— Я же думал, что мы договорились, Нэш! Все же просто и доступно: раз вы не в состоянии подавить крупную особь, то сидите в сторонке на практических занятиях и почтительно ждете, когда магмех откроет портал к ядожалам. В назначенное время переходите в джунгли, выбираете любого понравившегося малыша и воспитываете уже его по всем правилам… Так чего вы лезете к Анчару, Нэш!
Я сочла разумным не отвечать в духе «мне не нравится бездействовать» и просто опустила голову вниз. Ведь многими поколениями адептов давно проверено: раскаяние (или его имитация) — вот лучший аргумент в споре с преподавателем.
Но собеседника это не смягчило.
— Вот и что мне с вами делать, адептка? — сказал он тоном «убил бы сам, но посадят».
Предложение «понять и отпустить» я озвучивать не стала. Психанет. Как пить дать психанет! А потому стою. Молчу. Продолжаю имитацию раскаяния.
Но, видимо, имитирую плохо. Или на Максимусе Медном такие штучки не работают. А жаль. Заплакать, что ли?
— Семь часов исправительных работ, — наконец снизошел до наказания декан. — Искренне надеюсь, что убойный запах навоза и активные махи лопатой поубавят количество дури в вашей голове, адептка. К отработке приступите завтра, после практических занятий.
Я просияла. Это же не наказание, а подарок судьбы какой-то!
Так не придется караулить, пока откроют окна для проветривания вольеров, и идти на отчаянный штурм крыши: мне дадут пропуск в вольеры. И появится законное основание наблюдать за повадками ядожалов. И еще я давно думала проверить, как завры реагируют на музыку. И надо бы не забыть уточнить у ветеринаров, любят ли завры лимоны…
— И не надо так откровенно радоваться! — Декан, кажется, понял, что с наказанием ошибся. — В последний раз повторяю: ядожалы — это вам не звездокрылы. Они не приручаются, Адриана. Они подчиняются сильнейшему. Чуете разницу? И если вы не способны сломить чужую волю и доказать свое лидерство, то никакая даже самая сочная крапива вас не спасет. Короче, Адриана Нэш, матом вас прошу, отстаньте вы уже от ядожалов!
Я была в корне не согласна с мужчиной, но это не помешало мне кивнуть.
— А теперь брысь отсюда.
Поспешно метнулась на выход, пока господин Медный не передумал и не отправил на трудотерапию в библиотеку или столовую. Я уже схватилась за дверную ручку, когда услышала:
— Эй, Нэш.
Демоны! Неужели одумался?
— Хрен бы с ней, с этой вашей неуемной тягой нервировать взрослые особи… но позвольте узнать, что вот это такое?
И господин Максимус Медный ткнул в кусок ткани, который весь разговор я старательно мяла в руках. Я прикусила нижнюю губу, постояла, подумала и… не придумала ничего лучшего, чем сказать правду.
— Это плащ-невидимка.
— Плащ-невидимка… — повторил декан со вселенской обреченностью во взгляде и вздохнул.
Не знаю, что он там решил относительно моих умственных способностей и психологического возраста, но вслух сказал следующее:
— Идите, адептка. Разговор окончен.
Повторять дважды ему не пришлось.
Выскочив из кабинета и торопливо прикрыв за собой дверь, я прижалась спиной к стеночке и крадучись поспешила прочь. Просто кабинет у главы факультета ядожалов был примечательным.
Поговаривали, что ранее этот самый, который кабинет, был в Синем секторе, аккурат рядом с кабинетом моего дорогого братца, но господину Медному не нравились бесконечные вопли сотрудников: «Господин ректор, там у нас это!» и нервировало слезное: «Ну, господин ректор, ну пожа-алуйста».
Декан ядожалов вытерпел неделю соседства с ректорским адом, взял из трюмо бутылку коньяка и пошел подговаривать господина Клебо. Мужчины быстро сделали нужные расчеты, и через пару дней, с помощью сети порталов, кабинет Максимуса Медного переехал в тренировочный ангар ядожалов.
Физически само помещение так и осталось соседствовать с помещением ректора в синем крыле, а вот практически вход в него был на высоте второго этажа, под пристальным наблюдением злых и крайне ядовитых завров. То есть был крайне недоступен для всех желающих сообщить декану какой-то пустяк.
Вдыхая влажный воздух, наполненный экзотическими запахами незнакомых цветов, я шустрой белочкой спустилась по металлическим ступенькам вниз, закинула ногу, чтобы неуклюже перевалиться между загородками. И все это под пристальным взглядом Анчара.
Ядожал сидел на попе в противоположной части помещения, с видом подозрительной служебной овчарки, которую поставили на охрану личных вещей любимого хозяина. Каждый выдох завра сопровождался глухим продолжительным рычанием, от которого волоски на моих руках вставали дыбом, а ноги сами собой ускоряли шаг.
Решив, что на сегодня мой лимит сердитых мужиков исчерпан, я выбралась в проход и закрутила головой, выискивая взглядом напарника. Или вы тоже подумали, что я настолько бесстрашна и глупа, что сунусь к опасному травоядному без подстраховки? Нет, ну вы меня удивляете!
Северянин обнаружился на широкой балке под самой крышей: сидел, свесив ноги вниз, и безмятежно хрустел яблоком.
Ладно, я, конечно, не столь наивна, чтобы думать, будто нагловатый Эрик Хезенхау бросится на мою защиту, грудью закроет от взбесившегося Анчара, но от декана мог бы и прикрыть.
— У тебя совесть есть? — вопросила я громким шепотом, но блондин сделал вид, что не расслышал.
А и ладно! Если он не хочет по-хорошему, скажу все, что думаю, на языке жестов.
Полная праведного гнева, я погрозила Эрику кулаком за то, что бросил меня на съедение господину Медному, а после выразительно чиркнула себя большим пальцем по горлу. Вполне доступно, как по мне. Но этот светловолосый гад лишь ухмыльнулся, встал, сделал ручкой на прощание и бесшумно свалил через окно в потолке, открытое, по всей видимости, для вентиляции.
Поверить не могу. Он бросил меня. Повторно!
Хлопнула дверь, ведущая во внутренние помещения, и до меня долетел обрывок разговора приближающихся людей.
— Ну и что ты предлагаешь? — Так, это со стопроцентной точностью госпожа Эрика Магни.
— Ждать и надеяться на божью помощь, — а вот этот голос принадлежит Коди Клебо, молодому преподавателю по зоопсихологии.
— Боги нам не помогут.
— Что я слышу, Эрика! Неужели ты не из числа верующих?
— Я из числа думающих. Пора бы запомнить.
Я в ужасе посмотрела на свои руки, которыми сжимала плащ и очки. В панике спряталась за ближайший столб, плотно увитый зеленым плющом, и судорожно принялась искать место, где можно скрыть свою недоработку, а в идеале исчезнуть и самой.
Преподаватели приближались с неизбежностью утра, их разговор становился все громче.
— Пойми, наши усилия ничего не стоят. Мясник просто подошел к точке бифуркации, — твердил преподаватель зоопсихологии.
— К какой точке?
— К точке невозврата.
Ох, как же я желаю вот прямо здесь и сейчас на время стать симпатичным хамелеоном. Таким маленьким, незаметным хамелеончиком с безупречной способностью к защитному камуфляжу.
Увы, но прятаться за столбом не вариант: яркая сине-желтая форма моего факультета выдаст не хуже огромного плаката с надписью: «Обратите внимание на то, что здесь прячется Адриана Нэш». Надо срочно найти укрытие!
— Коди, а можно простыми словами?
— Хорошо. Представь, что жизнь — это движущийся по маршруту автобус. Так вот, сейчас наш с тобой печальный звездокрыл стоит на остановке и смотрит расписание. Он не саботирует полеты, не думай! Он занят переоценкой ценностей и ощущением острой потребности поиска смыслов.
За те несколько секунд, что преподаватели обходили вольер, я успела психануть, подумать, что все пропало, взять себя в руки и тремя короткими перебежками добраться до пирамиды из тюков сена.
— Хочешь сказать, что завр отказывается высунуть морду из гнезда, потому что не может ответить на извечные: «Кто я?», «Для чего родился?» и «Чего хочу на самом деле?».
— Я хочу сказать, что у Мясника кризис личностного развития! Ему нужен кто-то мягкий и чувствительный, кто тактично поддержит и будет чуток к его мрачным поискам себя.
— Ему нужен кто-то, способный дать пинок под зад и запихнуть в автобус!
— Как ты не понимаешь, Эрика! — Коди схватился за голову. — А если это не тот, если это не его автобус!
— Пересядет! Делов-то.
И тут произошло нечто невероятное. То, что я вряд ли могла предположить, а потому не ожидала и испытала ни с чем не сравнимое состояние шока.
Эрика Магни втянула сладковатый воздух и подобралась, точно тигрица перед прыжком. Посмотрела в сторону набычившегося Анчара и безошибочно развернулась лицом к пирамиде из сена.
— Кого я вижу! Адептка Нэш.
Демоны! Да что за день такой?!
Я выглянула из укрытия и изобразила фальшивую улыбку.
— Здравствуйте, госпожа Магни. Привет, Коди!
Преподаватель по зоопсихологии энергично помахал рукой и привычным жестом взъерошил каштановую шапку из кудрей. Он был молод, увлечен изучением животного мира, обожал завров, а еще наплевательски относился к правилам и субординации. Именно Коди предложил называть его просто по имени, без всяких там дежурных «господин Клебо», чем я и пользовалась.