— Так убейте его, — деловым тоном предложил Мадок.

— Ну и умник ты, Мадок. Ты что, забыл? Сестра Фрешета замужем за бароном Дегером. С таким наемником и такой женой я получу в союзники двух самых известных воинов Англии. Если же Фрешет проявит строптивость, то я найду возможность устранить его, и никто ничего не узнает — репутация сыграет против него.

Рианон вбежала в спальню и закрыла за собой дверь.

— Миледи?

Рианон обернулась — она не заметила Улу, которая, очевидно, прибирала в комнате, так как брошенные Рианон вещи были разложены, а постель застлана.

— Вы промокли, миледи, — сказала служанка.

— Я смотрела, как солдаты упражняются, и в это время начался дождь. — Рианон чихнула. — Надену-ка я голубое платье — оно потеплее.

Пока служанка развязывала шнуровку на платье Рианон, та решилась ее спросить:

— Скажи, что ты думаешь о лорде Синвелине?

Ула подошла к сундуку и вынула ярко-голубое шерстяное платье, теплое и уютное.

— Я о нем не думаю, — ответила она. — Не мое дело о нем думать.

Голос у нее дрогнул, и руки тоже. Рианон стала снимать влажное платье и продолжила свои расспросы:

— Его считают хорошим господином? Ула ничего не ответила, а молча взяла мокрую одежду и положила ее на стул.

Рианон, стоя в одной рубашке, рассматривала лицо Улы, на котором отразились гнев, ужас и презрение.

— Ты его боишься?

— Кого, миледи?

— Лорда Синвелина? Он тебя обижал?

— Нет, миледи, — поколебавшись, ответила Ула, но руки у нее дрожали.

Рианон поняла, что правдивого ответа ей не добиться, но ей и так уже все было ясно.

Служанка приподняла голубое платье, и Рианон продела руки в рукава.

— А Фрешет? — приглушенным голосом, поскольку просовывала голову в вырез, спросила она. — Он — хороший?

Ула молча натягивала на нее платье, но вдруг, не натянув донизу, отпустила.

— Ула! — Она удивленно посмотрела через плечо — на пороге спальни стоял улыбающийся Синвелин.

— Милорд! — выдохнула Рианон. Поняв, что они одни, Рианон отошла в глубь комнаты, натягивая на плечи незашнурованное платье. — Где Ула?

— Я ее отослал, — небрежно ответил он.

— Пожалуйста, уйдите! — потребовала девушка. — Я еще не оделась, как следует.

— Позвольте мне вам помочь. — Он медленно приблизился к ней.

— Вам, милорд? Нет, благодарю, я сама справлюсь.

— Позвольте же мне, миледи, — возбужденным шепотом произнес он, не сводя с нее глаз.

— Да нет же, я…

— Не нужно стесняться. — Синвелин взял ее за плечо и повернул к себе спиной. Она почувствовала, как он затягивает шнуровку у нее на платье.

Ошеломленная Рианон замерла на месте.

— Вот и все, — сказал он. — Я только хотел помочь.

— Итак, вы мне помогли и теперь можете удалиться.

Он изобразил на лице печаль.

— Миледи, почему вы так суровы со мной сегодня? Что я такого сделал или сказал? Может быть, я вас чем-то обидел?

— Вы вошли ко мне в комнату, когда я не была одета, и удивляетесь тому, что я возмущена?

— Мне показалось, вам хочется, чтобы я последовал за вами.

— Вы обладаете удивительным качеством, милорд, неправильно меня понимать.

— Вероятно, это оттого, что вы не похожи ни на одну из женщин, — сказал он. — Вы — самая красивая, самая грациозная и самая… желанная.

Рианон вновь ощутила себя в ловушке.

— Милорд, нам… не следует оставаться наедине, — запинаясь, пробормотала она.

— А когда же, как не наедине, моя возлюбленная Рианон, я могу сказать, как я вас люблю и как вы мне нужны?

Она растерянно отодвинулась от него.

— Вам следовало ухаживать за мной общепринятым способом, а не держать меня здесь узницей.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Почему вы так решили, миледи?

— Вы не позволяете мне выйти за ворота, и мне кажется, что ваши люди следят за мной.

Синвелин изобразил на лице скорбь.

— Вы обижаете меня, миледи! Вы вовсе не узница, и никто за вами не следит.

— Милорд, я настаиваю, чтобы меня немедленно отвезли к отцу.

— В такую погоду? Вы шутите.

— Уверяю вас, лорд Синвелин, я говорю совершенно серьезно.

— Вам так хочется меня покинуть? И Фрешета тоже?

— Какое отношение ко мне имеет Фрешет? — покраснев, спросила она.

— Вот это-то мне и интересно. — Синвелин подошел к столу и стал разглядывать туалетные принадлежности. — Мне казалось, что он вам не нравится, что вы считаете его безнравственным. Что произошло? Почему вы изменили свое мнение? Вы снизошли даже до беседы с ним.

— Ничего не произошло, — ответила она, зная, что говорит неправду. — Я просто рассказала ему об уэльских луках.

— И все?

— Да, милорд, все. Вы станете указывать мне, с кем разговаривать и что говорить?

— Я бы не хотел, чтобы вы разговаривали с ним. Он неподходящий для вас собеседник.

— Но вы ведь взяли его на службу и назначили командиром гарнизона, — заметила она.

— Для этого он вполне подходит. И больше ни для чего. Пожалуйста, миледи, не сердитесь на меня. Я просто ревную, — добавил он с видом мальчугана, которого застали за кражей яблок в саду.

— Ревнуете?!

— Да, ревную к любому взглянувшему на вас мужчине, — объяснил он. — Я даже к Уле ревную, поэтому и отослал ее прочь. Я завидую любому, на кого распространяется ваше внимание.

Рианон не сомневалась в его искренности. Но у нее было неприятное ощущение, что это ревность собственника, а не влюбленного.

Он подошел к ней и с мольбой протянул руки.

— Рианон, вы знаете, что я вас люблю. Я все сделаю, чтобы мы были вместе. Превратите меня в счастливейшего человека на земле, согласитесь стать моей женой.

— Милорд, — ласково, но твердо ответила она, — я не могу этого сделать. Пожалуйста, не просите меня об этом! Позвольте мне вернуться к отцу.

— Почему вы все усложняете, дорогая Рианон? — В его глазах промелькнуло раздражение, не вязавшееся с мольбой, звучавшей в словах.

— Никаких сложностей, — ответила она — Все очень просто — отвезите меня к отцу.

Он отвел взгляд.

— Вижу, умолять вас бесполезно, — тихо произнес он, и когда поднял на нее глаза, она увидела в них искреннее разочарование. — Я сделаю то, что должен сделать.

Он взял плащ и вышел, а Рианон со вздохом опустилась на кровать.

Глава десятая

Синвелин неторопливо вошел в казарму. Брайс и солдаты тут же встали и поклонились. Хозяин снял плащ и встряхнул его, замочив ближайший соломенный тюфяк.

Он окинул взглядом шахматную доску с расставленными фигурами, потом перевел его на Брайса, стоявшего в дальнем углу и чистившего свой меч.

— Фрешет, у вас что — отдых?

Брайс отбросил тряпку и вложил меч в ножны.

— Наши занятия прекратились из-за дождя.

— Конечно, что им еще делать, как не развлекаться? Переводчика вы услали, а леди Рианон здесь нет, чтобы помочь.

— Солдатам гарнизона нужно быть в дружеских отношениях, — ответил Брайс, — и я не вижу особого вреда в том, чтобы позволить им немного развлечься.

— Почему бы тогда им не пойти в зал и не провести время с моими людьми?

— Учитывая враждебность между вашей охраной и солдатами гарнизона, я приказал, чтобы гарнизон без особой надобности не покидал казарм.

— Враждебность? — удивился Синвелин. — Я назвал бы это здоровым соперничеством.

— Называйте это, как вам угодно, милорд, — прямо заявил Брайс, — но подобная погода действует людям на нервы, и лучше им держаться подальше друг от друга.

— Понятно. — Синвелин улыбнулся. — Есть еще способ для сплочения войска. Я даю задание вам и вашим людям.

— Слушаю, милорд.

— Возьмите лучших солдат гарнизона и поезжайте к дальней границе поместья. До меня дошли сведения, что там разбили лагерь мятежники, и чем скорее вы их уничтожите, тем лучше.

— В такую погоду, милорд, и в такой поздний час?

В глазах Синвелина промелькнул гнев.

— Вы оспариваете мой приказ, Фрешет? Брайс рад был бы это сделать. Дороги размыты, кроме того, он вполне мог опять сбиться с пути. Но больше всего ему не хотелось оставлять леди Рианон даже ненадолго.

— Итак, Фрешет, вы выполните мой приказ или нет?

Брайс знал, что не может позволить себе не подчиниться приказу лорда Синвелина. Иначе придется расстаться с надеждой на титул рыцаря, а это для него — самое главное.

— Да, милорд. Но кто будет охранять Эннед-Бейч? Ведь этим занимается гарнизон.

— Мои люди обеспечат защиту Эннед-Бейча и по очереди будут стоять в карауле.

— В таком случае мы сейчас же выступаем, милорд.

Синвелин оглядел солдат и дал им отрывистое приказание по-валлийски. Брайс отметил их удивление и недовольство.

— Время позднее, так что выезжайте сейчас же, — сказал Синвелин и взял свой плащ. — Мадок знает дорогу и будет служить проводником.

— Если только поймет меня, милорд, — насмешливо заметил Брайс.

Синвелин хмыкнул.

— Это у него такая манера шутить. Уверяю вас — все, что надо, он поймет. Думаю, вы будете отсутствовать всю ночь, так что возьмите побольше провизии. Я передам леди Рианон ваши сожаления о том, что вас не будет за ужином. — С этими словами лорд Синвелин повернулся и вышел из казармы.

Как только он ушел, люди разразились руганью и жалобами, хотя старались не говорить громко. Брайс не винил их. Ему самому не хотелось выполнять этот приказ, и не только из-за дождя и позднего часа.

Ему претила мысль о том, что леди Рианон останется одна с лордом Синвелином и его охраной.

Услыхав шум во дворе, Рианон встала с постели и подбежала к окну. Она влезла на подоконник и стала вглядываться в стену дождя.

Мужчины садились на лошадей, собираясь куда-то ехать. Наверное, Синвелин передумал и решил отвезти ее к отцу.

Из конюшни вышел Брайс Фрешет, ведя своего скакуна. Он, вероятно будет в ее свите. А вдруг Синвелин сам не станет ее сопровождать? Она глубоко вздохнула. Когда она уедет из Эннед-Бейча, то, скорее всего, расстанется с Брайсом Фрешетом навсегда. Может быть, ей представится случай перед тем, как их пути разойдутся, сказать ему… что-нибудь?

Она наблюдала, как он сел на коня, но никто за ней не пришел. Начала подниматься решетка, и Рианон поняла, что отряд уезжает без нее. Для этих людей Синвелин, видно, нашел другие дела.

Ее охватило разочарование. Куда поехал Брайс и зачем? Вернется ли он до того, как она уедет отсюда к отцу? А может быть, это к лучшему, что они не попрощаются?

Душа разрывалась от боли, и она отвернулась от окна.

— О, Рианон!

Рианон чуть не упала со стула от крика Синвелина. Было уже поздно, но ей не спалось. Она сидела у стола и от нечего делать еще и еще раз расчесывала волосы.

Зачем она понадобилась Синвелину? Через Улу девушка передала, что не придет в зал, так как ей нездоровится.

— О, моя несравненная Рианон! — не унимался Синвелин, и Рианон решила, что он выпил лишнего. — Вы не спите, моя прекрасная Рианон? — Голос Синвелина прозвучал уже за дверью. — Проснитесь, моя дорогая! Ваш обожатель здесь.

Она увидела, как задергалась задвижка, и поняла, что ему вскоре удастся открыть дверь. Рианон быстро придвинула к двери сундук.

— В чем дело, моя прелестная невеста? Вы меня не пускаете?

— Милорд, вы ведете себя неприлично! — заявила она. — Мне нечего вам сказать. Уже ночь!

— Нечего сказать, Рианон? — рассердился он. — Обычно вы более разговорчивы: со мной, с Фрешетом, с Улой, даже с Мадоком.

Сундук задвигался, и она поняла, что он продолжает толкать дверь. Хорошо, что я не начала раздеваться, подумала Рианон.

— Милорд! — раздраженно воскликнула она. — Прошу вас уйти. Я не расположена вас сейчас видеть.

— Зачем вам быть одной, когда я рядом? Вам же нравилось мое общество у лорда Милвуара.

— Но не среди ночи!

— Еще не середина ночи, а всего лишь ее начало, — уточнил Синвелин. — Мы можем провести вместе много часов!

Он, должно быть, изо всех сил навалился на дверь, и она открылась, сдвинув сундук.

— Милорд! — в негодовании воскликнула Рианон, а он как ни в чем не бывало вошел в комнату. — Оставьте меня! — потребовала она.

— А вы Делейни до мозга костей: самоуверенная, гордая, величественная.

Он начал медленно ходить вокруг нее, и впервые она его испугалась.

— Пожалуйста, милорд, уходите. — Нет.

— Вы ведь пообещали отвезти меня к отцу.

Он остановился и с улыбкой помотал головой.

— Боюсь, что вы не так меня поняли, миледи. Я сказал, что сделаю то, что должен сделать.

От страха дрожь пробежала у Рианон по спине.

— Что должны сделать? Вы должны отпустить меня.

— Нет, моя дорогая.

— Если вы честный человек, то почему не отпускаете меня? Я никогда не выйду за вас замуж.

— Никогда? — Таких ледяных ноток она в его голосе ни разу не слышала. — Но почему?

Она распрямила плечи, призывая себя не бояться.

— Я не могу выйти за человека, которого не уважаю.

— Вы меня не уважаете? — зловещим тоном произнес он.

— Вы лгун.

— А если это ради любви?

— Вот именно. Муж и жена должны доверять друг другу.

— Вы так уверены в себе, дорогая?

— Да.

Он рассмеялся.

— Не один я лгу, миледи. Вот вы заявляете, что Фрешет вам безразличен.

Она покраснела и ничего не ответила, лишь молча наблюдала за Синвелином — перед ней кругами ходил совершенно чужой ей человек, хотя улыбка у него была прежней, и это пугало ее больше всего.

— Сказать вам, как и почему я выучился так убедительно врать, моя добродетельная дама? — спросил он. — Я научился этому, еще сидя на коленях у мамочки. Только так я мог избежать гнева и побоев отца.

— Печально это слышать.

— Неужели вам меня жалко? Сейчас мне жалость ни к чему. Я рано понял, что надо говорить, чтобы отец меня не бил. Моя мать, к сожалению, не умела врать так здорово, как я, и поэтому получала больше оплеух. — Синвелин мрачно улыбнулся. — Но все это в прошлом. Теперь он умер — упал со стены замка Каер-Коч и разбился о скалы внизу. В одно мгновение он расплатился за все. Подходящая смерть для такого человека, не так ли?

Она не сомневалась в том, что он говорит правду, как и в том, что увидела другого Синвелина: злого, циничного и отвратительного, снедаемого ненавистью, которая исковеркала ему жизнь. Это был человек, лишенный сострадания, раскаяния и стыда.

Он приблизился к ней, взял ее руку и поцеловал в ладонь.

— Мне все равно, что принять — вашу жалость или вашу любовь, миледи.

— Синвелин, пожалуйста, не надо, — прошептала она.

— Что не надо? — Он снова поцеловал ей руку. — Не говорить, как сильно я вас желаю? Как пуста без вас моя постель, и я не могу уснуть?

— Я — знатная дама, — напомнила она ему, сжимаясь от страха.

— Знаю, миледи.

— Вы должны предоставить мне возможность вернуться к отцу.

— Да он уже уехал к себе домой в Крейг-Фор.

— Нет! — выкрикнула она. — Он никуда не уедет, пока я здесь.

— К чему эти сцены, моя дорогая?

— Сцены? Это не игра. Я хочу домой!

— А я этого не позволю, — холодно заявил он.

— Не позволите? Я не прошу вас, милорд, — сурово произнесла она, — я приказываю вам отвезти меня к отцу!

Злобная ярость отразилась на лице Синвелина.

— Нет. Вы станете моей женой.

Ужас охватил Рианон от его холодного размеренного тона.

Синвелин опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои теплые ладони, снова изображая галантного кавалера.

— Не такая уж это плохая доля, миледи.

— Но… почему вы так хотите этого? — с трудом прошептала она.

— Вы не верите, что я вас люблю? Она не ответила, и он с такой силой сжал ей руки, что Рианон стало больно.

— Вы не верите, что я люблю вас? — повторил он. Его взгляд стал враждебным.

— Я… верю вам, — солгала она.

— Вот видите, как легко научиться врать, моя дорогая красавица невеста! — улыбнулся он и уткнулся носом ей в ладонь. — Мне все равно, любите вы меня или нет. Я хочу вас в жены, и все тут.

— Мой отец…

Синвелин внезапно поднялся и отпустил ее.

— Рианон, я хочу вас, и вы будете моей. Вы не уедете от меня, а ваш отец всю оставшуюся жизнь будет страдать, зная, что перед Богом и людьми вы принадлежите мне и что ваши дети — его внуки — также и мои дети.

Сказанное стало для Рианон ударом.

— Почему вы так его ненавидите?

— Он опозорил меня.

— Но он всего лишь отослал вас из Крейг-Фора.

— А вы думаете, люди ничего не знают и не интересуются, почему? Раз я неприятен могущественному барону Крейг-Фора, значит, на то есть веские причины. — Он язвительно улыбнулся. — О скандале, связанном с Фрешетом, вы слыхали. Странно, что обо мне до вас не дошли слухи.

Ей тоже это было непонятно, но она хорошо знала своего отца.

— Не думаю, что про вас распускали слухи. Вы были желанным гостем у лорда Милвуара. — Она распрямила плечи, и голос у нее зазвучал увереннее. — Я знаю, что без доказательств отец не станет никого обвинять и тем более распускать слухи. Он обычно пресекает все домыслы, когда узнает о них. Если вам кажется, что за вашей спиной шепчутся, то в этом обвиняйте свою нечистую совесть.

Но на Синвелина слова Рианон не произвели никакого впечатления.

— Он плохо обошелся со мной, и я ему отомщу.

— Но я-то ведь ничего дурного вам не сделала!

Он снова с силой сжал ей руки.

— Ничего. Просто вы — дочь Эмриса Делейни и к тому же красивая, привлекательная… — Он обнял ее, а Рианон показалось, что ее обвила змея. — Позвольте мне любить вас, — зашептал он, целуя девушку в шею.

Он был сильнее ее, но отец научил Рианон защищаться. Она расслабилась, дожидаясь возможности пнуть его ногой.

Но Синвелин вдруг отстранился.

— Прекрасно, дорогая. У меня нет желания сражаться с вами, к тому же я — не чудовище. Когда захочу, то могу быть очень ласковым. — Он пошел к двери, но задержался на пороге, и на губах его появилась гнусная улыбка. — Конечно, я могу быть и очень жестоким. Подумайте об этом. Вас следует немного проучить. Вы останетесь здесь одна, моя дорогая, без еды и воды, а через пару дней посмотрим, так ли уж невыносимо будет вам мое общество.

И он вышел, с треском захлопнув за собой дверь.

Рианон уставилась ему вслед.

Она должна бежать. Сейчас же. Но, подойдя к двери, не смогла открыть ее. Наружная задвижка! Рианон подергала дверь — бесполезно. И девушка поняла, что она — пленница Синвелина.

У кого ей искать помощи? Первым пришел в голову Брайс Фрешет. Но Брайса здесь нет — Синвелин куда-то отослал его. А что, если он вообще не вернется? Нет, его отсутствие — временное, иначе он не взял бы с собой солдат из гарнизона. Но кто может знать, когда он вернется? Вдруг будет уже поздно и Синвелин потеряет терпение? При мысли о том, как Синвелин накинется на нее, ей едва не сделалось дурно. Но она — дочь Эмриса Делейни, который целых десять лет, брошенный королем Ричардом, добирался домой из Святой земли. Она не опозорит доброе имя отца и не сдастся. Даже если Синвелин ап Хайуэл возьмет ее силой, она не выйдет за него и не свяжет с ним свою судьбу.

Рианон сдвинула всю мебель в комнате к двери, чтобы защитить себя от вторжения. Затем подбежала к узкому окну, примерилась и решила, что протиснется в проем. Усевшись на подоконнике и посмотрев вниз, девушка поняла, что находится очень высоко, но стены башни неровные, с выступами. Такой умелый парень, как Дилан, ни минуты не помешкав, спустился бы вниз, особенно если бы его там поджидала хорошенькая девушка.

Но она — не Дилан и не сможет спуститься без веревки.

Рианон спрыгнула с подоконника и оглядела комнату. Ее взгляд остановился на кровати, матрац которой лежал на веревочной сетке. Откинув одеяло, она присела на корточки и попыталась развязать узлы, но лишь ободрала пальцы о грубую пеньку.

Бесполезное занятие. Узлы слишком тугие, а разрезать их нечем. Слезы обожгли ей глаза, и тут взгляд Рианон упал на сундук. Ведь можно сделать веревку, разорвав лежащую в нем одежду на полоски, а затем сплести их вместе. Рианон быстро вынула из сундука льняную рубашку, решив, что ее легче разорвать.