— А что Петр говорит?

— О ней? Ой, — она отмахнулась, — что он может сказать?

Ну хоть что-то же он говорит… Жаль, что она отвечает так немногословно, когда это касается ее сына, зато знакомую мою готова с утра до ночи поливать грязью. В каком виде она их застает? Неужели в постели? Она могла наврать мне, говоря, что Петя не знает, что это такое. Если у него здоровый организм, то отсталость в развитии не помеха. Отсюда ее ненависть к незнакомой девушке? Или она все-таки застает их за общением? Но если второе, то по обрывкам фраз можно установить, зачем она приходила, с кем она еще общалась и так далее.

Подумав, я все же задала этот вопрос, аргументировав его точно так же, как и в своих мыслях (за исключением, конечно, моих подозрений в ее неискренности).

— Разговаривал в основном он. Что меня и удивляет: Петечка не очень болтливый. А она будто ходила по квартире и вынюхивала. Но что тут вынюхивать? Думала, если живем в историческом центре в знаменитой парадной, значит, богатые? У нас нет ни шиша!

То, что у вас «нет ни шиша» хитроумная Светка поняла бы сразу. Это не объясняет, почему она продолжала ходить сюда. Понятно, что у матери на уме только два потенциальных греха — соблазнение ее невинного сынули и ограбление. Но я уверена, что настоящие мотивы кроятся не в этом.

— А он-то о чем говорил? Попробуйте вспомнить, вдруг это важно? Он, к примеру, назвал какое-то интересное место Санкт-Петербурга, и она туда направилась. А там ее, может, еще кто-то видел. Вот так и восстановлю ее маршрут. Сами знаете, что полицейские этим сейчас не займутся, а время уходит.

Она действительно задумалась, вспоминая. Спасибо, не перевелись еще сердобольные в наш суровый, циничный век. А может, ей просто было скучно.

— В последний раз, помню, говорил о ком-то, — кивнула она. — Слышала «он» да «он». И будто с ревностью звучало. Или со злостью. Хотя, повторюсь, мальчик добрый. А кто этот «он», я не спрашивала. Не до этого. Мне лишь бы ее выпроводить.

Ну, здесь понятно. Мужчина угрозы, по ее мнению, не представляет для сына. Итак, кто — он? Алексей? Или кто-то еще? Допустим, тот, с кем она на самом деле сюда приехала (и пару месяцев назад, возможно, с ним же приезжала). Или когда она со мной говорила, она все же имела в виду Петра? Ведь он живет в этом подъезде, хоть и не снимает, как я думаю. Но Света могла и не знать таких тонкостей.

Итак, у нас минимум двое мужчин в истории, максимум трое. Надо бы найти этого третьего, если он есть.

— А вы всех жильцов знаете?

— Конечно!

И тут я вспомнила, что она мне это уже говорила в нашу первую встречу.

— Можете припомнить мужчин? Желательно одиноких.

— Ну не стал бы Петенька о них говорить. Хотя… Он сдружился с двумя вахтерами, которые тут экскурсии проводят. Ну как сдружился… Пару раз выходил их рассказы послушать про Ротонду. Задавал какие-то вопросы. Сперва через меня, потом привык к ним и вроде сам уже подходил.

М-да, это хорошо, но они-то здесь не живут. Или живут? На всякий случай я уточнила этот момент.

— Нет, не живут.

— А все-таки кто живет из мужчин?

— Из именно одиноких Василий. Он же старший по дому. И он занимался облагораживанием несколько лет назад. За то, что все непотребства стерли со стен, домофон поставили и экскурсии проводят — это ему спасибо. — Взгляд женщины, как только она заговорила о незнакомом мне Василии, сразу потеплел. Я постеснялась спросить, а она не говорила, есть ли в их с Петей семье мужчина. В случайно оброненной ею реплике значился только муж, вернее его отсутствие.

Я оглядела еще раз кухню. На плите чайник и маленькая кастрюля. В раковине две тарелки и две ложки. Наверно, нет. Был бы — суп варился бы в кастрюльке побольше. Да и тарелок было бы три.

— И всё, больше никого? Что он за человек? Хороший?

— Нет, — одновременно с моими двумя последними вопросами произнесла она. — Ах, да, — тут же улыбнулась она. Лишь бы я не подумала, что «нет» относилось не к первому вопросу. — Он положительный во всех отношениях! Не пьет, не курит.

— Вы сказали «нет»? — вернула я ее к главной теме. Про плохую Свету и хорошего Василия мне слушать надоело. — То есть имеются тут еще одинокие, правильно я вас поняла?

— Да, есть еще новый жилец. Ну такой тоже, — сморщилась она. — Прощелыга какой-то. Лучше бы твоя подруженька с ним связалась, два сапога пара.

— Вы их видели вместе? — обрадовалась я.

— Нет, я имею в виду, характер сразу видно. Лучше бы она с ним, а не… Ой, ну он позже въехал. Месяц где-то назад. — Предваряя мой вопрос, быстро сказала: — Как зовут, не помню. Имя какое-то редкое.

— Ясно. А какая квартира его?

Она опять долго на меня смотрела. Наверно, она из тех людей, кто считает, что видит людей насквозь. Достаточно пристально всмотреться в чье-нибудь лицо — и вуаля, все мысли как на ладони. Я выдержала взгляд. Тогда она молча показала глазами на раковину. Ну да, там стена. Стена, видимо, общая с заинтересовавшей меня квартирой.

— А Василий живет на другой лестнице. Это когда входишь в парадную, в Ротонду сворачиваешь налево, а туда — направо. У нас одна квартира на втором и три на третьем, а там две на втором и одна на третьем.

— Как у вас все сложно, — нахмурилась я. В Ротонде четыре квартиры, но всего в парадной, выходит, семь. Она не среагировала. — Ладно, я пойду, — поднялась я. Хотела из вредности добавить «спасибо за чай», но не стала нарываться. Кто знает. Может, я не последний раз тут в гостях. — А можно мне переговорить с вашим сыном? Я быстро, — тут же добавила я, обуваясь, но Людмила Григорьевна хмуро покачала головой.

— Мальчику приходится несладко, — пояснила она. — Ходят тут… А он потом скучает и мучается. — Она отвернулась и стала смотреть в стену. Понятно. Светка все же влюбила в себя юродивого. Зачем ей это?

— А можно водички попить? — для правдоподобности я потерла шею, мол, в горле такая сухость, сейчас задохнусь, право.

Людмила Григорьевна бросила взгляд на мои обутые ноги и молча вернулась на кухню.

Итак, на меня смотрели две двери. Времени секунд десять-двадцать. Я вспомнила слова «ходила… вынюхивала» и строчки из письма «спрятала за шкафом». Могло это произойти в этой квартире?

Я робко постучалась в первую дверь. Кто-то замычал по ту сторону. Видимо, это Петечка.

Я приоткрыла дверь.

— Можно? — шепнула я, глядя ему в лицо открытым и добрым взором. Петр смотрел на меня точно так же и кивнул. Я крикнула в сторону кухни: — А можно еще таблетку аспирина, пожалуйста?

И, не дожидаясь ответа, вошла в небольшое неубранное помещение. У полированного письменного стола отсутствует один ящик, предметы раскиданы тут и там, все вперемешку: и мятая одежда, и книги, и какие-то мелкие игрушки. То ли просто сувениры, то ли психологический возраст Пети был еще меньше, чем я думала. Красная машинка-кабриолет покоилась на кровати. Кто же тут сувениры хранит? Это же не полка. В общем, ужас, как я могла подумать, что у Светки с ним роман?

Ага, а вот и шкаф возле окна.

— Петя, ты часто в магазин ходишь? — полюбопытствовала я, большими шагами проходя комнату по диагонали в направлении окна.

— Через день. В полдень.

Петр смотрел на меня с большим удовольствием, но как только наши глаза встретились, он опустил голову и уставился на старенький узорчатый ковер.

Я мгновенным движением сунула руку за шкаф. Начала ощупывать пространство. Да, прямо на глазах у Петра. Хотя он смотрел вниз и не могу утверждать, заметил ли мои телодвижения.

Пусто.

Я разогнула спину и вздохнула. Опять мимо. Где Светка спрятала свои записи?

Я уже не слышала звона посуды и вообще никакого шума с кухни и поняла, что пора возвращаться в прихожую. И успела бы, если бы не…

Письменный стол тоже стоял возле окна. На нем разбросаны рисунки. Ну зачем я посмотрела? Это всё дурацкие голливудские фильмы про странных детишек, которые рисуют что-то страшное, а главный герой, как водится, детектив с высоким IQ, по изображением что-то понимает и даже вычисляет убийцу. Так вот, заметив рисунки, я тут же начала их изучать, и верхний привлек мое внимание. Из-за него я потеряла драгоценные секунды, уничтожив в итоге все результаты работы по налаживаю доверительных отношений с «источником информации». Не выйдет из меня никогда журналиста…

Итак, рисунок. Использовался исключительно черный карандаш. Дьявол с рогами, условный, но не менее от этого устрашающий. Рисунок и так производил впечатление и вселял в душу необъяснимую тревогу, но надпись меня добила окончательно. Неровными крупными печатными буквами внизу было выведено DIABLE.

— Что ты тут забыла?! — неприятный визг острым лезвием вошел в мои уши и даже мое сердце. — Ты такая же, как и она! Уходи!

Я еле успела схватить плащ, прежде чем была выдворена из квартиры.

* * *

Дома я первым делом отправилась в странную комнату. Все было так, как я оставляла перед уходом. Дверь в квартиру на этот раз была заперта. Кто же приходил вчера? Жаль, что я забыла спросить Алексея о номере хозяина. Он вроде собирался посмотреть в квартире какой-то листочек…

Налив себе кофе, я вернулась зачем-то в эту детскую, села в кресло, на котором спал Алексей, и начала планировать дальнейшие действия.

Когда меня выперли из тридцать четвертой квартиры, был уже полдень. Ну, может, без нескольких минут. И Петя никуда не собирался. Значит, в магазин пойдет завтра. Тем более, когда он отвечал на мой вопрос, он сказал только «через день» и не добавил что-нибудь вроде «сейчас как раз иду». В то же время это не аргумент: Петя не из тех, кто общается стандартными репликами. Но сегодня я все равно уже не успею, если он отправился в ближайший магазин за хлебом, то уже благополучно вернулся. Попробую выловить его завтра и побеседовать. А сегодня нужно снова попасть на экскурсию и проверить остальные двери. Есть квартира на втором этаже с входом прямо с винтовой лестницы, как я уже говорила, и есть три двери на третьем этаже. Алексей, по его словам, проверил первую слева. Людмила Григорьевна с сыном жили в той, что посередине. Остается еще таинственная правая. Новый сосед, если я правильно поняла планировку, живет как раз за той дверью, что была проверена. Кухня у них слева от входа и кивала она головой именно на ту стену. Значит, новый жилец с редким именем ни при чем. Но второй одинокий мужик живет на другой лестнице. С другой стороны, жильцы той, второй, лестницы тоже имеют выход в Ротонду — через коридор, и теоретически Светка могла иметь в виду какую-то из этих квартир тоже, говоря: «Мы арендуем в Ротонде».

Завершив мыслительный процесс, я поднялась с кресла и то ли из вредности, то ли по каким-то другим, неясным даже для меня мотивам повторно сняла картину с гвоздя и опять определила ее на подоконник.

Чтобы чем-то себя занять, я приготовила обед и ужин на двоих человек (если Алексей приедет, останется только разогреть), а ближе к шести не спеша собралась и отправилась на Гороховую.

Вахтер, он же гид, сегодня оказался другой. И слава богу, а то могла примелькаться и вызвать подозрения. Ключ я определила в карман плаща, чтобы быстрее в случае необходимости до него добраться.

Вахтер оказался более эмоциональный и словоохотливый, чем прошлый, но мне это было на руку, он перетягивал на себя внимание группы. Когда он стал рассказывать про акустические эффекты и все подошли ближе к столбам, я замерла возле двери второго этажа и, наоборот, сделала шаг назад. Глядя на всех, я достала ключ и, не поворачиваясь, попыталась на ощупь вставить ключ в замочную скважину. Получилось далеко не сразу даже нащупать замок, стоя к двери спиной. Со стороны казалось, что я просто немного устала и прижалась к двери как к опорной точке. Вскоре я убедилась, что ключ не подходит ни к одному замку — а их было два. Хоть не три, и то слава богу.

Конец ознакомительного фрагмента