— А не слишком ли поздно для прогулок? Мама знает, где ты?..
Джиму показалось, что Элизабет покраснела. Ему стало жаль девушку. Он открыл калитку и пригласил ее в дом.
— Маме нездоровится, а тетушки легли пораньше. Хотя Амелия знает, что я пошла к вам подписать книгу.
— Ну и отлично. Проходи. Надо согреться. «Старайся не выглядеть извращенцем, — повторял он себе. — Извращенцем… Извращенцем…» Между прочим, я как раз завтра утром собирался навестить твою семью, — сказал он, отпирая дверь дома. — Раньше было неудобно. Но я ваш сосед, и мне хотелось бы принести соболезнования твоей маме и тетям. Входи, не стесняйся. Могу приготовить тебе горячий шоколад и растопить камин.
— Было бы замечательно, — сказала она, снимая шапочку. — Спасибо, мистер Аллен. Эту книжку мне подарил папа, когда я была маленькая. Он ее привез из поездки. А я убиралась недавно и ее нашла. Я знала, что у меня есть книжка про Катрину, но не знала точно, где она. Мне бы очень хотелось, чтобы вы ее подписали.
— Конечно, с удовольствием, — ответил Джим, направляясь на кухню. — Ты добавляешь сахар?
Заваривая шоколад и подкладывая в камин дрова, он осторожно рассматривал девушку. Элизабет не поднимала глаз и даже не взглянула на интерьер домика. Она сидела неподвижно, держа на коленях книжку. «Воспитанная девушка», — подумал Джим. Печальная и немного рассеянная. Скорее всего, это из-за того, что произошло в их доме. Склонившись перед камином, он видел краем глаза, как она шевельнулась и сняла наконец ужасное пальто, в котором пришла. Теперь на ней оставалась лишь тонкая розовая блузка с длинным рукавом. Малышка наверняка продрогла до костей, ожидая его возле дома. Джим вновь ощутил щемящее чувство жалости.
— Посмотрим, что там у тебя за книжка, — произнес он, присаживаясь рядом. — Похоже, одно из первых изданий. Вышла в 2002 году, тринадцать лет назад. Похоже, ты с ней бережно обращалась.
— Папа говорил, что книжки нужно беречь. Он их привозил мне в подарок.
Несколько секунд Джим размышлял, что бы такое написать Элизабет на память. Первое, что пришло в голову: «Самой красивой девушки в Пойнт-Спирите» — такая надпись ей бы точно польстила. Но в следующий миг он передумал. Взял со стола ручку и написал: «Самой нежной и очаровательной девушке. С огромной симпатией». Похоже, Элизабет осталась довольна.
Она улыбнулась. Провела пальцами по свежим буквам и вздохнула с облегчением.
— Принесу тебе твой шоколад. Да и себе заодно.
Вернувшись, он поставил на стол две чашки и перебрался к камину, чтобы подложить газеты и взбодрить огонь. Если не поддерживать в доме тепло, внутри становилось сыро и холодно. На расстоянии ему показалось, что Элизабет дрожит. Его внимание привлекло ее лицо: в отличие от матери и тетушек, у нее были каштановые волосы и зеленые глаза, которые она, скорее всего, унаследовала от отца. Девушка протянула руку, взяла шоколад и сделала большой глоток.
— Как вкусно, мистер Аллен! Вы очень добры. Спасибо.
— Не за что. Можешь называть меня Джим… Расскажи, как ты поживаешь? Наверняка все еще не ходишь в школу, верно?
— Да, я уже несколько недель пропускаю занятия. Учителя решили, что меня лучше освободить от учебы, у меня с ней все в порядке. Иногда повторяю пройденные темы, когда нечем больше заняться. Ну и… по математике отстала, но совсем чуть-чуть. Доктор Фостер мне иногда помогает.
— Это хорошо. Алан отличный парень. Как раз сегодня я ужинал с ним и с пастором. Оба очень симпатичные люди.
Элизабет едва заметно улыбнулась. Щеки у нее разрумянились, завитки волос свободно спадали на плечи. Когда она поднимала глаза, Джим немного терялся. И не потому, что девушка была хорошенькая и к тому же смышленая. Это еще полбеды. Куда сильнее действовал на него образ, который Элизабет в нем пробуждала. Дело в том, что она в точности напоминала рисунок углем, который один его приятель из Сан-Франциско сделал много лет назад в качестве иллюстрации для книжек про Катрину. Сходство было просто потрясающее.
— Ты — вылитая Катрина, — машинально заметил он и тут же раскаялся в своих словах. Однако девушка нисколько не расстроилась, услышав такое сравнение. Наоборот, обрадовалась. Уставилась на него и даже поставила чашку на стол. — Да, представь себе.
— Серьезно? Потому-то папа и купил мне эту книгу! Но я бы никогда не осмелилась в этом себе признаться. Очень приятно, что автор сам так считает. Я очень-очень тронута.
Джим тоже был тронут… Он мигом вообразил Элизабет на пороге церкви, как в книжке, — в белом платье, с узкой красной ленточкой вокруг головы.
— Да, случаются совпадения. Пей-ка шоколад, пока не остыл.
«Если немедленно не выпьешь сок, он потеряет все свои полезные свойства» — так говорила Джиму мать. Эта фраза заставила его почувствовать себя стариком, и он уныло склонился над чашкой. «Извращенец, извращенец, извращенец», — твердил у него в голове голос Ларри.
— А для взрослых вы напишете книгу? — спросила Элизабет.
Вопрос застал Джима врасплох. Он полюбовался языками пламени, все еще размышляя про Ларри. Девушка смотрела на него с любопытством. Внезапно в голову ему пришла идея, которую он бы никогда не решился озвучить в других обстоятельствах, но сейчас она казалась не лишенной смысла и, возможно, кое-что помогла бы прояснить. Он снял очки и потер переносицу. Несколько секунд обдумывал ответ.
— Мы, писатели, не очень-то любим болтать о своих планах, — произнес он. Элизабет пожала плечами. Джим улыбнулся. — Но тебе я открою секрет. Если ты пообещаешь никому про него не рассказывать. Возможно, когда-нибудь мне даже понадобится твоя помощь. Кстати, обращайся ко мне на «ты».
— Можно?
Он кивнул.
— Так вот. Хочу написать роман про небольшой провинциальный городок и связанную с ним страшную тайну, — продолжал он. — Может быть, это будет призрак или что-то в этом роде. Ничего кровавого, я не собираюсь писать об убийствах. Но тут, в Пойнт-Спирите я ощутил атмосферу тайны, которую долго искал. Как тебе такая идея?
— Мне кажется, это будет хорошая книга, — сказала Элизабет, убирая завиток со лба. Затем поставила чашку на стол и спросила: — А вы уже начали?
— Пока собираю материал, — ответил он. — Это тоже часть творческого процесса. Ты ведь сохранишь мою тайну?
Девочка строго посмотрела ему в глаза.
— Не беспокойтесь, — ответила она. — Я никому не скажу. Знаете… Однажды я видела призрак и не испугалась.
«Touché», — произнес Джим про себя.
— Не может быть, — он сделал вид, что не верит.
— Правда-правда. Всего на несколько секунд. Я даже не уверена, был ли это действительно призрак.
Некоторое время Джим молча ее рассматривал. Казалось, Элизабет размышляла над собственными словами. Она сложила руки на коленях и выпрямилась, неподвижно глядя на стол. Затем подняла голову и продолжила:
— Даже не знаю, с чего начать. Я сидела за домом на качелях и вдруг увидела мужчину: он стоял, прислонившись спиной к ограде в дальнем конце нашего участка. Мои тетушки очень ухаживают за садом, и у нас полно цветов, всяких лилий и прочих растений. Этот человек словно завис над ними, не касаясь, и его силуэт был будто бы размыт. Он был красивый, — добавила она, — и молодой. Но одежда на нем была странная, какая-то несовременная: такие костюмы с жилетками носили раньше. А внизу — белая рубашка.
— Ты с ним разговаривала?
— Нет, только смотрела. Потом он стал виден более отчетливо, но тут меня окликнула тетушка, точнее, какие-то голоса раздались возле дома, а когда снова повернулась, его уже не было. А можно еще шоколада?
— Конечно, — ответил Джим, вставая. Через несколько минут он вернулся в гостиную с полными чашками и сахарницей и поставил их на обеденный стол. — Очень интересная история. И похоже, ты действительно не испугалась.
— Нет, честное слово, — воскликнула она. — Не знаю, как это объяснить, но, когда я его увидела, внутри меня словно кто-то шепнул, чтобы я не пугалась, потому что он не хочет обидеть меня и все такое… На самом деле кто угодно бы испугался, увидев человека, висящего в воздухе над цветами, но вышло по-другому. Я чувствовала, что не должна бояться. Потом я все рассказала моим тетушкам, но они не поверили. Только Карлота посмотрела на меня как-то странно, а потом ушла к себе в кухню. Вот и все. Тетушки не верят в призраков. Маме я решила ничего не говорить, потому что подумала, что это не обязательно, к тому же она не очень хорошо себя чувствует.
— Да, понимаю.
Элизабет поспешно допила шоколад и посмотрела на часы.
— Помню только, что выглядел он печальным. А потом исчез. — Она надела пальто и шапку и взяла книжку. — А сейчас мне пора домой. Ты был очень любезен… Джим.
— Рад с тобой познакомиться. Хочешь, я отвезу тебя?
— Нет, спасибо, я хочу вернуться пешком. Тетушки уже спят, и шум мотора их разбудит. Я добегу. Отсюда это всего через полторы улицы, я не замерзну. — Она улыбнулась.
Джим поднялся и подошел к двери.
— Тогда до завтра, дорогая Элизабет. Я очень рад нашему знакомству, честное слово.