Глава 6. Вертикальный предел

— Кажется, твой фонарь скоро сдохнет! — заметил Костолом, обратив внимание на тускнеющий луч света.

— Неважно! — отмахнулся я, доставая вещи из рюкзака Андрея. — Здесь есть и фонарь, и комплект батарей к нему. Тут и провизия, и даже аптечка.

— А вода есть?

— Кажется, нет. Но зато есть виски.

— Виски? Зачем Андрей брал его?

— Тогда мы не думали, что окажемся в такой жопе, — я неопределенно пожал плечами, не придумав более толкового ответа.

— А что там ещё есть?

Но разузнать, что ещё полезное есть в найденном рюкзаке, ему не удалось. Вася неожиданно забеспокоился, принялся тревожно озираться и предостерегающе рычать. Это рычание простуженного ягуара было даже забавным, но то, что оно предвещало — забавным совсем не назовешь.

Разумный мутант тревожился нечасто, но каждый раз для этого был ощутимый повод. Вот и сейчас, едва заметив изменения в поведении Васи, я вмиг прекратил свое мародерское занятие и принялся прислушиваться и озираться по сторонам.

Источник волнения показался довольно быстро. С той стороны, откуда мы пришли, послышался шум и какое-то бормотание. Раздались звуки множественных шагов.

— Макс! Отходим! — пробормотал Костолом, снимая со спины карабин.

Я и сам понял, что бы к нам ни приближалось, вряд ли от него стоит ждать что-то хорошее. И верно.

В этих туннелях ничего хорошего быть уже не могло.

Целая толпа дикарей, облаченных в уже знакомые нам грубо сшитые между собой крысиные шкуры, приближалась из темноты со стороны главного туннеля.

Вася агрессивно зарычал и принял позу существа, готового напасть.

— Куда отходить? — нервно прошептал я, торопливо накидывая рюкзак на спину.

— В пролом! Лезь туда, я прикрою. Ну!

Дикарей было много, около двадцати пяти. Все они были вооружены, чем попало, а некоторые тащили с собой что-то вроде длинных копий. Грязные, заросшие густыми волосами лица при слабом освещении выражали только едва сдерживаемую агрессию и какую-то глупость. Даже с КС-23, будь у него не три, а десять патронов, заряженных крупной картечью, вряд ли удастся остановить всю эту толпу одичавших людей, если они кинутся разом.

Я уже собирался было последовать предложению бывшего наёмника, когда произошло неожиданное.

Толпа вдруг остановилась метрах в десяти, а затем неуклюже расступилась в стороны. Откуда-то из-за спин вышел человек, одетый в очень старый латаный-перелатанный военный комбинезон. На нем даже имелся легкий бронежилет. В руках у него был пистолет, но модели я не разобрал.

Человек густо оброс седой бородой и усами, но на дикаря не походил совершенно. Во взгляде читалась ясность, решительность и холодная сталь. А на губах застыла презрительная полуулыбка.

— Какого хрена вы делаете в моем доме? — хриплым голосом поинтересовался он, продемонстрировав наличие огнестрельного оружия.

Его голос был странным, слегка искаженным, но разительно отличался от речи того же Гарика.

Мы с Костоломом быстро обменялись взглядами, после чего я ответил:

— Мы бы с удовольствием его покинули!

Человек усмехнулся, а дикари негромко завыли.

— Боюсь, не выйдет.

— Это ещё почему? — сухо поинтересовался Костолом.

— Причин много.

— Кто ты такой? — громко спросил я, осматривая седого незнакомца.

Он собирался ответить, но дикари его опередили. Причем хором.

— Котарин! Котарин!

— Котарин, значит? — наёмник сделал шаг вперед, демонстративно приподнял ствол своего карабина. — Местный маньяк?

— Маньяк? — натурально возмутился тот. — Это вряд ли. Даже не стану спрашивать, откуда вы обо мне знаете…

— И все-таки… Котарин — это что, имя?

— Вообще-то моя фамилия Картавин. Но им почему-то нравится называть меня именно так.

Услышанное меня аж передернуло.

— Картавин? Этого не может быть — я нашёл его труп на КПП, в полукилометре отсюда.

Неожиданно Котарин хрипло расхохотался и сверкнул глазами. Даже в плохом освещении это было заметно.

— Надо же, сработало! Бэйджик с фамилией, повешенный на одного из рабочих, творит чудеса. Вот уж не думал, что от этого будет какой-то толк.

Картавин, совершенно не опасаясь, сделал пару шагов вперед.

Бывший наёмник немедленно вскинул ствол, всем своим видом демонстрируя полную готовность применить свою ручную гаубицу.

— Стой!

Но тот продолжал медленно приближаться к нам.

— Вы глупые…

— Ты что, слепой? — перебил его Костолом. — Посмотри, что у меня в руках.

— И что?

— Одного выстрела хватит для того, чтобы нашинковать свинцом дюжину твоих аборигенов.

— Я не боюсь ни боли, ни смерти. А они тем более, — он ткнул пальцем за спину. — Зато голод — страшная вещь.

И они разом бросились в атаку.

Сам Картавин, словно растворился прямо в толпе.

Прогремел оглушительный выстрел. Практически сразу послышался яростный и полный боли вой, причем сразу из нескольких глоток.

— Быстро в пролом! — заорал Костолом, подталкивая меня к завалу.

Прогремел ещё один выстрел.

Снова вопли, рычание, яростный вой.

Где-то рядом, словно черная молния, метался Вася, рыча, будто обезумевший кот-переросток.

Я хватался свободной рукой за многочисленные металлические детали, забираясь все выше. Почти погасший старый фонарь ещё кое-как позволял видеть перед собой метра полтора заваленного хламом пространства.

С некоторым трудом протиснувшись между двух крупных частей сломанной пополам рамы дрезины и постоянно цепляясь одеждой за острые края, я прополз через ряд нагромождений из ржавого металла.

Неожиданно мне в нос ударил сильный запах тухлятины. Определенно, где-то рядом был мертвец, а может, и не один. И уже в следующую секунду я наткнулся на окровавленное тело, висящее на гнутых ржавых деталях. Прямо напротив меня оказалось уже почерневшее изуродованное лицо мертвеца с единственным оставшимся глазом. С омерзением отвернувшись, я двинулся в другую сторону. Практически сразу я вспомнил тот момент, когда мы наблюдали за крушением метромоста и падением вниз ещё одной дрезины с людьми на борту. Судя по всему, передо мной один из тех разбившихся бедолаг, спасающихся на дрезине от преследующих ее крыс-мутантов.

Все это заняло от силы секунд сорок. За это время Костолом успел выстрелить последний раз, а затем принялся вручную отмахиваться бесполезным карабином и факелом от израненных дикарей. Затем, резко развернувшись, он бросился следом за мной. И у него даже получилось втиснуться между обломков рамы, когда сзади раздался яростный рев. В то же мгновение гигант с силой толкнул ногой лежащий на боку тяжелый бетонный блок, который с грохотом обвалился и практически перекрыл собой пролом. Сверху на него рухнула пара деревянных шпал с прикрученным к ним ржавым рельсом.

Вдруг откуда-то снизу раздался сухой выстрел.

Костолом вскрикнул, но лезть за мной не прекратил — наоборот, усилил натиск. Зацепившись плечом за острый выступ, он содрал кожу. Затем ударился виском о другой выступ, сорвал вместе с тканью налокотник, расцарапал колено.

Оказавшись за пределами завала, я протянул руку и помог гиганту выбраться наружу. Он тяжело дышал, прикрывая огнестрельную рану на бедре — судя по всему, туда и угодила пуля, выпущенная из пистолета Картавина.

Едва Костолом выполз из-под развалин, откуда-то снизу раздался яростный хриплый вой и почти сразу же отчаянный вопль:

— Вам повезло, сволочи. Но вашу бабу ожидают дикие страдания.

— Пошел на хер, мудак! — злобно бросил ему Костолом, скривившись от острой боли.

— Дикари будут драть ее днем и ночью! Уж я позабочусь!

— Нет, нет. Стой! Бабу? Он сказал бабу? — я посмотрел на наёмника растерянным взглядом. — Катя жива?

Я уже собирался броситься обратно, но вдруг бывший наёмник крепко ухватил меня за уцелевший рукав комбинезона.

— Нет! Не вздумай!

— Но она жива!

— Ты этого не знаешь наверняка.

— Вот и узнаю!

— Нет. Не надо. Если пойдёшь, там и останешься, — эти слова Костолом буквально прорычал, едва не вырубившись от болевого шока.

— Что ты предлагаешь? — едва не закашлявшись, произнес я дрожащим голосом.

— Подняться наверх. Найти помощь и идти спасать вооруженной группой.

Я шумно выдохнул, посмотрел на темный пролом среди развалин, затем на Костолома, а после грязно выругался.

…Несколькими минутами позже, шум и вой снизу практически стихли. Картавин больше не угрожал — он вообще куда-то пропал. Да и покоцанные свинцом обезумевшие дикари, похоже, куда-то разбрелись.

— Ты как? — спросил я у гиганта, когда наконец перестал думать об услышанном от Картавина. — Куда прилетело?

— В бедро. Левое, чуть выше колена. Боль просто адская, — Костолом уже перетянул ногу чуть повыше раны. — Ты вроде говорил, в рюкзаке есть аптечка?

— Да, но это совсем не такая аптечка, к которым ты привык. Так, ерунда. Бинты, лейкопластыри, ну и, может, обезболивающие.

— Пойдет! — сквозь зубы процедил гигант.

Я бросил ему извлеченную из рюкзака самую обычную походную аптечку.

Костолом, быстро выпотрошив её, извлек шприц и ампулу обезболивающего. Быстро вогнав тонкую иглу под кожу, тот облегченно прикрыл глаза.