И сейчас этот жалкий мерзавец, разом потерявший власть, с позором лежал на грязном бетонном полу того самого комплекса, искать который отправил его отец.

Как я и сказал, его мимика постоянно менялась.

Мелькал то страх, то паника, а иногда в глазах появлялся опасный огонёк, но он быстро иссякал. Я понимал — при первой же возможности он натворит дел и попытается улизнуть. Но он же мог обладать и другими ценными сведениями и инструкциями, которыми снабдил его отец. Однако сейчас Штрасс был абсолютно беззащитен. Тягаться в подготовке с матёрыми наёмниками ему было не по зубам.

— Твою мать! — послышалось из лифта. — Ох, чёрт!

Судя по всему, это был голос очнувшегося Прометея.

Через несколько секунд ещё один голос.

— О боже, я ещё жив? — хрипло воскликнул Тишина, пытаясь принять вертикальное положение.

— Жив, жив! — ответил Костолом, подставляя под нос Андрюхе пузырёк с нашатырём. — И даже ещё сможешь проделать пару дырок в крысиных черепах!

Не прошло и пяти минут, как здоровяк привёл в чувство всех, кто имел счастье прокатиться на падающем лифте. Больше всех досталось Скату — тот, находясь в самом углу лифта, при падении едва не сломал ноги. Плюс, всё имеющееся оружие в лифте дружно подпрыгнуло и рухнуло прямо на него.

— О, моя спина, — заплетающимся языком пожаловался болтливый наёмник. — Я чуть затылком о пятки не постучался. Да и колени едва зубы не пересчитали. Ощущения — высшая степень паршивости.

— Не ной, брат! — Костолом поставил его на ноги, но тот, сдавленно простонав, шлёпнулся обратно как мешок с картошкой. — Всё пройдёт!

Штрасс язвительно ухмыльнулся.

— Ты чего давишься, утырок? — невежливо поинтересовался Скат у бывшего командира. Уж у кого, а у Ската к нему было больше всех претензий.

Дмитрий, поднявшись на ноги, сделал пару кругов вокруг нас, а затем медленно зашагал к гермоворотам.

— Стало быть, это и есть тот самый комплекс, который законсервировал Шевченко? — его голос эхом разлетелся по пещере.

— Он самый, — подтвердил я, чувствуя вновь нарастающую боль в голове. — Открыть такие — проблема.

— Да ладно? — фыркнул Андрей. — Как будто мы раньше таких дверей не открывали.

— Эти другие! — покачал головой Дмитрий, быстро вернувшийся обратно.

Ещё через несколько минут все были на ногах и приводили себя в порядок.

Костолом и Прометей вытащили из упавшего лифта вещи, оружие и боеприпасы. Вооружились, проверили снаряжение.

Мрак, лишившись хорошо зарекомендовавшего себя ОЦ-14, сейчас сжимал в руках традиционный семьдесят четвёртый калашников. Благо, патронов к нему он прихватил с запасом для Третьей мировой.

Тишина всё ещё сжимал в руках свой СА «Прибой», к которому у него оставалось ещё полтора десятка патронов. Но на всякий случай, у него за спиной висело ещё и СВК — редчайший образец снайперской винтовки Калашникова 1959 года, так и не попавшей в массовое производство по причине конкуренции с более удачной снайперской винтовкой Драгунова. Когда Скат увидел сей агрегат, он выдал следующее:

— Тишина, ты, конечно, снайпер, каких поискать. Но зачем тебе этот табурет? Тем более здесь, под землёй!

Тишина ничего не ответил, но зато быстро продемонстрировал возможность переустановки оптического прицела с тепловизором от «Прибоя» на упомянутый выше табурет.

— А! Вот оно что! — охотно признал Скат, но на табурет всё равно продолжал смотреть с некоторым пренебрежением. — И всё?

— А чего тебе ещё нужно? — хмыкнул снайпер. — Лазерный указатель?

Скат хохотнул, но ничего не ответил.

Осмотр чёрных, массивных гермоворот ни к чему не привёл.

— Макс? — подала голос Катя. — Куда именно нам нужно?

— Так! Э-э… Я помню, что нам необходимо добраться до второго уровня, — я, потирая виски, вспоминал то, что мне говорил профессор Трубников. Правда, скорее всего, упомянутый выше Трубников сильно похудел, и сейчас больше похож на кучку высохших костей.

— Что? — задумчиво пробормотал Штрасс, сам того не заметив. — Трубников…

— Чего ты там бормочешь? — Прометей стоял у него за спиной и не отходил ни на шаг. В конце концов, вся ответственность теперь лежала на нём, ведь именно ему нужно было вытащить пленного на поверхность и доставить в Синдикат. Живым, по возможности.

— Ничего! — буркнул тот. — Тебе послышалось.

— Ну-ну! Смотри, а то я могу тебя неправильно понять…

— И что?

— Ну, как что… Придётся объяснять тебе нормы поведения, сломать пару пальцев для убедительности.

Штрасс не дрогнул, но по расширившимся глазам стало ясно — тот достаточно хорошо себе представил, на что способен Прометей, объясняя эти самые нормы поведения.

— Так что ты там бормотал?

— Трубников. Это один из старших научных сотрудников комплекса. Отвечал за специальный объект «Импульс М».

— И что это за объект?

— Я точно не знаю, — произнёс Штрасс осторожно, с опаской оглянувшись на стоящего за его спиной Прометея. — Но документацию по нему нужно было доставить на поверхность.

— А главная цель в чём? — не выдержал я.

Глаза у Штасса подозрительно забегали.

— Ну, чего молчишь?

— Необходимо лекарство для моего отца, — после нескольких секунд молчания, произнёс он.

— Ложь! — бросил я ему в лицо. — Нет никакого лекарства. Да и не нужно оно ему.

Он уставился на меня злыми глазами. Тяжёлая рука Прометея легла Штрассу на плечо, существенно снизив его способность сопротивляться земной гравитации.

Я готов поклясться, бывшего командира наёмников разрывало от бешенства, но сделать он ничего не мог. И это добавляло ему злости.

— Верно! — наконец прошипел он, буравя меня взглядом. — Не лекарство. Кое-что такое, что вам с вашими убогими мозгами и не снилось.

Я расхохотался.

— Убогими? Нет, ну может же, а? Хорош!

Вдруг раздался металлический лязг, эхом разлетевшийся по всему помещению. А затем сухой выстрел.

Оказывается, пока шла эта дискуссия, Дмитрий вернулся обратно к входу в бункер и всё это время внимательно осматривал гермоворота.

— Массивные. Без ручного управления, — крикнул он так, что эхо разнесло сделанное замечание по всей пещере. — Только автоматика, причём очень серьёзная. Так, а это что такое?

Сбоку обнаружилась панель управления в специальном, почти плоском железном ящике, вмонтированном в стену. На ящике висел самый обыкновенный амбарный замок. Именно процесс вскрытия ящика и остановил эту беседу. По крайней мере, на время.

— Дима, ты чего творишь? — Андрей подошёл к другу. В руках оба сжимали автоматы Михаила Тимофеевича, выбрав из тех, что притащили с собой Мрак и Тишина.

— А на что это похоже? Ворота открываю!

— Стойте! — неожиданно произнёс Скат. — Так нельзя!

— Почему?

— Макс, ты помнишь того паука?

— Да. Ты имеешь в виду…

— Ага! Что бы ни было за этими гермодверями… В общем, мы не можем туда просто войти. Неизвестно, во что превратились те самые проекты… Там может быть очень опасно. А вдруг там этих пауков полно? Или что ещё похуже? А если газ? Какие-нибудь споры? Вирус в конце концов?

— Скат, да ты, оказывается, парень с мозгами! — язвительно усмехнулся Штрасс. — А я-то думал, ты как эти… ну, муравьи… Они тоже постоянно всякую херню несут…

Хрясь!

Клацнули зубы. Брызнула кровь.

— Всегда мечтал это сделать! — процедил Скат, отходя от Штрасса, увлечённо искавшего на грязном бетоне выбитый зуб.

— Что в ящике? — спросил Андрей, заметив, что Дима открыл короб.

— Клавиатура, какой-то странный экран, — ответил Дмитрий и отошёл от двери. — Макс, взгляни.

— Комплекс что, до сих пор на блокировке?

— Похоже на то. Наверное, изнутри его не вскрыть. А отсюда блокировку снять было просто некому. Шевченко обратно не спустился и людей своих бросил на верную смерть.

— И как же снять блокировку? — спросил Костолом, скользнув взглядом по пускающему кровавые пузыри Штрассу. — Может, ты знаешь?

Тот ухмыльнулся и отрицательно покачал головой.

— А что, если ввести пароль от лифта? — предложила Катя. — Ну, вдруг подойдёт?

— Думаешь, Шевченко был настолько глуп?

— Нет, не глуп. Просто в той ситуации он действовал быстро, вряд ли у него было много времени придумывать изощрённые пароли. Можно просто попробовать!

— Валяй! — предложил Андрей. — А если не получится, мы пойдём домой!

Я подошёл к ящику, вытер ладонью густую пыль с экрана. Затем отыскал большую круглую кнопку — экран озарился белым светом. На нём показалось небольшое окно, разделённое на две части. На верхней было написано — Введена блокировка, режим «А». А снизу значилось: Отключить блокировку?

— Тут и кода никакого нет. Всё гораздо проще, чем мы думали.

— Что, серьёзно?

— Ага! Эй, кто знает, где на советских клавиатурах находится ввод? — я обернулся к остальным.

— Попробуй «ВВОД»! — предложил Прометей, постучав по голове Штрасса.

Мрак и Скат усмехнулись.

Я сдул пыль с клавиатуры, нашёл нужную кнопку и чуть подумав, клацнул по ней.

Пластиковый прямоугольник мягко опустился вниз. Ничего не произошло.

— Да-а, дело дрянь! — Андрей махнул рукой в сторону двери. — Не работает! Ну что, по домам?