— Сука, кто так делает, — скорчившись от боли, простонал Паша. Он катался по траве, цедя сквозь зубы ругательства.

В этот момент Катька вскочила с лавки, зигзагами подлетела к лежащей на траве девушке. Ударила ее ногой в голову, попав каблуком в глаз. Потеряв равновесие, Катька повалилась на землю.

— Сука, я тебя зарежу, — стонал Пашка, держась руками за отбитые яйца.

Алекс подошел к девушке и пригляделся. Левая часть ее лица была залита кровью. Белок полностью вытек. Алекса пробила нервная дрожь. Девушка так и не пришла в сознание. Катька сидела на траве возле случайно нокаутированного Сереги и блевала себе на ляжки. Неподалеку от боли мычал Пашка.

Алекс окинул взглядом всю эту картину, и у него пробежала только одна мысль: «Как я вас всех ненавижу».

— Вы что, мракобесы, наделали?! — раздался голос Старого из-за спины Алекса.

ОКТЯБРЬ

Бойцы отряда спасателей вскрыли замок квартиры, соседи которой заподозрили неладное. Жилец — одинокий мужчина, не появлялся на работе несколько дней и не брал трубку. Следователь открыл входную дверь, и ему в нос ударил запах гниющей плоти. Из комнаты доносились звуки работающего телевизора. Спасатели с любопытством заглядывали в квартиру, зажимая носы. Следователь прошел в гостиную и увидел мужчину, лежащего на полу. Вокруг его шеи были намотаны кишки. Стол опрокинут, а на полу виднелись следы крови, видимо, человек пытался ползти. Труп лежал на спине, обхватив руками живот. Следователь аккуратно задрал ему майку. Снова никаких признаков хирургического вмешательства. И если бы не регулярность подобных смертей, он подумал бы, что кишки можно вытащить через анальное отверстие, и, возможно, даже проверил бы эту гипотезу прямо сейчас, но он знал, что в этом нет смысла. Дальнейшая экспертиза показала, что мужчина по всем приметам похож под серийного убийцу, на счету которого были десятки жертв и которого уже много лет не могли поймать.

Глава 5

СЕНТЯБРЬ

Шипение и треск яичницы на раскаленной сковороде разбудили Костю. Парень сел на раскладушке и потянулся. Захар готовил завтрак, стоя возле плиты.

— Доброе утро, — сказал опекун.

— Доброе.

— Яичницу будешь? Могу на тебя еще пару яиц разбить.

— Нет, я с Аней поем.

— Она уехала час назад.

Встав с кровати, Костя оделся, свернул одеяло с подушкой и закинул под стол. Умывшись и почистив зубы, он пошел в Анину комнату. Раздвинул шторы, и комнату залил солнечный свет. Парень поставил мольберт напротив окна и принялся выдавливать краски в палитру. Зеленый и черный цвета.

— Кость, — обратился к нему Захар, заглядывая в комнату.

— Да?

— Я хотел поговорить.

— О чем?

Захар зашел с тарелкой, в которой колыхались непрожаренные желтки, и кружкой чая. Сел за Анин стол.

— Тебе двадцать лет…

— Да, скоро двадцать три.

— Хм… ну да. — Захар немного замялся. — Через три года, пожалуй, что и двадцать три стукнет, тут не поспоришь.

— Не поспоришь, — согласился Костя.

— Ане шестнадцать.

— Да, я — старший брат, — с гордостью произнес Костя и поставил чистый холст на мольберт.

— Тебе нравится, что она руководит тобой?

— Я не знаю.

— Ты же мужчина, — сказал Захар и положил в рот кусок яичницы. — Кстати, зря отказался от завтрака.

— Да, я мужчина.

— У тебя есть яйца?

— Что? — Костя посмотрел на Захара. — Ты про яичницу?

— Нет, я про яйца. У всех мужиков есть яйца. Мы — это, в первую очередь, характер. У тебя есть яйца?

Костя оттопырил штаны с трусами и заглянул в них.

— Да, вот они, — сказал парень. — Два.

Конец ознакомительного фрагмента