— Это наверняка потрясло ее, — прошептала Харриет.

— Ничего, смирится, — сказал Джайлз. Харриет эти слова не прибавили уверенности. — Вперед. Смелее.

Харриет прошла за Джайлзом в комнату. На стуле эпохи Людовика XІV сидела, выпрямившись и держа в руке трость, леди Пауэлл. Она улыбнулась Харриет.

— Добрый день, мисс Дженсен, — сказала она дипломатично бесстрастным голосом.

Когда Джайлз сказал ей сегодня утром, что эта особа придет к завтраку, Грейс сначала подумала, что у мальчика есть какой-то план. Но когда он добавил, что они были не правы в отношении Харриет Дженсен, что отель управляется ею умело и с любовью, что эта блондинка честная и трудолюбивая женщина, что он влюблен в нее, она, потеряв контроль над собой, чуть не ударила его палкой.

Она бы никогда не подумала, что Джайлз — Джайлз! — может быть так глуп. Разве мало ему урока, полученного от первой жены? Что он, с ума сошел? Влюбился еще в одну авантюристку! Она не допустит, чтобы это увлечение сбило с толку и ее.

Джайлз, хоть и удивился, был доволен, что бабушка так спокойно приняла его сообщение, и решил, что его опасения по поводу слабоумия не имеют под собой основания.

Горничная внесла чайный поднос, а Харриет тем временем отвечала на вежливые вопросы хозяйки: как у нее дела в отеле и что она думает по поводу новой моды. Но Харриет не верила, что та вдруг изменила свое отношение к ней, и все более нервничала.

И не напрасно.

Грейс думала о четверге и о том, что скажет санинспектор, обнаружив, что в «Уиндраш-Шеллоуз» есть крысы.

Харриет вымыла руки под холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Полчаса, проведенные с ее на удивление любезной бабушкой, вполне могли измучить любого. Она вышла из ванной и посмотрела на часы. Она отсутствовала меньше минуты. Харриет с любопытством оглянулась…

Открыв дверь напротив, она оказалась еще в одной гостиной. Дверь из нее вела еще в одну комнату. Она окаменела. Библиотека. Не успев даже подумать как следует, она проскользнула туда и закрыла за собой дверь, чувствуя себя ночным вором. Кругом были полки с книгами.

Она быстро нашла художественную литературу. Разыскать же букву «X» было делом одной минуты. Хемингуэй. «По ком звонит колокол». Она быстро сняла книгу с полки. Как и Фрэнки, она в ней ничего не нашла. Бросив еще один поспешный взгляд на часы (скоро ли Джайлз начнет искать ее?), она быстро взбежала по железной винтовой лестнице на верхний этаж. Раздел поэзии, как она и ожидала, — от Байрона, Шелли, Вордсворта до метафизика Джона Донна, поэтов военной поры и современных. Она проигнорировала их и бросилась к закрытым шкафам в конце комнаты. Здесь, без сомнения, находятся наиболее ценные первые издания. Наклонившись, она пыталась разобрать названия книг.

Они и здесь стояли в алфавитном порядке. И… вот! Еще один экземпляр романа Хемингуэя. Не надеясь, что шкаф не заперт, она все-таки потянула ручку. Дверца открылась. «Есть!» — воскликнула она, не расслышав, что за ее спиной открылась дверь.

Как она и думала, обеспокоенный ее отсутствием, Джайлз пошел ее искать. Он открыл дверь в библиотеку, чтобы просто посмотреть, нет ли ее там. Поэтому, когда он увидел, что она отодвигает стекло в шкафу с редкими и самыми дорогими книгами, то замер от удивления.

Харриет, не зная, что за ней наблюдают, очень осторожно вынула том Хемингуэя. Обложка слегка потрепалась, но в целом книга была в отличном состоянии, и она постаралась обращаться с ней как можно бережнее.

Джайлз стал бесшумно подниматься по винтовой лестнице. Бабушка, несомненно, тут же решит, что Харриет их грабит. Ерунда какая! Но что, черт побери, она тут делает?

Харриет осторожно поднесла книгу к окну и заглянула под верхнюю обложку. Ничего. Никаких сложенных пожелтевших листочков, никакого завещания или спрятанного сокровища. Она почувствовала себя глупо. Осторожно она перевернула книгу и потрясла ее. Может, дедушка спрятал завещание между страницами? Но на ковер ничего не упало.

— Что ты, черт возьми, делаешь?

Голос был мягким, но раздался прямо за ее спиной. Вздрогнув, Харриет чуть не выронила книгу и повернулась к нему. Лицо ее заливал румянец.

— Что? — прошептала она хрипло. — Джайлз… Взглянув на книгу в ее руке, Джайлз нахмурился.

— Э-э-э… Я поклонница Хемингуэя, — пролепетала она.

— Тебя ждут в комнате, — сказал, усмехнувшись, Джайлз. Харриет быстро поставила книгу на место.

— О'кей, ты поймал меня, — созналась она, надеясь, что по ее голосу он не догадается, как она себя чувствует. — Я просто хотела придумать предлог, чтобы не возвращаться.

Джайлз вздохнул:

— Гм. Может, ты и права. Не надо нам слишком испытывать ее терпение. Пойду скажу ей, что мы уезжаем.

Харриет, кивнув, задвинула стекло в шкафу.

Но, когда она повернулась, он все еще стоял там же.

— Я знаю, что с Грейс временами бывает… нелегко, — сказал он, взял ее за руку и, притянув к себе, нежно поцеловал. — Но она старая. Дай ей немного времени свыкнуться с этой мыслью.

Харриет в этот момент отдала бы ему все, о чем бы он ни попросил. Ее тело буквально замирало от его прикосновений. Она прерывисто вздохнула:

— Хорошо.

Пока он не ушел, Харриет и не вспомнила о завещании. Значит, оно исчезло. Наверняка это леди Грейс нашла его много лет тому назад и сожгла. Или это сделал Джайлз.

Нет. Только не Джайлз. Если бы он знал об этом или его бабушка рассказала ему, где дедушка его спрятал, то он сразу бы заподозрил неладное, обнаружив ее здесь, когда она держала в руках именно эту книгу. И чувство разочарования исчезло.

Джайлз не предавал ее. Похоже, он действительно ее любит. А это для нее важнее, чем дедушкины миллионы.

Глава 15

Речная прогулка, начинавшаяся от Хенли-он-Темз, где проводится знаменитая регата, всегда была популярна среди гостей ее отеля. Ванни наблюдала, как они выходят из автобуса, и, повернувшись, увидела Бретта.

— Тебе не надоело ходить за мной по пятам? — негодующе спросила она.

Кое-кто, услышав ее слова, повернулся к ним, улыбаясь.

— Нет, — ответил Бретт. — Я за тобой и на край земли пойду.

Вокруг засмеялись, а Ванни покачала головой. Теперь уже ни у кого не было сомнений, что что-то происходит между их гидом и миллионером из Бостона.

— Круиз начинается без четверти два, — еще раз предупредила она группу.

«Не беспокойтесь», «да», «конечно», — раздались голоса, и все разошлись.

— Однако какая власть над людьми! — поддразнил ее Бретт. Ванни шлепнула его по руке, но он этого даже не почувствовал.

Удивительно, как все быстро поменялось. Только что она была Ванни Лейн, туристическим гидом, и была довольна своей жизнью в «Уиндраш-Шеллоуз». А теперь она понимала, что ее жизни в Англии и работе у Харриет в отеле приходит конец. Почти наверняка она вернется в Штаты. И, что уж совсем очевидно, Бретту Карверу во всем этом будет принадлежать огромная роль.

Но какая? Мужа? Любовника? Друга?

— Хочешь выпить кофе? — спросил он, как будто догадавшись о ходе ее мыслей.

Набережная была одним из самых популярных мест в Хенли, и Ванни быстро провела его в свое любимое кафе на террасе прямо над Темзой. Она заказала чай с ячменной лепешкой. Целая флотилия диких уток и два белоснежных лебедя, почувствовав возможность поживиться, подплыли поближе. Улыбнувшись, Ванни разломила лепешку и стала бросать кусочки птицам.

— Эй, — сказал Бретт и, усмехнувшись, последовал ее примеру.

— Харриет зовет их речными пиратами, — улыбнулась Ванни. — Каждое лето они атакуют отель. Мейзи с середины мая начинает выпекать больше рогаликов, потому что гости утаскивают их со столов, чтобы кормить птиц.

Бретт, откинувшись на спинку стула, наблюдал за ней. В этот момент он чувствовал себя счастливейшим из смертных, и только потому, что был тут с ней! И потому, что он ее любовник. И потому, что знает, что завтра вновь увидит ее.

— Вы близки друг другу — ты и Харриет? — спросил он мягко.

— Да… мы как будто бы… росли вместе, — усмехнулась она. Он как-то странно заерзал в кресле, и она внимательно посмотрела на него. — Что?

— Ничего, — пожал плечами Бретт. — Просто… мне начинает казаться, что ты не хочешь уезжать из Англии вообще и из отеля в частности.

— Не хочу, — со вздохом согласилась она. Но, увидев, как потемнело его лицо, медленно сказала: — Но это еще не означает, что я останусь.

Бретт посмотрел на нее с такой надеждой, что она ощутила прилив нежности.

— Я подумываю над тем, чтобы вернуться в Бостон, — небрежно сказала она. — Начну свое дело.

— Вот как? И какое же?

— Пока не знаю. Может быть… Бретт поднял одну бровь.

— Да?

— Я думаю. Может, фирме «Макаллен» нужна еще одна Макаллен? — спросила она, деланно небрежно передвинув чашку и сосредоточив на ней взгляд.

Затем, быстро подняв на него глаза, увидела на его лице сначала удивление, а потом раздумье. В его глазах не было желания немедленно отказать. Видимо, он все-таки не чувствует себя единственным хозяином фирмы. А может, он просто хороший актер?

— Раньше ты никогда не проявляла интереса к автомобильному бизнесу. — Бретт потер подбородок. У него вдруг возникло такое чувство, что следующие несколько минут будут очень важными — жизненно важными.

Ванни улыбнулась:

— Бретт, я была глупым подростком. Что я вообще понимала тогда?

— А что ты понимаешь в бизнесе сейчас?

— Не много. Но ты научишь меня. — Она была так мила в своем энтузиазме.

— Конечно. — Он не мог сказать ей, что если ему удастся заполучить фирму лимузинов, то он может поставить ее у самых истоков дела. Это будет их собственный бизнес, и их уже не будет прикрывать имя Макаллен.

— Ты видишь себя в роли исполнительного директора?

Ванни усмехнулась, но ее улыбка быстро погасла, и она снова стала грустной.

— Что-то не так? — быстро спросил он.

Ванни, не ответив, молча смотрела на речной пароходик, поднимавшийся по Темзе к Лондону.

— В чем дело, дорогая?

Она поежилась. Затем, глубоко вздохнув, посмотрела на него:

— Я думала об акциях, которые папа оставил мне по завещанию, — наконец сказала она. Если имеешь дело с динамитом, не следует долго раздумывать, а надо действовать.

Глаза Бретта сверкнули. Опять эти чертовы акции! Как долго они будут преследовать его?

— Да. Я подумала, что это… меняет дело, — сказала она холодно и нахмурилась, увидев, как гневно сверкнули его глаза.

Бретт откинулся на спинку стула, как боксер, которому предстоит последний раунд.

— Хорошо, Ванни. Давай поговорим об этих акциях. Сознаюсь, что я не хочу, чтобы они пошли в открытую продажу — я знаю, что если это случится, то на них тут же набросится Джеймс Ларнер. Но еще больше, — быстро продолжил Бретт, — я не хочу, чтобы эти проклятые акции стояли между нами. Я лучше преподнесу их на серебряном блюдечке партнеру, чем потеряю тебя.

Ванни глубоко вздохнула. Боль от его слов была гораздо слабее, чем она ожидала. Она с трудом сглотнула. Звучит красиво. Но говорит ли он искренне?

— Знаешь что, Бретт, — мягко сказала она, — я вот думаю… Этот брачный договор, который состряпал Джеймс, навел меня на мысль…

Его лицо просветлело, и она замолчала.

— Дорогая, — воскликнул он так громко, что несколько человек повернули к ним головы, — значит, ты веришь, что это подделка?

Ванни моргнула и медленно сказала:

— Да. Да, думаю, должна верить. — Она говорила, не раздумывая. Но что в этом удивительного? Она любит этого парня. Какая женщина не видит в своем возлюбленном только лучшее?

— Не могу даже подсчитать, сколько бессонных ночей я провел из-за этого. — Бретт взволнованно провел рукой по волосам. — Знаешь, когда этот Ларнер тут крутится, мне… хочется его прихлопнуть.

Лебеди и утки нашли другой источник кормежки и поплыли, чтобы поживиться бутербродами с огурцом, к молодой паре, сидевшей неподалеку. Ванни молча наблюдала за ними.

— Ванни, — поторопил ее Бретт.

— Я думаю об акциях, — нехотя сказала она. Если она сделает что-то не так… Пару дней назад у нее возникла идея.

Вначале она сочла ее глупой и рискованной. Но ничего другого ей в голову не приходило. Повернувшись к нему, она постаралась казаться спокойной.

— Допустим, мы поженимся, — сказала она, словно не замечая, как вспыхнули его глаза, а дыхание стало затрудненным. Он выглядел как человек, которому только что предложили луну и звезды и он боится, что их у него отберут. Пришло время выяснить, что для него главное — она или акции.

— Допустим, мы попросим юриста составить нам брачный договор, — продолжала она, тщательно подбирая слова.

Бретт отчаянно закивал:

— Да, да, как ты хочешь… — Его мечта становилась явью. После всех этих бесплодных лет без нее, тревоги и безрадостного существования получить от жизни все, что он так хочет…

— Не спеши, — резко сказала Ванни. — Выслушай сначала условия.

Бретт махнул рукой. Какие там условия? Он на все согласен.

— Хорошо, хорошо.

Ванни глубоко вздохнула. Что ж. Теперь или никогда.

— Брачный контракт должен зафиксировать следующее. Каждый из нас в случае развода получает то, что он вложил в этот брак. Все деньги, недвижимость, акции и прочее остаются у того, кто владел ими до брака. И все, что я приношу с собой — деньги моего отца… его акции в «Макаллен»… дом на Лонг-Айленд, — все в случае развода остается мне.

— Отлично, — сказал Бретт, наклоняясь к ней.

— Ты слышал, что я сказала? Я сохраняю контроль над акциями отца.

— Конечно, конечно. Слышал и согласен, — нетерпеливо ответил Бретт. — Когда ты хочешь сыграть свадьбу? В следующем месяце? Осенью? Думаю, что свадьба осенью в Новой Англии — это очень романтично. — Он остановился, чтобы глотнуть воздуха. — Какое ты хочешь обручальное кольцо? К твоим глазам подойдет изумруд.

Ванни покачала головой.

— Бретт, я серьезно. Когда мы поженимся, акции будут оформлены на мое имя. И у меня будет право голоса. Я буду присутствовать на заседаниях правления, принимать участие в решении всех вопросов и постепенно стану играть в компании ту же роль, что и мой отец.

— Да, да. Все, что ты хочешь, любимая. Хочешь, чтобы у нас сразу были дети или мы подождем, пока состоится твоя карьера? Ведь мы вместе на всю жизнь, у нас в запасе масса времени.

Ванни уставилась на него. А потом, не удержавшись, расхохоталась.

Или он сумасшедший, или она сама, или вообще весь мир сошел с ума? Но несмотря на это, все так здорово.

Теплоход, совершающий круиз по реке, дал предупредительный свисток, когда в том месте, где Темза делает изгиб, показалось встречное судно.

Пассажиры в основном сидели в баре или потягивали коктейли в кабинках. На носу теплохода Бретт и Ванни молча смотрели на темную воду за бортом. Повернувшись к ней, он придвинулся поближе.

— Когда мы приплываем и когда появится этот твой несчастный автобус?

— Через час. А что?

— Тут ведь должен быть ювелирный магазин. Не так ли? Я хочу выбрать тебе кольцо.

Он притянул ее еще ближе к себе. Она засмеялась, ее туфли скользнули по натертому полу, и она оказалась у него на руках.

— А ты торопишься.

— Еще бы! Я хочу, чтобы ты надела мое кольцо как можно скорее, хочу, чтобы весь мир видел его.

Ванни снова засмеялась:

— Ты знаешь, а ведь феминистки уверяют, будто обручальное кольцо — это кандалы, символ рабства, демонстрация того, что женщина — собственность мужчины?

— Давай тогда ты тоже купишь мне кольцо, и мы будем на равных, — сказал он. — Поцелуй меня.

Ванни с энтузиазмом повиновалась. Цапля в прибрежных зарослях внимательно наблюдала за ними.

Подняв наконец голову, Бретт удовлетворенно улыбнулся.

— Ты знаешь, — голос его был хриплым от волнения, — иногда зимой в Бостоне на меня нападало отчаяние. Мне казалось, что этот день никогда не настанет.

Лицо Ванни сморщилось от боли.

— Не надо, Бретт. Я и выразить не могу, как мне жаль, что заставила тебя пройти через это. Я не доверяла ни тебе, ни себе. Больше того, я не доверяла тому, что было между нами…

Бретт приложил палец к ее губам:

— Ш-ш-ш. Теперь это не важно. Мы вместе. Значение имеет только это.

— Я больше никогда не позволю себе усомниться в тебе, — с улыбкой пообещала Ванни.

Но, целуя его и прижимая к себе, она и не подозревала, как скоро ее обещание будет подвергнуто испытанию. И как трудно будет его сдержать.

Глава 16

Было шесть тридцать утра, когда Арнольд Фарадей остановил машину возле «Уиндраш-Шеллоуз».

Он посмотрел на ведущую к дому дорожку. Его предупредили, что на кухне начинают работать рано. Но у него уже был готов план. Он надеялся на то, что боковая дверь, которую он помнил с тех пор мальчишкой, шестьдесят лет тому назад, не закрыта на засов.

Открыв заднюю дверцу машины, он вынул домик для перевозки кошек. Когда он поднимал его с заднего сиденья, в нем послышалась возня, и он почувствовал приступ раздражения. Как главному садовнику в усадьбе Пауэллов ему приходилось как-то отравить несколько крыс, но перевозить живых… Он надеялся, что больше ему не придется этим заниматься.

Подобравшись к открытому окну кухни, он пригнулся. Ему бы так хотелось оказаться сейчас дома, в постели. Если бы леди Грейс не дала ему ясно понять, что его работа у нее будет напрямую зависеть от того, сделает ли он для нее «это маленькое одолжение», он бы сейчас там и находился.

Боковая дверь была не заперта, он глубоко вздохнул и проскользнул внутрь, в длинный холодный коридор. Леди Грейс нарисовала ему план расположения подвалов, и он уверенно направился вниз.

Окон в подвале не было. Опустившись на колени и скрипнув зубами, он открыл клетку. Оттуда немедленно выскочили шесть больших черных крыс. Одна перескочила через его ногу, и Арнольд отпрянул назад, едва сдержавшись, чтобы не выругаться.

Он выскочил из подвала и заспешил вверх по лестнице. На улице он прислонился к стене, чтобы перевести дыхание, сердце его бешено колотилось.

— Дай мне посмотреть еще раз, — сказала Харриет. Ванни с улыбкой протянула ей руку. Рассмотрев кольцо с изумрудом и бриллиантами, Харриет вздохнула: — Красивое.

И оно действительно было красиво. Огромный прямоугольный изумруд обрамляли бриллианты.

— Ты, должно быть, обрадовалась, когда он выбрал его.

Ванни оперлась о край письменного стола и мечтательно улыбнулась:

— Конечно. Мне оно очень понравилось, но я ничего не сказала, и он безошибочно выбрал именно его.

Харриет засмеялась. Когда Ванни вернулась после круиза с кольцом на руке и глуповатым выражением на лице, Харриет не составило труда все из нее вытянуть. И она не могла прийти в себя, услышав рассказ подруги о ее прошлом. Ванни убежала из дома и от мужчины, которого любила, убежала только потому, что думала, что ему нужна не она, а ее деньги. И Бретт разыскивал ее все эти годы и вот наконец нашел. И подумать только, она столько лет скрывалась под чужим именем! Она все еще никак не могла думать о подруге не как о Ванни Лейн, а как о наследнице Ванни Макаллен.

— Харриет, ты действительно не возражаешь? — спрашивала ее подруга, наверное, в тысячный раз. — Я могу остаться до лета, если хочешь…

— Не говори глупостей, — тут же ответила Харриет. — Ты не можешь остаться здесь навсегда. Как бы мне этого ни хотелось. Вы уже назначили дату свадьбы?