Глава 9

Я слежу за ней от самого дома. Не потому, что я дебил, а просто так складывается — подъезжаю к ее двору, как раз в тот момент, когда она садится в такси.

Хотя да, дебил. Надо было просто уехать, но я не смог. Решил во что бы то ни стало с ней поговорить. В итоге поехал следом, накручивая себя мыслями о том, к кому это она на ночь глядя собралась. Уж не к любителю ли ромашек?

Как всегда, эмоции через край, аж зубы при каждом вдохе сводит. Сколько лет с Эльвирой, а не припомню, чтобы хоть немного пригорало, если она куда-то уходила. Вообще пофиг было. Может, потому что доверял ей, а может, потому что плевать.

В общем еду за Леркой до заведения с прекрасным названием «барСучья нора». Вроде не притон. Народ хоть и разномастный, но не отребье какое-нибудь: и молодняк есть, и люди постарше, музыка нормальная.

Из машины наблюдаю за тем, как Вознесенская встречается с подружками, как они целуются, обнимаются, хихикают и идут внутрь. Это еще одна возможность отступить и свалить по-тихому, не привлекая к себе внимания. И я благополучно спускаю ее в унитаз. Не могу уехать, иду за ними. Может, просто переживаю, что дурища в очередной раз найдет приключение на свою круглую задницу, а может, хочется посмотреть, чем они будут заниматься. Фиг знает. Одно я уже понимаю наверняка, что у меня клиника, и это не лечится.

Они занимают столик в углу, я — у окна. Беру кофе. Наблюдаю.

К моему приятному удивлению, ни Лерка, ни ее подруги не хватаются за алкоголь. Даже странно, если вспомнить в каком состоянии я ее раньше из клубов забирал. Повзрослела что ли?

Я действительно сталкер. Вместо того, чтобы подойти, продолжаю наблюдать, и сам не замечаю, как заказываю уже пятую кружку кофе. Смотрю, как маньяк, и упиваюсь. Потому что вижу прежнюю Лерку, которая хохочет, не стесняясь, и что-то рассказывает, эмоционально размахивая руками и чуть ли не подпрыгиваю на стуле.

Живая, интересная, и пускай уже не рыжая, но все равно огненная. В ней все через край. Вся та энергия, от которой срывало мою крышу, и которую она теперь от меня прячет. Знаю, что стоит мне только нарисоваться, как она тут же закроется и станет ледяной, колючей стервой, поэтому и не подхожу. Хочу хоть со стороны посмотреть на то, чего лишился по собственному желанию.

Другие тоже обращают внимание на их компанию. Мужчины за соседним столом с интересом поглядывают на веселых девочек, кто-то даже в качестве комплимента отправляет им игристого. Я ревную и с каким-то внутренним недоумением прислушиваюсь к этому чувству — оно всегда связано только с Вознесенской. До ее появления в моей жизни, я даже не знал, что способен на ревность. Я многого до нее не знал, а потом сам от этого многого и отказался, потому что не вывозил.

Она ведь не укладывалась в те рамки и правила, к которым я привык, которые неукоснительно соблюдал сам и требовал соблюдения от других. Она вообще никуда не укладывалась, все делала наперекосяк. Зараза рыжая.

Спустя час, а то и полтора, меня все-таки замечают. Сначала странная деваха с выбритой головой смотрит на меня, по-коровьи глупо хлопая глазами, потом и остальные начинают вертеться, оглядываясь в мою сторону.

Я четко чувствую тот момент, когда Лерка меня видит. Будто электрический разряд от макушки, до копчика. Смотрит, а во взгляде ни намека на радость. Мне почти физически больно оттого, что она прячет от меня свои эмоции, себя настоящую. Дурную и веселую.

Мне ее не хватает.

И я все равно не уйду. Бесполезно. Приковало к ней намертво, еще тогда. И три года я держался, как закодированный алкаш, старательно убеждая себя, что все в прошлом, что на фиг мне не сталась эта нервотрепка, что без нее будет лучше, проще и спокойнее. Что в итоге? Вечер, барсучья нора и сердце, бьющееся где-то в гландах.

Я взглядом приглашаю ее присоединиться. Отворачивается. Бесит.

Будь на ее месте кто-нибудь другой, я бы ушел, не задумываясь. Но это Лера. Так что хрен я куда уйду. Поэтому заказываю еще один кофе.

— Демид! — она все-таки усаживается напротив меня. Во взгляде слишком явное недовольство, чтобы его можно было не заметить, — ты меня достал!

Я оглядываюсь на тот столик, за которым сидела их компания. Никого нет. Подруги разбрелись, а Лерка здесь, напротив меня. Это внушает некоторый оптимизм.

— Кофе будешь? — устало спрашиваю и готов к тому, что сейчас пошлет, но она соглашается.

— Давай.

Вознесенская какая-то взвинченная. Молчит и старается не сталкиваться со мной взглядом, а когда это все-таки происходит, поспешно отворачивается. Я, как всегда, не могу просчитать, что творится у нее в голове. Она настолько непредсказуема, что у меня никогда это не получалось.

Когда приносят кофе, Лерка тянет кружку к себе и делает несколько глотков. Молчит. Я тоже молчу, но не могу отказать себе в удовольствии рассматривать ее. Так близко. Если протянуть руку, то можно прикоснуться…и получить за это по морде.

— Как жизнь? — задаю самый нелепый вопрос на свете.

Сейчас точно пошлет.

— Хорошо. Работаю, отдыхаю. Как большая.

— Молодец.

Быстрый взгляд на меня. Отворачивается. Хмыкает. Не верит.

— Я серьезно. Ты молодец.

Она все равно мне не доверяет, держится настороженно. Но хоть не пытается сбежать, и на том спасибо.

— Почему именно в туризм пошла?

— Потому что мне нравится эта тема. У меня даже канал свой есть. Большой, между прочим, — выдает не без гордости, — и через пару лет, как накоплю денег, открою свое турагентство. Сейчас пока опыта набираюсь, в том году только универ закончила…

Лерка испуганно замолкает, будто ляпнула чего-то лишнего.

— В том? — когда мы с ней встречались, она училась на третьем курсе, значит закончить должна была раньше, — кто-то оставался на второй год?

Вознесенская тут же напрягается:

— Ну, в поза том. Подумаешь, оговорилась!

— Не пенься. Просто спрашиваю, — примирительно поднимаю руки. Мне совсем не хочется, чтобы она психанула и ушла.

— Так почему ты не улетел? — она не очень тактично, но совершенно по-ежиковски переводит разговор.

Мысленно делаю пометку не затрагивать тему ее учебы. Что-то там не так. Не чисто. Может хвостов нахватала и в академ вылетела, может еще чего. В любом случае, реагирует остро и бесится, а мне на фиг не надо, чтобы она бесилась. Я мира хочу.

— Я же сказал. Не захотел.

Качает головой:

— Не захотеть на Мальдивы? Это как надо пресытится, чтобы от такого отказываться?

Жму плечами. Да, я зажравшийся сукин сын, которого уже ничем не удивить, не впечатлить и не заинтересовать. Почти ничем. Сейчас вот мне очень интересно, но сижу словно истукан, опасаясь сказать лишнее слово и спугнуть. А еще мне чертовски хочется прикоснуться к ее волосам…

— Между прочим, там твоя принцесса сюрприз тебе подготовила.

— Я рад, — сарказм прорывается наружу, и Лерка его чувствует.

Замолкает на несколько секунд, потом прохладно интересуется:

— Не все так сладко в вашем сахарном королевстве?

Королевство дышит на ладан, и в этот раз я не собираюсь его реанимировать. Сидя напротив колючего, нахохлившегося Ежика, я окончательно понимаю, что наелся идеальности и жизни по правилам. Что мои попытки сохранить собственное спокойствие не стоят и выеденного яйца. Пустое. Это не та тишина, которая приносит мир в душу и наполняет счастьем. Это синтетика. Бесплодная пустыня, в которой ничего нет.

— Ты действительно хочешь обсудить мои отношения с Эльвирой?

— Нет, — морщится, будто я ей предложил чего-то гадкого, — меня не интересует ни Эльвира, ни ваши отношения. Просто хотела понять, почему не поехал.

— Не захотел. Потому что не там и не с той, — говорю, а сам в глаза ей смотрю, не отрываясь, — да и на работе проблемы.

Первую часть признания она пропускает между ушей, как нечто несущественное, а вот вариант с работой ее устраивает:

— Теперь все ясно.

Я так старательно создавал и поддерживал образ крутого босса, культивировал его в ней, требуя признания и подчинения, постоянно макал носом в ее несоответствие моему статусу, что она приняла это. И теперь она попросту не видит остального. Или не хочет видеть. Почему-то становится тошно.

— Что тебе ясно, Лер?

— Работа — это святое.

Я не знаю, что сказать, поэтому тяну к себе кружку и делаю глоток кофе. Остыл.

Молчим. Я никак не пойму, что должен говорить, и как себя вести, чтобы ее не отпугнуть. Мне привычнее брать быка за рога и продавливать любые проблемы, решая их так, как нужно мне, но интуиция подсказывает, что сейчас это бесполезно.

Лера будто чувствует, что творится у меня внутри. Читает между строк.

— Демид, — она устало вздыхает, — я никак не могу понять, чего ты от меня хочешь? С чего такое внезапное желание снова общаться? Я все такая же, как и раньше. Бестолковая, наглая, не умеющая себя вести в приличном обществе. Все так же недотягиваю до тебя.

Ни черта не такая. Повзрослела и ей теперь плевать на то, дотягивает она до кого-то или нет.

— Ну почему же? Ты очень изменилась. Такая стала эффектная, деловая…

— Хватит, Демид, — устало отмахивается от моих комплиментов. — не трать время.