— Когда сможешь!»

— Постараюсь сделать до конца недели — воодушевлено произнес я.

Магистр усмехнулся и произнес "До конца недели остался день".

— Ну и ладно!" ответил я, чувствуя, что сморозил глупость.

Впрочем вечером того же дня мы с Эммануилом и старым багетчиком взялись за дело. Эммануил после моего рассказа об условии Главного Магистра школы, недолго думая, согласился помочь.

После набора и добавления правильных символов в текст и распечатки, багетная была увешана белыми листками с содержанием манускрипта. Старый багетчик стал понимать, что за аппарат он создал.

А Эммануил, увидев впервые подобное устройство, еще не понимая его предназначения, помогал с некой прохладцей, и недоверием, что из всего этого, что-то выйдет толковое.

В субботу утром, когда должна была придти за нами карета, мы вместе с Эммануилом и багетчиком, принесли пачку отпечатанных манускриптов, «Главному Магистру школы». После первого тиража заклинаний у нас появились не только друзья, но и враги, в лице «Писарей», они категорически были против, подобных вещей.

После ряда ошибок в правописании заклинаний Главный магистр отстранил нас от типографской работы, высказав, что этим должны заниматься не первокурсники школы, а более опытные люди.

С одной стороны мне было очень обидно, а с другой стороны совершенно не радовало получать за каждую опечатку по шее и отправлять в помойку партию листков и начинать все с начала.

Когда нас вновь привезли в школу, мне ничего не оставалось, как снова засесть в библиотеке, собирая множество обрывков из пророчеств, от разных пророков. Успехи в магии меня радовали всё больше и больше, и каждый провал омрачал не только показатели для школы, но и омрачал мое настроение, порой до состояния бросить это все и забыть учёбу как страшный сон.

Побесившись немного, я вновь садился за уроки и «со скрипом и скрежетом» исправлял свои ошибки, и откровенно радовался за победу над своими неудачами.

Мы часто хвастались своими достижениями друг перед другом, что к счастью не возбранялось делать на переменах и между занятиями. Так пролетела ещё половина месяца. Занятия, становились все сложнее и сложнее. Однако право обладание печатью досталось Квентину Хатабу, так как здесь, я был официально зарегистрирован как Владислав Хатаб, по официальной записи в школьной регистратуре.

Не смотря на то, что нас с Эммануилом отстранили от печатного дела, в глазах Писарей мы по-прежнему оставались врагами магического таинства.

Они заявляли, что перепись манускриптов, это таинство, и его нельзя доверять бездушным деревяшкам, а тем более Магам первогодкам.

И так было понятно, что придумав печатный станок, я нечаянно задел корыстный интерес Писарей, которые на переписывании книг и манускриптов, зарабатывали королевские деньги.

Молва о деревянных буквах дошла и до Королевских ушей.

После размноженного указа его королевского величества, Король приказал выделить нормальное помещение и назначить грамотных писарей на освоение нового устройства типографской печати.

Под типографию были выделены три чердачные комнаты, в одной делался набор, во второй, установили типографический механизм доработанный мастеровыми и местными умельцами. А третей комнатой являлся старый чулан, он как раз использовался для просушивания листов.

У старого багетчика появились подмастерья, которых он учил вырезать буквы и символы.

Теперь в нашей школе манускрипты печатали не только для себя? но и для других провинциальных и знахарских школ.

Вскоре, после того как наша типография начала работать в полную силу на нас с Эммануилом напали мальчишки из гильдии «Копиров писарей». Это случилось так неожиданно, что мы даже растерялись.

Врагов оказалось больше, и они были сильнее. Они не стали разбираться, кто из нас двоих придумал типографию. Мальчики были старше нас и навалились всем скопом. Мы не смогли оказать достойное сопротивление. Нас тогда сильно потрепали, мы конечно тоже не лыком шитые отбивались, как могли даже пару заклинаний пустили в ход, но от синяков это нас не спасло.

Но им тоже досталось, хотя и не так крепко как хотелось. Причина драки была понятна, это «типография», которая как выяснилось, лишила работы некоторых «Писарей».

А тут еще Эммануил умудрился заболеть, ребята рассказывали, что нашли его в саду без сознания, когда он экспериментировал с живительными заклинаниями по магии земли. Понятное дело, что он после этого, угодил на целую неделю в лазарет к матушке Марфе, но она его достаточно быстро подняла на ноги.

Я пробыл здесь всего два месяца, а проблем навалилось столько, что мне на несколько лет вперед хватило бы. Я спал и видел, как только вернусь домой и все что здесь было, забуду как страшный сон.

Избранники

После послания Главного магистра школы Королю был зачитан королевский указ: О временном освобождении учеников школы, от типографской работы. Для повышения знаний королевской школы магии.

После королевского указа за печатный станок встали уже «Писари» и «Печатники».

Одни проверяли, вторые набирали.

Единственное что время от времени мне по памяти приходилось рассказывать некоторые технические моменты, как и что должно выглядеть и как это работает, а когда на свет появилась первая иллюстрированная "Книга приданий" типография для меня закончилась.

Погрустив немного, я серьезно занялся изучением исторических пророчеств, и получил доступ к свиткам, где сделал для себя удивительное открытие.

«Даррел был одним из правителей, живших в древнем мире, когда у людей и зверей был единый язык. Он случайно оказался возле огненной горы Лазурной долины, где встретил богов, сообщивших о надвигающейся опасности.

Они предупредили о явлении Черного Барона и о бедах, которые он принесет.

Боги поставили перед ним и тремя другими правителями условие, для сохранения гармонии мира они наделяют каждого могуществом одной из четырёх стихий, и если они не справятся с напастью, то они их лишат такого могущества до конца дней своих.

Правители поклялись служить богам и следовать их указу.

Только после присяги богам четырех стихий боги наделили каждого из них властью одной из стихий.

Властелины стихий разошлись по свету, неся слово богов в древний мир.

Каждый из них стал самыми могущественным правителем четырех самых сильных королевств. Трое правителей старались держать данное слово.

И только четвертый правитель, по имени Гарун, обретя силу огня, решил, что именно он достоин верховной власти.

Получив могущество и власть, он захотел править едино, всем миром и всеми четырьмя стихиями. И развязал войну, считая что, убивая магов, он обретал их силу и знание.

Даррел предложил объединиться всем королевствам, чтобы противостоять порабощению свободных земель и освободить их от рабства Гаруна.

Но разногласия стихий сильно затянули переговоры. Вот тогда на землю и явился Черный барон. На море, океане, из неоткуда появился неведомый доселе плавучий город, крепость с железными птицами, которых не брали ни копья, ни стрелы.

Черный барон носил на гербе черную птицу, сидящую на четырех скрещенных косах. Его герб внушал страх и трепет. Он владел невиданным в этом мире оружием, его железные птицы и плавучий город стреляли огнем несущего смерть и разрушения, гибли народы и королевства, весь мир был посыпан прахом и костьми.

Гарун, увидев мощь Чёрного барона, сразу перешёл под его знамена, уничтожая другие могущественные королевства так и не пришедших к согласию.

Каждый правитель считал, что он настолько могуществен, что способен противостоять черной напасти, в одиночку.

Гарун считал, что Черный барон, шагающий широкой поступью, по порабощённым землям, где устраивал свои порядки, усадит его на мировой трон.

Но у Черного барона были другие планы.

После гибели последних правителей, чтобы спасти от полного уничтожения последние крупицы старого мира, некоторые из городов были скрыты волшебными чарами от солдат Черного барона. Они и до настоящего времени скрыты от глаз в ожидании своих законных правителей.

Отпраздновав свою победу, на утро Гаруна нашли мертвым во дворе своего нового замка.

После таинственной смерти Гаруна единственным правителем остался Черный барон. Он опьяненный легкими победами над покоренным миром, провозгласил себя новым богом по имени Фюрер».

После прочитанного имени, появилось очень неприятные чувство: «неужели Черный барон по имени Фюрер из моего мира, но, сколько же лет прошло с тех пор, по моим меркам не так уж и много, а по меркам здешних летописцев почти вечность», я перевернул свиток на другую сторону.

«Мир оказался беззащитным перед его злом.

Это была эра перелома.

Стихии, оставшись без своих повелителей, разбушевались по всему миру, со всей своей разрушительной силой.

Земля, сотрясаясь, проваливалась прямо под ногами, горы извергали огонь, сжигая целые континенты. Вода проглатывала сушу как ненасытная рыба. Ветры поднимали в воздух все, что уцелело на суше или на море. Небо окрасилось в темный цвет и не пропускало солнечных лучей.