Однако реалии оказались более утешительными. Роберт стоял у окна, одетый в обычные джинсы и джинсовую рубашку, расстегнутую почти до пояса. На груди виднелись бинты, на лице красовались ссадины и небольшие порезы. Но в целом он выглядел достаточно бодро.

Завидев ее, он шагнул навстречу, немного прихрамывая, и осторожно привлек к себе, слегка поморщившись при соприкосновении.

— Извини, Кристи, что вчера не позвонил. Все как-то неудачно получилось. Закрутился тут с врачами. Они меня долго обследовали с ног до головы. Все искали серьезные поломки. Но, как видишь, к счастью, обошлось. Я везучий. Заговоренный. Всегда приземляюсь как кот, на все четыре лапы. Отделался парой трещин в ребрах и растяжением связок на ноге. Ну и небольшую рану на плече пришлось зашить. В общем, все по мелочам. На мне быстро заживает, как на собаке. Через неделю уже можно будет танцевать. Ну а сексом, я думаю, можно будет заняться и раньше. Я все мечтаю проделать это прямо на работе, в кабинете. Если ты не против, конечно.

Он приподнял ее подбородок и нежно, но сочно, со вкусом, поцеловал в дрожащие губы. Затем аккуратно вытер пальцем слезинку, скатившуюся из красивого глаза, и добавил:

— Не надо расстраиваться, дорогая. У нас все будет хорошо. И прости, что своей неосторожностью сорвал наш поход в ресторан.

Она выглядела так трогательно в своем искреннем волнении за его жизнь. И все то, что до этого сумбурно накапливалось и перемешалось в его голове, вдруг встало на свои места и приобрело четкие и понятные очертания. Он сейчас уже не сомневался, что решение, которое он принял вчера, когда ехал по делам, оставив свою спящую возлюбленную, абсолютно правильное. Она нужна ему, эта женщина. Не на один день, не на один месяц, не на один год. И нужна не только в постели. Надо, чтобы она всегда была рядом, на всю оставшуюся жизнь. Вот только как это убедительно объяснить, чтобы она поверила? Наконец-то он встретил именно ту, о которой мечтал всю жизнь, и он не может позволить себе с ней расстаться.

Кристина тоже подсознательно чувствовала, что настал тот момент, когда ей придется решать свою дальнейшую судьбу. Но оттягивала момент объяснений.

— Роберт, ты слишком легкомысленно себя ведешь. Тебе нельзя ходить и волноваться. Лучше ложись в постель, а я посижу рядом. Тебя уже кормили?

— Извини, дорогая, но я не хочу лежать в твоем присутствии. Если только, конечно, ты не будешь лежать рядом.

— Не шути. Я серьезно. Что сказали врачи? Когда они тебя смогут выписать?

— Ну сегодня вряд ли. Но, думаю, завтра я уже смогу вернуться к себе в гостиницу.

Кристина на секунду задумалась, а потом решительно мотнула головой:

— Никаких гостиниц. Тебе нужен специальный уход, хотя бы на первое время. Не знаю, что ты можешь подумать, но ты нас не стеснишь. Я с мамой еще не говорила, но, думаю, она не будет возражать. Поживешь у меня дома пару дней, восстановишься немного, а потом займешься работой. Сможешь вернуться в свою гостиницу. Я не собираюсь тебя удерживать в плену. И не обольщайся излишне. Ничего личного. Это чисто гуманитарная акция. Любовью тебе пока рано заниматься.

Роберт улыбнулся, погладил ладонью ее волосы, нагнул голову и проворковал ей прямо на ушко нарочито задыхающимся, томным голосом:

— Ты меня просто недооцениваешь. Я опасен для женщины в любом состоянии, даже сейчас. Мы могли бы использовать эту кровать по прямому назначению. — А затем мягко поцеловал ее в шейку, в то место, где пульсирует голубая жилка. — Боже, какая ты сладкая и неотразимая. Ты как бальзам на мои раны. Ты лучшее в мире лекарство. Ну так как же насчет постели?

— Не говори глупости и не смотри на меня так плотоядно. Двух лечебных поцелуев вполне достаточно. Ты сейчас под наблюдением врачей, которые могут зайти сюда в любую секунду, не говоря уже о твоих поломанных ребрах. Кстати, ты уже сообщил матери о своем состоянии? Насколько я слышала, сотрудники штаб-квартиры в Лондоне ее проинформировали и, боюсь, напрасно. Могли излишне переволновать.

— Да, я это уже понял. Мы созвонились сегодня утром. Я объяснил ей, что они чрезмерно сгустили краски. Не все так драматично. Но она все-таки решила лично меня навестить. Я попытался ее отговорить, но, боюсь, что это у меня не получилось. В общем, хочу попросить, чтобы ты ее встретила в аэропорту. Если тебя это не слишком затруднит, конечно. Заодно и познакомитесь. Извини, что не согласовал заранее с тобой, но я ей уже кое-что сообщил о тебе и о своих планах в отношении нашего будущего.

— Какие еще планы? Что ты сказал матери?

— Матери? Правду и только правду. Как на исповеди. Рассказал о тебе и о том, как планирую построить дальше наши отношения. Главное — это то, что она меня поняла и поддержала. У тебя будет вскоре возможность с ней встретиться и все обсудить. Так что теперь мне нужно только понимание с твоей стороны.

— Мое понимание? Тогда в чем же заключается твоя правда?

— Это не так просто изложить. Я тут всю ночь не спал после происшествия. Так что было достаточно времени, чтобы подвести итоги своих размышлений и попытаться их сформулировать в понятной хотя бы для себя форме.

— Ничего, Роберт. Я достаточно понятливая. Тем более, когда речь идет о моей жизни.

— Ну хорошо. Тогда наберись терпения и не перебивай. Это не так-то просто — выворачивать себя наизнанку. Здесь вообще не очень удобное место для объяснений, да и я, к сожалению, не мастер раскладывать психологический пасьянс. Но я попробую. Мы с тобой знакомы всего несколько дней. Это и много, и мало. Но сейчас мне кажется, что я тебя знаю всю жизнь. Видел тебя еще раньше, во сне, в своих мечтах. Искал тебя и вот наконец нашел. Понимаешь, Кристина, с самого первого дня нашей встречи я все время думаю о тебе. Постоянно мысленно разговариваю с тобой, как будто ты рядом. Со мной впервые происходит такое. В своей жизни я сделал много ошибок. Но не хочу совершить самую страшную. Не хочу потерять тебя. Прости за то, что поначалу я был несколько легкомыслен и порой даже груб в отношении тебя. Я исправлюсь. Все плохое останется в прошлом. Я уже практически исправился. И все благодаря тебе. Всего несколько дней назад я даже предположить не мог, что у нас когда-нибудь состоится такой разговор. Но с каждым днем я убеждался, что мы созданы друг для друга. А когда мы наконец занялись любовью... Кстати, прости, что я называл это сексом. Я понял, что и ты дожидалась меня. Всю свою жизнь. Разве не так? Дорогая моя... Мне нужны серьезные отношения с тобой. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Я предлагаю тебе переехать в Лондон. Мы построим там наш общий дом. Главное, что я люблю тебя! Ты мне веришь?

Кристина видела страх в его глазах и понимала, что сейчас он говорит совершенно искренне. Утром, узнав о происшествии, она тоже поняла, что полюбила. Полюбила, в сущности, сразу и навсегда. Отчаянно, безоглядно и бесповоротно. Она привыкла к организованности и порядку в своей работе, к систематизации и раскладыванию по полочкам всего происходящего с ней в этой жизни. И, перебирая и раскладывая по полочкам свои ощущения, вдруг обнаружила, что не видит дальнейшей жизни без него. Что бы ни случилось потом, он нужен ей сейчас.

Конечно, впереди много препятствий, которые придется вместе преодолевать. Они из разных миров, но ведь настоящая любовь и существует для того, чтобы сметать все преграды между влюбленными. Если только это, действительно, настоящая любовь, а не вспыхнувший на мгновение иллюзорный факел. И только время позволит проверить это.

— Я тоже люблю тебя. Я тоже хочу начать новую жизнь и верю, что у нас все получится. Но... У тебя есть родственники, друзья, коллеги, партнеры. Наши отношения сразу же подвергнутся испытанию. Ты же представляешь, как они будут восприниматься. Как мезальянс. Могу заранее предсказать, что они обо мне скажут. Прожженная девица, хитрая интриганка без комплексов и морали. Ловко воспользовалась ситуацией, чтобы пристроиться в этой жизни. Роберт решительно оборвал ее и даже покраснел от возмущения.

— О каком мезальянсе идет речь? О какой интриге? Это, прежде всего, наш с тобой выбор, и речь идет только о нас. Чужое мнение в данном вопросе меня совершенно не интересует. Если кто-то из родственников и знакомых меня не поймет, то это его проблемы. А если они встанут на нашем пути, то я через них просто перешагну. Они для меня перестанут существовать. Я отношусь к людям так, как они этого заслуживают, исходя из того, что они представляют. Я ценю тех, кто построил жизнь своими руками, а не получил от кого-то в дар. Я умею укорачивать грязные и лживые языки. Я в состоянии защитить самого близкого мне человека. Тем более, когда речь идет о моей будущей жене. И вообще, по-моему, это достаточно высокий и почетный титул, и для меня, и для окружающих. Ты — высшая ценность в моей будущей жизни, и все остальные должны это понимать. Поэтому я еще раз спрашиваю. Ты выйдешь за меня замуж?

Она обвила его шею руками и привстала на цыпочки, чтобы подарить ему еще один поцелуй, уже третий по счету за сегодняшний день.

— Роберт, я должна подумать, прежде чем дать окончательный ответ. Ты мог бы подождать несколько дней? Хотя бы до приезда твоей матери.

— Согласие моей матери у меня уже есть, если это тебя волнует. Кстати, я уже начал решать еще один вопрос. Позвонил в Лондон знакомому архитектору. Попросил сделать эскизный проект нашего будущего дома. Такой, где нам будет удобно жить вместе. И с запасом. У нас ведь будут дети. И не один, и даже не два. По крайней мере, я хотел бы четверых. Ты не возражаешь?

— Возражаю, — тихо сказала Кристина, закрывая глаза, перед которыми тут же появилось видение из ее сна: детские личики в венках из одуванчиков, смеющееся в небе солнце и знакомая мужская фигура на краю поляны. - Решительно возражаю, — повторила она. — Пусть их будет пятеро: три девочки и два мальчика...

— Согласен, — быстро ответил Роберт, пока она не передумала. И продолжил: — Мы построим наш дом где-нибудь в тихом, зеленом и уютном пригороде. Разумеется, если Грейс захочет, она может жить с нами...

— Она не захочет, — покачала головой Кристина. - Она выходит замуж за Патрика Сазерлэнда и будет жить у него. У моей мамочки наконец появилась личная жизнь, и она ни за что от нее не откажется. Кстати, это, по-моему, эпидемия какая-то: все вокруг женятся. Фрида Вонг сообщила мне, что Питер сделал ей предложение. Они поженятся, как только он выйдет из больницы. И он требует, чтобы она уволилась. Так что я остаюсь без секретарши.

— Надеюсь, ты не очень огорчишься, если я тоже попрошу тебя уволиться. Хотя ты и очень компетентна, и я буду об этом жалеть, но у тебя будет достаточно занятий в роли жены. Ты будешь радостно встречать меня после работы, при возвращении из поездок, а я буду целовать тебя перед отъездом в офис или за рубеж. Хотя, конечно, количество поездок придется сократить. Ведь я буду семейным человеком, и больше времени должен буду уделять своим близким. Это я тебе обещаю. Я подберу умелых помощников. Я же хороший организатор и администратор, лучший в мире. Совсем нет необходимости все делать своими руками и своей головой. Достаточно будет осуществлять общее руководство.

Да, подумала Кристина, это все очень красиво и вкусно звучит в его устах. Семья. Жена. Дети. Много детей. Как оно и должно быть у всех нормальных людей. Каждый имеет право на семейное счастье. И затем услышала завершающую, аккордную фразу, музыкой прозвучавшую для нее, словно праздничные фанфары.

— Извини, но чуть не забыл о главном. После признания во взаимной любви должна следовать маленькая формальность. Я как чувствовал вчера, что предстоит этот разговор, и проявил некоторую предусмотрительность. После нашего временного расставания заскочил по дороге в Гатино в ювелирный магазин. Есть один старинный красивый обычай, и я хотел бы его соблюсти.

Роберт, все так же прихрамывая, прошел к изголовью кровати, немного покопался и вернулся назад, зажав какой-то предмет в ладони. Затем ладонь медленно раскрылась, показывая заинтригованной Кристине красную коробочку с золотистой эмблемой. Роберт нажал на крошечную кнопку, и под распахнутой крышкой заискрился веселыми сполохами бриллиант, окруженный зеленым разнотравьем изумрудов, вкрапленных в золотистую рамку обручального кольца.

— Это тебе. Под цвет твоих глаз. Хотел вручить тебе его прямо в постели. Но, поскольку ты временно отказалась от совместного пребывания на ложе любви, придется изменить ритуал.

Он достал кольцо из коробочки, взял ее за руку и слегка дрожащими от волнения пальцами аккуратно надел его на отведенное для него традициями место.

— Кристина, я безумно люблю тебя и прошу взять меня в мужья, о прекраснейшая из женщин. Я буду верным тебе. Я буду заботиться о тебе и наших детях. Я буду любить тебя и в горести, и в радости, пока нас не разлучит смерть. И даже после смерти. Тебе теперь никуда от меня не деться, даже в раю, на небесах. И да поможет мне в этом Всевышний.

Кристина смотрела на него затуманенным взглядом, не в силах что-то сказать, чувствуя, как щемит в груди и подкатывает комок к горлу. Совсем недавно ей казалось, что она как птица с опаленными крыльями, что ей уже никогда не взлететь в небо. Но волшебная сила любви исцелила ее душевные раны и смела все эти глупые барьеры и преграды, казавшиеся ранее несокрушимыми и вечными.

А Роберт продолжал:

— Ты просила время на обдумывание. Я не тороплюсь. Оно у тебя есть. Пока не закончится мой поцелуй.

И он коварно заключил в чашу ладоней ее лицо и поцеловал долгим, жарким и страстным поцелуем. Их губы слились в единое целое, и это длилось целую вечность, пока не улетучились все ее мысли, пока не исчезли вес заранее заготовленные слова, кроме одного. Оно само по себе вылетело из ее трепетных губ:

- Да!

А через некоторое, довольно продолжительное время, когда ее губы отделились от его губ, она, улыбнувшись, добавила:

— Да, я согласна. Я беру тебя, Роберт, в свои мужья. Уж очень ты хорошо целуешься.

Она обернулась и увидела на стене календарь. Все как в сказке. Прошло всего несколько дней, а как все изменилось! У календаря любви свои измерения.