— Мы не едем искать твоего бывшего мужа, — терпеливо начал внушать ей Алан. — Мы просто собираемся встретиться с человеком, который, возможно, говорил с ним неделю назад.

— Неделю назад? — протянула она разочарованно.

— Да, неделю назад. Я ведь уже предупредил, это только нить, которая может никуда не вести.

Ева холодно посмотрела на него.

— Почему ты хочешь лишить меня той маленькой надежды, которая у меня появилась?

— Я не…

— Да, — печально сказала она. — Надеюсь, ты понимаешь, что я чувствую. Или нет? Не понимаешь, потому что никогда не был родителем. — Она шагнула к нему. — Алан, почему ты ни во что не веришь? Догадываюсь, что ты пережил, когда тебя похитили у родителей. А когда ты вырос и мог вернуться к ним, оказалось, что они уже умерли…

— Пережил?! Ты думаешь, я испытал боль оттого, что меня забрали у них? Я чувствовал не боль, а радость! Я был счастлив, что меня увезли от них.

— Не понимаю…

— Да, не понимаешь… Моя дорогая мамочка регулярно била меня кожаным ремнем с медной пряжкой, а мой папа наблюдал за этим. Это возбуждало их обоих.

Глаза Евы расширились от ужаса. Ничто еще так не потрясало ее.

— О, Алан! — воскликнула она.

Но он еще не закончил:

— Когда няня Грэйс пришла к нам жить, стало немного легче, потому что мать боялась, что няня узнает, как меня наказывают. Я слышал, она говорила об этом с отцом.

Но однажды Грэйс увидела следы побоев. Она рассказала обо всем моему дяде. А тот передал ее слова родителям, и ее чуть не прогнали. Но они побоялись, что Грэйс не будет молчать. Ее звали Грэйс Стоун…

— Значит, на самом деле твоя фамилия не Стоун…

— Нет, Стоун!

— А как няня тебя увезла?

— Однажды родители куда-то уехали и, когда узнали, что не могут вовремя вернуться, дали ей знать, что пришлют за мной дядю. Мать не хотела оставлять меня на ночь с няней.

— А дядя? Он знал, как они с тобой обращаются?

— Знал, но ему было безразлично. Грэйс ждала удобного случая. В тот день она решилась. Но, к несчастью, дядя пришел до того, как мы успели уехать. Они поспорили, подрались, и мой дядя… был ранен.

— Серьезно ранен? Она что, выстрелила в него?

Алан отрицательно покачал головой.

— Нет, конечно. Она его оттолкнула, он упал… Я читал в газете, что с тех пор он прикован к креслу на колесах, у него что-то случилось с позвоночником, когда он упал. Но в то время я ничего не знал. И не интересовался. Дядя не проявлял ко мне никакой любви.

Любила меня только няня. В мои четыре года она одна хорошо обращалась со мной. Поэтому, когда она сказала, что заберет меня с собой, я согласился.

Я мало помню это путешествие. Мы ехали в автобусе ночью, я спал большую часть пути. Она сказала, что мы направляемся в Огайо. Ее семья приехала оттуда много лет назад. Мы жили там восемнадцать лет.

— А ты думал о своих родителях?

— Нет. Со временем я забыл о них.

— А что случилось с Грэйс?

— Она умерла. Удар случился, когда мне исполнилось двадцать два года. Я уже не жил дома к тому времени. И узнал о ее смерти из газеты…

— Она была добра к тебе?

— Добра? Она была для меня настоящей матерью.

— Ты любил ее?

— А кого же еще мне было любить? Няня так и не вышла замуж, хотя была молодой и привлекательной. Она работала в двух местах, чтобы платить за мое образование… И умерла рано, в сорок два года. Через некоторое время я нашел среди ее вещей старые письма.

Я давно вычеркнул из памяти прошлое, и те побои казались мне страшным сном, который иногда приходил ко мне по ночам. Письма заставили меня все вспомнить. Как будто открылась дверь в прошлое.

— Что же ты сделал?

— Продолжал жить. Я прочитал все нянины письма. Оказывается, она переживала из-за того, что украла меня, и писала моим родителям каждый год на Рождество и на день моего рождения, чтобы они знали: я жив и здоров. — Алан остановился. — Но никогда не отправляла этих писем. Когда мне исполнилось четырнадцать, она перестала писать. Я нашел у няни газету с сообщением, что они погибли в авиационной катастрофе.

— О! Мне жаль…

— Не жалей. Они были мне чужими. Единственное, что я ясно помню, это жестокие побои.

— А дядя?

— Что? Дядя знал, как со мной обращаются, и его это не трогало.

— Поэтому ты и носишь это? — Ева кивнула на широкий старомодный кожаный ремень с медной пряжкой на его джинсах.

— Да, как воспоминание и предостережение. — Алан не смотрел на нее.

— Предостережение?

— Он не столько напоминает мне о прошлом, сколько говорит о будущем… о том, каким я не должен стать.

— Каким же?

— Я не хочу стать копией своих родителей.

11

Уже довольно долго они ехали молча, каждый думал о своем. Неожиданно Алан остановил машину и полез в бардачок за картой. Потом развернул ее и сверил что-то с адресом, написанным на клочке бумаги. Ева не знала, почему они здесь остановились, а он молчал.

Ее беспокоил этот новый поворот событий. Тревожил ее и Алан. Этот мужчина стал ей необходим. Но что он чувствует к ней? Любит ли ее?

Какая-то часть ее сознания умоляла не думать ни о чем, кроме того, как бы благополучно вернуть дочь. И напоминала об ошибке, которую она совершила, доверившись Чарли.

Но была и другая часть, та, которую пробудил в ней Алан, и она шептала, что ее чувства — хорошие, настоящие чувства. И ей хотелось этому верить. Могла ли она влюбиться, да еще в такой момент? Напрасный вопрос. Несмотря на мучительный опыт предыдущего брака, она верила в любовь, как ребенок верит в добро. Ева видела много хорошего в Алане, и ее сердце было открыто для нового сильного чувства. И вот, оно пришло…

Приехали. Алан отыскал место, чтобы припарковать машину.

Какой-то студент с готовностью провел их к директору колледжа, в его кабинет, где высокий человек, широко улыбаясь, представился им как Даути Олстон и пожал руку Алану.

— Лоренс Фокс — тот человек, с которым вы будете говорить, — не был здесь вчера и только сегодня увидел фотографию, которую нам прислали…

Раздался стук в дверь, и мистер Олстон сказал:

— Войдите.

Появился небольшого роста лысеющий человек в очках. Директор представил его как Лоренса Фокса.

— Ну, мистер Фокс, — сказал Алан, протягивая ему руку, — насколько я понимаю, у вас есть кое-какая информация, интересная для нас.

— Д-да. Я не знаю точно. — Он словно бы извинялся.

Указав ему на стул, Алан подождал, пока он устроится, и спросил:

— Вам показали фотографию, и вы сказали, что знаете этого человека, правда?

Фокс пригладил тонкие светлые волосы и кивнул.

— Не особенно хорошо, но… думаю, это он…

— Он? — быстро спросил Алан.

— Д-да, человек на фото…

— Льюис? — подсказал Алан.

— Нет, он носит другую фамилию.

— Какую?

— Я… не помню, простите. — Его руки вцепились в ручки стула.

— Ничего, мистер Фокс. Можно звать вас по имени?

— Д-да, конечно.

— Ну, Лоренс, расскажите, где вы встретили этого человека.

— Недалеко отсюда, в городе, — объяснил он. — Я работаю там в начальной школе, преподаю рисование три раза в неделю, поэтому и не видел фотографии до сегодняшнего дня.

— А где живет этот человек?

— Не знаю, он не говорил. Но в городе я не встречал его до того дня, — объяснил Фокс. — Это была среда. Он заменял другого учителя, который заболел.

— Вы можете описать его?

— Ну… — Фокс нахмурился и уставился на свои коричневые ботинки. — Он приблизительно моего роста, должно быть, немного тяжелее меня…

— Волосы?

— Черные и коротко остриженные.

— Глаза?

— Кажется, серые или голубые… Он носит очки в темной оправе. Я помню, когда он говорил, они все время сползали с его носа, и он их поправлял.

— Может быть, у него есть шрамы?

— Я не заметил никаких шрамов.

— Еще что-нибудь?

— Ничего.

— А кольцо? Носит он обручальное кольцо?

Лоренс Фокс поколебался, потом покачал головой.

— Нет.

— А упоминал ли он что-нибудь о своей семье?

— Н-нет.

— О чем же вы говорили?

— Ни о чем. Я пошел выпить чашку кофе перед началом урока, а он был там… Мы поздоровались, поговорили о погоде. — Фокс пожал плечами.

— Он говорил, что живет один? — настаивал Алан.

— Нет. — Фокс покачал головой. — Простите.

Алан вынул фото из кармана и дал его Лоренсу.

— Это он? Посмотрите еще раз.

Тот внимательно изучал снимок.

— За исключением волос — здесь у него другая стрижка. И очков… — Фокс поколебался, еще раз всмотрелся в фотографию и сказал твердо: — Да, это он.

— Вы уверены?

Фокс кивнул.

— Да, уверен.

— Спасибо, мистер Фокс, за вашу помощь.

Алан пожал ему руку, извинился, что отнял у него время, и с облегчением проводил его глазами до двери.

Повернувшись к Еве, он сказал с торжеством в голосе:

— Мы его нашли.

— Ты думаешь? Это было неделю назад, он мог давно уехать.

Она боялась, что надежда окажется напрасной.

— Вряд ли, — заявил Алан сдержанным тоном. — Во всяком случае, теперь мы можем проследить за ним, даже если он и уехал.

— Как?

— Нужно связаться с шерифом и попросить его устроить нам встречу с кем-нибудь из этой начальной школы. Посмотрим, узнает ли кто-нибудь по фотографии твоего бывшего мужа. Спросим, кто предложил ему заменить заболевшего педагога в прошлую среду.

Не желая терять ни минуты, Алан позвонил Доджу прямо из кабинета директора.

Двадцать минут спустя шериф перезвонил и направил их к директору начальной школы.

По дороге к школе Алан остановился возле ресторана, вспомнив, что сегодня они еще не завтракали. Сам он не прикоснулся к сандвичам, но выпил две чашки крепкого кофе.

Он поймал себя на том, что пытается не думать о женщине, сидевшей рядом с ним, но увидел, что это невозможно. Он не знал наверняка, какие чувства испытывает к Еве, но ему было ясно, что с этим пора покончить. Неужели его ничему не научили прошедшие шесть месяцев?

Ева машинально жевала кусок ростбифа, глядя перед собой и не ощущая никакого вкуса.

Алан взял сигарету.

— Тебя не побеспокоит, если я закурю?

— Нет, пожалуйста. Я и не знала, что ты куришь.

Он затянулся и вынул сигарету изо рта.

— А я не курю.

Ответ удивил ее. Неожиданно ей тоже захотелось курить. О чем он думает? Очевидно, он не так спокоен, как хочет казаться. Наблюдая за его лицом, она поняла, что он похож сейчас на сжатую до предела пружину.

Что он сделает, если увидит перед собой этого безумца, человека, который угрожал жизни ее дочери? Сможет ли благополучно забрать Рози у Чарли?

Стараясь успокоиться, Ева уговаривала себя, что она верит Алану. Так верит или нет?

Конечно да! А как с его последним делом? — шепнул голосок внутри. Ребенок, которого он хотел спасти, погиб. Но это было иначе, спорила она сама с собой. Тот человек был сумасшедшим… Как Чарли?

Чарли — отец Рози, и он тоже грозил ее убить!..

— Поговори со мной, — попросила Ева, чтобы унять звучавшие в ней голоса.

— Знай, — мягко сказал Алан, — я не сделаю ничего, что бы поставило под удар жизнь твоей дочери.

— Знаю, — неуверенно прошептала она.

Она мечтала снова держать на руках Рози. А как Алан? Что произойдет, когда дочь будет в безопасности, а Чарли — в тюрьме? Ведь они ни о чем не говорили. Любит ли она его? Горячая волна затопила ее сердце. А Алан? Любит ли он ее? Может ли он быть хорошим отцом? Лицо Евы вспыхнуло при этой мысли. Алан — отчим Рози?

— Ты уже закончила? — Он смотрел на ее недоеденный ростбиф.

— Да. — Она поспешно отодвинула тарелку в сторону.

— Поехали, — сказал Алан, — еще десять миль.

Они быстро нашли школьное управление — четырехэтажное здание в конце главной улицы — и вошли в кабинет директора школы.

— Вы уверены, что Дин Мэрфи именно тот человек, которого вы ищете? — спросил их директор.

— Я ничего не могу утверждать, пока миссис Льюис не опознает его, — ответил Алан.

— Ну… работает он у нас недавно, но представил отличные рекомендации. И я уже слышал много хорошего о его педагогических методах. Не хотелось бы потерять его, — добавил он с сожалением.

— Его ищут в связи с похищением ребенка. — Алан смотрел прямо в лицо собеседнику.

— Но, насколько я понимаю, он отец ребенка.

— Это ничего не меняет. Опекуном назначена мать. Итак, его адрес? — решительно сказал Алан.

Директор школы внимательно посмотрел на них и протянул листок бумаги.

— Вот он. Я сделал для вас копию адреса.

— Спасибо. Это далеко?

— В двенадцати милях отсюда.

Они проехали миль пять среди холмов, как вдруг машина вздрогнула и развернулась вправо. Алан сразу же затормозил.

— Что это?! — воскликнула Ева.

— Кажется, это то, что называется спущенной шиной.

— Что же делать?

— К сожалению, у меня нет запасной.

Господи, подумала она, а мы так близко…

— Да, жаль, — сказал он. — Я знаю, что тебе не терпится поскорее добраться до цели нашей поездки.

— Он не может уехать, пока мы сидим тут и разговариваем?

— Но он ведь не знает, что мы здесь.

— А директор? Ему явно нравится Чарли, он может предупредить его.

— Он этого не сделает.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

Вдруг они заметили грузовик. Водитель сигналил им.

— Что он хочет? — спросила Ева.

— Вероятно, помочь нам. — Алан подошел к водителю, поговорил с ним, и они вернулись вместе.

Они быстро заменили шину. Во время работы мужчины переговаривались и шутили.

Как он может вот так — вести себя, словно у нас все в порядке, думала Ева, наблюдая за мужчинами и жалея, что так и не научилась курить.

12

Они проехали еще несколько миль, как вдруг Алан развернул машину, съехал с дороги, и они поехали между деревьями. Ева удивилась.

— Что случилось? Опять что-нибудь с машиной?

— Нет. — Алан остановился и открыл дверцу. — Отсюда я пойду пешком, — сказал он. — Тебе лучше остаться в машине, а не мокнуть под дождем. Я скоро вернусь… Что ты делаешь? — спросил он, видя, что она тоже выходит из машины.

— Иду с тобой.

— Это может быть опасно.

— Тем более я должна быть там, когда мы найдем Рози, — упрямо бросила Ева.

— Хорошо, — Алан постарался скрыть раздражение, — но если я скажу «ложись», ты немедленно выполнишь мой приказ. Даже если там будет очень грязно. А теперь пошли.

Они двинулись через лес. Алан прокладывал дорогу.

Вскоре между деревьями показалось одноэтажное здание с зарешеченной верандой, без гаража. Дом был довольно большим — шесть или восемь комнат. Чарли мог находиться в любой из них.

— Стой здесь, — прошептал Алан. — Я посмотрю с другой стороны — почему-то не видно машины.

Алан обошел вокруг дома. Пока он не замечал никаких признаков жизни — ни внутри, ни снаружи. Машины нигде не было. Он вернулся к Еве.

— Я посмотрел всюду, но ничего не нашел.

— Думаешь, он уехал? — испуганно спросила она.

— Не знаю. Я войду в дом.

— Мы войдем. Я тебе нужна.

— Но это опасно.

— Я должна использовать этот шанс.

Они вместе пошли к дому. Интересно, вооружен ли Чарли? Алан вытащил из кармана джинсов складной нож и осмотрел окна. Как он и ожидал, они не были заперты. Алану удалось приподнять раму. Еще немного, и окно было открыто.

— А это законно? — поинтересовалась Ева, когда они проникли внутрь. — Может быть, нужен ордер или что-нибудь другое?

Комната оказалась почти пустой. Но Алан уже приоткрыл дверь в следующую комнату.

— Подожди! — шепнула, коснувшись его плеча, Ева. — Что, если Чарли ждет нас там? У тебя есть оружие?

Ее спутник молча кивнул.

Она хотела, чтобы Чарли оказался здесь, но боялась за Алана. Может ли она рассчитывать на него? Она хотела верить ему!

Они пошли дальше. Кухня выглядела так, будто ею никогда не пользовались: все стояло на своих местах и сверкало чистотой. Стол был тоже чистый и пустой.

— Что ты думаешь об этом? — спросил Алан.

— Чарли очень аккуратный человек. Это похоже на него.

Они вышли из кухни и очутились в холле.

— Попробуем сюда, — указал Алан на дверь перед собой.

Она вела в кладовую, забитую консервами и сухим молоком.

— Это любимая каша Рози, — показала Ева дрожащей рукой на пестрые коробки.

Следующая дверь вела в спальню. Мебель в ней — кровать, шкаф, ночной столик с лампой и кресло-качалка — была удобна, но безлика.

Открыв еще одну дверь, они оказались в ванной. На раковине лежала бритва, крем для бритья, мужская расческа и щетка.

— Он здесь, — выдохнула Ева.

— Ты узнаешь что-нибудь?

— Нет, но чувствую это всей кожей.

Они покинули ванную комнату и пошли по холлу к гостиной, такой же нежилой с виду. На стенах, оклеенных розовыми обоями, не было ни картин, ни украшений. Алан подошел к письменному столу и вдруг услышал крик, донесшийся из другой комнаты. Он оглянулся: Евы в комнате не было.

— Ева, где ты?! — крикнул он.

Ответа не последовало. Что случилось?

Страшная мысль пронзила его. Вдруг Чарли прячется где-то здесь… и он схватил Еву, когда она шла через холл… Жива ли она? Он пролетел через центральный холл, разделявший дом на две части, и, на цыпочках подойдя к открытой двери, заглянул внутрь.

— Ева!

Она стояла одна в центре комнаты, спиной к нему, и, услышав свое имя, повернулась.

— Я нашла миссис Тоби Трумен. — В руках у нее была игрушка Рози. — Вот она…

Алан смотрел, не понимая.

— Разве ты не помнишь игрушечного человечка, которого нашел у меня дома? Вот вторая половина этой пары. Я говорила, что их было двое. Рози подарили их в прошлом году на Пасху, и она назвала их «мистер и миссис Тоби Трумен», в честь учителя из воскресной школы и его добродушной жены.

Эту куклу Рози любила больше, говорила, что она похожа на настоящую миссис Тоби Трумен. Игрушка была у нее с собой, когда Чарли забрал ее.

— Ты уверена?

— Видишь эти швы? Я сама зашивала куклу, потому что из нее уже вылезала набивка, а Рози ни за что не хотела ложиться в постель без нее.

Алан осмотрелся. Эта комната была не похожа на другие помещения дома. Всю ее заполняли игрушки: куклы, клоуны, барабаны, миниатюрный китайский чайный сервиз, игрушечная мебель, пианино розового дерева с пожелтевшими клавишами слоновой кости и многое-многое другое. Никогда он не видел ничего подобного.

— Что это? — спросил он после минутного молчания.

— Игрушки моей дочери, — ответила Ева.

Алан огляделся и увидел, что здесь были не только новенькие игрушки. Ему бросились в глаза облупившееся лицо одной куклы и испачканное, все в пятнах, платье другой. Подняв разбитую чашку, он спросил:

— Ты даешь это своей дочке играть?

— Нет, не я. Видимо, это Чарли дал ей. Смотри!

Ева подошла к открытому стенному шкафу и вытащила груду старых платьев, сшитых в стиле прошлого века.

— Это не ее одежда. — Она выдвинула ящик с ночными сорочками и шерстяными чулками. — И это тоже!

Алан ничего не понимал.

— Разве тебе не ясно? — спросила Ева. — Посмотри на эту комнату! Это же настоящий музей!

Схватив что-то с ближайшей полки, она поднесла это к его лицу:

— Взгляни сам и скажи, что ты думаешь?

Алан уставился на фотографию девочки.

— Это не моя Рози, нет! — торопливо сказала Ева. — Посмотри на обороте.

Там была надпись: Розалин Терри, шести лет. Год 1896.

— Разве ты не видишь, что он делает? Он хочет, чтобы Рози заняла место его бабушки. Боже мой! Он пытается заменить моим ребенком давно умершую женщину!

Наконец Алан понял. Господи, каково же ей!

Он поставил портрет на место и обнял Еву.

— Ничего, — попробовал он успокоить ее. — Мы найдем девочку раньше, чем он успеет причинить ей зло. Она еще маленькая и забудет обо всем, когда окажется снова с тобой.

— Ты уверен?

— Уверен, — твердо сказал он.

— Даже не знаю, что делать. То я ненавижу его, то жалею. Он сумасшедший, как ты думаешь?

— Думаю, что сумасшедший.