— Он — дракон! — завопила толстушка, показывая на пришельца дрожащим пальцем. — Помогите!

— Господи, уже и тут накуренные ходят! — Послышались голоса прохожих. — Весна. Психиатров на всех не хватает… Хы, девка с катушек слетела!

Люди сразу потеряли интерес к происходящему и направились по своим делам.

— Любезная дева, — начал было Иррандо, но она кинулась убегать от него, не заметив даже, что на пол с плеч упал белый в черную клетку платок.

Принц с грустью поднял его: ну вот, доказал. Ничего не оставалось, как пойти туда, куда шли все. Возможно, в конце этого лабиринта и окажутся пресловутые Кузьминки. Сложности только начинались.

* * *

Голос в телефоне был мягким, со странным, рэкающим акцентом, и я толком даже не испугалась. Ну, может, самую капельку от неожиданности… Но папа, у которого нюх всегда соответствовал профессии, мгновенно сориентировался и выхватил трубку. Мне стало жутко от того, каким зверским было у него в тот момент выражение лица. Честное слово, я бы не хотела быть тем человеком, которому оно было адресовано.

— Надо поставить определитель номера, — сказал папа, бросив трубку. — И запись разговоров. Нютка, а где твой мобильный?

Я лишь пожала плечами: не помню. Снова белое пятно. Это отсутствие памяти порядком раздражало.

— Сколько не пробивали по сотовому оператору, данных не получили. Но откуда похититель взял наш номер? Надо попросить ребят опять запустить отслеживание. Мы ничего с тобой не упустим, не переживай, Нютка, — сказал папа. — Но ты сама трубку не бери. Симку заведем новую.

В воздухе пахло войной. Не хочу… И голос ведь был совсем не страшным!

— Пап, — сказала я. — А может, он сам меня отпустил?

— Ты можешь сказать это наверняка? — сурово спросил папа.

— Нет.

— Значит, вопрос исчерпан. Я тебя во второй раз не потеряю.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на кольцо с головой дракона.

— Правильно, — проговорил папа, — и перстень снять попробуем. У нас специалисты получше сочинских кустарщиков. Завтра в лаборатории наши спецы и посмотрят. В том числе на наличие жучков и чипов.

— Пап, это как-то чересчур.

— Я должен проверить все зацепки, — буркнул он и снова ушёл звонить.

Мне стало совсем тоскливо, и я набрала Светика. Соскучилась за подружкой — не передать как!

Через десять минут она влетела в нашу дверь, всклокоченная от волнения, в смешной полосатой шапке на самой макушке, в трениках и кроссовках, поверх которых было наброшено стильное красное пальто и намотан абы как оранжевый шарф. Мы принялись обниматься с такими радостными воплями и визгами, что папа выскочил с пистолетом наперевес.

— Ой, — попятилась Светка. — Здрасьте, дядя Валера.

— Пап, отбой!

— Извини, Света, — пробормотал папа и, тщательно заперев дверь на все замки, глянул в глазок и скрылся в своей комнате.

— Нервы у него не к черту, — вздохнула я. — Хочет меня к психологу тащить, а, по-моему, врач ему нужен.

— Ещё бы, — ответила Светик, — были б у тебя дети, и они бы пропали, ты б не удивлялась такой реакции. Я и то по тебе ревела тут.

Я покраснела и инстинктивно положила руку на живот.

— Пойдём, кое-что расскажу, — шепнула я подружке и потащила её к себе.

И только когда она уселась в кресле у окна в моей узкой, длинной, как вагончик, комнате, перекинула ноги через мягкую ручку и подперла подбородок ладонью, а я откинулась на спинку своего дивана, обняв вытертого, ушастого зайца, от которого пахло моим детством, я почувствовала себя дома. По-настоящему. На подоконнике за занавеской зеленела драцена, циперус и кактусы, чудом не засохшие за время моего отсутствия. На стене в большой раме висел коллаж из фоточек с яркими фломастерными надписями. Книжные полки, постер с Нью-Йорком. Всякие фусечки на трельяже. Такие родные, до боли знакомые!

«Дома…» — выдохнула я и начала рассказывать.

— Да ты что?! Офигеть! Вот это да! — то и дело вставляла Светик в мои новости и, наконец, с придыханием спросила: — А с ребенком что делать будешь?

— Оставлять, конечно! — воскликнула я. — Я его уже люблю!

Подружка посмотрела на меня с внимательным прищуром:

— Удивительно, Ань. Когда ты позвонила, я решила: сейчас увижу жертву насилия. Прям заходить боялась, не обижайся… Думала, плакать будешь и всё такое. А я обычно теряюсь в таких случаях, понятия не имею, что говорить, и что делать… Ну, ты знаешь. Но почему-то ты совсем не выглядишь несчастной.

— Это же хорошо?

— Угу. Я, наоборот, такой цветущей тебя никогда и не видела. Словно ты на супер обалденском курорте побывала. С круглосуточным СПА. И вообще, где твои очки?

— Наверное, там же, где и телефон… — неуверенно предположила я. — И всё остальное.

— То есть ты прекрасно видишь?

— Ага.

— Странно.

И правда! Мои минус семь делали из меня крота, и я даже ресницы не подкрашивала раньше, потому что в очках неудобно, а иначе как красить размытое пятно? На ощупь? Зрение у меня резко упало, когда мама в автокатастрофе погибла. То есть я пять лет была с очками неразлучна, а сейчас даже не подумала о том, что их нет. Значит, успела привыкнуть? Мне операцию сделали, что ли? Вроде бы профессор в клинике говорил, что нельзя. Хм… У меня даже мурашки побежали по рукам.

— И брекетов у тебя нет, — заметила Светик. — И волосы до попы выросли за месяц…

— За полтора.

Светик потрогала кончики моих волос, завязанных в хвост.

— Между прочим, не нарощенные. Свои. Инфа сто процентов. И ни одного посеченного.

— А я как-то не подумала…

Подружка критически меня осмотрела с ног до головы и сказала:

— Вот, знаешь, Ань, это парадоксально, но факт. Если б меня так офигенски улучшили, я бы тоже не против была похититься на месяцок-другой. Ты же просто принцесса! Где ты, говоришь, тебя похитили?

— В кафе «Латте и маффин», в пяти минутах ходьбы от метро.

— Надо там посидеть, — задумчиво добавила Светик. — А то тут мучаешься-мучаешься, к косметологу ходишь, деньги у мамы выпрашиваешь на всяческие средства от прыщей. Волосы секутся и выпадают пучками… Оказывается, надо просто похититься удачно.

— Ты говоришь какую-то ерунду! Разве так можно?! — вспыхнула я. — Думаешь, весело ничего не помнить? И вдруг оказаться беременной неизвестно от кого?!

— Похоже этот «неизвестно кто» тебя ищет, раз позвонил.

— Это и страшно.

— А вдруг он тебя любит? — с загоревшимися глазами проговорила Светка. — Вдруг тебя похитили, а он спас от злодеев? Или сам похитил и страшно влюбился? И отпустил тебя на свободу, потому что не смог видеть, как ты скучаешь по прошлой жизни? — она взахлеб предлагала новые и новые версии. — Или там, где вы были, нельзя рожать детей? А он хотел сохранить плод вашей любви! Но день в одиночестве провёл и понял, что ему не жить без тебя? И начал искать!

Я оторопела.

— Ты, кажется, романов обчиталась.

— Нет, причём тут романы?! Вот, скажи, — наседала подружка. — Ты когда его голос услышала, что почувствовала? Ужас? Ненависть? Поджилки затряслись или что там обычно чувствуется… Вот у меня от страха аж в попе холодно бывает. У тебя такое было?

Я моргнула и задумалась, прислушиваясь к своим чувствам. Ненависти тот голос у меня точно не вызвал.

— Не было. Вроде бы…

— Твой папа, конечно, крутой полицейский, — кивнула удовлетворенно Светик. — И за тебя боится. И готов запереть в башне, чтобы никто ни пальцем… Но ему даже в голову не пришло, что если ты выбралась от похитителей, то тебя могли спасти! Что это мог звонить не враг, а друг! Или даже возлюбленный…

— Но почему я ничего не помню?! — в отчаянии спросила я.

— Да мало ли?! Головой ударилась, когда от беременности в очередной раз сознание потеряла! — Подруга расширила глаза и радостно заявила: — Или тебя загипнотизировали!

— Загипнотизировали? — повторила я. — А, может, и правда? Ведь у меня нет ни одной царапины. И врач сказал, что я совершенно, то есть совсем-совсем здорова. Как заново родилась!

— Что, и даже спина не болит? У тебя ж сколиоз был, заучка ты моя.

— Не болит.

— Нет, однозначно надо похититься, — заявила Светик с горящими глазами. — Может, моя аллергия бы выветрилась…

Я глупо хихикнула, ошалевшая от очевидных, но до этого не приходящих в голову мыслей. Глянула в зеркало, на футляр от запасных очков, на кольцо.

— А вот посмотри, Светик, что у меня от похитителя осталось, — я протянула ей руку. — И не снимается, как зачарованное.

— Ооо, драко-он. Красиво! И что, это настоящие камушки? И золото?

— Ювелир сказал, что да.

— Круто!

— Мне самой нравится. Папа — снимать-снимать… а мне не хочется. Папа вообще теперь ищет всякие группировки и всё в криминальном мире, связанное с драконами. Секты и прочее. Я через дверь слышала, как он с коллегами разговаривал.

— А настоящих драконов не ищет? — хмыкнула Светик.

— Настоящих не существует.

— Ща я тебе одно видео покажу. С видеорегистратора, — хитро сообщила подружка, доставая из кармана смартфон. — Вся соцсеть гадает, фейк это или не фейк. Где-то под Рязанью дракон на корову напал! Прикинь?!