Его глаза сузились.

— Фил сказал, что на выставку вас пригласил один из наших клиентов.

— Ну… да… — Она нервно облизнула губы. — Но он приглашал нас с Филиппом. Я уверена, они поймут.

— Они поймут. А я нет. Это ваша работа, Кайя. Думайте об этом, как об оплате за установку сигнализации.

Она сжала губы.

— Тогда я поеду одна. Вам нет никакой необходимости жертвовать ради меня субботним вечером.

— Это не жертва. Я и так собирался на эту выставку. Обожаю раннюю австралийскую живопись.

Кайя тоже ее очень любила, но не собиралась в этом признаваться. Вот только как она вынесет несколько часов рядом с Брантом, в поле его сексуального притяжения? Но, кажется, у нее нет выбора. Она поздоровается с их клиентом, бегом пробежит все залы и исчезнет как можно скорее.

Несколькими часами позже она и Брант прогуливались по галерее. До этого они перекусили булочками с ананасами, крошечными бутербродиками и чаем с тропическими фруктами. Брант был необыкновенно мил с их клиентом и прочими гостями. Пару раз Кайя с удивлением поймала себя на том, что смеется его шуткам.

Конечно, сердцеед и должен быть остроумным — иначе какой же он сердцеед? Брант умел очаровать женщину. Кайя напряглась. Но только не ее.

— Я очень люблю живопись ранних поселенцев, — сказал он своим умопомрачительным низким голосом. — Много лет назад я увидел репродукцию этой картины, но она, конечно, ничто по сравнению с оригиналом. — Он обернулся и посмотрел на нее. — Это потрясающе. Разве вы не согласны?

— О… Да.

Брант выгнул бровь.

— Что вас удивляет?

— Просто это моя любимая картина.

— И вы не ожидали, что у нас с вами могут совпасть вкусы хоть в чем-то? — Он сделал паузу, его синие глаза потемнели. — Думаю, если бы мы познакомились поближе, то нашли бы много общего. Много общих увлечений.

Кайя облизнула пересохшие губы.

— Да. Филипп — одна из них.

Брант сухо улыбнулся.

— Да. Филипп. Мы оба обожаем Филиппа. — Он снова повернулся к картине. — Ну, расскажите мне, почему вы любите именно эту картину?

Она повернулась в картине и долго блуждала по ней взглядом.

— Наверное, потому, что в ней так чувствуется атмосфера Квебека. Ощущение, что можно преодолеть любое препятствие, чего бы это ни стоило.

— Так вы любите, когда вам бросают вызов? — быстро спросил Брант.

Она заколебалась. В нем было что-то хищное. Что-то, чего он сам не может побороть.

— Иногда, — призналась Кайя.

— Я тоже это люблю, — медленно произнес он, глядя ей прямо в глаза. — Когда говорят, что что-то мне недоступно, я хочу именно этого.

Он хотел ее. Не было никакой необходимости говорить об этом вслух. Желание витало вокруг него, как дивный аромат.

Кайя принужденно улыбнулась.

— Тогда, должно быть, вы привыкли проигрывать, — бросила она.

Нет, она не ошибалась на его счет. Брант именно такой, каким кажется с первого взгляда.

Чуть позже они сидели в открытом кафе недалеко от выставки, потягивая коктейли. Рождественские праздники преобразили весь город. Море все было усеяно расправленными парусами яхт, на набережной звучали гитары, выступал мим.

Но Брант не замечал всего этого. Он видел только одного человека — сидящую напротив него девушку. Кайя была прелестна в бледно-желтом открытом платье, подставлявшем ее изящные руки солнцу, и волосами, забранными в небрежный пучок, позволявший любоваться ее лебединой шеей.

Но гораздо больше его внимание сегодня привлекало другое. Глядя на то, как Кайя общается со знакомыми в галерее, как смотрит на картины, он заметил в ее глазах нечто неожиданное, нечто, не сочетавшееся с тем, что он о ней знал. Невинность.

Брант допил свой коктейль и решил, что спиртного на сегодня хватит. До сегодняшнего дня, точнее, до предыдущей ночи он никогда еще не оставался с Кайей наедине. И он терял голову. Нет, он терял тело — оно уходило из-под контроля.

И Кайя знала это. Именно поэтому старалась не смотреть ему в глаза. Сидела, повернувшись лицом к толпе на набережной, и потягивала дайкири.

Но она обманывала себя. Если бы между ними была толстенная кирпичная стена, они чувствовали бы друг друга и сквозь эту стену.

Разве она не понимает этого?

— Расскажите мне о своем отце, — вдруг попросил Брант.

Кайя подняла бровь.

— Зачем?

Он улыбнулся.

— Мне интересно, вы не доверяете всем мужчинам или только мне?

— Только вам, — сказала Кайя, и ее губы невольно сложились в головокружительно-сексуальную улыбку, так не сочетавшуюся с ее словами. Она поставила свой бокал. — Рассказывать особенно нечего. Мой отец думает, что он очень красивый человек. И не может выносить рядом с собой некрасивых.

Брант нахмурился.

— Вы — его дочь.

Среди этого прекрасного солнечного летнего дня Кайя вдруг зябко поежилась.

— Единственное, для чего я ему нужна, — это его имидж.

И тут его осенило.

— О господи. Ваш отец Ллойд Бентон, не так ли?

Она еще больше съежилась.

— Да. Я его единственная дочь.

Теперь Брант понял, кто она. Ллойд Бентон владел огромными парками подержанных машин по всей Австралии. Он постоянно появлялся на страницах светской хроники, обвешанный красотками.

— Он — ваш отец?

Она вскинула голову.

— Я не собираюсь за это извиняться.

— Я вовсе не имел это в виду.

Неудивительно, что она не доверяла мужчинам.

Брант мог себе представить, что большинство из них, едва увидев Кайю, сразу пытались уложить девушку в постель. И это только, укрепляло ее в презрении к мужчинам. Внезапно он увидел эту девушку с другой стороны.

— Это объясняет многое в ваших отношениях с Филиппом.

Кайя напряглась.

— Если вы подразумеваете, что я хочу выйти замуж за кого-то, чья постель не похожа на проходной двор для старлеток, то вы правы. Филипп хороший человек. — Она, не отрываясь, смотрела на свой бокал. — Он будет замечательным отцом и преданным мужем.

— Вы забыли добавить, что любите его.

И это его заинтересовало?

— Это само собой разумеется.

— Да?

— Да. А как насчет вас? — спросила она, ловя его взгляд. — Ваши родители живы?

Но Брант не испытывал никакого желания говорить о себе.

— Нет. Они умерли, когда мне было восемнадцать.

Кайя сочувствующе посмотрела на него.

— Мне жаль. А братья или сестры?

Его челюсть напряглась.

— Брат. Младше меня на пару лет. — Он посмотрел на часы и встал. — Нам пора. Пойдемте. Уже поздно.

Удивление в ее глазах сменилось подозрительностью, а затем — презрением.

— Держу пари, у вас свидание?

— Выиграли.

Брант не стал уточнять, что это «свидание» с двумя его заместителями.

— Филипп Рейд, как ты мог! — воскликнула Кайя на следующий день, ворвавшись в его квартиру. Она звонила ему, когда вернулась с выставки. Он не ответил, но девушка подозревала, что он был дома. Но теперь она решила высказать ему все, независимо от того, как Фил себя чувствует и настроен ли говорить.

— Что я могу сказать, Кайя? Извини. Она остановилась прямо перед ним.

— Я не люблю, когда меня используют, — сказала она сквозь зубы.

Он нахмурился.

— Но я и не собирался… Я не думал…

— Нет, ты думал! — Она швырнула футляр с ожерельем на стол перед ним. — Не делай из меня дуру, Филипп! Ты подарил мне ожерелье, потому что знал, что Линетт будет на вечеринке. А в довершение ко всему объявил о нашей помолвке. А потом смылся, бросив меня на растерзание сплетникам.

Филипп смутился.

— Мне действительно жаль. Я не думал, что все так далеко зайдет…

— А вчера? Ты же собирался со мной на выставку!

— Извини, я плохо себя чувствовал. Но Брант обещал пойти с тобой. Разве не так?

— Так. Но я бы лучше пошла одна, — сказала она кисло, предпочитая не вспоминать о том, что на самом деле она прекрасно провела время.

Филипп подозрительно посмотрел на нее.

— Ты злишься, потому что я не пошел? Или потому что с тобой пошел Брант? Что между вами происходит?

Кайя напряглась, но тут же взяла себя в руки.

— Не будь идиотом, Филипп. И, между прочим, что это за сигнализация в моем доме? Я не помню, что давала кому-то право решать за меня.

Филипп нахмурился.

— Ты же моя… невеста. Я должен был предпринять какие-то шаги. Иначе бы Брант что-то заподозрил.

Кайя заскрежетала зубами.

— Невеста я тебе или нет — я сама могу о себе позаботиться, — возразила она. — И если Брант думает, что…

— Что? — Филипп выехал из-за стола.

Кайя поняла, что сболтнула лишнее.

— Филипп, прекращай это. Я все время с опаской жду, что еще ты выкинешь.

— Он тебе нравится, да?

Кайя рассмеялась.

— Конечно, нет.

— А я все испортил, объявив о нашей помолвке. — Он остановил кресло прямо перед ней и в бессильном гневе стукнул кулаками по подлокотникам. — О господи. Как же все запуталось…

— Мягко сказано. Что мы будем делать?

Он посмотрел на нее несчастными глазами.

— Я не знаю.

— Это не может так продолжаться, Филипп.

— Я понимаю. Господи, мы же собирались только один раз появиться вместе на людях.

Кайе стало жаль своего непутевого шефа.

— Ты не виноват. Ты не знал, что отец Линетт тоже будет на том обеде.

— Да, но я знал, что он вращается в тех же деловых кругах. Черт возьми, надо было сразу прекратить эту игру.

Он посмотрел на свою ногу, и его рот искривился в жалкой улыбке.

— Еще эта авария. Я знаю Линетт. Она убедила бы саму себя, что очень нужна мне. А потом убедила бы в этом и меня тоже. Я не хотел этого допустить. — Он нервно передернулся. — А она заслуживает лучшего, чем всю жизнь ухаживать за несчастным калекой.

— Филипп! — Кайя присела на корточки перед его инвалидным креслом. — Не говори так. Ты не калека. Подумаешь, небольшая хромота.

Он глубоко вздохнул.

— Прости. Очередной приступ жалости к себе. Кайя задумалась.

— Давай сразу после Рождества всем во всем признаемся.

Филипп поднял глаза.

— Но тогда тебя смешают с грязью. Никто не будет вдаваться в детали, особенно пресса. Они будут кричать, что ты бросила меня, как только у меня появились проблемы. — Он нахмурился. — Мне так жаль, Кайя. Я никогда не думал, что так выйдет…

Она сжала его руку.

— Хорошо, давай отложим. Ты же собираешься съездить в Квинсленд. Это даст нам небольшую передышку.

Филипп вздохнул с облегчением.

— Хорошая идея.

Внезапно Кайе пришло в голову, что Брант никогда не стал бы перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Брант Мэттьюс привык полагаться только на себя. И ему никто не был нужен.

И ей тоже.

— Не позволяй ему вскружить тебе голову.

— Кому? — Кайя сделала вид, что не понимает его.

— Бранту.

Кайя постаралась беззаботно улыбнуться.

— Перестань. Между мной и Брантом ничего нет. И хватит об этом.

Филипп недоверчиво посмотрел на нее, и Кайяпоспешно отвела глаза. Она не собиралась признаваться, что его подозрения небеспочвенны.

Последняя неделя перед Рождеством выдалась нелегкая. Не только потому, что на работе на Кайю свалилась куча дел, но прежде всего потому, что она чувствовала: Брант внимательно следит за ней и Филиппом.

В довершение ко всему Брант явился в ее кабинет как раз в тот момент, когда она говорила с авиакомпанией. Оттуда позвонили уточнить, нет ли у Филиппа, который завтра улетал в Квинсленд, каких-нибудь особых пожеланий.

Кайя попыталась сделать вид, что говорит с клиентом. Ей не хотелось, чтобы Брант понял, что она не летит с Филиппом.

— Спасибо, но я держу все под контролем.

— А как насчет аэропорта прибытия? — не сдавалась служащая авиакомпании. — Мы можем обеспечить транспорт, который доставит мистера Рейда куда ему будет угодно.

— Это очень любезно с вашей стороны, но его встретят, — сказала Кайя, ежась под внимательным взглядом Бранта.

— Прекрасно. Но, пожалуйста, сообщите нам, если мы можем что-нибудь для вас сделать.

— Спасибо, сообщу. — Кайя повесила трубку, затем обратилась к Бранту с вежливой улыбкой на лице: — Чем могу помочь, мистер Мэттьюс?

Его рот скривился.

— Собираетесь звать меня «мистером» ближайшие двадцать лет?

— Вы уверены, что я собираюсь общаться с вами так долго?

— Разумеется. Вы же выходите замуж за Филиппа.

Она и забыла…

— Да, конечно.

— Кто это звонил?

Ее сердце заколотилось, и Кайя стала нервно наводить порядок на столе.

— Ничего важного.

Руки уперлись в стол перед самым ее носом.

— Авиалинии?

Кайя перевела дух и посмотрела ему прямо в глаза. Брант наклонился, и она почувствовала, как теплое дыхание щекочет ее кожу.

— Да.

— Так вы не летите с Филиппом? — спросил он, чеканя каждое слово.

— Нет.

— Полетите другим рейсом?

— Да.

— В Квинсленд?

Кайя решительно подняла голову. Хватит с нее лжи!

— Я не еду в Квинсленд. Я еду к моим родителям в Аделаиду.

Он наклонялся еще ближе.

— Так что, вы не собираетесь встречать Рождество со своим женихом?

— В этом году — нет.

— Почему?

— Что вы имеете в виду?

Гнев вспыхнул в его глазах, и он выпрямился.

— Обычно обрученные проводят Рождество вместе.

— Мы — не обычные. — Она слишком поздно осознала, что ляпнула. — Я давно пообещала родителям, что на праздники приеду к ним.

58.

Странный блеск промелькнул в глазах Бранта.

— Я думал, вы не захотите упускать жениха из виду.

— Я доверяю Филиппу, — сказала она, слегка озадаченная его вопросом. Филипп не из тех, кто мчится налево при первой же возможности.

— А Линетт Келли вы доверяете? — спросил Брант. Кайя вздрогнула. Неужели он тоже заметил, что Линетт все еще неравнодушна к Филиппу?

— Линетт и Филипп больше не вместе, — сказала она холодно и, прежде чем Брант успел ответить, протянула ему какой-то документ. — Полагаю, вам надо посмотреть, мистер Мэттьюс.

Его лицо окаменело.

— Кайя, клянусь, если вы еще раз назовете меня мистером Мэттьюсом… — Он умолк, уставившись на бумагу, которую держал в руках. — Что это такое?

— Чек за мою сигнализацию. Брант усмехнулся.

— Забудьте. Вы оплатили ее, придя на выставку, помните?

— Извините, мне так не кажется.

— Не собираюсь с вами спорить, — отрезал Брант и порвал чек надвое.

, Она поднялась, обошла стол и приблизилась к Бранту.

— Прекрасно. Я выпишу другой и отдам его Филиппу.

— Не надо драматизировать, Кайя.

— Мистер Мэттьюс, если вы думаете, что можете делать все, что вам угодно…

Брант взял ее за руку, и от прикосновения его теплых пальцев по спине у Кайи побежали мурашки.

— Слушайте, если бы я действительно делал то, что мне угодно…

— Все в порядке?

Кайя резко повернулась и увидела Филиппа, въехавшего на своей коляске в кабинет. Брант отпустил ее руку.

— Да, все прекрасно. Я только напомнила мистеру Мэттьюсу, что ты завтра летишь в Квинсленд.

— Меня зовут Брант, — отчеканил Мэттьюс и вышел из кабинета.

Глава пятая

Проводив Филиппа в аэропорт, Кайя вернулась в офис, чтобы закончить некоторые дела перед Рождеством.

В своем кабинете она увидела Бранта.

— Вы вернулись, — сказал он таким тоном, будто Кайя вернулась из-за него.

И внезапно Кайя поняла, что это правда. Как бы она ни боролась с собой, ее тянуло к этому мужчине. Броня, которой она пыталась себя окружить, была не крепче бумаги.

— Да, — выговорила она, страстно желая, чтобы он немедленно обнял ее. Прижал к своему телу. Занялся с ней любовью. По его лицу Кайя видела, что он хочет этого не меньше, чем она, и ему стоит огромных сил сдержать себя.

Брант откашлялся.

— Фил улетел? Все нормально?

Ее так называемый жених отбыл всего полчаса назад, а она уже была готова упасть в кровать с его лучшим другом. Господи, почему этот человек имел над ней такую власть? Кайя ненавидела себя за это и сопротивлялась ему каждой клеткой своего тела.

Кайя перевела глаза на документы, которые Брант держал в руках.

— Я могу вам помочь? — спросила она деловым тоном.

Его глаза погасли.

— Я искал документы по контракту Робертсона. Фил, кажется, над ними работал.

— Да, верно. Я только должна внести пару поправок и сразу отдам их вам. Дайте мне час.

— Прекрасно, — Мэттьюс встал из-за стола и направился к Кайе с самым официальным видом. — Я буду в своем кабинете.

Девушка поспешно зашла за стол, прежде чем Брант успел подойти к ней. Он насмешливо улыбнулся и исчез в дверях.

Часом позже она заглянула в приемную Бранта, намереваясь оставить документы его секретарше, но той не было на месте.

Кайя заколебалась. Ей не хотелось заходить в кабинет Бранта и оставаться с ним наедине.

— Кайя? — раздался из кабинета голос Бранта.

Она расправила плечи и открыла дверь.

— Как вы узнали, что это я?

Жадный мужской взгляд сказал ей: Брант всегда знает, если она рядом.

— Принесли документы? — Он откинулся на стуле с таким видом, будто она собиралась показывать ему стриптиз и он не хотел пропустить ни секунды этого шоу.

На ватных ногах Кайя подошла к столу, чувствуя, как его взгляд раздевает ее, срывая с ее горящего тела узкую юбку, шелковый топ…

Она пожалела, что не накинула жакет, тогда бы он не увидел ее напрягшихся сосков, проступающих сквозь тонкую ткань.

Кайя положила бумаги ему на стол.

— Если вам больше ничего не нужно, я пойду. Надеюсь еще успеть забежать в магазин и купить подарки к Рождеству.

— Когда вы улетаете в Аделаиду?

— Завтра утром.

— Наверное, будете очень скучать по Филу?

Это был вопрос, не утверждение. Он смотрел на нее, как кот, преследующий мышь, выжидающий, когда она высунется из своей норки.

Она улыбнулась широкой и насквозь фальшивой улыбкой.

— Естественно, но у меня будет много дел. Моя мать любит собирать на Рождество кучу гостей, — нервно затараторила Кайя. — А как насчет вас, Брант? Какие планы на Рождество?

— Так вы все-таки помните мое имя? — Он выпрямился на стуле. — Друг пригласил меня на рождественский обед, но я не уверен, что пойду. Слишком много работы.

— А что ваш брат?

— А что мой брат? — переспросил Мэттьюс ледяным тоном.

Кайя растерялась.

— Я просто думала…

— Я не желаю иметь ничего общего с моим братом.

В комнате повисла напряженная тишина, потом Брант заставил себя расслабиться. Он нагнулся и достал что-то из ящика стола.

— У меня есть подарок для вас. Ее сердце подскочило.

— Подарок?

Он положил маленький пакет на стол перед ней.

— Вы и Эвелина — лучшие секретарши в городе. И я хочу, чтобы вы знали, как вас ценят.

Кайя протянула руку и взяла подарок. Если он подарил такой же Эвелине, значит, в нем нет ничего особенного.

Но его глаза говорили, что здесь все особенное. Это не был подарок шефа образцовой секретарше. Это был подарок мужчины женщине, которую он хочет.

Негнущимися пальцами она сняла обертку и открыла коробочку с эмблемой знаменитого ювелирного дома. На бархатной подушке лежал маленький золотой медальон с изображением какого-то святого.

— Конечно, это не бриллиантовое ожерелье, — сказал он со смешком, — но он будет оберегать вас на пути домой.

— Святой Христофор, покровитель путешественников, — нежно произнесла Кайя, очарованная подарком и решившая не реагировать на циничный тон Бранта. — Спасибо. Очень красивый. Я непременно надену его в дорогу.

— Позвольте мне, — попросил он.

У Кайи перехватило дыхание. Сможет ли она спокойно вынести прикосновение его пальцев?

— Спасибо, — прошептала она.

Брант обошел стол и взял медальон из ее дрожащих пальцев.

— Повернитесь.

Она стала к нему спиной. В комнате было очень тихо. Кайя чувствовала его тепло, его жадный взгляд, дыхание на своей шее. Голова у нее кружилась. Ей хотелось откинуться назад, прижаться к нему всем телом…

Господи, Кайя, возьми себя в руки! Прохладный металл лег на ее кожу. Брант осторожно взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Веселого Рождества, Кайя, — сказал он хрипло, потянувшись поцеловать ее.

Кайя невольно подалась ему навстречу. Она не могла удержаться. Даже если бы на город сейчас обрушился ураган, она не могла бы отказаться от этого поцелуя.