Ванесса вышла из комнаты. Почти сразу же в гостиную вошли ее мать и бабушка. Старушка опиралась на руку дочери.

— А, вот вы где, мои дорогие, — ласково сказала она. — Что это у тебя, Кэти? Что-то очень яркое.

— Чарльз привез мне пляжный костюм, бабуся. Тебе нравится?

— Он очень заметный, — сказала миссис Карлайон, подмигнув внучке. — Теперь можно не бояться, что ты потеряешься. А, вот и гонг. Пойдемте в столовую. Наши путешественники, наверное, очень проголодались.

Нил ждал их у дверей столовой и, пока Чарльз усаживал старших женщин, он придвинул стул Джоанне и сел рядом с нею. Через несколько минут, когда горничная уже подавала суп, появилась Ванесса в новой блузке.

— Какая очаровательная блузка, дорогая. Тебе очень идет, — одобрила миссис Карлайон. — А что ты привез нам с Моникой, Чарльз? Или мы уже не в том возрасте, когда можно рассчитывать на подарки?

— Я вручу их вам после обеда, бабушка. Вы же знаете Кэти — она не умеет ждать, — с улыбкой сказал Чарльз. — Как дела на фабрике, Нил? Все в порядке, надеюсь.

— Конечно. А как же иначе? — беспечно ответил Нил и, повернувшись к Джоанне, спросил: — А где вы встретились с Чарльзом?

Джоанна помедлила с ответом, и вместо нее ответил Чарльз.

— В ночном клубе. Мне показалось, что я узнал ее, а браслет подтвердил, что я не ошибся.

— В ночном клубе? — заинтересовался Нил. — Значит, ты весело жила в Париже, Джоанна?

— Я бы не сказала, — уклончиво ответила она. — А ты бывал в Париже?

— Однажды я провел там неделю, но не сказал бы, что знаю Париж. А в каком клубе вы встретились? Не в «Фоли-Бержер», надеюсь? — Он бросил на Чарльза насмешливый взгляд.

— Жаль, что в Мерефилде нет ночного клуба, — со вздохом сказала Кэти. — Здесь так скучно, Джоанна: все заваливаются спать в десять часов.

— Ты еще слишком молода для ночных клубов, — одернула ее Ванесса. — Мне кажется, ночной клуб… довольно неприятное место.

— Это тебе только кажется, — насмешливо заметил Нил. — Не могут же все быть любителями свежего воздуха.

— Ты ездишь верхом, дорогая? — обратилась миссис Карлайон к Джоанне. — Ванесса, к примеру, отлично держится в седле.

— Нет, к сожалению. У меня никогда не хватало времени для спорта.

— И слава богу, — вставил Нил. — Спортивные женщины просто невыносимы.

— Не более, чем посредственные художники, которые мнят себя гениями, — резко ответила Ванесса.

Миссис Карлайон остановила их перепалку:

— Успокойтесь. Можно подумать, что вы еще в детской. Если вы будете ссориться по пустякам, Джоанне может показаться, что все мы здесь ненавидим друг друга. А теперь, Чарльз, расскажи нам, как ты провел свой отпуск. Погода была хорошая?

Когда обед закончился, все перешли в гостиную. Выбрав минуту Чарльз отвел Джоанну в сторону и сказал:

— Я думаю, вам надо рассказать старушке всю правду. Потом от нее будет зависеть, что она решит сказать остальным. Она, наверное, скоро пойдет спать и захочет перед сном поговорить с вами. Вот тогда и можете все ей сказать и разом покончить с этим делом.

Джоанна кивнула и отошла от него. Но, встретившись взглядом с Ванессой, поняла, что та заметила их короткий разговор и теперь смотрела на Джоанну с явной враждебностью. «Значит, она на стороне своей матери, — с грустью подумала Джоанна. — Трое за меня, трое — против. Чарльз, наверное, тоже против — или был бы против, если бы не боялся огорчить миссис Карлайон. Что ж, могло быть еще хуже».

Как Чарльз и предполагал, миссис Карлайон рано поднялась к себе и попросила Джоанну зайти к ней.

— Я не могла не заметить твое замешательство, дорогая, когда Нил спросил тебя о встрече с Чарльзом, — сказала она, когда они остались одни. — Пожалуйста, не считай себя обязанной рассказывать мне то, что хотела бы сохранить в секрете. Ты ничего не должна мне, дитя мое, а вот я, наверное, никогда не смогу загладить свою вину перед тобой.

— Но вы же не сделали мне ничего плохого, бабушка, — запротестовала Джоанна.

— Нет, девочка моя, я очень виновата перед тобой, с грустью сказала миссис Карлайон. — Я не должна была позволять твоему деду взять надо мной верх. Мне следовало быть сильнее. Может быть, если я расскажу тебе, с чего все началось, тебе легче будет простить меня.

— Мне нечего вам прощать, — мягко сказала Джоанна. — Не ваша вина, что дедушка ненавидел моего отца. А он был вашим мужем, значит, вы должны были держать его сторону.

Старая женщина улыбнулась задумчиво и печально.

— Это не так… поэтому Джон и был так жесток, тихо сказала она. — В моей жизни была другая любовь. — И она начала рассказывать Джоанне о мучительной и бессмысленной ревности мужа, которая испортила жизнь трем поколениям. — Сейчас, конечно, трудно в это поверить, но в молодости меня считали красивой. Тогда мои волосы еще были золотистыми, а для улучшения цвета лица я прикладывала к щекам ломтики огурца. В наши дни не было косметики, чтобы приукрасить свою внешность… точнее, приличные женщины ею не пользовались. Поэтому тогда хорошенькое от природы личико было большей ценностью, чем сейчас. Не забывай, что в то время еще не было кинозвезд, которые считались бы эталонами красоты. Я думаю, родись я лет на пятьдесят позднее, никто бы не обратил на меня внимания. Но по тем временам я считалась красавицей… и была легкомысленной и тщеславной.

Миссис Карлайон замолчала, а Джоанна взяла ее за руку и мягко сказала:

— Я уверена, что вы были очаровательны, бабушка… и ни капельки не тщеславны.

— У меня было много поклонников, — продолжала старушка, — и одним из них был твой дед. Он был на десять лет старше меня, и я считала его надменным и скучным, хотя мне и льстило его внимание. Наши семьи подталкивали нас к браку, к тому же из всех моих поклонников Джон был самой выгодной партией. Словом, я согласилась выйти за него. Боюсь, что я сделала это лишь по расчету. Мне было лестно стать замужней дамой, иметь свой дом, экипаж и слуг. Я мечтала играть роль хозяйки, устраивать приемы. То, что брак — это еще и ответственность, никогда не приходила мне в голову.

Миссис Карлайон помолчала, и Джоанна заметила, как от старой боли напряглось ее лицо.

— Через месяц после нашей помолвки, я познакомилась с Дэвидом Лоуэллом, — продолжила она. — И сразу же я поняла, как неосмотрительно поступила, дав обещание Джону. Какое-то время я пыталась подавить свое чувство, но с каждой новой встречей моя любовь к нему все росла… и я знала, что он тоже любит меня. Через несколько недель безуспешных попыток скрыть свою любовь, я встретила его на балу. Я знала, что поступаю дурно, но все-таки пошла прогуляться с ним по саду. На мне было белое шелковое платье, украшенное гирляндами зеленых тюлевых цветов, а в волосах — белые камелии. Сад купался в лунном свете, оркестр играл вальс. Мы направились к увитой зеленью беседке. Я чувствовала, что должна под каким-нибудь предлогом повернуть назад, но я не сделала этого. Если бы я поступила иначе…

Ее голос дрогнул, она прижала платок к глазам.

— Пожалуйста, бабушка, не продолжайте, если это вас так расстраивает, — попросила Джоанна.

— Нет-нет, я хочу все тебе рассказать, — успокоившись, сказала миссис Карлайон. — Глупо, что я до сих пор так переживаю. Когда Дэвид признался мне в своей любви, я поняла, что не смогу больше притворяться. Я сказала Джону всю правду. Он воспринял это достаточно спокойно, и я не слишком удивилась, поскольку считала, что он не так уж сильно привязан ко мне, и надеялась, что он быстро найдет себе другую. Мои родители очень рассердились на меня и отказались одобрить мою помолвку с Дэвидом, но тут началась Первая Мировая война, и семейные проблемы отошли на задний план. — Миссис Карлайон нежно коснулась щеки Джоанны. — Мне повезло, что моя юность пришлась на более спокойные годы, — сказала она. — Наши тогдашние проблемы кажутся незначительными по сравнению с теми трудностями, что омрачают ваши молодые жизни. Впрочем, не буду отвлекаться. Только налей мне стакан воды, дорогая.

Джоанна протянула ей стакан с водой. Глядя на морщинистую руку бабушки, она вдруг осознала всю быстротечность молодости. Годы летят так быстро, жизнь отводит человеку так мало времени, чтобы оценить все ее богатство и разнообразие. Может быть, она напрасно тратит время? Может быть, ее честолюбие и подсознательное стремление к безопасности делают ее слепой к другим вещам?

Сама испугавшись таких непривычных мыслей, Джоанна обрадовалась, когда бабушка продолжила свой рассказ. Когда она перешла к самой печальной части своей истории, ее голос не дрожал, хотя она описывала ужасные первые месяцы войны и страдания, которые они принесли. Так случилось, что Дэвид Лоуэлл оказался в числе погибших, а Джон Карлайон вернулся с войны с легким ранением и наградой за храбрость.

Никто не может горевать вечно, и когда наступил мир, Мэри уже не оплакивала свою потерянную любовь. За годы войны из беспечной веселой девушки она превратилась в серьезную, умную молодую женщину. В 1920 году Джон Карлайон сделал ей второе предложение и она, по-новому оценив его верность, приняла его.

Вскоре после свадьбы Мэри поняла, что испытывает к нему не только симпатию и уважение. Ее вторая любовь была более спокойной и менее романтичной, чем краткая идиллия с Дэвидом, но это чувство было очень ценно для нее. Благодарная Джону за свое счастье, она поначалу не догадывалась, что его терзают тайные мысли о прошлом. Только постепенно Мэри стала понимать, что странные приступы холодности и отчужденности у Джона объясняются глубокой и неистребимой ревностью к юноше, который на короткое время занял его место. Этой ревностью была омрачена вся их совместная жизнь.

Когда стала подрастать их первая дочь, Нина, Мэри была обеспокоена необычайной, всепоглощающей привязанностью отца к девочке. Нина всегда была его любимицей, он выполнял любой ее каприз, но не одобрял ее дружбу с ровесниками — особенно с молодыми людьми. Мэри начала бояться, что когда Нина влюбится в кого-нибудь, ревность отца приобретет новые черты.

Но то, что случилось, превзошло самые худшие ожидания. Как-то Нина вернулась от своих друзей из Лондона в сопровождении молодого человека. Как только они вышли из такси, стало ясно, что они страстно влюблены друг в друга. Хуже того, у нее на руке уже было обручальное кольцо.

Если бы Майкл Аллеи был серьезным молодым бизнесменом, Джон Карлайон, возможно, и принял бы его со временем. Но Майкл был безденежным художником, к тому же значительно старше Нины. Как только Джон Карлайон узнал о помолвке, он пришел в ярость и выгнал будущего зятя из дома. Майкл уехал, а на следующий день Нина — последовала за ним. Через две недели она написала матери из Парижа. Они уже были женаты — хотя, возможно, их брак и не был зарегистрирован — и безумно счастливы. Она была уверена, что отец скоро сменит гнев на милость, и тогда они приедут навестить родителей. Может быть, к тому времени у нее уже будет ребенок. Париж прекрасен. Майкл чудесно к ней относится.

Когда Мэри наконец решилась показать письмо мужу, ей пришлось выдержать новое испытание. С холодным спокойствием, которое было куда хуже гнева, он прочел письмо и разорвал его в клочья. Он велел убрать из комнаты портрет Нины и уничтожить все ее вещи. У него больше не было старшей дочери. Побег Нины убил в нем все добрые чувства, с каждым днем он становился все холоднее и беспощаднее. Вот тогда у Мэри и начало болеть сердце, но она не переставала любить его.

Когда усталый старческий голос смолк, в глазах Джоанны стояли слезы.

— Не плачь, дитя мое, — мягко сказала миссис Карлайон. — Не стоит жалеть о прошлом. Мы уже не в силах исправить наши ошибки… можем только извлечь из них урок. — Она коснулась ладонью щеки внучки. — Твоя мать писала мне письма. Джон об этом не знал, но я получала весточки от нее. Потом пришло письмо от Майкла, и это было последнее известие, которое я получила, пока был жив твой дед. Бедное дитя! Как ужасно, что ты осталась совсем одна. Если бы мы нашли тебя раньше!

— Все было не так ужасно, бабушка, — заверила ее Джоанна. — Вам не стоит так казниться. Я справилась с трудностями.

Опустив самые тягостные эпизоды, Джоанна рассказала бабушке о том, что с нею произошло после смерти отца. Удивительно, но миссис Карлайон не была шокирована, когда узнала, как Джоанна зарабатывает себе на жизнь, и решила, что нет причин скрывать это от других членов семьи.

— Я не вижу ничего постыдного в том, что ты поешь в кабаре, дорогая, — сказала она. — Мне очень приятно слышать, что ты добилась успеха. Ты должна как-нибудь вечером дать нам концерт. Я уверена, дети будут в восторге, когда узнают, какая ты знаменитость.

— Еще нет, но надеюсь… — засмеялась Джоанна. — Знаете, наверное…

Она замолчала, потому что открылась дверь, и в комнату вошла Моника.

— Уже поздно, мама. Тебе пора спать, — сказала миссис Даррант, подавая старушке стакан теплого молока. — Долгие разговоры утомляют ее, — добавила она, обращаясь к Джоанне.

— О да, конечно. Тогда я прощаюсь, бабушка, — поспешно сказала девушка. — Извините, что я слишком засиделась.

— Глупости, дорогая. Я была рада поговорить с тобой, — сказала миссис Карлайон. — Моника любит поквохтать вокруг меня, но я куда крепче, чем ей кажется. Но ты, наверное, устала. После нашего разговора мы лучше узнали друг друга. Спокойной ночи, дорогая. Приятных сновидений.

— Спокойной ночи, бабушка. — Джоанна наклонилась и поцеловала старушку, потом, пожелав своей тетке доброй ночи, вышла из комнаты.

На следующее утро Джоанну разбудил шум косилки под окном. Взглянув на часы, она в смятении увидела, что уже десять. Выбравшись из постели, она быстро надела халат и уже завязывала пояс, когда раздался стук в дверь и вошла горничная.

— О, вы уже встали, мисс. Я заглянула, чтобы узнать, проснулись ли вы. Сейчас принесу вам завтрак.

— Не беспокойтесь. Я сама спущусь вниз. Я и не представляла, что уже так поздно, — извиняясь, сказала Джоанна.

— Все в порядке, мисс. Хозяйка не велела будить вас, пока вы сами не проснетесь. Ваш завтрак готов, и мне не составит труда принести его.

— Вы уверены? Я не хочу создавать вам лишних хлопот. Понимаете, обычно я работаю допоздна и просыпаюсь не раньше полудня. Мне нужен будильник, чтобы побороть эту привычку.

Горничная повторила, что ей совсем не трудно принести ей завтрак, и вскоре внесла поднос и поставила на столик у окна.

— Надеюсь, вы любите грейпфрут. Если нет, оставьте его. Постепенно я узнаю ваши вкусы, — дружелюбно сказала она. — Здесь, под крышкой — бекон с яйцом.

Джоанна взглянула на поднос — там лежали еще тосты, мармелад и свежие фрукты.

— Обычно я обхожусь за завтраком булочкой с кофе. Этого мне хватает на целый день, — улыбнулась она. — Большое спасибо… Элис. Вас ведь так зовут?

— Да, мисс. Элис Барроуз. Мадам просила вам сказать, что она с мисс Ванессой пошла за покупками. Они не вернутся до ленча. Миссис Карлайон в гостиной, читает газеты.

— Спасибо. Ну, я постараюсь осилить этот огромный завтрак, а потом оденусь и спущусь к бабушке, — сказала Джоанна.

Было уже почти одиннадцать, когда она отнесла поднос с посудой в кухню. Элис там не было. Джоанна оставила посуду на кухонном столе и вышла в холл. Пока она стояла, размышляя, какая из дверей ведет в гостиную, к дому подъехала машина, и в холл вошел Чарльз.

— Доброе утро, — сказал он. — А где остальные?

Джоанна объяснила. Сегодня Чарльз был одет в серую рубашку и габардиновые брюки. В этой весьма скромной одежде он казался моложе и выглядел проще.

— Разве вы не идете на работу? — удивленно спросила она.

— Я заглянул туда утром, но официально я еще в отпуске до конца недели, — ответил он. — Доброе утро, Элис. Кофе еще остался?

Горничная — она только что вышла из гостиной — остановилась.

— Да, мистер Чарльз. Принести его в гостиную? Миссис Карлайон как раз пьет там свой шоколад.

— Да, пожалуйста. — Чарльз повернулся к Джоанне. — Я провожу вас в гостиную, — сказал он, взяв ее под руку.

Это был самый обычный жест, но в то мгновенье, когда его пальцы касались руки, она испытала совершенно необычное ощущение, будто ток пробежал по ее телу.

Миссис Карлайон была увлечена чтением «Дейли Телеграф» и не сразу их заметила.

— Доброе утро, дорогая. Доброе утро, Чарльз. Ты останешься у нас на ленч? — поинтересовалась она.

— Если вы не возражаете, — улыбнулся он, — Я подумал, что Ванесса, может быть, захочет сыграть партию в теннис. Кажется дождя давно не было, и корт хорошо просох.

— Я уверена, она будет в восторге. Она пыталась уговорить Нила сыграть с ней, но он отказался, — сказала миссис Карлайон. — Как ты спала, Джоанна?

— Отлично. Я просто ужаснулась, когда увидела, сколько я проспала. А Кэти приходит на ленч домой или остается в школе?

— Она ест в школе, — ответила бабушка. — Знаешь, Чарльз, Кэти меня беспокоит. Моника говорит, что с ней ничего не случилось, но я-то вижу, какой она стала задумчивой в последнее время, совсем непохожей на себя. Может быть, у нее какие-нибудь неприятности? Она очень привязана к тебе и, возможно, скажет тебе то, что скрывает от матери.

— Хорошо. Я поговорю с нею. Но я думаю, ничего страшного с ней не случилось. Наверное, она просто влюбилась в соседского мальчишку или еще что-то в этом роде.

— Не в мальчишку, — усмехнулась миссис Карлайон. — Но она могла влюбиться в нового дантиста. Мне говорили, что он хорош собой, а она уже несколько раз ходила к нему на прием.

В гостиную вошла Элис. Она принесла кофе для Чарльза и шоколад для своей хозяйки.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Джоанна, что вы отнесли поднос на кухню, — сказала она. — Вы останетесь на ленч, мистер Чарльз?

— Да, Элис. Кстати, как теперь работает бойлер?

— После того, как вы прислали мастера, он работает отлично. А вот с холодильником что-то не так. Он как-то странно шумит. Просто не знаю, что с ним делать, — сокрушенно сказала Элис.

— Я схожу и посмотрю. — Чарльз встал.

Когда он вышел из комнаты, миссис Карлайон сказала:

— Не представляю, как бы мы обходились без Чарльза. Самостоятельный и надежный молодой человек, на него можно положиться во всем.

— Я это уже заметила, — осторожно ответила Джоанна. — Его родители умерли?

— Да, они погибли в автомобильной катастрофе, он тогда был еще ребенком. Джон взял его работать на фабрику, а сейчас он председатель совета директоров и принимает самое активное участие в управлении.

— Не слишком ли он молод для такого высокого положения? — спросила Джоанна.

— Да, молод, — согласилась бабушка, — но у него исключительные способности.

— Бабушка, а можно мне позвонить отсюда в Париж? — поинтересовалась Джоанна. — Моему агенту надо знать, где я нахожусь, а у меня не было времени сообщить ему адрес. Я могу написать, но мне хотелось бы поговорить с ним лично. За разговор я, конечно, заплачу.

— Конечно, звони, дорогая. Почему бы тебе не заказать разговор прямо сейчас — ведь линия может быть занята. Чарльз покажет тебе, как пройти в кабинет. Там стоит параллельный аппарат, и никто тебе не помешает. Но скажи мне, как тебе удалось сразу поехать с Чарльзом, если ты каждый вечер выступаешь в кабаре?