Маргарита Блинова
Печать Карателя
Глава 1
Слезы — не всегда свидетельство слабости, иногда слезы — лишь признак того, что ты оставался сильным слишком долго.
— Ага, попалась!
Я дернула рукой, чтобы успеть вытереть мокрые дорожки от слез, но оказалось поздно. Лейтенант Пэрри, перегнувшийся через лестничные перила, уже застукал меня в разгаре банальной женской истерики с душераздирающими всхлипываниями и истошными подвываниями от жалости к самой себе. А ведь я так надеялась, что в этом закутке меня не найдут даже ищейки. Выходит, зря.
— А я-то гадал, кто мучает филина, а это всего лишь ты сопли по щекам размазываешь, — ехидно усмехнулся мужчина. — Что, златокудрочка, сдулась?
Хотела было молча проглотить сказанное, встать и как ни в чем не бывало продолжить работать, но… а ну его! Надоело!
— Чего молчишь, соплежуйка? — лейтенант спустился и с интересом уставился на мое зареванное лицо, а я закрыла глаза и откинулась назад, пытаясь понять, как докатилась до жизни такой «веселой»…
Нет, вот почему гений, изрекший: «Бойся своих желаний, ибо у них есть поганое свойство исполняться», не озаботился продолжить свою мысль и издать кратенькое пособие на тему: «Семь основных правил формулирования своих желаний, или как правильно мечтать»? Мне бы эта брошюрка ой как пригодилась.
Все началось с того, что в десять лет я пришла к родителям и заявила маме и отчиму под счастливым номером три, что после окончания школы стану ловить преступников, расследовать кражи и спасать империю от злоумышленников. Родители выслушали мою пылкую тираду, кивнули и не восприняли слова ребенка всерьез — да мало ли кто о чем в детстве мечтает? Все равно в дальнейшем при выборе профессии подростки с подсказки взрослых начинают руководствоваться тремя основными принципами: оплачиваемость работы, престиж и вероятность поступления в вуз.
В семнадцать я закончила общепрофильную школу, и вот тут-то родители и узнали, что дочь у них упрямая. Жутко упрямая!
В академию при департаменте правопорядка поступила с первого раза, так же безмятежно отучилась три года по специальности «следователь» и была вознаграждена за старания распределением в самое престижное место империи — участок 9–9, чтобы пройти годовую стажировку.
Нас было десять — девять парней и я.
Девушкам всегда трудно вписаться в мужские сообщества, но в участке 9–9 это оказалось в принципе невозможным. В то время, пока остальные выезжали на настоящие места преступлений и следили за работой старших коллег, я носилась по городу, как пьяный заяц по лесу.
Мой день в качестве стажера начинался с того, что я везла внуков капитана Балбери в садик и сдавала орущую ватагу воспитательнице. После делала крюк по городу, чтобы купить в кондитерской «Сладкая нега» свежих булочек для лейтенанта Пэрри, и неслась на всех парах в участок, чтобы не пропустить ежедневный сбор всех патрульных и следователей. Если по пути были пробки, сбор начинался с публичного унижения опоздавшей стажерки, если нет — я тихонько пробиралась в уголок комнаты, за спины ребят, и слушала сводки.
Затем другие стажеры ехали на полигон тренироваться, а я битых два часа сидела в кабинете и принимала заявления от впавших в маразм старушек с забавными шляпками из фольги, которые якобы экранировали тех от ментальной прослушки.
Обед проходил в атмосфере одиночества — если не считать сальных шуточек Дерека, остальные стажеры со мной не общались. Патрульные считали нас пустым местом, и только следователи иногда вспоминали обо мне.
— Эй, детка! Метнись-ка для меня за кофе, а то аппарат в кафетерии варит жижу…
— Малышка! Вот отчеты прошлой смены, заполните стандартную форму и отнесите в архив.
— Сбегай в лабораторию и сдай результаты экспертизы по моему делу. И поживее, дорогуша, преступники не станут ждать, пока ты доползешь туда и обратно…
Всего раз я решила взбунтоваться, хлопнула дверью перед лицом очередной бабульки с прогрессирующим маразмом, поехала с другими стажерами на полигон. Взяла в руки тренировочное оружие, встала в ряд с остальными, благо в шлеме и защитных очках меня никто не признал, и высадила всю обойму точнехонько в яблочко, представляя в красном круге лицо лейтенанта Пэрри.
Когда я обернулась, узкие щелочки-глаза старшего инструктора в кои-то веки распахнулись. Такого от «детки», «малышки» и «дорогуши» никто не ожидал.
После этого меня отстранили на трое суток «за своевольное появление на полигоне» и сделали пометку в личном деле. Я приуныла — три подобных прокола, и можешь говорить «прощай» работе в участке — и решила держаться в тени.
И вот спустя четыре месяца подобной стажировки, когда я возненавидела старушек, бюрократию, форму, весь мир в целом и решила чуток всплакнуть, лейтенант Пэрри и застукал меня в закутке под лестницей.
Оценив сопли, слезы и глубоко несчастный вид притулившегося под лестницей стажера, лейтенант Пэрри скомандовал: «Поднимайся!» и повел меня наверх.
Вообще о лейтенанте надо рассказать отдельно.
Милмэн Пэрри был большой, вечно зудящей занозой в заднице у капитана Балбери, от которой тот никак не мог избавиться. Лейтенант был гением сыска и неизлечимым бунтарем. Причем Пэрри было неважно, на кого бузить: на начальство, стажеров, систему охлаждения, кофе в столовой, морских котиков, мигрирующих на север, — под раздачу мог попасть каждый.
По-моему, лейтенанту просто нравился сам принцип прущего против течения упертого лосося. Но у рыб там хоть цель есть, а вот чем руководствовался лейтенант Пэрри — загадка.
Невысокий человеческий маг выглядел на сорок с хвостиком, но в действительности ему могло быть и сто, или сто сорок. Ходили слухи, что у него большая семья, но мне было сложно представить себе женщину, способную выносить непростой характер лейтенанта.
Быть застуканным в минуту слабости Милмэном Перри равносильно тому, чтобы прикрепить к дверям список своих комплексов и слабых мест, а потом мужественно сносить шутки и подколы. Но, вопреки моим самым скверным ожиданиям, лейтенант заговорил совсем о другом.
— Златокудрочка моя! — петляя по запутанным коридорам участка, уверенно вел меня куда-то мужчина. — Ты, кстати, в курсе, почему я так тебя зову? Нет-нет, не надо шмыгать носиком и напрягать голосовые связки. Я сам отвечу на вопрос, потому что единственное, что не раздражает меня сегодня — это звук собственного голоса. Так вот, в переводе на обывательский, «златокудрочка» — это дурочка с волосами цвета расплавленного драгметалла. И это, кстати, самое доброе, что я тебе скажу за всю твою недолгую карьеру в этом месте, так что можешь воспринимать сие за комплимент.
Я удивленно икнула и споткнулась.
— А теперь, соплежуйка, — мужчина схватил меня за плечо и вздернул на ноги, не давая завалиться на не слишком чистые полы, — я сообщу то, что тебе позабыли рассказать в той стране фей и прекрасных принцев, где ты до этого росла. Участок 9–9 — это филиал ада, и заправляет тут капитан Балбери, индивид, который убедил окружающих, что он милый морщинистый старикашка, но я-то знаю, что эта продажная сволочь отпочковалась от правого копыта лаэрда. Ты, конечно же, тешишь себя иллюзией, что сможешь стать патрульным с перспективой прорваться в следователи, но правда в том, что из десяти бестолочей, незаслуженно именуемых себя «стажерами», только половина окажется пригодной для работы. Смотри сама…
Лейтенант Пэрри остановился и ткнул пальцев в прозрачную перегородку, за которой располагалась общая кухня. Сдвинув вместе два стола, девять стажеров уплетали пиццу и громко смеялись, обсуждая последний вызов, на который меня, естественно, никто не позвал.
— Давай займемся арифметикой, — язвительно-весело продолжил лейтенант Пэрри, поднимая руку и по очереди загибая пальцы. — На вундеркинда Ларса претендует лаборатория и отдел прогнозирования, а значит, он остается. Того двухметрового оборотня из горных медведей отрядят в сопровождающие к участковому Карателю. Мрачного типа в черном… О! Пожалуй, я буду звать его Солнышко! Паренька отправят в морг, потому что только с такой ровной нервной системой можно выдержать ту вакханалию горя, что там творится. Вон тот придурок, клеящий все, хоть отдаленно похожее на девушку, по имени Дерек — самый лучший маг из вашей десятки. Пятым в списке окажется Эмит. Не спрашивай почему. В участке даже почтовая урна уже в курсе, что папочка этого хлыща пожертвовал такой большой чемодан денег, что нашего насквозь коррумпированного капитана Балбери чуть удар не хватил! Всех остальных дергунчиков, которые по ошибке мнят себя стажерами, выпрут из участка. А теперь, златокудрочка, идем, я покажу твое будущее рабочее место.
Лейтенант отволок меня вниз, туда, где располагался пост дежурных, ответственных за прием заявлений, и подвел к дверям диспетчерской.
— Оцени количество женских особей на квадратный метр, — продолжил поучительный ликбез лейтенант. — Вот твое место.
Оглядела просторный кабинет, четыре ряда столов, где, уткнувшись в мониторы, сидели диспетчеры, и сжала кулаки.
— Это нечестно!
