Тот мигом собрался:
— Где? Точно мертвая?
— Тут недалеко. Я покажу. Я не знаю, она в крови. Я побоялся подходить. За вами сразу.
— Пошли. И смотри мне… если пьяная, я тебе уши оборву.
Постовой был молод. Лет двадцать максимум, но жутко важный и серьёзный. Они пришли к сараю с простыней. Постовой недовольно повернулся к нему и уперся взглядом в наган. Его рука медленно потянулась к кобуре.
Покачав головой, Егор приложил палец к губам.
— Тихо. И останешься жив. Отвечай быстро и тихо. Кто сегодня на телефоне в отделе?
— Жнецов.
— Не ври. Я быстро это проверю, — он мотнул головой назад, — Там телефон есть.
— Правда Жнецов. Он с утра заступал, я видел.
— Как ты к нему обращаешься?
— Товарищ отделенный командир.
— А по имени отчеству если?
— Александр Александрович.
Егор поднял наган повыше, и постовой, отшатнувшись, тотчас исправился:
— Сан Саныч. Да-да… Сан Саныч.
— Кто старший в отделении?
— Старший лейтенант Жмых. Федор Константинович. Но нет его…
— Где он?
— В прокуратуре, кажись. Я точно не знаю. Он ещё с утра уехал.
— Телефон дежурного?
Тот продиктовал, запинаясь и путаясь, потом повторил. Егор повторил про себя дважды, стараясь запомнить.
— Где содержат задержанных?
— В камерах.
— Не тупи. Понятно, что не в кабинете начальника. Где эти камеры находятся?
— В самом конце коридора. Справа и слева.
— Ключи у кого?
— У дежурного.
— Повернись.
Постовой повернулся, дрожа всем телом и несомненно ожидая получить пулю, но Егор аккуратно вырубил его и подхватил под мышки. Потом уложил на простыню и принялся раздевать. Раздев, стянул ему руки за спиной своим ремнем. Затащил в сарай и, скрутив ноги какой-то проволокой, сделал кляп из части своей рубашки. Остатками рубашки прикрутил связанные руки к бревну, которое, очевидно, служило какой-то подпоркой. Он очень надеялся, что тот не задохнется и пролежит хотя бы полчаса никем не обнаруженным.
Вылез наружу и вытерся простыней, на случай если налипла грязь из сарая. Переоделся в белоснежную рубаху и синие галифе. Сапоги немного свободны, но это не критично. Фуражка с голубым околышем была впору. Нашел в кармане удостоверение. Сунул обратно и поспешил на место, которое указал беспризорникам. Если они не нашли Вацлава, то он справится и сам, но придётся сделать кучу лишних телодвижений и время на саму операцию сильно сократится.
Вацлав был на месте. Увидев спешащего к нему постового, дернулся было, но сразу узнал и остался на месте. Егор подошел и отдал честь. Со стороны должно выглядеть естественно.
— Юлия в милиции. Нужна помощь.
— Что нужно?
— Телефон недалеко отсюда.
— На почте есть.
— А ещё?
— В аптеке.
— Пошли.
— Я сейчас позвоню и уйду. А ты через пять минут позвонишь и сообщишь о какой-нибудь большой драке где-нибудь в кабаке. Чтоб в этом районе был, но желательно подальше. Есть такой?
Вацлав кивнул.
— Повтори, что надо сделать?
— Я понял.
— Повтори. Это важно.
Вацлав повторил.
Они зашли в аптеку. Егор перевернул табличку «закрыто». В помещении была пара человек, не считая аптекаря.
— Граждане, покиньте помещение, — требовательно и громко произнес Егор, не глядя ни на кого конкретно, и уже гораздо тише обратился к аптекарше, — Мне нужен телефон.
— Прошу сюда, — она пригласила пройти его за стойку. Он прошел и, сняв трубку, попросил её выйти и подождать, пока не позовут. Та подчинилась беспрекословно. Он записал на какой-то бумажке номер для Вацлава и предупредил, чтоб забрал её с собой потом и уничтожил на улице.
Длинный гудок и на другом конце провода ответили.
— Милиция. Дежурный слушает.
Егор, старательно изображая волнение, говорил через несколько слоев ткани и очень надеялся, что этот фокус сработает.
— Товарищ отделенный командир, это милиционер Сивкин. Тут такое… Товарищ Жнецов, здесь убийство. Три человека. Улица Краковская дом 3 квартира 12. Они все в крови.
— Успокойся, Сивкин. Охраняй там и никого не пускай. Группа сейчас будет.
— Сан Саныч, я понял. Никого.
В трубку хмыкнули и раздались короткие гудки. Он повернулся к Вацлаву и напомнил:
— Пять минут. Не дольше.
Тот молча кивнул. Егор вышел и спокойным шагом направился в сторону отделения. По пути открыл дверь в какой-то магазинчик и снял вывеску «Закрыто». Прошагал на облюбованный ранее наблюдательный пункт и как раз застал выезжающую машину и мотоцикл с двумя милиционерами. Скорее всего, искомая группа. Через пару минут следом выехал открытый грузовик с десятком милиционеров в кузове. Сработало. Проводив грузовик взглядом. Егор подошел ко входу в отделение и повесил на ручку табличку. Затем вошел. И спокойно осмотревшись подошел к дежурному. Козырнул.
— Товарищ Жнецов, — полувопросительно-полуутвердительно начал Егор.
— Да.
— Старший лейтенант Жмых, Федор Константинович, приказал доставить в прокуратуру двух задержанных сегодня на рынке женщин.
— Да, были такие, — протянул он и спохватился, — Ваши документы?
Егор спокойно достал удостоверение и протянул дежурному. Тот взял, раскрыл его и отправился спать, получив несильный, но точный удар. Связка ключей нашлась быстро.
Он пробежал в конец коридора, стараясь не топать слишком громко, и действительно обнаружил там две крепкие двери, обитые листовым железом. Глазки отсутствовали. Отпер одну и, обозрев семь-восемь босяков, сидящих на полу, снова запер. Отпер вторую, и боевая подруга, молча встав из затененного угла, пошла к выходу. Он извлек из-под рубахи свой наган и сунул ей. Пистолет постового продолжал покоиться в кобре.
— Почему ты не спрашиваешь? — довольно ухмыльнулся Егор.
— Что?
— Ну, по закону жанра ты должен спросить почему я так долго. Я даже подготовился.
— И…
— Что «И»?
— Ну, спрашиваю, почему ты так долго.
— А… я ждал, чтобы ты успел соскучиться.
— Смешно. Долго думал?
— Нет. Не очень. Час-полтора, не дольше.
Проходя мимо дежурного, Егор предусмотрительно забрал удостоверение постового, а девушка, быстро ощупав карманы милиционера, забрала его собственное. Вышли на улицу, и Егор снял с двери табличку.
— Нужно ускориться. Время на исходе.
— Ну не бежать же.
Егор вернул табличку на дверь магазина, благо проходили мимо. Она взяла его под руку и, заглянув в лицо, сказала: «Благодарочка, гражданин начальник».
Глава 4
Вацлав ждал их в своей комнате. Вскочил, когда они вошли, и бросился было обниматься, но девушка решительно уперлась ему руками в грудь.
— Выпить есть?
Вацлав поскучнел и вышел. Егор посмотрел на себя в зеркало и подумал, что стоит вернуть постовому его барахло. Взгреют ведь, а он очень помог. Но потом решил, что нет. Пусть наказывают. Как ни крути, предательство, хоть никаких страшных тайн и не выдал.
Вацлав вернулся с бутылкой водки и небольшим, вкусно пахнущим свертком. Положил принесенное на стол и, ни на кого не глядя, сказал.
— Переодеться тебе скоро принесут. Мне надо идти. Внизу малец сидит. Если что понадобится, ему скажите. Он понимает.
И ушел. Девушка села за стол и откупорила бутылку. Егор тоже подсел к ней. Очень хотелось есть.
Она, должно быть, истолковав неправильно, плеснула в два стакана понемногу. Он не стал отказываться. Выпили молча. Пожевали. Она молчала, а он не знал, что говорить. Он чувствовал, что-то изменилось, но не понимал, что именно.
— Егор, ты не хочешь со мной за бугор рвануть? В Швейцарию или в Штаты.
Он чуть не поперхнулся от неожиданности. Вот это прогресс! Впервые его назвали по имени.
— Ты меня удивил!
— Я серьезно. Мы, с нашими знаниями, там точно не пропадем.
— Юра, я не поеду. Не вижу я там себя. Я не поехал в Оксфорд или там в Кембридж, хотя была возможность выбрать любой ВУЗ. Много денег мне не нужно — у меня никогда не было нужды в деньгах. Это правда, что не в них счастье. Попробую найти своё счастье здесь. Если жив останусь. Найду вот такую, как ты, только настоящую. В смысле… ну, ты понял. Детей заведу. У тебя есть дети?
— Нет. Насколько мне известно. Не сложилось как-то. Но обязательно будут. После войны будет много ничейных детей. Усыновлю или удочерю кого, — она разлила по стаканам, и они снова молча выпили. Егор поддержал:
— Всегда есть ничейные дети. Мою зарплату на счет одного детдома перечисляют — я был там как-то… Очень много ничейных детей.
— Откуда лавэ? Ты ж говорил, что отец какой-то полкан у тебя. А тут Оксфорды с Кембриджами.
— Полкан, — Егор усмехнулся, — На мать всё записано. Очень хороший бизнес. А я единственный ребёнок. Ты знаешь, как я в детстве черный пояс получал? Ко мне из Кореи толпа сенсеев самых главных прилетела. И аттестовали меня в личном спортзале. Обидно тогда как-то стало. Я потом в самую обычную секцию бокса начал ходить.
— Ну, а спецназ зачем? Адреналина не хватало или ордена и медали манили?
— Не знаю, — честно ответил Егор, — Я после школы с отцом поругался и в армию ушёл. Внутренние войска. Родитель подсуетился — в дивизию Дзержинского попал. Считай дома. Там на краповый сдал. Потом на юридический по стопам отца. По окончании тоже было много вариантов. Очень злачные и перспективные варианты, надо признать. Но это всё очень было похоже на тот черный пояс. И я опять пошел в обычную секцию… Там тоже оказались сенсеи. Через год внеочередное звание. Группу дали. А в ней ребята по 10 лет отслужили. У нас прапорщик один был… Да что там… Наливай, раз взялся.