Марджори Уорби

До встречи с тобой…

Глава первая

После представления Ив ждал Джоанну, в ее гримерной. Высокий, светловолосый, красивый — к тому же наследник судовладельцев де Мансаров. Только его ей не хватало сегодня. Она разозлилась на свою костюмершу, что та впустила его.

— Ив?! Я думала, ты еще в Нью-Йорке, — довольно холодно сказала она.

— Но ты ведь рада, что я вернулся? — спросил он с улыбкой и взял ее за руку. — Ты уже простила меня за ту глупую ссору? О, Жанин… моя прекрасная Жанин… если бы ты знала, как я скучал по тебе! Эти две недели показались мне вечностью!

Он хотел обнять ее, но она высвободила руку и быстро отошла к туалетному столику.

— Ты ошибся в выборе профессии, mon cher [Мой дорогой (фр.).], — беспечно сказала она. — Тебе следовало бы стать актером.

— Ты иронизируешь, значит, все еще сердишься на меня.

Джоанна сняла серьги. Сегодня, для своего заключительного выступления, она выбрала наряд стрекозы. Око было сшито из сверкающего бронзового ламе и облегало ее фигуру, как перчатка. От узких бретелей, украшенных стразами, спускалось облако золотой кисеи, легкой и сверкающей, как ажурные стрекозиные крылья.

— Ничуть. Я только хотела сказать, что ты любишь все драматизировать, — мягко заметила она. — Ты удачно съездил? Как идут дела?

— К черту дела! — воскликнул он. — Какое они имеют значение, если ты сердишься на меня, mignonne [Крошка (фр.).]?

Джоанна закусила губу.

— Послушай, Ив, сегодня я очень устала. Я просто не в силах спорить, — произнесла она.

Повисло неловкое молчание. Потом Ив достал что-то из кармана и положил на туалетный столик.

— Я пришел не спорить, малышка, — быстро сказал он.

Джоанна устремила взгляд на плоский кожаный футляр. Ее пальцы чуть дрожали, когда она потянулась за сигаретой.

— Я думаю, тебе лучше уйти… и побыстрее! — Слова были колючими, как кусочки льда.

— Но ты не так меня поняла, cherie [Дорогая (фр.).].

Он протянул руку, нажал замок на футляре, и тот раскрылся.

Внутри на черном шелке лежало чудесное изумрудное ожерелье, у которого каждый камень был окружен бриллиантами, ограненными розой.

— Изумруды в семье де Мансаров дарят невестам, — тихо сказал Ив. — Я прошу тебя выйти за меня замуж, Жанин.

Несколько долгих минут Джоанна удивленно смотрела на сказочные драгоценности. Потом медленно подняла голову и взглянула на молодого человека.

— О, Ив! — с волнением произнесла она. — О, Ив… прости меня.

Он опустился перед нею на колени и вновь взял ее дрожащие руки в свои. Впервые она увидела в его голубых глазах нежность и страсть одновременно.

— Не расстраивайся, дорогая. Это я виноват, что ты плохо обо мне подумала, — признался он. — Понимаешь, стоило мне уехать, и я понял, как много ты для меня значишь. — И прежде чем она успела возразить, он обнял ее и начал целовать.

Джоанна не отталкивала его. Пораженная его предложением, она никак не могла прийти в себя. Но Ив сам почти сразу же почувствовал ее холодность и разжал объятья.

— Жанин, в чем дело? — озадаченно спросил он. — Ты не рада, что я…

Осторожное покашливание со стороны двери заставило их обоих обернуться. Темноволосый мужчина, которого Джоанна никогда раньше не видела, стоял на пороге и смотрел на них.

— Добрый вечер, — вежливо сказал он. — Извините за вторжение, но дверь не была заперта, и я стучался. — Он говорил по-французски с заметным английским акцентом.

— Кто вы такой, черт возьми? — сердито спросил Ив.

Но незнакомец смотрел не на него, а на Джоанну.

— Меня зовут Карлайон, — тихо произнес он по-английски.

— Ты знаешь этого парня, Жанин?

Джоанна с трудом перевела дыхание и покачала головой.

— Нет, мы раньше не встречались, — подтвердил мужчина. — Но я думаю, вы слышали обо мне… мисс Аллен.

— Он, должно быть, подвыпил, — сказал Ив сердитым шепотом. Потом, повысив голос, добавил: — Мне кажется, вы ошиблись, мсье. Кстати, зрителям нельзя заходить за кулисы. Позвольте проводить вас к выходу.

Англичанин упорно игнорировал Ива.

— Я действительно ошибся, мисс Аллен? — спросил он Джоанну, слегка подчеркнув фамилию.

На этот раз она уже не колебалась.

— Боюсь, что так, мсье. Мое имя — Жанин Алэн, а ваше ничего мне не говорит, — пожав плечами закончила она.

Незнакомец недоверчиво прищурился. Он был выше Ива и гораздо шире в плечах. Не слыша голоса, его можно было принять за француза, хотя синевато-серые глаза и сильно загорелое лицо выглядели не совсем обычно.

На мгновение она испугалась, что он станет настаивать на своем, и Иву не удастся его выпроводить. Но англичанин лишь иронически усмехнулся и спокойно сказал:

— Прошу прощения, мадемуазель. Похоже, меня неправильно информировали. — Он кивнул Иву и вышел из гримерной, плотно закрыв за собой дверь.

— Какой странный тип! Он или пьяный или ненормальный, — нахмурившись, произнес Ив. Потом, словно вдруг забыв об инциденте, он добавил. — Пойдем отсюда, cherie, здесь не получится побыть наедине. Как только ты переоденешься, мы отправимся ко мне. Дорогая, почему ты дрожишь? Этот псих напугал тебя?

— Н-нет. Не понимаю, как он попал сюда. Должно быть, проскользнул через служебный вход. — Голос Джоанны звучал напряженно. — Нет, не надо, — попросила она, когда Ив вновь захотел обнять ее. — Мне надо снять костюм. Интересно, куда запропастилась Мари?

— Она ушла домой. Я сказал ей, что ее услуги тебе сегодня больше не понадобятся, — объяснил Ив с улыбкой.

Джоанна скрылась за ширму.

— Я ей строго-настрого приказала не впускать тебя.

— Она так и сказала, но я убедил ее, что это ты не всерьез.

— Ты хочешь сказать, что подкупил ее, — сухо заметила Джоанна.

Ив рассмеялся.

— Это никакой не подкуп, cherie … просто маленький знак внимания. Ты сама снимешь свой костюм, или мне помочь тебе? В конце концов, раз уж мы скоро поженимся…

— Я сама справлюсь, спасибо, — быстро ответила Джоанна. Она уже сняла с себя облегающее платье и теперь завязывала пояс длинного халата из синей пушистой шерсти.

Выйдя из-за ширмы, Джоанна вынула из своей сложной прически сверкающие гребни, повязала голову косынкой, чтобы волосы не падали на лицо и присела к туалетному столику.

Опустившись в единственное потертое кресло, Ив закурил сигарету и стал наблюдать, как она отклеивает длинные накладные ресницы и снимает густой грим с лица. Это превращение всегда захватывало его, потому что он был одним из немногих, кто знал, что существуют две Жанин Алэн: шикарная, искушенная звезда кабаре, и «настоящая» Жанин — девушка, на которой он хотел жениться.

Сначала его привлекла именно Жанин-звезда. Как-то Ив сопровождал американских бизнесменов, показывая им ночную жизнь Парижа. Незадолго до полуночи они зашли в кабаре «Кордиаль». Едва скрывая скуку, Ив почти не смотрел первую часть представления. Но когда погасли огни, и луч прожектора высветил не какую-то исполнительницу банального стриптиза, а стройную девушку с каштановыми волосами, красивыми ножками и очаровательным голосом, он оживился. Девушка еще не успела допеть свою первую песню, как он подозвал официанта и передал ей приглашение присоединиться к их компании.

Буквально через несколько минут после того, как она скрылась за бархатным занавесом, официант вернулся и извиняющимся тоном сообщил, что мадемуазель Алэн благодарит за приглашение, но принять его не может.

В конце концов она все же пришла, но только после того, как Ив поговорил с хозяином кабаре и тот уступил могущественному имени де Мансаров. Однако его победа оказалась мнимой: оставаясь вежливой по отношению к его американским гостям, мадемуазель Алэн проявила полнейшее равнодушие к попыткам Ива очаровать ее.

Равнодушие женщины было внове для Ива, и ему, конечно, не понравилось. Озадаченный и раздосадованный холодностью Жанин, он решил во что бы то ни стало преодолеть ее. Шесть недель подряд он почти каждый вечер проводил в кабаре, осыпал ее цветами и конфетами, посылал многочисленные приглашения, и его настойчивость наконец была вознаграждена. Неожиданно и без всякого энтузиазма она дала ему свой адрес и согласилась провести с ним выходной.

Но когда Ив приехал за ней — его роскошный серебристый лимузин странно выглядел у дверей дешевого артистического кафе, над которым она жила — его ждали два сюрприза.

Первым была сама Жанин. Когда она сбежала по ступеням ему навстречу, он не сразу узнал ее.

— Что-то не так, мсье де Мансар? — с иронией спросила она, протягивая ему руку.

Это был один из тех редких моментов, когда непробиваемая самоуверенность Ива на мгновение изменила ему. Он даже начал чуть заикаться, как школьник на первом свидании. Но разве мог он предположить, что вне стен кабаре Жанин была совершенно другой — веселой неопытной девушкой, которая сама себе шила простенькие платьица, использовала минимум косметики и позволяла своим волосам свободно падать на плечи?

Вторым сюрпризом оказалось то, что она взяла с собой провожатого, худенького соседского мальчика, оставшегося инвалидом после полиомиелита.

— Я уверена, вы не будете возражать, а для мальчика это будет настоящий праздник, — объяснила Джоанна. — Понимаете, родители Жана очень бедны и не могут вывозить его на природу. Приходится ему сидеть в душной комнате все лето. День на свежем воздухе — божий дар для него.

Странно, но все это не испортило Иву настроения. Он не расстроился даже когда ему пришлось отказаться от обеда в интимной обстановке в уединенной таверне на берегу реки, из-за того, что Жан уже почти заснул. Ив тогда еще не понимал, что впервые за свои двадцать шесть лет получил удовольствие, доставив радость кому-то другому.

Сейчас, дожидаясь, пока Жанин снимет грим, и оглядываясь на двенадцать месяцев их знакомства, он признался себе, что с самой первой встречи по-настоящему не верил, что она согласится на такие отношения, какие он с веселой беспечностью привык завязывать с другими девушками. Может быть, в глубине души он даже был рад этому. Совсем не сразу он сделался таким галантным. Сначала он домогался ее своими проверенными способами, а мысль о женитьбе до поездки в Штаты не приходила ему в голову. Только оказавшись за тысячи миль от нее, Ив понял, как ему не хватает Жанин — не только как интересного собеседника или будущей возлюбленной, но как неотъемлемой части его жизни, как человека, которого он хотел бы всегда видеть рядом.

Пока Ив предавался воспоминаниям, Джоанна думала об англичанине по фамилии Карлайон. Как он нашел ее? И зачем?

— Ты что-то невесела, mignonne. Я надеялся, ты обрадуешься, — прервал молчание Ив. Потом, вспомнив, что она не ответила на его поцелуй, когда в гримерную вторгся незнакомец, добавил: — Жанин, что тебя тревожит? Ты беспокоишься о том, как тебя примет моя семья?

Джоанна взяла косметическую салфетку и сложила ее в подушечку.

— Нет… нет, дело не в этом, — тихо ответила она.

— А в чем же, ma mie [Моя милая (фр.).]? — настаивал Ив.

— Я… я не знаю, как тебе сказать, — запинаясь, произнесла она. — Понимаешь, дело в том, что… что я не могу выйти за тебя замуж, Ив.

Он удивленно воззрился на нее. Он и подумать не мог об отказе. Если бы она сказала, что рухнула Эйфелева башня, он был бы поражен меньше. Он был уверен, что она любит его, и кроме того он ведь был Ивом де Мансаром, одним из самых завидных женихов во всем Париже. Даже будь он толстым, лысым и уродливым, его богатство и положение в обществе все равно сделали бы его одной из самых выгодных партий. А благодаря своей красоте, уму и обходительности Ив стал не только завидной дичью для честолюбивых мамаш, но и предметом воздыханий их романтично настроенных дочек. То, что он предложил руку и сердце девушке, поющей в кабаре, и тем самым пренебрег самыми строгими канонами общества, было удивительно само по себе. А отказ — это было просто неслыханно!

— Но… почему? — спросил он наконец.

У Джоанны задрожали губы. Ей не хотелось причинять Иву боль, но другого выхода не было.

— Из этого ничего не выйдет, Ив, — как можно мягче сказала она. — Во-первых, неизвестно еще, как твоя семья и твои друзья воспримут это… впрочем я уверена, они будут в ужасе. А во-вторых, мы просто не подходим друг другу.

— Но почему? — потерянно повторил он. — Почему, Жанин?

Она опустила голову.

— Потому, что я не люблю тебя, mon cher. Я думала, ты это знаешь. Я и подумать не могла, что у тебя… у тебя могут возникнуть серьезные намерения на мой счет.

Наступило неловкое молчание. Потом Ив невесело рассмеялся.

— Ну, конечно! Как же ты могла подумать? — обиженно сказал он. — У человека с моей репутации не может быть благородных намерений. Я же Ив де Мансар, известный повеса и ловелас!

Горечь в его словах заставила Джоанну вздрогнуть.

— Ты же знаешь, что я так не думаю, — запротестовала она. — Сначала, может быть, и думала, но только сначала.

Горькая гримаса не покинула его лица.

— Все равно, ты считала, что я не способен на настоящее чувство, — мрачно заметил он.

Джоанна опустила голову. Машинально она разорвала салфетку в клочья.

— Разве я ошибалась? — тихо спросила она.

Ив дернул щекой, но потом откинулся на спинку кресла и сказал ровным голосом:

— Нет, дорогая, ты была совершенно права. Я и сам понял это только несколько дней назад. Наверное, это и называется иронией судьбы. Многие годы я шарахался от таких отношений, которые могли перерасти во что-то более серьезное. Теперь ситуация переменилась. — Он наклонился вперед и взял ее руки в свои. — Ты и вправду чувствуешь так, как говоришь? Может, ты притворяешься, будто не любишь меня, опасаясь, что наш брак сочтут мезальянсом?

Джоанна покачала головой.

— Нет, Ив, я не притворяюсь. Если бы я любила тебя так, как ты, конечно, заслуживаешь, мне было бы все равно, что подумают другие.

— А ты совершенно уверена, что не любишь меня? — тихо спросил он.

— Мне очень жаль, но… не люблю. Ты наверняка еще найдешь счастье с какой-нибудь другой девушкой.

— Послушай, может ты еще подумаешь? — Теперь он взялся уговаривать. — Мое предложение было для тебя слишком неожиданным, и ты просто не привыкла к этой мысли. Вместо того, чтобы ехать в Бретань, пока кабаре будет закрыто, почему бы тебе не отдохнуть со мной в Канне? Ты слишком много работала, mignonne. Тебе надо понежиться на солнце, расслабиться. А в Бретани наверняка все время будет дождь и холодный ветер… и там никаких развлечений, одни скучные туристы-англичане.

Джоанна слегка покраснела.

— Разве англичане такие уж скучные? — ровным голосом спросила она.

Ив пожал плечами.

— Мне они всегда такими казались. Мужчины у них интересуются лишь футболом и курсом акций, а женщины — вялые и бесстрастные, как овощи.

Джоанна усмехнулась. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что по рождению она англичанка.

Правда, англичанкой она себя не считала, по крайней мере, с тех пор, как умер отец. Да и с отцом они всегда говорили по-французски и держались французского образа жизни.

Если бы Ив спросил Джоанну о родителях, она сказала бы ему правду, но его не интересовало ее прошлое. А теперь… теперь уже слишком поздно.

— Так ты поедешь со мной? — настаивал Ив, приняв ее задумчивость за нерешительность. — Об этом никто не узнает. Вилла стоит в уединенном месте, пляж у нас собственный, поэтому туда не проникнут бульварные журналисты. И клянусь, я не воспользуюсь таким положением. Ты просто отдохнешь и спокойно обдумаешь наше будущее. Я даже руки твоей не коснусь, если ты не захочешь.

Он так горячо клялся, что Джоанна пожалела его. Бедный Ив! Судьба жестоко обошлась с ним: после стольких лет беспечного флирта он, наконец, влюбился в девушку, а та не может ответить ему взаимностью.

Она покачала головой.

— Нет, Ив, я не могу поехать с тобой. Будет только хуже.

— Но, mignonne

— Ради бога… постарайся понять. Брак — не такой вопрос, где можно передумать, как при заключении делового контракта. Тут просто чувствуешь, будет ли он счастливым. А у нас, я уверена, не получится. Никогда.

Ив совсем поник, за какие-то минуты он постарел лет на десять.

— Значит, это прощание? — спросил он наконец.

У Джоанны сжалось сердце.

— Так будет лучше, — глухо произнесла она. — По правде говоря, я собираюсь ненадолго уехать за границу. Я получила приглашение выступить в Лондоне, и мой агент хочет, чтобы я его приняла. Но в любом случае выступать в «Кордиале» я уже не буду.

— Понятно, — мрачно сказал Ив. — Желаю тебе успеха, дорогая. У тебя есть все шансы стать звездой первой величины… если только какому-нибудь парню не повезет больше, чем мне. — Он выдавил из себя улыбку. — Ну, по крайней мере, мы загладили старую ссору и я могу отвезти тебя домой.

— Я… я думаю, лучше мне поехать на такси, Ив — быстро сказала Джоанна. Она очень боялась расплакаться. — Да, не забудь вот это. — Закрыв кожаный футляр, она сунула его Иву в руку. — До свидания, mon cher. Всего хорошего.

Он на секунду задержал ее руку в своих ладонях, и Джоанна почувствовала, как его тубы коснулись ее волос. Мгновение спустя его уже не было.

Джоанна проснулась далеко за полдень. Но из-за того, что она смогла уснуть лишь на рассвете, ее глаза по-прежнему казались усталыми.

Когда она одевалась, вошла мадам Динар с горячими кофе и рогаликами.

— Ну, вот. Наконец-то ты сможешь немного отдохнуть, petite [Малышка (фр.).], — весело сказала она, ставя поднос на столик у окна. — Тебе нужно хотя бы для разнообразия сменить образ жизни, а морской воздух пойдет на пользу твоей коже.

— Вы говорите так, будто вам не терпится избавиться от меня, — шутя сказала Джоанна.

Марта Динар покачала головой.

— Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Но меня очень беспокоит твое здоровье. Разве можно девушке в твоем возрасте ложиться спать заполночь. Ты ведь совсем не отдыхала с тех пор, как не стало мсье Аллена.

Джоанна налила себе кофе. Взгляд ее стал грустным: со дня смерти Майкла Аллена прошло уже больше четырех лет, но все равно бывали минуты, когда ей очень не хватало отца. Иногда она думала, что если бы не доброта и щедрость семьи Динар, она, наверное, не выжила бы. Прекрасный веселый Париж, приводящий в восторг туристов, не самое подходящее место для девятнадцатилетней девушки, оказавшейся без родных и без средств к существованию.

— Вы как заботливая наседка, Марта, — беспечно заметила Джоанна. — Со мной ничего не случилось. Через неделю меня, наверное, потянет назад: я не привыкла к безделью. В сонной бретонской рыбачьей деревушке, наверняка не будет никаких ночных развлечений.

— Вот и хорошо, мой маленький совенок, — обрадовалась мамаша Динар. — Какие у тебя планы на сегодня?

— Ничего серьезного. Гюстав Юго пригласил меня на ленч, чтобы обсудить мой новый ангажемент, а потом я хочу пройтись по магазинам.

Через полчаса, скрыв бледность под искусным гримом и надев дорогой шелковый костюм, Джоанна спустилась в кафе. Завтра в Бретани можно будет отказаться от подобных ухищрений. Но сегодня, в Париже, она была еще Жанин Алэн, так что приходилось выглядеть изысканной и элегантной.

Когда она вошла, мсье Динар вытирал оцинкованную стойку. В молодости он был знаменитым боксером, но потерял на войне левую руку и по возвращении с фронта стал партнером своего тестя, владевшего небольшим кафе. Старик был еще жив, но ему было уже за девяносто, он почти ничего не видел и днями напролет сидел у дверей кафе в плетеном кресле.