Игорь Октябриевич замялся. Вариант с мерзким климатом, вызванным глобальным потеплением, сдвигом полюсов и просто капризами природы, звучал очень приятно и убаюкивающе здраво, и еще пару дней назад, в старой, привычной к шиномонтажу жизни, он бы именно так и ответил. Но сейчас он сидел в АСИМ в теплом свитере и по уши влюбленный в единорога, а значит, с правдой жизни необходимо было если не мириться, то хотя бы начинать жить рука об руку. В том, что его собеседница, как и большинство здешних, была немного поехавшей, он не сомневался. Хочет услышать причину — пусть слышит:

— Крионикс. Где-то неподалеку — вряд ли дальше пяти километров — и сидит там уже больше часа. Судя по снегу, скорее всего, бесится.

Тут вселенная словно моргнула — на секунду все погрузилось во тьму, а Баранов продолжил, не меняя интонации:

— Поправочка — точно бесится.

Ирина улыбнулась. Не так, как обычно улыбались местные, — без хитрости, усталости, презрения или загадочности, а очень человечно, бодро. Улыбнулась — и пододвинула поближе тарелку с какими-то морепродуктами, выложенными на льду.

— Мы определенно поладим. Устриц, кстати, попробуйте: сегодня особо удачные.

— Подозрительно выглядят.

— Это, я бы сказала, их привычное амплуа. Лимончик не передадите?

К вопросам погоды или Криониксу собеседница больше не возвращалась, целиком поглощенная святым долгом научить Игоря правильно есть устриц, но его не покидало ощущение, будто он только что умудрился сделать какой-то важный выбор.

И, как водится, наверняка об этом пожалеет.

Ганбате не терпелось поскорее увидеться с Дорой, но побежать к избушке лешего ему не дали: Дениска уперся всеми лапами и требовал идти в его пухлоенотьем темпе. Более того: из-за обильно падавшего снега и сильного ветра семенил Чертополох еще медленнее, чем обычно, и в какой-то момент наследник мужского прайда вампиров не выдержал, подхватил гордого оборотня на руки — не хочет менять личину на нормальную? Ну и не надо! — и припустил с ним вопреки возмущенному писку и настойчивым ударам лапками. У калитки, однако же, волей-неволей пришлось остановиться. Дениска спрыгнул, очень неодобрительно посмотрел и наконец-то кувыркнулся через себя, чтобы сменить форму. Вот только вместо привычного саблезубого протоенота перед Ганбатой встало некое подобие Сашки. Нет, с виду, конечно, Пень Пнем — вон, даже ранки на шее все наперечет, но картинка для вампиреныша словно двоилась, как не очень качественная 3D-открытка: вроде смотришь — леший, а чуть наклонишь голову — енот енотом, просто в тень Сашкину завернутый. Интересное дело, раньше с таким Ганбата не сталкивался.

— Ого, ты и так можешь?

— Временная маскировка. Чур, все соображения на этот счет держать при себе и третьим лицам не разглашать!

Голос тоже звучал точь-в-точь как у Пня, но вампиреныш скорее видел, чем слышал в нем и другие нотки — Денисовы.

— Ага, ага. Только, по-моему, тут догадаться несложно. Не, издалека обознаться еще можно, но вблизи ты из тени прям торчишь.

Енот испуганно уставился на него:

— Шутишь?

— Ну, мне видно.

— Вот уж сюрприз так сюрприз. Ладно, после с барином об этом поговорите, авось поймет, что не так пошло. Главное, краленьке ни слова!

— Краленьке?

Ух ты, у них тут еще и шифр какой-то!

— Хозяйке рубахи, — пояснил Денис, ткнув пальцем в футболку с Кирой.

— А-а-а, Пандоре? Ладно. Но она вообще-то моя подруга теперь, а обманывать друзей нехорошо.

Глаз псевдо-Пня дернулся:

— А это не обман, а маскировка, говорю же! Дабы краленька не волновалась, покуда барин в затруднительном положении.

Ганбата хотел уже спросить, что это с Пнем случилось, но осекся и понимающе кивнул:

— А, снег выпал, да? — И тут же разволновался: — Это что, он теперь?..

— Не-не-не, — замахал руками Дениска, даже не пытаясь копировать господина. — Временно, на часок, ну, может быть, два выбыл, но скоро вернется. Витольд Родович похлопотал. Поэтому, если не хочешь проблем ни ему, ни краленьке, посиди со мной на веранде, подыграй, будто я — это он, и, главное, гостя нашего не тревожь, хорошо?

— Ладно, — недоуменно протянул Ганбата. — Но папа говорил, что проблемных гостей лучше вообще не звать. Правда, сам этому правилу не следует.

— Наш тоже, так что я и не удивлен, считай, — грустно протянул Чертополох, оправил рукава кафтана и, выпрямив спину, грозно зыркнул на наследника патриарха. — Чай будешь?

— Мне ванильный коктейль с мороженым больше нравится.

— С таким к княжичу, — буркнул хозяеобразный енот, открывая калитку. — С меня чай или отсутствие чая, на большее я не подписывался.

— Ладно, тогда чай. А с Пнем мне как встретиться?

Оба посмотрели на глубокий след в снегу, оставленный калиткой. Чертополох что-то прикинул в уме, пошевелил губами и подытожил:

— Ночью приходи.

Успокаивать окружающих Пандора не особо умела — этому вообще сложно научиться, когда окружающих ты в основном нервируешь, — но к Криониксу, слава богу, более-менее привыкла еще в детстве, и после продолжительных заверений, что она все проверит и отправит весточку с первым же вороном, Древний чуть приободрился и даже снизил количество яда в репликах до приемлемого уровня. Во время разговора их прервали только единожды — Александр Витольдович постучал в дверь и вежливо проинформировал: мол, не о чем волноваться, несмотря на погоду за окном, визави юной леди пребывает в полном здравии и потчуется чаем на веранде, не извольте беспокоиться. Крионикс на это как-то подозрительно хмыкнул, и беспокоиться Дора как раз и начала:

— Что-то не так?

Когда дверь за опекуном закрылась, Древний соизволил ответить:

— Меня долгое время уверяли, что ты… достойна доверия. Но при этом в очередной раз убеждаюсь — познаниями или наблюдательностью, мягко говоря, не блещешь.

Девочка пожала плечами:

— Завышенные ожидания вообще такие, разочаровывающие. Мне шестнадцать еще только будет, и, если у вас есть полезный совет или умная мысль, — выслушаю. Но от одних только общих замечаний стать умнее как по волшебству нельзя.

— Ты понимаешь, где и с кем живешь? — наклонил голову Крионикс.

— На опушке леса, неподалеку от своей будущей школы, с немного странным лешим, — спокойно отчеканила Пандора и посмотрела Древнему прямо в глаза. — Вопрос в другом — как ответили бы вы, окажись в моей ситуации и не знай всю подноготную о местном хозяине?

Крионикс ухмыльнулся, явно собираясь парировать, но внезапно замялся и призадумался.

— Хм, своя правда в твоих словах есть. В таком случае — не желаешь немного древней мудрости? Исключительно в знак признательности.

— Спасибо, но, если под этим подразумевается сердечный порыв рассказать мне правду-матку об Александре Витольдовиче, — откажусь. Хотя, конечно, глядя на то, как все рвутся со мной о нем поговорить, начинаю немного беспокоиться.

— Так, может, послушаешь?

Пандора сделала крайне скептическое лицо:

— При всем уважении — попробуете хоть на минуту представить, что я бы от других о вас «послушала»?

Собеседник хмыкнул:

— Да уж. Но тут иной случай, с Пнем все абсолютно…

— В вас окружающие тоже не сомневаются, — отбрила она. — Ну так, вдруг вы забыли.

Крионикс нахмурился:

— Почему ты так упорно цепляешься за возможность чего-то не знать?

— Потому что раньше ее не было? — пожала плечами в ответ Дора. — У меня появился шанс самой судить о людях, следовательно, ошибаться и на этих ошибках учиться. Вот и хочу приступить не откладывая. До тех пор, пока Александр Витольдович не представляет для меня опасности — ну, попытки позвать замуж не в счет, — пожалуйста, не вмешивайтесь.

— Замуж? — откровенно опешил Древний, уставившись на нее во все глаза.

— В первый же вечер. Видимо, и у вашей осведомленности есть свои границы.

— Признаю, — кивнул Крионикс несколько задумчиво. — Но один совет все же дам, если позволишь. Про это предложение лучше не распространяться. Я бы даже сказал, крайне желательно не распространяться.

Девочка вздохнула и поплотнее завернулась в плед.

— Особо и не рвусь, вот уж поверьте.

Прощание, однако, затянулось: Крионикс наотрез отказывался покидать пределы Московской области, с профессионализмом родителя-антиваксера игнорируя любые логические доводы. Когда достучаться до его сознательной части все-таки получилось, Пандора почувствовала ощутимое облегчение. Выведя незваного гостя на веранду, она поняла, что по крайней мере с платьем не прогадала, — Ганбата вытаращился на нее, полностью проигнорировав превратившегося в огромного ворона и улетевшего незнакомца. Оставалось только догадываться, в чем крылась истинная причина такого распределения внимания: либо подобные фокусы были в порядке вещей в жизни ее нового знакомого, либо наряд от Пня таки и вправду затмил собой все.

Когда в глубине дома заслышались шаги, Ганбата, оттопырив мизинчик, громко отпил чай и изо всех сил постарался не пучить глаза на изображавшего из себя Пня енота — в общем, держал слово как мог. Шедшая рядом с Дорой птица удивления не вызвала, хоть и поначалу зачем-то пыталась выглядеть человеком — видимо, тоже маскировалась. Но довольно быстро передумала и, как и полагается любым добропорядочным птицам, улетела. Ганбата во все глаза разглядывал подругу, но после ощутимого пинка Дениса под столом спохватился и постарался как можно более нейтрально начать разговор: