Глава 2

— И что было дальше? — Я так внимательно слушала дядю Пашу, что вроде бы даже забывала дышать. А может, сказалась моя врожденная эмпатия. Даже когда в фильмах кто-то ныряет под воду, я застаю себя за тем, что тоже задерживаю дыхание, словно это как-то поможет персонажу выжить. Вот и сейчас я четко ощущала у себя на шее чьи-то холодные руки. — Кстати, они холодные были?

— Что? — удивился он. Ну да, со мной общаться — одно удовольствие. Все от меня как минимум уходят в шоке. Как максимум в глубоком обмороке. Хотя в таком состоянии не уходят, а лежат. И я еще удивляюсь, что со мной никто дружить не захотел…

— Руки! Холодные были? Если это мертвец, то должны быть холодные, верно?

— Я не помню, — растерялся крестный. Машинально пошарил рукой в поисках полной рюмки, а нашел лишь кружку с чаем. Досадливо вздыхая, выпил. — Оно меня душило, а сопротивляться я не мог — все, что я помню. Ну, я и отключился!

— Гипоксия, — удовлетворенно закивала я, будто была его лечащим врачом.

— Не знаю я этих словечек! Но если тебя придушивают, ты отключаешься, это так работает!

Надеюсь, дядины познания — исключительно из времен его некогда бурного студенчества, когда он «баб менял как перчатки», по его словам. Не хочется думать, что его домовой часто душит ночами. Или призраки. Жутко неприятные ощущения, я вам так скажу. У меня однажды такое было.

— И что потом?

— Что-что, разбудил меня Шурик утром! Как и в прошлый раз! Пошли на обход. Сдали смену. И все. Надеюсь, тыщ шесть мне обломится за эти две смены. Хотя Семеныч что-то говорил про испытательный срок. Может, опять недоплатят, как обычно. Эх… — Крестный начал оглядываться — наверняка в поисках закуски. Все эти дурацкие привычки алкоголика. Неискоренимые.

— Может, тебе супчика погреть? Бабуля вчера сделала. Твой любимый, томатный.

— Давай.

Пока я разогревала крестному еду, я решила стать просветительницей:

— То, что с тобой приключилось, имеет вполне земное происхождение и называется сонным параличом. Прочитай в интернете.

— У меня нет интернета в телефоне, ты что, забыла?

— Ах, ну да…

Бабуля купила ему еще давно на свои деньги и со своим паспортом телефон с симкой, попросив сразу менеджера отключить все услуги и все возможности дальнейшего их подключения. Это вроде называлось «детский режим» или что-то вроде того. Объяснила, что сын может что-то натыкать случайно, а ей потом плати с пенсии. Прошлую симку пришлось заблокировать, он ушел в сильный минус. Почему-то менеджер решил, что бабулиному сыну четыре годика, а она не стала спорить. Пару раз он уточнил: «Внук то есть?» Бабушка на второй раз махнула рукой, дескать, внук, внук… Менеджер, видимо, никогда не сталкивался с алкоголиками и не знал, что они хуже детей малых. А главное, что и его компьяния (это она так называет «компанию пьяных», соединив два слова) ничего не сможет сделать с телефоном. А такой старый бэушный телефон никто даже украсть и продать не сможет, и сам крестный его на водку не обменяет. Вот он с тех пор так и ходит с ним везде, хоть и пить уже бросил.

Пока крестный ел суп, я объясняла ему своими словами, что такое сонный паралич и как он работает. Тени в окне и на острове могли и померещиться, а что там делал второй охранник — это уже вопрос к нему. Может, у него там свидание планировалось, а внезапно начавшийся дождик спугнул его возлюбленную.

С радостью я отмечала, как дядя Паша кивает в ответ на каждое мое предположение.

— Ты знаешь, днем все кажется ерундой, я ведь поэтому пошел на вторую смену. Думал, показалось, почудилось, приснилось — и так далее. Но еще одну такую ночь я не переживу! Если это и есть какое-то медицинское заболевание…

— Это не заболевание, — перебила я, — а состояние. Синдром.

— Ну хорошо, но почему раньше никогда не происходило? Почему здесь, в нашей квартире, не происходит? Вот ты умная больно, хоть институтов не кончала, везде ответы рациональные ищешь, все любишь по полочкам раскладывать. Я-то тоже такой был, в этом ты в меня! — Я хмыкнула, но не стала спорить. Все-таки с дядей мы были не похожи. — Но после этих двух ночей… Бррр!

Он передернул плечами. Видеть такого рослого крепкого мужика напуганным было непривычно.

— Никто не знает, почему он возникает в том или ином случае. Это может быть стресс. У тебя новая работа, ты спишь на новом месте. Все-таки на заводе ты на ночные смены не ходил, ты работал как все.

— Пару раз оставался! Подменял!

— Ну, это давно было, и место опять же привычное. А здесь усадьба. Да и напарник этот твой, зацикленный на дворянах и старине, потчевал тебя всякими небылицами. Вот и наложилось одно на другое. Тебе нужно просто валерьянки на ночь попить. Или пустырника. Нервы успокоить. Знаешь, у меня ведь тоже один раз такое было.

— Да? — Крестный хотел еще что-то сказать, но подавился черным хлебом.

Я заботливо постучала ему по спине, продолжая говорить:

— Да, перед первым экзаменом в вузе. До этого у меня было два зачета только, мне их автоматом проставили. А здесь все серьезно — зубрить билеты, вытаскивать, отвечать. Стресс, понимаешь? Вот меня и накрыло.

— Так ты ж на пятерку сдала!

— Да, в вузе это называется «отлично» или «отл». Но какая разница? Я же боялась.

— Не понимаю, зачем ты из института ушла своего. Хорошо училась ведь!

— Замнем… — сморщилась я. Когда он окончательно успокоился и согласился выйти завтра на работу, я стала рассказывать про объявление, которое прочитала буквально за полчаса до его возвращения. — Вот хотела позвонить. Посмотрела по карте, дом буквально возле забора! Может, я смогу в окно видеть тебя!

— Это вряд ли, — отмахнулся дядя, складывая тарелку с ложкой в раковину. — Дворец окружен высокими деревьями.

— Но это же не лес!

— Это называется лесопарк, — хмыкнул он, передразнивая меня.

— Ну не важно, все равно мне будет спокойнее в чужом месте, зная, что ты — в пяти минутах ходьбы!

— А что за работа-то?

— Бэбиситтером, — хихикнула я, — для растений! Прикинь?

— Бэби-чего? Бэби — это ребенок же? — похвастал дядя Паша знанием английского языка, хотя бы на зачаточном уровне.

— Ну да, так называют тех, кто сидит с ребенком, пока родителей нет. Хозяева дома уезжают надолго, а у них куча растений. Они зациклены на них, по всей видимости! Хочешь, объявление тебе зачитаю?

— Не-а.

— Ну тогда поверь на слово. У них, как я поняла, весь дом ими заставлен. Нужно в определенные часы включать ультрафиолетовые лампы, поливать каждый этот цветок тоже надо по-разному, написали, что схему дадут, ну и в целом за домом присматривать.

— Ага, а сколько платят?

— За две недели — двадцать тысяч. Если они останутся дольше, тогда будем отдельно обговаривать, так написано в объявлении.

— А куда едут-то?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Какая разница? Может, в отпуск. Или по работе. Мне-то что?

Меня всегда удивляло любопытство в людях. Откуда оно берется? Как может быть интересно, куда и зачем едут какие-то неизвестные тебе люди? Интересно может быть только то, что тебя напрямую касается. Условия труда и будущий доход — единственное, что меня волнует во всей этой истории.

— То есть ты будешь там постоянно жить?

— Ну да. — По вопросу крестного я поняла, что ему это не нравится, и напомнила: — Всего лишь две недели! И потом, меня еще не взяли. Я ведь даже еще не успела позвонить. Наверняка найдутся местные, которым тоже сия работенка придется по нраву. Так что ты тут сиди, если хочешь, а я побегу звонить.

— Да погоди ты! — Так как я поднималась уже, мне пришлось сесть обратно, чтобы выслушать дядю. — Место это… хм, нехорошее.

— Опять ты за свое!

— Да погоди, — повторился он, — я имею в виду, хулиганов много. Шурик этот… то есть Сашка говорил. Он местный, из Быкова. Сказал, летом раздолье для них. Учеба почти закончилась, праздники, заняться нечем.

— Москва в двух шагах! Это про любой город и село в Московском регионе тогда сказать можно! Но в реальности люди сели на электричку или автобус и попали в столицу. А там уж можно найти себе занятие по душе. Хоть Третьяковка, хоть оперетта.

— Ну, это у тебя такие потребности! А хулиганью ничего не надо. Набухался да и полез в соседний дом кур воровать!

— Откуда у тебя такие познания о деревенской жизни? — Мы оба родились в Подмосковье, в довольно крупном городе. Еще бабушкины родители переехали сюда, даже она о деревне знает лишь понаслышке или когда к дальней родне в гости ездит.

— Я же не совсем темный!

— Ладно. — Я снова поднялась. — Возможно, они уже кого-то нашли за то время, что мы тут спорим и ночные кошмары пересказываем друг другу. — Дядя Паша сморщился от того, что я ужасы, которые он пережил на этих двух сменах, называю всего лишь снами. — А если и не нашли, не факт, что возьмут конкретно меня. Так что этот диспут пока еще ни о чем.

И я ушла в нашу с бабушкой комнату звонить. Она как раз проснулась после укола и пошла на кухню, чтобы мне не мешать. Я, конечно, посоветовала ей пока лежать, но ей самой захотелось подвигаться.

Итак, мои опасения не подтвердились. Ответившая на звонок женщина была рада меня слышать и пригласила на собеседование прямо сейчас. Я прикинула, сколько времени займет дорога (слава богу, я крестному тогда помогала выбирать маршрут и знала это хотя бы примерно), и пообещала быть к трем часам. Самое интересное, что женщина попросила приезжать уже с вещами. «Вдруг я вам не подойду?» — с сомнением спросила я, в фоновом режиме начиная составлять список нужных вещей. До этого я думала над тем, в чем выгоднее являться на собеседование. Но все мы знаем, что красивая и деловая одежда — это совсем не то же самое, что одежда домашняя и комфортная. И если меня сразу там оставляют жить, зачем мне ехать, к примеру, в строгом костюме. Женщина, назвавшаяся Людмилой Львовной, тем временем объясняла мне, что они очень спешат, их поездку сдвинули на два дня вперед, и им позарез сегодня нужен человек. Я не стала уже спорить и предполагать, что именно сегодня вдруг появится кто-то лучше меня. Голос внутри подсказывал, что если я и дальше буду такой стеснительной, ненавязчивой и неуверенной в себе, то я никогда ничего не добьюсь в жизни. Мне приятно было думать в такие моменты, что это голос мамы. Она, по словам бабули, была активным человеком. И когда я выдавала что-то из серии «я чокнутая», «я странная», «я, наверно, не справлюсь», бабуля всегда всплескивала руками и восклицала: «В кого ты такая уродилась?!» К сожалению, из ее высказывания выходило, что я полная мамина противоположность. Об отце нам известно мало. Но если он никак не может решиться позвонить собственной дочери, то он явно та еще размазня.