— Не понимаю, зачем это. И я все равно буду допоздна на работе.

— А завтра?

— Завтра, наверно, тоже.

— А я не могу к вам на работу подъехать? Вас это не устроит?

— Нет, меня это не устроит, на работе я работаю. Уф… Хорошо, если вы так настаиваете, я вам позвоню завтра, когда освобожусь. Но это будет не раньше девяти.

— Хорошо. Буду ждать звонка.

Я посмотрела на часы. Без четверти одиннадцать. Спать не хотелось, но это лучше, чем не спать. И это шанс. Очередной малюсенький шанс, что хотя бы завтра я уже не проснусь…

* * *

Но я проснулась. До вечера — куча времени, и я решила разобрать свои вещи, раньше как-то руки не доходили. Или просто не замечала, что часть из них разбросана по номеру, а другая часть еще лежит сложенная в чемодане. Но в какой-то момент я словно открыла глаза, осмотрелась и поняла, что женщине так жить нельзя. Нужно развесить одежду в шкафу и расставить предметы по полкам.

Разбирая свой багаж, я наткнулась на газетную вырезку девятилетней давности, бережно вставленную в прозрачный файл.

«Владелец крупного машиностроительного предприятия, недавно признанного банкротом, Соколовский И.Е. вчера вечером покончил с жизнью, пустив себе пулю в лоб. Знакомые семьи полагают, что причиной столь радикальных мер стало полное разорение».

Тонкие иголочки воспоминаний тут же пронзили мой истощенный разум.

«Да, Лиза, ваша мама умерла. Она теперь живет на небе. Но я вас, дети, никогда не покину. Никогда».

Первым, что мне подвернулось под руку — а это оказался пульт от ни разу не включенного телевизора, — я запустила в зеркало платяного шкафа. Мелкие серебристые осколки с диким звоном рассыпались по полу.

* * *

Ближе к вечеру позвонил Илья Семенович с предложением съездить сегодня на спектакль или хотя бы просто прогуляться. Я как раз оплатила поломку и теперь ждала людей, которые вставят новое зеркало, поэтому на его приглашение ответила отказом, объяснив ситуацию.

— Давай я вставлю. Я мастер на все руки. Назови, в каком ты номере, и я мигом примчу.

— Не стоит, вот уже в дверь стучат. Очевидно, это рабочие. — Я поднялась с кресла и пошла открывать.

— Тогда перезвони, как они закончат. Раз не успеваем на спектакль, то я тебя свожу хотя бы поужинать. А то ты бледненькая такая, как будто ничего не ешь.

— Я ничего и не ем.

Я впустила людей, они тут же принялись за починку.

— Блин, Лиза, ты странная… Хорошо, я буду есть, а ты просто составишь мне компанию.

— Илья, я не могу. У меня вечером встреча с отцом другого пропавшего мальчика. Его жена, кстати, тоже пропала. В том же месте.

— Как? Тоже в Коломенском?

— Тоже в овраге — так, скорее всего.

— Да ты что? Это дело становится все интереснее. Я схожу с тобой.

— Нет, это плохая затея. Мужик крайне недоверчив. Лучше мне одной.

— Тогда я довезу тебя.

— Хорошо. Я позвоню.

Анатолий Русланович связался со мной в начале десятого, сказал, что подъезжает к дому, назвал адрес. Это было рядом с квартирой Гороховых, видимо, два мальчика ходили в одну школу, оттуда и дружба. Мы с Тимуровым доехали небыстро, по дороге попали в пробку — народ еще возвращался в работы, — поэтому, чтобы время шло веселее, шофер пытал меня о подробностях дела, которое я веду, в итоге я передала ему все то, что знала сама. В квартиру со мной Илья не пошел. А в нее, как оказалось, не так-то просто было попасть: при въезде во двор сидели охранники, в подъезде — консьержка. Хорошо, что хозяин предупредил о гостях, и меня впустили.

Апартаменты Анатолия Руслановича впечатляли габаритами и богатством. Это была двухэтажная квартира, обставленная в коричнево-красных аристократических тонах. Отовсюду веяло строгой классикой. На полу гигантский бордово-золотистый ковер, во всю гостиную, в которую меня и пригласили пройти. Мебель и отделка помещения из темного ореха, на потолке лепнина и хрустальная люстра. Семьи со средним и низким достатком так не живут.

Тем не менее, в жилище Катаевых правили бал тоска и безысходность. Отец семейства, его лишившись, выглядел плохо, болезненно. А я удивлялась, откуда у человека такой порыв трудоголизма, когда пропали без вести его жена и сын. Обычно людям в таких ситуациях не до чего. А теперь я поняла: он пытался спрятаться от своего горя в работе.

— Я очень сочувствую, — сказала я, — но вы должны помнить, всегда есть надежда. Тела не найдены, так? Значит, они могут быть живы. И я постараюсь их найти.

— Я знаю, но зачем это вам? — Два маленьких глаза уставились на меня с напряженной жесткостью.

Я пожала плечами.

— Просто хочу помочь. Неужели бескорыстие и альтруизм сейчас такая редкость?

— Я человек бизнеса, так что могу вас заверить: это так и есть. — Анатолий Русланович хмурил свои кустистые с зачатками седины брови. По виду ему было слегка за пятьдесят, но, учитывая обстоятельства, он, возможно, был моложе.

— Значит, я как жемчуг в океане. Давайте не будем терять время.

— И все-таки меня это настораживает.

— Хорошо, тогда сойдемся на том, что, помогая вам, я помогаю сама себе. Конкретизировать не буду, это личное.

Он немного помолчал, передавая лбом и глазами глубокую степень задумчивости. Чем же его так озадачила девушка, пытающаяся оказать бесплатную услугу?

— Ладно, — наконец вымолвил хозяин. — Что вас интересует?

— Обстоятельства исчезновения обоих членов вашей семьи.

Он рассказывал скупо, короткими, малоэмоциональными предложениями. Про жену — Анну Евгеньевну — ничего нового я не узнала. Как и говорила историчка, Катаева была зациклена на всякой ворожбе, заклинаниях, магах и экстрасенсах. Все знакомые ее считали немножко «того», только сын в матери души не чаял. Когда она пропала, а в полиции отказывались принимать заявление, он стал ее искать самостоятельно. Через полторы недели он тоже испарился. Когда Витя не вернулся из школы вовремя, отец решил, что он пошел гулять с друзьями или поехал снова в Коломенское. Когда он не вернулся к позднему вечеру, отец стал звонить. Телефон оказался вне зоны действия. Тогда он связался с Гороховыми и выяснил, что Витя действительно поехал в усадьбу, очередной раз пытался найти следы матери. В тот день Миша с ним не поехал: не отпустила мать. У мальчиков была низкая успеваемость, и мать, так как сама преподаватель, заставляла его хорошенько подготовиться к предстоящей контрольной. Потом Михаил, по мнению Катаева, чувствовал себя виноватым, что не поехал с другом, и стал его искать. Короче, сказка о репке. Витька — за мамку, Мишка — за Витьку, училка — за Мишку. Все друг друга по очереди ищут. На мой вопрос, отчего же он, муж, не помогал сыну в поисках, Анатолий замялся, затем решил признаться:

— Я сначала не думал, что это что-то серьезное, я думал, она хочет меня попугать.

— В смысле?

— Я собирался подавать на развод. Не поймите меня неправильно, но чокнутая баба мне в доме не нужна. И так сплошные пересуды, а я все-таки генеральный директор крупного предприятия.

— Рада за вас. А вы любили свою жену?

Сначала глаза рефлекторно расширились в приступе гнева, но, найдя в моих только каменность и ни капли эмоций, а не насмешку, как показалось вначале, успокоились и разрешили губам ответить:

— Поначалу, наверно, любил. Но это было очень давно.

— Понятно. Ну и что вы думаете теперь по поводу этих случаев?

— Я думаю, моя жена по своей извечной глупости и ветрености влезла куда-то, куда влезать было нельзя, а теперь за это поплатился мой сын. Да еще и другой парень.

— Иными словами, в сверхъестественное вы не верите?

— Нисколько.

— В этом мы с вами солидарны. — Я немного помолчала, переваривая услышанное и мысленно выстраивая дальнейшую беседу. Наконец задала новый вопрос: — А в какое время суток она пропала?

— Вечером.

«Как и Миша», — подумала я, вспоминая тот жутковатый сумрак, когда я видела его в первый и последний раз.

Если хозяин квартиры прав и причина этих событий кроется именно в личности миссис Катаевой, тогда желательно выяснить полный перечень ее недавних контактов. На мою просьбу Анатолий Русланович ответил, что прежние подруги от нее давно отказались или же звонили, но крайне редко, однако, вот он — список всех ведьм, с которыми она имела дело. Анна Евгеньевна даже записную книжку специально завела для этого.

Ко мне в руки попал блокнот в кожаном коричневом переплете. Он был заполнен почти наполовину. Действительно сумасшедшая. Я четко осознала, что перелопатить всех этих шарлатанов у меня не хватит времени.

— Может быть, вспомните кого-то из последних? Может быть, кто-то советовал ей отправиться в Велесов овраг?

— Даже и не зна… подождите. — Лицо мужчины внезапно оживилось. Он даже будто помолодел. — Ну конечно!

— Что?

— Извините, я просто за долгие годы супружества научился отключаться, когда мне о чем-то рассказывает моя жена. Тем более я очень устаю на работе. Но ведь на самом деле незадолго до исчезновения она мне говорила что-то про овраг, через который можно путешествовать во времени. Он якобы самый необычный, там какой-то особенный воздух и земля. И вот этот ее последний маг, из любимчиков, посоветовал ей для какого-то обряда взять оттуда земли. И она, помню, все меня спрашивала, в чем носят землю, не просочится ли через целлофановый пакет, в общем, какую-то чушь несла, я велел ей замолчать и не лезть ко мне с дурацкими вопросами.