— Не плачь, ma mie. Ты уже достаточно пролила слез. Теперь пришло время счастливого конца.

Она подняла голову.

— Я не плачу, Гюстав. Я просто… совершенно растеряна.

Она была готова сказать ему, что он совершил ужасную ошибку, но решив, что этим она не поможет ни Иву, ни себе, промолчала.

Гюстава беспокоил лишь ее успех. Он много делает — и уже сделал, — чтобы обеспечить его. Когда он узнает, что она любит вовсе не Ива, он сообразит, что она встретила кого-то в Англии. Если она скажет ему правду, даже не называя имени Чарльза, он, чего доброго, бросится в Мерефилд и начнет там все выяснять.

Единственный выход — изобразить полный восторг от его плана и приободриться.

— Пойдем, я отвезу тебя в отель, чтобы ты могла отдохнуть, — оживленно сказал Гюстав. — И помечтать о нежной встрече, которая ждет тебя в конце недели, — добавил он, улыбаясь.

За час до выступления Джоанна сидела в своем номере, ощущая странное спокойствие. Гюстав только что вышел от нее, дав ей последнее напутствие. И хотя она не была уверена, что ей удалось убедительно изобразить восторженное ожидание встречи с Ивом, ее агент остался доволен своей идеей.

«Ив, наверное, уже приехал в Лондон», — подумала она. Когда она выйдет на сцену, они с Гюставом будут сидеть за одним столиком. О боже! Что случится с Ивом, когда она скажет, что произошла ошибка, и она не изменила своего решения? Вероятно, это страх встречи с ним вытеснил обычное волнение перед премьерой.

Наконец Джоанна приняла ванну и начала накладывать грим. Платье для выступления, которое заказал для нее Гюстав, уже висело в шкафу. Оно было сшито из лимонно-желтого кружева, расшитого мелкими золотыми и хрустальными бусинками и жемчугом. Плотно облегая ее фигуру от груди до колен, оно заканчивалось пышной оборкой, переходящей в шлейф. К платью она должна была надеть длинные белые перчатки и золотые туфельки на высоких каблуках. Волосы — их она уложила сама — были подняты вверх и заколоты крошечными жемчужными бабочками.

Прошло полчаса. Джоанна добавила последний штрих к своему гриму, и тут кто-то постучал в дверь.

Она накинула кимоно поверх полупрозрачного нижнего белья.

— Кто там? — крикнула она, не подходя к двери.

Ответа не последовало, но через несколько секунд дверь осторожно приоткрылась.

— Привет. Можно к тебе? — робко спросила Кэти.

— Кэти, дорогая! Как ты здесь оказалась? — Не дожидаясь ответа, Джоанна обняла девушку. Потом, отступив на шаг, сказала: — Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь. Какой приятный сюрприз!

— Меня к тебе не пускали, — призналась Кэти, бросив опасливый взгляд на дверь. — Они сказали, что ты не можешь никого принять. Но я подумала, ты не будешь против, если я приду. Поэтому я пробралась потихоньку. Слушай, с этим гримом ты выглядишь совсем по-другому.

— Я очень рада, что ты пробралась ко мне. Видишь, я уже начинаю немного нервничать, — сказала Джоанна, состроив забавную гримасу. — Разве ты не хочешь посмотреть мое выступление? Я сейчас все устрою. — И она потянулась к телефону.

— Не надо, все уже устроено, — сообщила ей Кэти. — Мы не надеялись, что нам удастся заказать столик, но друг Морин — он тоже журналист — похлопотал и провел нас сюда.

Сердце Джоанны бешено забилось.

— Нас? — переспросила она. — Кто пришел с тобой? Нил?

Глава седьмая

— Нет, Нил остался дома. Он уже собрался переехать в Лондон, как вдруг весь покрылся сыпью. — Кэти засмеялась. — Представляешь, он заболел корью. — Потом она нахмурилась. — Я надеюсь, ты болела корью, Джоанна. Я в детстве переболела, но могу оказаться переносчиком.

— Не знаю, кажется, болела. — Джоанне было все равно. Ей не терпелось услышать, кто же приехал с Кэти.

Но девушка увлеченно стала рассматривать комнату.

— Здорово! Шикарное место… и золотой телефон! — в восторге воскликнула она. Потом взглянув на часы, добавила: — Ой, мне пора. Я сказала, что пошла в туалет, но уже прошла целая вечность. Удачи тебе, Джоанна! Я уверена, все будет прекрасно.

— Кэти, постой! — крикнула ей вслед Джоанна. — Ты же так и не сказала, кто привез тебя.

— Чарльз, конечно. Кто же еще? — она выглянула за дверь, чтобы проверить обстановку. — Можно нам зайти к тебе после выступления, или ты будешь слишком усталая?

— Непременно приходите. Мы отметим это событие.

— Отлично! Ну, пока!

Джоанна посмотрела, как Кэти пробежала по коридору и скрылась на лестнице. Потом она закрыла дверь и вернулась в комнату.

Он здесь! Она опять увидит его! «О Чарльз, милый Чарльз! Если бы ты только знал, как я скучала по тебе», — мечтательно подумала она.

Зазвонил телефон.

— Десять минут до выхода, мисс Алэн, — раздался, голос хозяина кабаре.

— Спасибо. Я почти готова. — Джоанна положила трубку и быстро подошла к платяному шкафу.

Она нажала кнопку вызова прислуги, но когда та пришла, Джоанна уже надела платье, осталось лишь застегнуть ей молнию на спине.

— Спасибо. Как я выгляжу сзади? — спросила Джоанна, чувствуя как в ней начинает подниматься волнение.

— Все в порядке, мисс. Вы очаровательны. О, большое спасибо, мисс, — поблагодарила она, когда Джоанна сунула ей в руку щедрые чаевые. — Желаю вам удачи.

Телефон зазвонил опять.

— Пять минут, мисс Алэн.

— Я спускаюсь. — Джоанна еще раз взглянула на себя в зеркало и капнула на прическу духами.

Придирчиво оценив себя, она осталась довольна. Платье сидело безукоризненно. В нем она напоминала русалку, а лимонно-желтое кружево со сверкающей вышивкой прекрасно оттеняло ее чудесные волосы и гладкую золотистую кожу. Сейчас, после визита Кэти, ее глаза сияли сами без всяких искусственных ухищрений, румянец тоже был естественный.

Через две минуты она вышла из служебного лифта. Хозяин кабаре ждал ее внизу. Ему не надо было говорить ей комплименты. По его виду было заметно, что даже он, привыкший к эффектной внешности актрис, все же способен увидеть нечто особенное — необъяснимое, но обязательное очарование будущей звезды, которое первым обнаружил в ней Гюстав.

Артисты спускались в зал по винтовой лестнице, которая вела прямо на сцену. Эта идея была позаимствована в знаменитом кабаре «Cafe de Paris» и Джоанна знала, что такой выход всегда труден — даже для признанных звезд.

Но когда она стояла за занавесом, слушая звон тарелок и голос конферансье, все ее волнение куда-то унеслось. Если бы Гюстав в этот момент мог прочитать ее мысли, он бы пришел в ужас. Вдруг ей стало все равно, будет выступление удачным или нет. Вся ее артистическая карьера зависела от ближайших двадцати минут, но для нее это не имело никакого значения. У нее было единственное желание — тронуть сердце одного мужчины.

«…и вот она перед вами, дамы и господа! Мадемуазель Жанин Аллен!» Занавес раздвинулся, оркестр заиграл вступление, луч прожектора заскользил по ступенькам и осветил сверкающую фигурку наверху. Джоанна вышла на сцену.

После она с трудом могла вспомнить первую часть своего выступления. Она так много репетировала, что все движения, жесты, взгляды выходили у нее автоматически. Когда глаза привыкли к яркому свету, она стала всматриваться в зал в поисках столика, за которым сидят Чарльз и Кэти.

Она нашла их только в перерыве перед своим последним номером. Они сидели в самом конце зала. Когда смолкли аплодисменты, Джоанна подошла к лестнице, поднялась на три ступеньки и изящным жестом перекинула шлейф своего платья через руку.

— Спасибо, — тихо сказала она. — А сейчас прозвучит новая песня, которая, как и все хорошие песни, о любви.

Гюстав сомневался, стоит ли включать этот номер в ее репертуар. Резко контрастируя со всеми остальными ее песнями, которые были веселыми, забавными, даже игривыми, эта создавала романтическое настроение и, по мнению Гюстава, была слишком проста для здешней публики. Но у нее была прекрасная запоминающаяся мелодия, и только в ней полностью раскрывались возможности голоса Джоанны, поэтому Гюстав в конце концов согласился.

Сейчас, легко облокотившись на витую балюстраду, Джоанна начала грустное вступление:

Так много лиц, так много встреч
Каждый вечер, день за днем.
Но вот настал миг, который я никогда не забуду.
Я оглянулась и увидела… тебя!
Я увидела мужчину, которого ждала всю жизнь,
Мужчину моей мечты!

Пока оркестр переходил на более ритмичную основную мелодию, Джоанна медленно повернулась и поднялась еще на пару ступенек. Потом, устремив глаза прямо на Чарльза и забыв обо всех артистических приемах, она просто прижала руки к груди и запела первый куплет.

До встречи с тобой я не знала,
Что сердце может гореть.
И не лунный свет тому виной — ко мне пришла любовь.
Прикосновение твоей руки обожгло меня.
Теперь я знаю, что мое счастье… рядом с тобой.
А вдруг только я одна чувствую, что душа способна летать?

Струнные повторили мотив; луч прожектора последовал за Джоанной вверх по лестнице. Если в публике и было какое-то недоумение, Джоанна его не замечала. Всем своим существом она стремилась как можно глубже выразить смысл песни, передать голосом всю силу собственной безответной любви.

Пока мы не поцеловались,
Как мне понять,
Что любовь пленила и тебя?
Если ты чувствуешь то же,
Скажи мне об этом скорее!

Последняя трогательная нота прозвучала высоко и чисто. Джоанна бессильным жестом уронила руки и низко опустила голову. Наступила мертвая тишина; потом обрушились бурные аплодисменты. Они гремели не смолкая, накатываясь волнами. Джоанна с улыбкой поклонилась публике и кивком поблагодарила оркестр. Когда аплодисменты стали наконец стихать, дирижер поднял палочку и вопросительно посмотрел на Джоанну, но она покачала головой, еще раз поклонилась и быстро скрылась за кулисами.

Низенький хозяин кабаре начал расточать восторженные похвалы ее таланту.

— Превосходно… превосходно! — восклицал он, хватая ее за руку. — Вы не просто понравились — вы привели всех в восторг! А сегодня среди наших гостей немало влиятельных особ. Слухи о вашем таланте распространятся очень быстро. Теперь у нас каждый вечер будет полный зал.

— Благодарю вас. Надеюсь, так и будет, — устало произнесла Джоанна. — А сейчас, если не возражаете, я хотела бы подняться к себе. Мне надо отдохнуть.

— Конечно, конечно. — Он проводил ее к лифту, продолжая лучезарно улыбаться. — Я только хотел высказать одно предложение. Завтра с утра мне начнут звонить. Вероятно, будут просьбы дать интервью — так что придется устроить пресс-конференцию. Не каждый день рождается звезда, вы же понимаете.

Когда дверь лифта закрылась, Джоанна вздохнула с облегчением. До завтра так далеко, а кульминация ее сегодняшнего дня еще впереди.

У себя в номере она поспешно подошла к туалетному столику и быстро промокнула капли пота, выступившие на висках. Поменять макияж уже не было времени. Она только подержала руки под струей холодной воды и охладила туалетной водой шею и грудь.

Стук в дверь заставил ее выскочить из спальни. Но это оказался лишь официант с подарком от хозяина кабаре: бутылкой шампанского в ведерке со льдом и букетом чайных роз.

Джоанне пришлось с волнением ждать еще несколько минут.

— О Джоанна, ты была великолепна! — прямо с порога закричала Кэти и бросилась обнимать кузину.

Джоанна засмеялась и тоже обняла девушку. Но ее взгляд был устремлен на Чарльза. Высокий, очень представительный в строгом вечернем костюме, он остановился на пороге. Встретившись с ним взглядом, ока почувствовала, что сердце ее учащенно забилось.

— Ой, шампанское! — воскликнула Кэти, взглянув на стол. — И какие шикарные цветы. — Она тут же стала их рассматривать и нюхать.

Джоанна протянула руку Чарльзу.

— Здравствуй, Чарльз, — сказала она дрогнувшим от волнения голосом. — Тебе понравилось?

Он взял обе ее руки в свои, его глаза сияли восторгом.

— Что я могу сказать? — мягко произнес он. — Ты пела блистательно, Джоанна!

Руки ее задрожали, пульс участился. «Это для тебя, — подумала она. — Я пела так потому, что ты был рядом, мой любимый».

Она могла бы так стоять вечно, просто глядя на него. Но в присутствии Кэти лишь улыбнулась и сказала:

— Спасибо.

— Я еще никогда не пила шампанского, — заявила Кэти.

— Ну, если Чарльз откроет бутылку, мы сейчас же его и попробуем, — весело сказала Джоанна. — Бокалы в буфете.

— Не забудь сохранить пробку, — серьезно посоветовала Кэти, когда Чарльз наполнил три бокала. — На счастье.

— Конечно, сохраню. Не каждый день люди приезжают за сотни миль, чтобы увидеть меня. Это большое событие.

— Ты была рада, что мы приехали, или присутствие родственников сковывало тебя? — спросила Кэти.

— Нет, вовсе не сковывало, наоборот, придавало мне мужества. Ну, за что мы будем пить?

— За тебя, конечно! — решительно заявила Кэти и вопросительно взглянула на Чарльза.

Он с улыбкой поднял свой бокал.

— За тебя, Джоанна Аллен, — тихо произнес он.

— За тебя, — повторила Кэти, и они выпили.

Тут снова раздался стук в дверь, и из коридора донесся голос Гюстава. Джоанна закрыла глаза. В радостном возбуждении она совсем забыла, что Гюстав непременно придет поздравить ее, и с ним будет Ив де Мансар.

У нее мелькнула сумасшедшая мысль запереть дверь и сказать, чтобы ее не беспокоили, но она знала, что это невозможно. Оставалось только впустить пришедших. Она только молила бога, чтобы Чарльз не узнал Ива. А если все же это случится, то чтобы он не переменился к ней.

— Жанин, ах, Жанин, ты была неподражаема! — Гюстав бросился к ней с объятиями и поздравлениями. — Все было так, как я и говорил, — оживленно воскликнул он. — Сегодня в тебе была та самая магия! Сегодня ты стала звездой! Теперь мы будем на вершине успеха!

Он был в таком восторге, что только немного успокоившись, заметил присутствие Чарльза и Кэти. Джоанна познакомила их. Потом она повернулась к Иву.

— Привет, Ив. Я не знала, что ты в Лондоне. Как поживаешь?

Он наклонился и поцеловал ей руку.

— Ты всех очаровала, Жанин, — серьезно сказал он.

— Так это вы — тот самый англичанин, который нашел Жанин в Париже и вернул ее в лоно семьи? — спросил Гюстав Чарльза.

— Да, это я. — Голос Чарльза звучал сдержанно. Джоанна увидела, что он смотрит на Ива, и поняла, что он его сразу узнал.

Ив, кажется, тоже заметил что-то знакомое во внешности англичанина.

— Жанин, разве не этот господин заходил к тебе в кабаре «Кордиаль» в твой последний вечер в Париже? — удивленно спросил он. — Почему ты не сказала мне, что он твой родственник? — Он повернулся к Чарльзу. — Кажется, мне надо извиниться перед вами, мсье, — весело сказал он. — Насколько мне помнится, я чуть было не выставил вас за дверь.

— Мне кажется, вы быстро передумали, — заметил Чарльз, не меняя тона.

Намек был понят, и Ив слегка покраснел. Он обратился к Кэти.

— А вы, мадемуазель? — спросил он, прикрывая свою легкую неприязнь к Чарльзу очаровательной улыбкой, обращенной к девушке. — Вы тоже одна из загадочных английских родственниц Жанин?

Его смеющиеся голубые глаза и очаровательный французский акцент привели Кэти в смущение. Она только кивнула.

— Но ее настоящее имя — Джоанна, — смущенно поправила она его.

— В самом деле? — Ив удивленно поднял бровь и обратился к Джоанне: — «Жанин» подходит тебе больше, — сказал он. — Джо — мужское имя, верно? А Анна — одно из тех холодных строгих имен, которые любят давать своим дочкам немцы. Жанин — целиком французское имя… а ты ведь француженка в душе, не так ли?

Прежде чем Джоанна успела ответить, Чарльз сказал Кэти:

— Тебе уже пора в постель, Кэти.

— Но, Чарльз…

— Время за полночь, а ты на ногах с семи утра. — В его голосе послышались стальные нотки.

— Да, уже действительно поздно, и Жанин, наверное, тоже утомлена, — согласился Гюстав. — Мне тоже пора уходить. — Он похлопал Ива по плечу. — Не задерживайте ее долго, mon ami [Друг мой (фр.).]. Завтра опять будет напряженный день. — Он поцеловал руку Джоанны. — Ты превзошла все мои ожидания, ma mie. Я по-настоящему счастлив. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Гюстав. — Джоанна повернулась к Чарльзу и Кэти. — Вы… вы ведь еще не уезжаете в Мерефилд? — спросила она напряженным тоном, разговаривая с ними обоими, но глядя в пространство между ними. Ей было непереносимо вновь увидеть холодное безразличие на лице Чарльза.

— Не сразу. Мне еще нужно уладить здесь некоторые вопросы, — сдержанно ответил Чарльз. — Попрощайся, Кэти.

Девушка, кажется, поняла, что вечер по какой-то причине оказался испорчен. Она слабо улыбнулась Джоанне, пробормотала слова прощания и пошла с Чарльзом к двери.

На пороге он бросил на Джоанну прощальный взгляд.

— Спокойной ночи… Жанин, — небрежно сказал он.

Дверь за ними закрылась, и Джоанна осталась наедине с Ивом.

— Можно мне налить шампанского? — спросил Ив, когда все ушли. Джоанна все еще неподвижно стояла посреди комнаты.

— О да, конечно, — устало ответила она. — Ну и вечер был сегодня. Ты не возражаешь, если я пойду переоденусь. — Она с неприязнью посмотрела на свое кружевное платье.

— Конечно, иди. Ты голодна? Хочешь, я закажу что-нибудь, пока ты переодеваешься?

В этот момент у Джоанны было такое ощущение, что она никогда больше не захочет есть, но все же равнодушно сказала:

— Да, это хорошая мысль, — и ушла в спальню.

Если бы не было Ива, она бросилась бы на кровать и отчаянно разрыдалась. Она чувствовала себя как ракета, которую запустили было в небо, но неожиданно вернули на землю.

Когда она вернулась в гостиную, уже без грима, в скромном кимоно, надетом поверх пижамы, Ив был на балконе. Сервировочный столик с холодным цыпленком, салатом и кофе стоял у окна.

Закурив сигарету, Джоанна вышла на балкон и облокотилась на перила. За исключением редких такси, улица внизу была пуста. Свет в витринах был погашен, и констебль, совершая свой обход, проверял, все ли двери заперты.

— Жанин, что сказал тебе Гюстав о моем приезде? — вдруг спросил Ив.

Джоанна выпрямилась. Глубоко погрузившись в собственное отчаяние, она сперва не ощутила его настроения. Но сейчас ей показалось, будто что-то идет не так… по крайней мере, не так, как она предполагала. Она думала, что Ив сразу попытается обнять ее, едва они останутся одни. Но он даже не попытался дотронуться до нее. А сейчас, когда они стоят бок о бок на освещенном лунном светом балконе, он, кажется, испытывал неловкость… даже, пожалуй, нервничал.

Она вернулась в комнату, он — следом.

— Он сказал мне, что ты, когда узнал, что я не в Бретани, настойчиво требовал сказать, куда я уехала. Еще он сказал, что не говорил тебе об этом до того момента, пока не решил пригласить тебя на сегодняшнее выступление.

— Понятно, — медленно произнес Ив. — Да, это верно. Когда я узнал, что ты не в Бретани, я был расстроен и озадачен. Тогда я еще надеялся, что твой отказ не окончательный.

Джоанна подивилась своей интуиции. Именно она подсказала ей вопрос.

— А теперь ты убедился? — осторожно спросила она.

Он удивленно взглянул на нее.

— Нет, не в этом дело. Если ты изменила свое решение… — Он не закончил фразу, но было видно, что он смущен и немного растерян.