— Артур? Кто такой Артур? — Брайди подошла совсем близко и схватила его за руки. — Ты хочешь сказать, что будешь воевать? Да что ты знаешь о войне, идиот?

Она сорвалась на крик, ее лицо было не дальше чем на дюйм от его лица.

Он не пошевельнулся, но крикнул в ответ:

— О, черт возьми, Брайди, не усложняй ты так. Тим по уши во всем этом, а я только хожу за плугом на полях твоего отца, глядя на лошадиные задницы, и не приношу никакой пользы.

Она трясла его за плечи.

— Ты сошел с ума! Тим не участвует в боях. Он просто поднимает громкий шум и оскорбляет всех подряд. Нет, ты не должен уходить. Мы заткнем фашистов здесь.

— Брайди, я думаю об этом с самого начала, когда нацисты только вылезли, а потом появились новости о Франко. Кто-то же должен что-то делать! Это судьба. Я бы не встретил Артура, если бы это было не так.

— Когда? — коротко спросила она. — Когда ты уезжаешь?

Она выпустила его руки и направилась в сторону гаражей. Только сейчас он понял, что моросящий дождь прекратился, и среди мрачных серых облаков на небе показались голубые прогалины.

Он торопливо пошел за ней.

— Пока не знаю, но скорее всего ближе к Рождеству. Ты не должна никому об этом говорить.

Теперь он в свою очередь схватил ее за руки.

— Обещай, Брайди, что ты ничего не скажешь.

Она колебалась, всматриваясь в его лицо. Как почувствовать ту решимость, которая переполняла его?

— Не скажу, но только потому, что ты можешь передумать.

Он знал, что не передумает. Его сжигала ярость от всего происходящего.

Демократия — это все. Он понял это, когда увидел Тима в форме чернорубашечника и когда услышал рассказ Джека о том, как его мать и тетя Эви боролись за право голоса. Он узнал, что леди Маргарет насильно кормили, потому что она была суфражисткой, хотя это и касалось ограниченного права голоса, — только для привилегированных, — она все равно боролась. Его отец сражался на войне, и его дядя тоже.

Брайди схватила его за руку.

— Я иду с тобой.

Он захохотал.

— Да не будь же ты такой глупышкой, Брайди. Тебе только шестнадцать. И ты девушка.

— Свинья ты, Джеймс.

Она отшвырнула его руку и побежала к лестнице на кухню. Джеймс бросился за ней. Перед тем как спуститься в кухню, она яростно крикнула:

— Девушка, да? Наверно, это говорили и моей матери.

Она сбежала вниз по ступенькам. Джеймс догнал ее снова, схватил ее и прошептал:

— Никому ничего не говори. Обещай. Я хочу поступить так, как считаю нужным.

Она ответила:

— Я обещаю, что не скажу, но я не обещала, что не пойду. Ты — мой лучший друг, Джеймс.

Ему очень хотелось, чтобы это было правдой, но он подозревал, что на самом деле она думала о Тиме. Возможно, в этом частично была причина его желания уехать — может быть, тогда она будет по нему скучать.

Глава 8

Истерли Холл, ноябрь 1936 г.

Брайди с матерью приготовили ланч, а Сара и Мэри накрыли на стол и подали еду. Несколько постояльцев отеля заказали тушеную треску с лимоном, но намного больше заказов было на телячье рагу, и только один человек выбрал бараньи котлеты под соусом субиз. Сэр Энтони предпочел в качестве легкого ланча треску с огурцом, заправленным майонезом, потому что вечером в старой бильярдной ему предстояло давать обед для этого его Клуба Мира. Еще несколько таких Клубов Мира появились, слышала Брайди, после того как Гитлер в марте занял Рейнскую область, нарушив положения Версальского договора. Клубы Мира занимал вопрос, как отреагируют другие страны. Но они никак не отреагировали, не так ли? А ведь, наверно, следовало бы, думала Брайди.

Она заглянула в кулинарную книгу матери, чтобы освежить в памяти рецепт тушеных голубей. И почему, господи, он выбрал это блюдо? Ну, хоть голуби дешевые. В качестве горячей закуски они будут есть жюльен, потом им подадут запеченного мерлана с пряными травами. А потом запеканку с голубями. Ее мать считала, и Брайди была с ней согласна, что вкус у них достаточно сильно выражен, чтобы еще дополнительно мариновать грудки, но капелька красного вина отлично оживит запеканку. Будет также подана говяжья вырезка под соусом с хреном, а на десерт они подадут чизкейк и ванильную шарлотку. Остатки говядины пригодятся для чего-нибудь на следующий день и, скорее всего, голуби тоже.

Рано утром Брайди приготовила десерты после того, как, обдуваемая холодным, пронзительным ветром, съездила на велосипеде на Домашнюю ферму. Неужели в этих яростных порывах уже чувствуется запах снега? Пока непонятно, но наверняка скоро выяснится.

Она сидела на табуретке миссис Мур. Сзади зажженные плиты обдавали ее мягким теплом. Печь довольно урчала. Примерно через час надо будет подкинуть в нее угля. Мать права, через несколько месяцев работы на кухне можешь уже по звуку определить, когда в печи кончается топливо.

Вот и рецепт.

Дать повисеть десять дней.

Ладно, эти голуби висели неделю, вполне достаточно. Первое, что она сделала сегодня утром, — отделила грудки и проверила, не осталось ли в них дробинок. Сьюзи, помощница на кухне, приготовила завтрак для постояльцев отеля. Грудки она обжарит позднее, потом завернет голубиные косточки в муслин, добавит пряные травы и положит в бульон вместе с грудками. Таким образом, не будет необходимости еще раз проверять, не попали ли в блюдо крошечные косточки, когда надо будет сливать бульон для подачи на стол.

Молодой Стэн и дядя Чарли были на седьмом небе от счастья, когда на прошлой неделе поступила просьба по поводу голубей, потому что это означало, что они могут «пострелять к чертям этих наглых воришек», как выразился Молодой Стэн, «и пустить их на дело».

Брайди тогда ответила:

— Я тебе голову оторву, если ты принесешь их мне в растерзанном виде. Голуби нужны мне целехонькие.

Изюм и Ягодка устроились вместе на кресле, но были явно настороже, дожидаясь, когда она выпрямится и вытрет руки о фартук. Они знали, что именно в этот момент им надо будет убраться. Она заглянула в зал для прислуги и кивком подозвала Сьюзи. Перерыв помощницы уже закончился, а ее собственный должен был начаться. Она улыбнулась собакам, усыпив их бдительность тем, что снова открыла кулинарную книгу, но только на минутку.

— Ну-ка, вы, — громко сказала она, вытирая руки о фартук. Собаки поспешно спрыгнули с кресла как раз в тот момент, когда на кухню вошла Сьюзи.

Конец ознакомительного фрагмента