— Отец, я…

— Ну-ну, барон, вы стареете! Молодые люди проявляют пылкость, когда влюбляются. Не сердитесь на вашу красавицу дочь. Она дала ему понять, что он повел себя дерзко.

— Рад это слышать.

— Право, барон, не пеняйте ей. Лорд Синвелин…

— Кто?

Такой угрозы в голосе отца Рианон никогда раньше не слыхала.

Глава третья

Лорд Милвуар откашлялся.

— Его зовут лорд Синвелин ап Хайуэл. Он валлийский дворянин.

— Возможно, по рождению он валлиец, что для всех нас является позором.

Рианон никогда раньше не видела такого презрения на лице отца. Оказывается, отец с ним знаком! Что же натворил Синвелин ап Хайуэл?

Барон сурово посмотрел на дочь.

— Он разговаривал с тобой?

— Да, — кивнула она.

— Он знал, кто ты?

— Да, — тихо ответила Рианон. — Синвелин ап Хайуэл, представляясь, сказал, что знаком с тобой. Однако он виду не подал, что между вами вражда. Он был весьма любезен, хотя немного… дерзок.

— Могу себе представить, — сердито произнес барон. — Вас, надеюсь, познакомил лорд Милвуар?

Рианон удрученно помотала головой. Она лишь сейчас поняла, что со стороны лорда Синвелина было бестактно представляться самому.

— Барон, если бы я знал, что… — заволновался лорд Милвуар.

Отец Рианон глубоко вздохнул.

— Простите меня, лорд Милвуар. Вы ни в чем не виноваты. И ты тоже, дочка. Мне следовало сообразить, что он здесь появится, и предупредить тебя. Но мне в голову не пришло, что он осмелится заговорить с кем-то из моей семьи.

Рианон чувствовала, что отец с трудом сдерживает ярость.

— Что он сделал? — спросила она.

— Да, в самом деле? — вторил ей лорд Милвуар. — Если он подлец, то ноги его не будет в моем замке.

— Возможно, он изменился к лучшему, как Брайс Фрешет, — улыбнулся барон, но взгляд у него оставался суровым. — У него были задатки превосходного рыцаря, когда он впервые появился в моем поместье.

— Он был в Крейг-Форе? — удивилась Рианон. — Я его не помню.

— Ты гостила у лорда Тревильяна, а позже мне не хотелось признаваться в своей оплошности. Я выгнал его прочь и с тех пор не упоминал его имени.

— Чем же он вас прогневал? — спросил лорд Милвуар.

— Сначала он жульничал в картах, затем перессорил молодых людей, распространяя разные сплетни, хотя уличить его в этом никто не мог. О, он очень хитер! Его коварство раскрылось, лишь когда у Гриффида с Диланом дошло до рукопашной, и я провел разбирательство. Тут-то и обнаружились происки Синвелина. Дилан чуть его не убил. Я думал, что строгое внушение урезонит Синвелина, но ошибся. Вскоре кто-то перерезал подпругу у лошади Дилана, и когда тот несся верхом, практикуясь в метании копья, подпруга лопнула, Дилан упал и едва не разбился насмерть. Я, разумеется, догадался, чьих это рук дело.

— И тогда вы его прогнали, — заключил лорд Милвуар, качая головой.

— Да, — поколебавшись, ответил отец, и Рианон поняла, что тот чего-то недоговаривает, но спросить не осмелилась.

Лорд Милвуар откинулся в кресле.

— Во имя всех святых! Да он просто волк в овечьей шкуре!/ Ему остается только стать проклятым бунтовщиком.

— Бунтовщиком? Нет, слава Богу. Хотя я и этому не удивлюсь, — мрачно ответил гость. — Но он думает лишь о своей выгоде, а если и начнет подстрекать валлийцев к мятежу, то, будьте уверены, только в угоду своему карману.

Тут в зал вошли Дилан и Гриффид в сопровождении свиты.

— Вы знаете, с кем целовалась Рианон? — возмущенно закричал Дилан и бросил на сестру свирепый взгляд.

Девушка возмутилась. Как бы постыдно она себя ни повела, Дилан сам не святой. Ночами он тайком бегал из Крейг-Фора на свидания в деревню и успел стать отцом троих детей от разных женщин. Конечно, для валлийцев незаконнорожденный ребенок — не повод для раскаяния, но не Дилану осуждать Рианон.

Правда, от взгляда Гриффида ей стало стыдно. Хорошо хоть никто из них не знает о ее другом поцелуе во дворе! Она встала и сердито посмотрела на братьев.

— Я не думаю… — начала она.

— Сядь! — приказал ей отец. — А ты, Дилан, говори потише.

Лорд Милвуар тяжело поднялся.

— Я вас оставляю, чтобы вы без посторонних обсудили семейные дела.

Барон сделал Дилану и Гриффиду знак подойти поближе.

— Покончим с этим раз и навсегда и больше не будем упоминать имя Синвелина ап Хайуэла.

Дилан метнул на Рианон раздраженный взгляд.

— Ты знаешь, что о тебе говорят? Будто ты вешалась на этого каналью.

— Ничего подобного! — Рианон замутило при мысли о том, что о ней подумали. Брайс Фрешет, несомненно, тоже так считал и поэтому позволил себе вольности. А теперь что он о ней подумает? Лучше бы ей никогда сюда не приезжать!

Барон оглядел своих людей, входивших в зал.

— Тише, — повторил он.

— Но именно по этому поводу и злословят, — подтвердил Гриффид, и его пристальный взгляд еще больше, чем слова Дилана, смутил Рианон. Она залилась краской стыда.

— Кто осмеливается заявлять такое? — резко спросила она. — Да, я разговаривала с Синвелином ап Хайуэлом и танцевала с ним! Но вы скрыли от меня его низкую натуру и теперь не имеете права на осуждение.

Раздался спокойный и твердый голос отца:

— Я действительно держал ее в неведении. — Он перевел холодный взгляд на Дилана. — А тебе вообще лучше помолчать.

— Но она — женщина и…

— А я ее отец, и судить ее — мое право. Девочке тоже не понравилась его выходка.

Дилан насупился, но Рианон было все равно. Главное — отец понял, что она глубоко сожалеет о происшедшем. Если бы он только знал обо всех ее переживаниях!

— Нормандцам никогда не постичь валлийцев, — продолжал отец. — Частенько они напоминают отшельников, живущих в холодной пещере. Я бы не придавал особого значения их сплетням о вашей бойкой сестренке. Ваша сестра, возможно, не очень-то обременяла себя соблюдением этикета, но даже ты, Гриффид, порой этим страдаешь, а уж о тебе, Дилан, и говорить нечего. А теперь ступайте и убедите наших людей не ссориться с гостями лорда Милвуара из-за неправильно понятых слов.

У Дилана был недовольный вид, но его, как и Гриффида, охладил суровый тон отца, и они оба отошли к свите.

— Отец… — Рианон не знала, что сказать: оправдываться или просить прощения. Но барон прервал ее. Его голос звучал ласково и сочувственно:

— Рианон, мне известно, как обходителен может быть Синвелин, и я виню себя за то, что не предупредил тебя. Ты действительно испытываешь к нему те чувства, на которые намекает лорд Милвуар?

— Он мне понравился, — честно призналась Рианон. — Но когда он поцеловал меня на глазах у всех…

А главное, на глазах у Брайса Фрешета, пришла ей в голову мысль, но она отбросила ее прочь.

Отец задумчиво кивнул и со вздохом произнес:

— Синвелин потому и опасен, что может очаровать своими манерами. Вежливость — всего лишь платье, дочка, а титул — плащ, чтобы скрыть бесчестье.

Она ожидала от отца брани, а он, к ее огромному облегчению, улыбнулся.

— Если ему дорога жизнь, он больше не посмеет к нам явиться, Рианон. — Барон с нежностью погладил дочь по руке. — Ничего ужасного не произошло, дочка, но урок ты получила.

— Да, — согласилась она. — Обещаю, отец, что в следующий раз стану в гостях вести себя сдержанно.

Отец засмеялся, и его единственный глаз весело блеснул.

— Тогда это будет уже не моя очаровательная живая дочурка. Хватит с нас холодного Гриффида. — Он встал и уже строго взглянул на нее. — Пожалуй, придется впредь посылать с тобой няньку, чтобы ты не набедокурила.

Мысль о болтливой старухе няньке в роли сопровождающей Рианон не понравилась.

— Прошу простить, что я едва не скомпрометировала семью. Обещаю в будущем вести себя осмотрительно, — поспешно заверила она отца.

Барон нежно обнял ее.

— Знаю, Рианон. Я не забыл, что тоже был молод и порывист. Конечно же, я тебя прощаю.

Рианон прижалась к отцу. Она глубоко его любила и была рада, что большого вреда ее приключение никому не нанесло.

Мелкий дождь моросил над долиной, окруженной высокими холмами. Казалось, что отряд Синвелина ап Хайуэла находится в пасти большого зверя. Брайс не помнил, выгладывало ли солнце с тех пор, как они достигли границы Англии и Уэльса. Все промокли до нитки.

Отряд направлялся в одно из небольших владений лорда Синвелина — крепость Эннед-Бейч, и он рассчитывал добраться туда до темноты.

Само по себе путешествие не было ни длинным, ни чрезмерно утомительным, поскольку Синвелин ап Хайуэл был щедрым хозяином и не отказывал своим валлийцам ни в отменной еде, ни в теплом ночлеге. Все принимали это как должное, а потому держались с надменностью. Мадок, тот самый парень, которого Брайс заставил извиниться, смотрел на нормандца с едва прикрытой ненавистью, но Брайса это мало волновало. Он привык к одиночеству, когда долгие месяцы скитался по Европе, чтобы заработать семье на жизнь. Достатка путешествие ему, правда, не принесло, и он вернулся обратно без денег и без славы.

Солдаты в отряде не делали попыток заговорить с Брайсом, и он тоже хранил молчание.

Лорду Синвелину, по-видимому, прошлое Брайса было безразлично. Он обращался с ним как с ровней, и тот был за это искренне благодарен. Во время пути они беседовали о многом: о турнире; о замке лорда Синвелина Каер-Коч, представлявшемся в воображении Брайса величественной уэльской крепостью; о рыцарских поединках; о европейских приключениях Брайса; о женщинах.

Но одной темы они не касались — имя леди Рианон Делейни не упомянули ни разу.

Брайс был этому рад, ибо не знал, как отвечать на вопросы лорда Синвелина. Возможно, знай он его дольше, то отважился бы намекнуть, что манеры леди Рианон едва ли можно назвать благородными. Но, правда, Брайс слышал, что валлийцы не придают значения условностям и часто спят со служанками в тавернах. Возможно, и женщины-валлийки ведут себя не менее свободно.

Неудивительно, что во сне Брайса посетила леди Рианон с распущенными волосами, обрамлявшими ее прекрасное лицо, с сияющими глазами и манящими полураскрытыми губами.

И как бы он ни осуждал ее, все равно она его восхищала. Да ни одна благородная дама не осмелилась бы задержать возможного вора, даже если охрана и находилась поблизости. А каким презрением и гневом сверкали ее глаза, когда верзила солдат посмел сказать непристойность в ее адрес!.. Лорд Синвелин неожиданно повернулся в седле и крикнул:

— А вот и Эннед-Бейч!

Брайс напряженно вглядывался в густой серый туман, пытаясь разглядеть хоть что-то похожее на строение.

Лорд Синвелин усмехнулся.

— Видите вон там огромную скалу? Туда еще порядочно добираться.

Брайс проследил за указательным пальцем лорда и смог разглядеть лишь большой серый утес, прижатый к холму, но никак не крепость.

— Ну, теперь мы обсохнем! — весело крикнул лорд Синвелин и пришпорил коня. Остальные галопом последовали за ним.

Очертания замка сделались более различимыми. Его стены и башни были сложены из прочного камня. Вскоре они достигли внешних стен, и Брайс увидел прижавшиеся к крепости ветхие лачуги, которые трудно было назвать деревней. Казалось, что дождь вот-вот размоет их. Из домов никто не появился, вероятно, жители спрятались от непогоды.

Укрепления Эннед-Бейча выглядели крепкими, а деревянные ворота — массивными. Всадники проскакали под полуопущенной решеткой и очутились во дворе. Рядом с башней стояло еще одно четырехугольное здание, построенное из неотесанного серого камня. Брайс догадался, что это зал. Остальные строения во дворе были обычными хижинами, обмазанными глиной.

Лорд Синвелин крикнул по-валлийски, и из двери зала высунулась чья-то голова. Увидев, кто кричит, человек открыл дверь и торопливо вышел, укрываясь рваной шерстяной шалью. Лицо у него было бледное, а вид испуганный.

Лорд Синвелин продолжал кричать по-валлийски, и на его крики из хижин появились еще люди, такие же оборванные и изможденные. Было видно, что хозяину они не рады.

Брайс вспомнил, как отец, бывало, говорил, что сытый крестьянин всем доволен. Правда, отец слишком прямо следовал этой поговорке, и его коттарии [Коттарии (коттеры) — зависимые крестьяне, имевшие мелкий участок земли и работавшие на лорда.], не скупясь, присваивали себе урожай. Об этом Брайс узнал уже потом, когда стало известно о долгах отца.

Брайса удивило, что лорд Синвелин, щедрый по отношению к своей свите, так скуп в отношении жителей Эннед-Бейча.

Синвелин спешился и непринужденно улыбнулся Брайсу.

— Заходите внутрь и грейтесь. Затем подкрепимся, друг мой. Не знаю, какие постели нас ждут, но хорошо, что хоть от дождя укрылись.

Брайс кивнул и отдал поводья слуге, затем последовал за лордом Синвелином в небольшой и совсем пустой зал.

Лорд Синвелин подошел к пустому очагу и с выражением величайшей досады, уперев руки в бока, огляделся. У стены стоял один-единственный деревянный стол, а через узкие окна, пробитые высоко в стенах, падали дождевые капли.

Лорд Синвелин сердито нахмурил брови.

— Не успел я уехать, и что же застаю? Они растащили все добро!

— Кто, милорд? — не выдержал Брайс. Неужели в этой части Уэльса полно разбойников? Наверное, поэтому у слуг такой несчастный вид. Но тогда почему они не обрадовались возвращению Синвелина и солдат?

— Слуги, конечно! — со злобой ответил хозяин. — Ленивые псы. Их всех следует повесить, чтобы кости склевали вороны!

— Зачем же им было так гневить вас, милорд? — попытался урезонить Синвелина Брайс. — Они, вероятно, сложили вещи в сарай для сохранности.

У двери, ведущей в кухню, послышался шорох: за ними с опаской наблюдали старуха и две женщины помоложе.

Лорд Синвелин приветливо их окликнул, а Брайс бросил на него удивленный взгляд — гнев лорда потух в одно мгновение. Синвелин подошел к женщинам и стал как ни в чем не бывало с ними разговаривать. Старуха закивала в ответ и заковыляла прочь, а Синвелин с улыбкой сказал Брайсу:

— Вы были правы — они убрали мебель, так как не знали, когда я вернусь. К сожалению, у них почти не осталось еды. Урожай, видно, погиб. — Он пожал плечами. — Но это неважно — у нас в фургонах найдется провизии на несколько дней, а в горах неплохая охота. — Он со вздохом оглядел зал. — Наверное, мне следовало почаще сюда наведываться.

Когда в зал вошли солдаты, лорд Синвелин подозвал Мадока. Тот ткнул кулаком в плечо своего приятеля Туэдура, и они вместе подошли к хозяину.

Туэдур был ниже Мадока, но Брайс не сомневался в том, что сильнее. Туэдур так же, как и Мадок, с ненавистью смотрел на Брайса — то ли оттого, что Брайс — нормандец, то ли из-за случая с Рианон.

Поговорив с лордом Синвелином, Мадок и Туэдур нехотя вернулись во двор, а остальные разбрелись по залу, недовольно ворча. Сам же лорд Синвелин прохаживался между ними и старался их утихомирить. Из кухни появилась служанка — девушка лет пятнадцати, не больше. Она принесла камышовую солому, которую стала раскидывать по каменному полу. Каждый раз, когда она наклонялась, кто-нибудь из мужчин отпускал явно непристойное замечание, судя по смеху и перемигиваниям, которыми они обменивались. Девушка краснела, а Синвелин улыбался и не вмешивался в эти забавы.

Вернулись Мадок и Туэдур в сопровождении слуг с корзинами и мешками из повозок. Слуги относили все на кухню, а Мадок пинками подгонял их. И снова Синвелин не стал вмешиваться. Брайсу это не понравилось, но он промолчал; он ведь незнаком со здешними обычаями, а наемнику лучше держать язык за зубами.

В зале появились еще слуги — они принесли мебель, дрова для очага и эль. Эти двигались споро, но тоже молча, изредка бросая боязливые взгляды на лорда Синвелина и его солдат.

Брайс решил, что его услуги пока не нужны, и отошел к двери. На дворе все еще шел дождь. Он разглядывал стены, окружавшие этот небольшой замок. Они были прочные и крепкие, так что разбойники не могли их разрушить. Но почему у слуг такой изнуренный вид? Неужели в этом году в Уэльсе ничего не уродилось? В Англии не бывало неурожаев, но и такой сырости, как здесь, там тоже не наблюдалось.

Он хотел спросить об этом лорда Синвелина, но тот разговаривал с девушкой, покрывавшей пол соломой. Она выглядела испуганной и взволнованной. Похоже, провинилась в чем-нибудь, подумал Брайс.

Девушка, закончив работу, поклонилась и исчезла в кухонном коридоре.

— Эннед-Бейч обычно выглядит лучше, — сказал лорд Синвелин, идя навстречу Брайсу, и хлопнул его по плечу. — Вы были правы — поползли слухи о грабителях, и все ценное попрятали.

— Поэтому девушка такая перепуганная? — Кто?

— Та девушка, с которой вы только что говорили. Они подверглись нападению разбойников и остались без денег и пищи?

— Да что вы! Еды у них достаточно. А боятся они моего гнева, так как не уплатили ренту.

— Прошу простить мою дерзость, милорд, но с какой целью вы сюда приехали? — спросил Брайс.

Лорд Синвелин посерьезнел.

— Собрать ренту и наказать кое-кого. — Он вдруг громко расхохотался. — Вы не о тех наказаниях подумали, Брайс. Господи, вы меня совсем не знаете! У меня другое дело в Эннед-Бейче — назначить нового коменданта крепости.

— И кого же, милорд? Мадока?

— Нет. — Синвелин продолжал улыбаться во весь рот. — Вас.

Брайс уставился на него.

— Меня?

— А почему нет? Мадок, Туэдур и другие — прекрасные воины, но хозяева из них никудышные. Слишком своевольны, да и нормандцев ненавидят. Что скажет король, если я отдам замок в управление подобным головорезам? А вот нормандцем он будет доволен. К тому же вы росли в родовом замке и сумеете устроить все наилучшим образом.

— Милорд, не знаю, что и сказать.

— Для начала поблагодарите. Я хочу, чтобы вы приняли командование Эннед-Бейчем сейчас же. Надо собрать ренту — половину возьмете себе — и заняться гарнизоном. Работы, видно, будет много, — с сожалением добавил Синвелин. — Можете обругать меня лентяем, и я с этим соглашусь, но до этого поместья у меня руки не доходили.

Синвелин указал на камин, где ярко разгорелся огонь.

— Это прекрасный замок, а с хорошо обученным гарнизоном он сможет господствовать над всей долиной.

— А кому это нужно? — спросил Брайс, вспомнив рассказы о валлийских мятежниках. Если лорд Синвелин собирается выступить против нормандцев, то Брайс его немедленно покинет. Пусть он опозоренный и нищий нормандец, но своему королю он верен.

— Разумеется, королю Генриху [Генрих III (1207—1272) — английский король с 1216 г.]1! — ответил Синвелин. — Я принес ему клятву верности и, в отличие от некоторых валлийцев, не отступлюсь от нее.

Брайс облегченно вздохнул.

— Я приложу все силы, чтобы стать достойным комендантом, милорд.

— Прекрасно, Брайс, прекрасно. — Глаза лорда Синвелина весело блестели. — Значит, вы не прочь немного пожить в Уэльсе?

— Нет, милорд.

— Замечательно. Какое вознаграждение вы попросите за это?

Брайс недоуменно взглянул на него.

— Я вас не понимаю, милорд.

— Человек, под чьим командованием находится замок и гарнизон, по крайней мере должен быть рыцарем. Не так ли?

— Милорд! — смог лишь воскликнуть Брайс, не ожидавший подобной милости.

— Но это не сейчас, — с искренним, как показалось Брайсу, сожалением произнес валлиец. — Вначале я должен удостовериться в вашем умении заставить подчиняться себе.

— Милорд, даю вам слово, что сделаю все возможное!

Лорд Синвелин жестом велел ему замолчать.

— Знаю, иначе не поручил бы вам этого. Боюсь, однако, что здешние люди станут чинить вам препятствия из-за того, что вы нормандец. Но я не думаю, что это вас остановит. — Брайс кивнул, а Синвелин снова обнял его за плечо. — Уверен, что через год вы будете сэром Брайсом Фрешетом.

— Как мне отблагодарить вас, милорд?!

— Благодарность подождет! — Синвелин указал на коридор, ведущий в кухню. — А вот, наконец, и еда. У меня живот присох к позвоночнику. Садитесь за стол рядом со мной.