готовимся, — подтвердил Марков. — К большой войне. Так что резерв может очень скоро понадобиться. На «Вологде» сейчас полным ходом идет ремонт, проводится частичная реконструкция. Оптимизируем машину, ставим радиоискатель и автоматические пушки. В общем, подтягиваем ветерана под новые стандарты. Скорость и высотность, конечно, от этого сильно не изменятся, но броня и главный калибр все еще очень даже соответствуют!

«Водоизмещение под двадцать тысяч тонн… Но скорость максимум семьдесят узлов. Сиречь — 120–130 километров в час. Почти как мой “Кокорев”, однако в строю… В строю он действительно должен быть хорош. Главный калибр паровой — 180 миллиметров, но сотки — обычные пушки и скорострельность у них будь здоров! И шестнадцать левитаторов…»

— Допустим, я пройду медкомиссию, что потом?

— Переаттестуем в офицера действующего резерва и назначим командиром на «Вологду». У нас командиров крейсеров с боевым опытом сейчас немного, будете более чем полезны. Так как?

— С брига мне придется уйти? — вопрос, как оказалось, непростой. Болезненный.

— Зачем? — остановил ее Марков. — Вы же не на вражеском корабле служите! Не на поляке или, прости господи, киевлянине. Ходите себе на техассце сколько вздумается. Нам же лучше! Пока суд да дело, нарабатываете опыт судовождения в сложных условиях пилотирования, и никакие сборы не нужны. Вот сходите в феврале на недельку в учебный поход на «Вологде», и свободны! До тревоги, разумеется, но тогда будет уже не до поиска сокровищ…

17 января 1932 года

Оказалось, Петр преуспевает. Лиза об этой стороне жизни своего «бывшего» ничего толком не знала, а Елизавету эти мелочи жизни и вовсе не интересовали. Отметила мимоходом, что он из хорошей семьи — прямиком из новгородской старшины, — добавила, что занимается финансами, и все, собственно. Однако когда Лиза начала изучать факты, находящиеся в свободном доступе, выяснились весьма любопытные подробности. Мамоновы ведь были не просто почетными гражданами Господина Великого Новгорода. Они и по сей день владели значительной долей на новгородской лесной бирже, но торговали не только лесом и пиломатериалами, им принадлежали, правда, в основном на паях, рудники, а также обогатительные и металлургические заводы на Кольском полуострове и в Ниене. Платина, титан, алюминий, редкие металлы… Но и сам Петруша был не промах. В последние годы он сделал головокружительную, но вполне объяснимую его способностями и семейными связями карьеру. Вице-директор второго по величине себерского банка — это, считай, как минимум контр-адмирал. Но к их отношениям, вернее, к отношениям между Лизой и ее вновь обретенной семьей прямого отношения карьерный рост Петра не имел.

Через день после разговора с Петром Лиза уже не была уверена, поступила ли она правильно, согласившись прийти на вечеринку. Что ей там делать? Кто она им и кто они ей? Однако слово не воробей, вылетит — не поймаешь: обещала прийти, изволь соответствовать.

«Ладно! — решила Лиза. — Схожу. С меня не убудет, и это всяко не страшнее путешествия на плоту по реке Мосезе!»

И вот в воскресенье семнадцатого она остановила свой белоснежный «Кокорев» на подъездной дорожке у дома номер 40 по Гвардейской улице, оказавшегося особняком в италийском стиле. Лиза притерла локомобиль к поребрику, оставляя место для проезда других машин, и вышла на оставленную между асфальтом дороги и травой газона узкую тропинку, вымощенную кирпичом.

На этот раз она оделась скромно: итальянские туфли, меховое манто, парижское шелковое платье, марокканский шарф из тонкой шерсти и семейные драгоценности — аметистовый гарнитур. Прошла к подъезду, швейцар открыл перед ней дверь, и первой, кто бросился обнимать Лизу, оказалась Полина.

— Лиза! Ну наконец-то! — затараторила девушка, проявляя несколько чрезмерный, на взгляд Лизы, энтузиазм. — Мы так переживали за тебя! Это путешествие… А в газетах… Григорий говорит… Я даже не поверила… А мы… Ты знаешь, мы поженились! А тебя не было… Так жаль!

Между тем к ним подошел Григорий.

— Представь себе, Лиза, я соскучился!

— Серьезно? — она своим ушам не верила.

Григорий проявил какие-то человеческие чувства? Соскучился? По ней?! Но факт, исчезло куда-то наглое равнодушие из глаз, и — хотя все остальное осталось без изменений — этого было достаточно, чтобы «проникнуться».

«Что происходит? — спросила она себя едва ли не с оторопью. — Что я пропустила?»

— Обойдемся без объятий, не возражаешь?

— Ни в чем себе не отказывай! — оскалился Гриня, но и оскал у него сегодня получился какой-то «вегетарианский».

— Кстати, поздравляю!

— С чем именно? — «недоуменно» поднял бровь Григорий.

«А что, свадьба не повод? Или есть что-то еще?»

— Во-первых, со свадьбой! — изобразила Лиза «техническую» улыбку. — А во-вторых, с внеочередным производством! — она все-таки углядела, что Григорий стал носить полковничьи погоны. — Ведь внеочередное, я права?

— Права, выслуги не хватало, — и он как бы невзначай коснулся пальцами левой руки своей груди.

«Ого! — оценила Лиза. — Во что же ты влип, Гриня?!»

— «Михаил» второй степени? Впечатляет! Кого же ты убил, братец? Не иначе как самого Пятковского!

— С чего ты решила, что это были поляки?

— А кто еще? — насторожилась Лиза.

— Потом расскажу, — и он отошел в сторону, приглашая Лизу, пройти в гостиную.

«Вот те раз! Что, блин, за тайны мадридского двора?»

Однако с Грини все только началось. Пока поздравляли виновницу торжества, пока «выпивали и закусывали», Лиза нет-нет да бросала взгляд на Ивана — мужа ее двоюродной сестры Татьяны, однако капитан 2-го ранга Иван Гаврилович Кениг оставался невозмутимо нейтрален, словно и не было того в высшей степени занимательного ночного разговора. Зато совершенно неожиданно для себя Лиза обнаружила, что живой интерес к ее особе проявляют кузен Виктор и его жена Дарья. Виктор Львович и Дарья Дмитриевна Шумские Елизавету никогда всерьез не занимали, и в своих дневниках она о них почти ничего не написала. Пара фраз тут, замечание там, но никогда и ничего конкретно о них. Обычно только в контексте и по случаю. И все, что Лиза знала о Шумских, это то, что Виктору — на глаз — лет сорок или около того, а Дарья, пожалуй, даже моложе Лизы. Лет двадцать семь — двадцать восемь, больше не дашь. Женаты шесть лет, детей пока нет, и это все о них.

«Ну что ж, — решила Лиза, — про Ивана я тоже раньше ничего не знала. Поживем — увидим!»

Между тем вечеринка продолжалась. Перед десертом Лиза вышла покурить на застекленную веранду. Несколько фикусов, пальма в кадке, какие-то вьющиеся растения по двум стенам — дикий виноград или еще что, — стол, несколько стульев, кресло, этажерка с газетами. Почему не пошла в курительную комнату? Наверное, потому, что подсознательно ожидала некоего повторения прошлогоднего семейного торжества. Все — там, она одна здесь. И любой, кто захочет поговорить с ней тет-а-тет, имеет возможность подойти под благовидным предлогом: покурить на веранде — в холодке и тишине, или перекинуться парой слов с непутевой родственницей.

Едва слышно скрипнула дверь. Потом половица, и еще одна. Человек шел мягко, но не беззвучно. Одним словом — не прятался, хотя и мог.

«Этот может!» — вспомнила Лиза замечание Елизаветы.

— Полагаю, на мой счет ты не заблуждаешься?

— Нет, Гриня, не заблуждаюсь. — Оборачиваться не стала. Если есть, что сказать, и так скажет, а рассматривать его физиономию — очевидный перебор.

— Вообще-то ты сука, Лиза!

— Сразу в карьер? — пыхнула папироской.

— Ты переспала с невестой на смотринах, — холодно констатировал ей в спину Григорий. — С моей невестой! Мало того что извращенка, так еще и наглая сука, разве нет?

— Без комментариев, — бросила коротко.

— А и не надо, Полина мне сама перед свадьбой все рассказала.

— Я рада за тебя!

— Вот и я попервости обиделся, а потом смотрю, чистый профит!

— В чем твой интерес? — любопытство заставило обернуться.

— Ты в курсе, что у нас война на носу? — Григорий стоял в нескольких метрах от нее, смотрел этим своим фирменным, «рыбьим» взглядом.

«И этот туда же! Да что они все свихнулись, что ли? — возмутилась Лиза, но тут же и спохватилась. — А что если и в самом деле?»

— Война? — спросила вслух. — Серьезно?

— Такими вещами не шутят.

— Ладно, допустим. Что с того?

— Ты давеча спросила, за что я «Михаила» получил.

— Так за что?

— За диверсию византийцев в низовьях Днепра.

— Значит, это были не византийцы! — поняла Лиза.

— Без комментариев, — оскалился Григорий. — Но по факту, Лиза, неделю назад я принял третий полк гвардейских пластунов. Отсюда и просьба, присмотри за Полиной, если что.

«От оно как! Гвардейские пластуны!»

Теперь Лиза кое-что поняла и про Григория, и про то, каким образом год назад он впутал в ее дело армейскую контрразведку. Гриня служил в местном аналоге спецназа. Элитные части. Аксельбанты и прочие фантики. Однако на самом деле гвардейские пластуны такие же отморозки, как и разведчики флотского десанта. Красавцы, безумцы, и, разумеется, если что, их посылают в самое пекло.