НЕСКОЛЬКИМИ
НЕДЕЛЯМИ РАНЕЕ
В ЮЖНОЙ АМЕРИКЕ:
УРОВЕНЬ ДОПУСКА «X»
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: ФИЛИПП КОЛСОН
СЕКРЕТНО/
ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ (ТДСП) /
ДАННЫЕ КЛЮЧЕВОЙ ПРОГРАММЫ (ДКП)/
С УЧЕТОМ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ ЗАКОНА (СУПЗ) / СОВЕРШЕННО
СЕКРЕТНО / СИСТЕМА ABE-ШИФРОВАНИЯ /
ДЛЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ТОЛЬКО ПО СИПРНЕТ (ДРТПС) /
СПОМ/ЩИТ
ФАЙЛОВАЯ КОПИЯ ВХОДЯЩЕГО СООБЩЕНИЯ
** ИЗ ПЕНТАГОНА **
Фил, дружище,
только что получил сообщение из Овального кабинета. Дело плохо. Держать потенциально опасную «контрольную особь» в тайне нельзя. Как ты думаешь, что скажет об этом президент? [КОД: КРАСНАЯ СКАЛА] все еще не дает покоя прессе.
Я могу сказать, что доступ к [ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ОБЪЕКТ] ограничен, и привлечь тебя к руководству Комиссией по оценке случившегося. Руководить КОС легко, у тебя достаточно опыта. Сохраняй секретность, контролируй развитие событий, пусть все идет своим чередом.
Еще я слышал, что [ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ОБЪЕКТ] в карантине в одном из трех высоко безопасных исследовательских центров.
• Амундсен-Скотт (международная)
• Супер-Камиоканде (Япония)
• ЦЕРН (Швейцария)
НО: лабораторные протоколы требуют, чтобы [ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ ОБЪЕКТ] стерли память и признали мертвым — это слишком даже для ЩИТа.
Мы же, в конце концов, говорим о ребенке.
Это просто ядерный взрыв [КОД: КРАСНАЯ СКАЛА] и всего с этим связанного дерьма.
АНБ рыщет поблизости. Удачи!
Затаись. Голову ниже.
АРТИ
УПРАВЛЕНИЕ ОБЪЕДИНЕННОГО КОМИТЕТА НАЧАЛЬНИКОВ
ШТАБА
9999 ОБЪЕДИНЕННЫЙ ШТАБ ПЕНТАГОН
ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ
УРОВЕНЬ ДОПУСКА «X»
РАССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ И ЛИЧНОСТЕЙ (ООЛ)
ОТВЕТСТВЕННЫЙ АГЕНТ (ОА): ФИЛИПП КОЛСОН
ПО ДЕЛУ: АГЕНТ НАТАША РОМАНОФФ, ОНА ЖЕ ЧЕРНАЯ ВДОВА, ОНА ЖЕ НАТАША РОМАНОВА
РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ:
МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ, СЛУШАНИЕ ПО ДЕЛУ
РАССЛЕДОВАНИЯ ООЛ
РОМАНОФФ: Что я здесь делаю, Фил? У меня нет на это времени.
КОЛСОН: Ты знаешь протокол. Всегда проводится оценка случившегося. Ты теперь ТЭ…
РОМАНОФФ: Тематический эксперт? Нет, оставь это занудам с десятого этажа.
КОЛСОН: Настоящее сражение не заканчивается на поле битвы. Нужно завершить эту историю. Начни с самого начала.
РОМАНОФФ: Зачем?
КОЛСОН: Начало есть время, когда следует позаботиться о том, чтобы все было отмерено и уравновешено.
РОМАНОФФ: Это цитата? Ты хочешь меня запугать?
КОЛСОН: Из «Дюны» Фрэнка Герберта. Слышала о ней?
РОМАНОФФ: Нет, если ты не говоришь об оперативном пособии для «Бури в пустыне».
КОЛСОН: С самого начала, агент. Люди задают вопросы и не отступят, пока мы на них не ответим.
РОМАНОФФ: Я написала рапорт. Засекреченный. Совершенно секретный. Зашифрованный. Знаешь, из тех, что они хранят в маленьких сейфах.
КОЛСОН: Так давай просто поговорим. Я был твоим другом дольше, чем твоим ОА.
РОМАНОФФ: Хочешь развести меня, Фил? Ты и теперь мой ДРУГ.
КОЛСОН: Ты знаешь, я всегда им был. Начни с истины. Говорят, она где-то рядом.
РОМАНОФФ: Фил…
КОЛСОН: Давай я попробую. Все закончилось национальным бедствием и всемирным ЧП. А началось в Ресифи. Просто расскажи мне правду про Ресифи,
РОМАНОФФ: Некоторые истории не просто секретные. Они еще и личные.
КОЛСОН: Думаю, мы оба знаем, что у тебя больше нет права на личную жизнь.
РОМАНОФФ: Хорошо. Хочешь правду? Забудь о Ресифи. Все началось в Рио.
ГЛАВА 1: НАТАША
«Эй, огромный парень из камня. Знаешь, ты немного напоминаешь мне одного моего большого зеленого приятеля…»
Стоя у подножия огромной каменной статуи Христа, возвышающейся над Рио-де-Жанейро, Наташа надкусила плод дикой гуавы. Девушка рассматривала монумент и поедала спелый розоватый фрукт, не обращая внимания на сок, капающий с подбородка. Гладкие сероватые руки из мыльного камня были раскинуты в стороны, будто гигантский сорокаметровый мессия, чья фигура выделялась на вершине горы, действительно думал, что может заключить в свои объятья весь город.
«Ах, ребята, идите ко мне…»
— Скажи, зачем мы опять забрались сюда? — Ава Орлова, новобранец Академии ЩИТа, чьей наставницей в настоящее время являлась Наташа, бросила взгляд на гуаву в руке спутницы. — Ха. Надо же. По тебе не скажешь, что ты любишь фрукты.
— Я люблю фрукты. Почему бы не любить? — Наташа сглотнула. — Что ты хочешь этим сказать?
— Давай-ка подумаем. — Ава начала двигаться сквозь толпу туристов, собравшихся на смотровой площадке высоко над городом. — Толстая кожа, но кое-где в серединке можно найти сладость и мягкость, — произнесла она с невозмутимым выражением лица. — Слегка потрепана и даже с гнильцой…
— Забавно. — Наташа нахмурилась. — А что, по-твоему, я ем? Камни?
Ава зашагала вдоль перил, оглядываясь на Наташу через плечо.
— Не знаю. Может, патроны? И запиваешь их горючим.
Стараясь не улыбаться, Наташа снова повернулась к городу. С тех пор как девушки покинули Нью-Йорк, их отношения смягчились и перешли в приятельские. Наташу это нервировало.
«Не пытайся узнать меня настолько хорошо, чтобы судить обо мне, малышка. Для каждого, кто пытался, это заканчивалось смертью».
Черная Вдова обвела взглядом раскинувшийся внизу бледный город и бескрайний голубой океан, швырнула кожуру гуавы в небо. Кожура описала в воздухе дугу и упала, покатившись вниз по склону горы. Не отрывая взгляда от города, Наташа вытерла ладонью липкие губы. Каждый раз, когда она приезжала в Рио-де-Жанейро, она поднималась на эту возвышенность; за годы это превратилось в традицию. Несмотря на то что работа забрасывала ее в Рио далеко не впервые, девушка никак не могла привыкнуть к этому городу, особенно к его виду со смотровой площадки статуи Христа на горе Корковаду. Эта, пусть и глупая, привычка всегда имела для Наташи большое значение, и ей очень хотелось показать это Аве.
«Как этот мир может быть таким дерьмовым и в то же время выглядеть так волшебно?»
Здесь действительно было необыкновенно красиво: береговая линия очень напоминала странную, нарисованную от руки карту, вроде тех, что располагались на первых страницах старых книг в жанре фэнтези. Все перед глазами Наташи было слишком четким, слишком неправдоподобным, слишком ярким, чтобы быть настоящим.
Обычно в реальности мир далеко не так прекрасен.
Однако здесь все было настоящим. Прямо перед глазами вырастала отвесная стена горы Сахарная Голова с вертикальным утесом и канатной дорогой. Пляжи Ипанема (прямо как в песне) и Копакабана (в другой песне) широкой песчаной полосой тянулись от горы к югу. Затем, оставив далеко позади пляжные гранд-отели, линия, соединяющая океан и сушу, обрывается, неожиданно сменяясь горсткой крохотных остроконечных холмов, возвышающихся над набегавшими на отмель волнами.
Если бы Наташа присмотрелась внимательнее, она разглядела бы среди гостиниц «Копакабану Пэлас», где в пятидесятых годах Говард Старк влюбился в вид на море (хотя, скорее, в купавшихся в нем женщин) и приобрел пентхаус на шестом этаже, который уже несколько недель служил для Наташи и Авы оперативной базой.
Наташа сообщила Колсону, что заберет Аву из Академии ЩИТа для того, чтобы совместить проведение операции с отпуском. Однако истинная причина была ясна: они прибыли в Южную Америку лишь с одной целью.
«Отомстить за Алексея».
Иван Сомодоров был мертв, однако его террористическая сеть все еще существовала. Вдовы прибыли в Рио по следу оперативных данных (Ава начала называть их «фактической историей» во время учебы в Академии), чтобы с их помощью привлечь убийц Алексея к суду и уничтожить сеть Ивана вместе со всем его «Красным отделом» — школой шпионов с дурной репутацией, которая разрушила жизни Наташи и Авы. Смерть младшего брата Наташи, бывшего первой любовью Авы, причинила страдания им обеим.
«И в том, и в другом случае…»
Теперь, когда девушки сталкивались с задержками, расследование то и дело заходило в тупик, а на вопросы не было ответов, Наташа решила взять тайм-аут на несколько часов. Она привезла сюда Аву на своем «харлее», не обращая внимания на нестерпимый послеполуденный зной и не в силах объяснить, зачем она это делает.
Какое-то неясное предчувствие…
Наташа знала лишь, что уже ощущала то же самое прежде, — в первый раз, когда карабкалась по черепичной крыше во время обычной разведывательной операции на окраине Гаваны.
В другой раз она испытала то же чувство, когда летела на вертолете «апач» над ослепительно зеленым рисовым полем Мьянмы так низко, что помешала семье слонов принимать водные процедуры в реке Мали.
Это же ощущение вернулось к девушке, когда она пластом лежала на крыше во время разведывательной миссии в Алеппо, наблюдая за тем, как солнце поднимается над полуразрушенным минаретом Великой мечети, и слушая, как по сирийскому городу эхом раздается утренний призыв к молитве.