Она отвернулась от меня.

— Я совсем тебя не знаю.

Отец взял меня за руку и вывел на балкон.

— Расскажи мне правду, Нора, — произнес он, когда убедился, что шум волн сможет заглушить его слова, чтобы мама, со своим острым слухом, не смогла ничего услышать. — Это произошло случайно или Зейди сделала это с собой, чтобы остаться и выйти замуж за Сэми? Я знаю, что она любит его, и я также видел, как он смотрит на нее. Просила ли она тебя помочь ей?

В моем животе словно якорь провернулся. Неужели все это было настолько очевидно?

— Это был несчастный случай.

Глаза отца были темно-карими, темнее моих, почти черными. Его волосы колыхал ветер, обнажая легкую залысину, которая придавала ему благородный, мудрый вид.

— Правду, Нора.

— Это был несчастный случай, — медленно повторила я. А внутри, в горле, правда рвалась наружу и пронзительно кричала, требуя своего высвобождения.

Я проглотила ее.

— Ладно. Тогда посмотрим, что решат старейшины. Скорее всего, вместо Зейди отправят Элис или какую-нибудь другую девушку. — Отец вздохнул. — И я не знаю, примет ли Сэми ее такой.

Да помогут мне боги, теперь мне придется отстаивать все, чего мы с Зейди хотели добиться.

— Примет. Он любит ее.

— Тем не менее его родители могут этого не позволить. — Он откашлялся. — Особенно теперь, когда все поселение осведомлено о том, что вы с Сэми поженитесь в солнцестояние. Нам стоит благодарить за это вашу маму.

У меня отвисла челюсть.

— Что? Нет! Я не могу выйти замуж за Сэми сейчас. Это уничтожит Зейди.

Он снова откашлялся, отворачиваясь как раз в тот момент, когда я заметила в его глазах блеск слез. Раньше я никогда не видела, чтобы мой папа плакал.

Я подошла и стала рядом с ним у перил балкона, но не смотрела на него. Я боялась, что ему станет стыдно и что на моем лице он прочтет то же чувство стыда.

— Если Сэми не женится на Зейди, что с ней станет?

— Полагаю, это зависит от степени полученных увечий.

Я тихонько всхлипнула.

— Мне страшно, отец.

Он притянул меня к себе, обнял и стал поглаживать по голове, как в детстве, до того несчастного случая.

— Как и мне, Нора. Как и мне.

Через несколько часов старейшины позвали маму и отца в молельный дом. Я осталась дома, чтобы присматривать за Зейди, которая спала, но, по крайней мере, она была в сознании. Она до сих пор не поговорила со мной, но во сне она сжимала мою руку. Меня одолевало желание снять с нее повязки и посмотреть, насколько были серьезны раны, но я боялась помешать процессу заживления. Немея сказала, что прибудет позднее, вечером, чтобы сделать перевязку и нанести целебную мазь. Во всяком случае, небольшие шрамы на животе уже начали заживать.

Моя сестра обязательно поправится. Она должна.

Как только Зейди открыла глаза, я сразу принесла ей попить свежей воды.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я. — Ты можешь сейчас разговаривать?

Она кивнула.

— Да, я могу говорить.

Я стиснула ее ладонь.

— Ты ведь не злишься на меня, правда? Мне невыносима одна только мысль о том, что ты в этом винишь меня.

Она потрясла головой, ее лицо побледнело так, как никогда прежде.

— Нора, разумеется, я не обвиняю тебя. Это сделала я.

— Ты жалеешь об этом?

Она попыталась сесть прямее, а затем обессилено рухнула на подушки.

— Я буду жалеть об этом, только если Сэми выберет себе другую невесту.

Я занервничала, вспоминая слова отца, которые он сказал мне. Если они попытаются сейчас заставить меня выйти замуж за Сэми, я откажусь.

— Нора? — Сэми отодвинул нашу занавеску, как будто прочитал мои мысли.

Зейди вдруг нашла в себе силы сесть и поправила свою тунику.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел убедиться, что ты в порядке, глупенькая. — Он сел рядом с ней с другой стороны и взял за свободную руку. — Как ты?

— Немного лучше. Боль сильная, но, когда ты рядом, мне легче.

Я непроизвольно опустила взгляд. Каким-то образом за последние несколько месяцев я отошла с позиции самого важного человека в жизни Зейди на второй план.

Он приблизился к ней и легко поцеловал в лоб.

— Мы поженимся, как только ты наберешься сил.

Зейди просияла.

— Твои родители согласились?

— Я еще не разговаривал с ними. — Он шумно сглотнул, явно нервничая. — Сейчас с ними беседуют старейшины.

— Значит, я точно не уезжаю?

— Я не знаю. Мне пришлось выйти из комнаты. Но я слышал слова старейшины Немеи о том, что ты можешь не пережить путешествие, и это станет… — Он умолк. Я никогда не видела, чтобы ему было так неловко.

— Чем? — спросила Зейди.

Сэми вздохнул.

— Позором для нашего народа — отправить девушку с такими ужасными шрамами.

От этих слов ее глаза наполнились слезами, но ей удалось улыбнуться.

— Теперь все это не имеет никакого значения, пока я могу быть с тобой.

Возможно, для Зейди я опустилась на второе место, но она только что потеряла большее: статус красивейшей девушки Варинии, который она удерживала на протяжении семнадцати лет, сменился на позор и унижение. Я помолилась Талосу, чтобы у родителей Сэми хватило доброты благословить их брак. В конце концов, травмы никак не повлияют на ее возможность быть ему женой. Пока они не беспокоят Сэми, почему это должно волновать кого-то еще?

Мы с Сэми встали при звуке донесшегося снизу голоса отца. Он взобрался по веревочной лестнице и потом помог подняться маме. Ее изможденное лицо было непроницаемым. Спустя мгновение старейшина подала свою узловатую руку отцу, который легко, как пушинку, поднял Немею.

— Что происходит? — поинтересовалась я. Сэми продолжал держать Зейди за руку.

Старейшина Немея ответила за всех:

— Мне очень жаль, но боюсь, что у нас нет выбора. Зейди должна отправиться в Иларию, даже если это погубит ее.

— Нет! — раздался вопль Зейди среди нашего ошеломленного молчания.

Мы с Сэми встретились взглядами. И без всяких слов в его карих глазах я прочла правду: он любил Зейди так же сильно, как и она его. Если она уедет, никто из них никогда уже не оправится.

Помоги нам, молил он.

Поэтому я ответила единственно возможным способом.

— Нет, — эхом отозвалась я, мой голос звучал намного тверже, чем мне показалось. — Отправьте вместо нее меня.

8

Мама, жестоко усмехнувшись, ответила первой.

— Ты ведь этого и добивалась, не так ли? — Она шагнула в мою сторону и ткнула пальцем мне в грудь. — Ты так долго об этом мечтала. Даже старейшины знают, что это сделала ты.

Я сбросила ее руку и повернулась к отцу.

— О чем это она говорит?

Он испустил долгий, прерывистый вздох.

— Они полагают, что это твоих рук дело.

— Что? — Мой голос был резким от негодования, но изнутри меня, подобно червоточинам в коралле, разъедало чувство вины. — Это же просто смешно. Зейди была там, она расскажет им правду!

— Да, — произнесла Зейди у меня за спиной. — Отец, это была случайность. Ужасный несчастный случай, и ничего более. Нора бы никогда и не подумала причинить мне боль!

Мама нагнулась к Зейди.

— Ты не должна лгать ради нее, — промурлыкала она. — Ты все равно станешь принцессой.

— Разве они не могут отправить Элис? — спросил Сэми.

— Могли бы, если бы считали, что у них есть выбор, — ответил отец.

Я коснулась его руки.

— О чем это ты?

Под его глазами пролегли темные круги, а его кожа была землистого цвета, как будто он за ночь постарел на десяток лет.

— Два поколения назад избранная девушка утонула за несколько дней до предполагаемого отплытия в Иларию. Старейшинам пришлось отправить вместо нее другую девушку. Когда принц узнал, что получил посредственную девушку, то наказал народ, перекрыв им на месяц поставку питьевой воды. Десятки варинийцев погибли, в основном дети. — Отец шумно сглотнул. — Старейшины опасаются, что если мы отправим Элис, то иларийцы заявят, что мы нарочно обманули их.

Я знала, что иларийцы суровы, но это было слишком даже для них.

— Что случилось с девушкой, которую они отправили?

Папа покачал головой.

— Мы не знаем. Вместо нее принц женился на иларианской девушке.

— И что, по-твоему, они сделают с девушкой, которая серьезно ранена? — спросила я. — Сэми слышал слова старейшины Немеи о том, что Зейди может не пережить путешествие.

— Она может и не выжить, это правда, — сказала старейшина. — Но здесь был посланник. Он видел Зейди. Если теперь мы отправим Элис, он поймет, что это сознательный обман. По крайней мере, он в курсе, что ранее Зейди была здорова. Принц должен понять, что это был просто несчастный случай.

— А что, если он все равно останется недоволен? Что остановит его от решения прекратить поставку воды, еды, древесины для нас? — Я повернулась к Немее. — Позвольте мне занять ее место. Она недостаточно сильна.

— А что ты предлагаешь сделать с твоим шрамом? — спросила мама с издевкой в голосе. — Посланник видел его.

Не его. Меня. Но она была права. Талин достаточно внимательно меня изучил. И я уверена, что он заметил мой шрам.

Немея задумчиво почесала родинку на подбородке.

— Я могла бы придумать способ его скрыть. Что-то вроде пятна. Остальным членам совета я сообщила о том, что Зейди не в состоянии отправиться в путешествие, но, возможно, они захотят увидеть ее своими глазами. Не важно, есть шрам или же его нет — стоит полагать, что принц предпочтет живую девушку мертвой.

Мама покачала головой.

— Но принц не какой-то там глупый покупатель на плавучем рынке. Мы не можем просто подменить один рулон ткани другим, второсортным, когда он отвернулся. Если ему откроется правда о том, что мы сделали…

— Это уже не вам решать, — рявкнул Сэми.

Я вздрогнула, но в ответ на мамины слова, а не Сэми. Я уже давно знала, что она воспринимала меня подобным образом — как несовершенную версию Зейди, — но раньше она никогда не произносила этого вслух.

— Дайте мне немного времени поработать над пятном, — сказала Немея. — И попытайтесь переубедить остальных членов совета. Некоторые из них выступили за изгнание Норы и, вероятно, сочли это решение наилучшим. — Она посмотрела на меня. — Ты правда веришь, что сможешь притворяться своей сестрой?

Меня сильно потрясло известие об изгнании, вместо ответа мне удалось только слабо кивнуть.

— Хорошо. Жду вас сегодня вечером у себя в доме. Мы должны хорошо все обдумать, прежде чем примем решение.

Она бросила мимолетный взгляд на Сэми, как будто собиралась попросить его отвезти ее домой, но передумала.

— Я возьму на время вашу лодку, Сэмиэль. Ты сможешь забрать ее позже.

Когда старейшина Немея ушла, отец понизил голос настолько, чтобы только я могла его услышать:

— Твоя сестра провела последние семнадцать лет, готовясь к этому, и только теперь осознала, что ей не хватает духу завершить начатое. У тебя же осталось два дня на подготовку. Ты уверена, что справишься?

Конец ознакомительного фрагмента