— Тогда зачем мы всё это сегодня затеяли? — удивился я.
— Ну как же? Мне нужно, чтобы мы всё отработали здесь, чтобы я был спокоен. Ну и типа был уверен, что в Европе всё пройдет без стручка и запоринки, хе-хе.
Тут у Глеба зазвонил телефон, да так громко, что Богдан от испуга уронил на стол что-то тяжелое. Заплетин-младший, не придав этому значения, поднес трубку к уху и деловито сказал:
— Да, пап? Да, тут. — Глеб посмотрел на меня. — Со мной. Куда ж он теперь от нас денется…
Я буквально услышал, как из трубки доносится: «Так-то, нахуй», и невольно поежился.
И какой у Ивана Иваныча был интерес в этом мистическом проекте? Заплетин-старший на старости лет вдруг поверил в мир духов? Невозможно. Но какой-то интерес явно был, иначе странно, чего вдруг матерый олигарх так упорно держит руку на пульсе странного прожекта сына.
Едва Глеб распрощался с отцом, как Богдан позвал нас «к столу», а сам подошел к окну и задернул тяжелые шторы.
Комната погрузилась в полумрак. Единственными источниками света теперь были три огромные свечи на столе, в треугольнике между которыми лежал портсигар Булгакова.
— Не боишься сжечь тут все к чертовой матери? — негромко спросил я, глядя на Богдана.
Он и бровью не повел — настолько был погружен в процесс. Окинув взглядом алфавитный пантограф, Богдан положил руку на его стальной «клюв», зажмурился и произнес:
— Михаил Афанасьевич, мы с писателем Максимом Привезенцевым и Глебом Заплетиным…
— Простым, — зачем-то вставил отпрыск Ивана Иваныча.
— Глебом Простым, — поправился Богдан, — призываем вас на беседу.
Некоторое время ничего не происходило, а потом Богдан содрогнулся всем телом… и замер, не говоря ни слова.
Глеб вопросительно посмотрел на меня. Я понял, что время моего дебютного бенефиса пришло, мысленно вздохнул и начал наше представление:
— Михаил Афанасьевич, вы тут, с нами?
«Клюв» в руках Богдана метнулся к буквам Д и А.
— Рад, что вы к нам снизошли, — с трудом сдерживая сарказм, продолжил я. — Мы бы хотели обсудить с вами литературный код, который является основой основ всего… Вы же понимаете, о чем я?
Пауза — будто «дух» заколебался, стоит ли делиться с простыми смертными, — а потом снова те же буквы — Д и А.
— Не могли бы вы поделиться с нами известными вам фрагментами этого кода?
Богдан снова завис — возможно, думал, как сложить из букв О, П, А и Ж литературный код на все времена, — а потом вдруг заговорил не своим голосом:
— Вы что же, Максим, мните, что я стану говорить о таких вещах в местах, столь близких к кремлевским шпилям? Таковое мнение о моей легкомысленности кажется мне настолько оскорбительным, что я мог бы закончить нашу беседу прямо здесь и сейчас… но я, пожалуй, дам вам еще один шанс — ввиду отсутствия у вас опыта общения с миром загробным. Верно ведь я понимаю, что это ваш первый разговор с силами за пределами жизни?
— Ну да. До этого только с беспредельными силами в реальной жизни общался, — с кривой ухмылкой ответил я.
Богдан говорил неожиданно витиевато, и это немного сбивало с толку. Но я вспомнил, какие у него, должно быть, деньги на кону в этом проекте, и представил, как Богдан накануне сегодняшней встречи до поздней ночи сочиняет и зубрит эту речь. С его-то опытом впаривать богатеям мифы за реальные деньги подготовить такое — раз плюнуть.
— Если вы так жаждете найти код, то лучше вам отправиться на рандеву с духом моего коллеги, Достоевского, — пояснил Богдан «чужим» голосом. — На Невском проспекте есть памятное место… надо лишь найти… где связь…
В дверь постучали, и Богдан от неожиданности пошатнулся, выпустил «клюв» из рук и толкнул стол. Тот содрогнулся, свечи погасли, и кабинет погрузился во мглу.
— Занято! — раздраженно бросил Глеб.
За дверью послышались шаги, будто кто-то спешно убегал от двери.
Богдан открыл глаза и удивленно посмотрел на меня.
— Было? — спросил он шепотом.
Я прищурился:
— А сам не знаешь?
— Богдан был в трансе, — терпеливо объяснил Глеб. — Конечно, он ничего не помнит. Что там Булгаков сказал про Невского в Питере?
— Что на Невском есть памятное место Достоевского, где с нами сможет поговорить его дух.
— Получается, нам надо ехать в Петербург, — сказал Богдан, пряча спиритический скарб обратно в рюкзак. — И в любимом месте Достоевского на Невском попробовать узнать у него что-то про код. Наверное, так.
— Видишь, Макс, о чем мы говорили? — со вздохом произнес Глеб. — Даже такая свободолюбивая натура, как Булгаков, не решается делиться литературным кодом, находясь в России.
Или Богдан просто хочет на халяву прокатиться по Европе, подумал я, глядя на мага, который привычно утирал взмокший лоб рукавом и пил минералку из бутылочки.
— Но почему дух Булгакова отправляет нас в Питер, а не сразу в условный Париж? — пристально взирая на экстрасенса, уточнил я.
— Потому что дух Булгакова говорил с нами не где-то в Баден-Бадене, а в Москве, — пояснил Глеб. — Он же сам тебе намекнул! Одно неверное слово, и от его «нехорошей квартиры» останется только хороший евроремонт. В столице можно рекомандовать только дружественные пространства, а советовать поехать за ответами в Европу — это как измена родине сейчас.
— Ну, по крайней мере, видимо, он так считает, — спешно добавил Богдан. — Да и в северной столице дух Европы погуще: там же граница близко. Возможно, Достоевский и правда расскажет нам больше. В таком случае есть шанс сократить наш европейский маршрут. Да?
Глеб охотно кивнул.
Явно довольный собой, Богдан неторопливо освободил телефон из целлофанового плена и набрал Жоре:
— Да, мы всё. Давай, ждем.
Сунув мобильник в карман, маг посмотрел на меня и спросил:
— Ну что, Макс? Как впечатления?
— Интересно, — признался я. — Только странно, что он не сказал ни разу «всё можно узнать из моих книг».
— В смысле? — не понял Богдан.
— Ну, ты перед сеансом сказал — все писатели ссылаются на свои книги, когда не хотят говорить. Странно, что Булгаков не сослался, да?
Экстрасенс от таких вопросов немного растерялся, но на его счастье в этот момент в двери за моей спиной повернулся ключ. Затем скрипнули петли, и внутрь заглянул Жорик:
— Ну че, получилось у вас всё?
— В целом получилось, — неуверенно ответил Богдан. — Но, конечно, помешал кто-то нам неслабо!
— Прости, бро, билетерша бдит процесс. Она же считает, что это ее квартира и мы у нее в гостях, — чинно склонил голову Жорик. — Если понадобится еще раз прийти — я буду у двери дежурить, чтоб не одна… как говорится… Ну, ты понял.
— Забились, — ответил Богдан.
Он застегнул рюкзак и вместе с Жориком первым устремился прочь из квартиры Булгакова. Глеб отправился следом за ними, я же шел последним и думал, как просто, но изящно был организован сегодняшний спектакль.
Я не мог утверждать наверняка, но почему-то почти не сомневался, что в нашу дверь стучал сам Жорик, по предварительному сговору с магом-экстрасенсом, чтобы не затягивать «сеанс», — ведь чем дольше этот сеанс длился, тем выше был риск спалиться перед Глебом на какой-то мелочи, которую даже Богдан не сможет оправдать.
Интересно, поедет ли Глеб с нами в Питер? Или тестового сеанса у Булгакова ему будет достаточно?
А что будет в Европе? Богдан предложит мне войти в долю? Или продолжит ломать комедию?
В любом случае эта странная история с поиском того, чего нет, по-прежнему обещала быть интересной.
Мистическая комедия с магом Богданом в главной роли гарантировала, как мне казалось, незабываемые впечатления этим знойным и скучным летом.
Возвращаясь домой с сеанса, я подумал, что для полноты ощущений мне нужно стать в этом спектакле не просто пассивным статистом, а режиссером — хотя бы части постановки. Для этого я решил дополнительно погрузиться в материал и изучить места и судьбы писателей, прежде чем на сеансах слушать Pop-off-ский треп.
Первое место и литературный гений были определены, и дальше «заказывать музыку», очевидно, будет Богдан. Учитывая, что у Заплетина-младшего был проект с открытым бюджетом, где количество сеансов и их смета ограничены только фантазией мага, я счел комедию Popoff’а вполне грамотной драматургией, созданной для одного-единственного зрителя — который являлся одновременно и генеральным спонсором.
Поскольку первый выбор Богдана в одиссее кодо-искания пал на Федора Михайловича, по возвращении домой я попытался углубиться в тему «Петербургские места в творчестве Достоевского», но подлый Гугл выкатил мне массив однотипных статей, знакомых еще со времен школы.
А вот ИИ сгенерил большой и весьма любопытный текст, в котором я снова обнаружил ссылку на статью Святополка-Мирского. Сверля экран глазами, я невольно вспомнил поговорку: если тебя в первый раз назвали лошадью — дай в морду; если назвали второй раз — задумайся; в третий — иди за седлом.
Поскольку причудливая фамилия всплыла трижды буквально за один день, я решил, что такое совпадение пазлов вполне может являться знаком, — и отправился за седлом… вернее, за информацией.
Стоило вбить «Святополк-Мирский» в поисковик, и стало понятно, что судьба человека была не менее интересна, чем его имя.