С этим украшением была связана одна очень странная история. Дело в том, что я нашла его случайно несколько лет назад, когда в компании других подростков бродила по разным заброшкам моего города в целях сделать сногсшибательное фото для соцсетей. В одном заброшенном полуразвалившемся доме мы с подругами (всё с теми же, которые и учинили мне поздравление с днём рождения) нашли удачное место для съёмок. Фотографировались долго пока нас не спугнул странный звон за стеной. Он прозвучал так громко и так жутко, что мои подружки опрометью бросились наутёк, а я…

На меня нахлынуло вдруг какое-то тягостное оцепенение, сменившееся диким желанием посмотреть, что именно в заброшенном доме стало издавать такой звон. Так вот я могла бы поклясться, что за дверью в соседней комнате над пыльным блюдцем завис этот ключ, словно кто-то невидимый тянул его за цепочку, но почему-то не мог поднять. Ключ дёргался и ударялся о край блюдца, провоцируя пугающий звон. Вокруг ключа был странный ореол муара, словно расползающаяся клякса, искажающий пространство и изменяющий цвета тех вещей, которые захватывал в свой ореол. Помню, как я, будто во сне, сделала несколько шагов вперёд и схватила цепочку, вырвав её у незримой силы. Ключ остался у меня, и муар исчез.

Я, конечно, ничего не сказала подругам и даже родителям о том, как это было. Да никто бы и не поверил! В общем-то благодаря этой истории я и пошла в психологи, думая, что найду ответ на вопрос, почему мне это всё пригрезилось. Может быть, это была только детская фантазия, в которую я поверила? Правда, теперь, в свете творящихся со мной метаморфоз я уже не так рьяно сомневалась в том, что не только ключ, но и тот, кто тянул его, существовал на самом деле.

— Слухай сюды, Аграфена! — неожиданно донеслось из блюдца.

Я замерла на месте, потому что всё это было сказано моим голосом. Моим, настоящим! Как же странно и страшно было слышать его сейчас извне!

— Времени мало, скоро связи не будет, ибо миры у нас в противофазе идут, так что навостри ухи и не перебивай! — продолжал мой голос, а потом и отражение седовласой дамы сменилось моим собственным.

«Всё на месте!» — с облегчением подумала я, разглядывая немного вздёрнутый носик на слегка округлом, как у подростка, лице. И когда только я повзрослею, обрету, так сказать, светский лоск и степенность? Наверное, никогда. Глаза (кстати, тоже карие) уже приобрели типично бабояговский прищур, так что теперь вид у меня, настоящей, был слегка стервозный. Судя по интерьеру сзади, я обреталась в какой-то забегаловке и намеревалась съесть невероятное количество шашлыка в очень подозрительной компании неформалов.

— Я тут колданула малость, да перестаралась чуток, и теперь ты в моём теле, а я в твоём! — продолжало отражение, подтвердив мои худшие опасения. — Но ты не тушуйся, это на время. Так надо было для дела, а дело-то государское, спешное и тёмное. Ты вот что, голубка сизокрылая, из избушки без особой надобности не выходи: так и тебе, и мне спокойней будет. И вообще там не хулигань, никуда не суйся, отдыхай, будто ты на курорте, а я тут всё обстряпаю и мигом вернусь, а, значит, и ты вернёшься. Поняла?

— И как долго вы будете стряпать?! — мрачно поинтересовалась я. — У меня запись на маникюр на пятницу и …

Я чуть было не ляпнула о парне в реанимации, но вовремя спохватилась.

— Знаю, лебедь белай, всё знаю! — хитро подмигнуло отражение. — Обязательства все выполню и горю твоему помогу. Ты только … это… меня береги, на ночь, смотри, много не ешь!

— Конечно! — согласилась я. — В вашем возрасте…

Я спохватилась и замолчала, не желая обидеть Бабу Ягу.

— Возраст-то тут ни при чём, — терпеливо пояснила та, ничуть не обидевшись. — А вот ступа не подымет, ежели сильно разъешься. Ясно?

Я кивнула, а Ягуня продолжила с тем же снисходительным участием:

— Ключик спрячь подале — целее будет. И гляди, зубы все не растеряй до моего прихода! Пригодятся ишшо!

Тут послышался стервозный смешок, заставивший меня виновато потупить взор: с зубом, правда, нехорошо получилось.

— А можно вопрос? — осторожно поинтересовалась я.

— За спрос не бьют в нос, хотя порой и надо бы! — засмеялась Ягуня. — Чего там? Вопрошай, коль охота!

— Я что, в сказку попала? — высказала я свои предположения.

— Ага, в сказку! Чем дальше, тем страшнея! Быль это, Аграфена! Настоящая суровая быль! — ядовито хихикнув, отозвалась Ягуня, заставив меня слегка вздрогнуть, а потом добавила, немного смягчившись: — Сказка — это то, что с тобой до этого было, красота моя неописанная!

— Как так?! — удивилась я.

— Сама обмозгуешь, времени нет об этом лясы точить! — отрезала Ягуня. — Ты вот что, Аграфена: случиться тут всякое может, и ежели вдруг, правда, что страшное начнётся, попроси у Воронессы тайник…

В это мгновение связь прервалась, и вода в блюдце снова стала плескаться и рябить — то ли от помех между мирами, то ли от моих слёз, которые всё-таки предательски покатились из глаз. А что, если она не вернётся?! Мало того, что я в этом теле старая, так ещё и беззубая теперь! Колданула малость! И что за дело такое, что меня из собственного тела сюда вынесло?! Одно только вселяло надежду: Воронесса сказала, что меня, то есть Ягу, «клинило» не раз, а потом она опять всё вспоминала; может быть, такие переселения практиковались и раньше, но всякий раз эта старая ведьма возвращалась. Значит, не всё потеряно? Будем надеяться! И что она там про сказку говорила? Хм…

Мои мысли спугнула Воронесса, ворвавшаяся в открытое окно, как метеор в атмосферу Земли.

— Ой, не могу! Держите меня, семеро! Столько новостей в клюве — боюсь, не донесу! — объявила она, кружа надо мной.

— Ну давай, выкладывай! — Я была рада её появлению.

Новости так новости. Пожалуй, не вредно разобраться в том, куда я попала и что тут творится — сказка, или действительно быль суровая, и потом, лучшая психологическая разгрузка — отвлечься на что-то интересное и необычное.

— Свежие запендяйские новости! — продолжала Воронесса, словно была продавцом газет и зазывала покупателей.

— Какие-какие новости? — уточнила я, решив, что не расслышала второе слово в её фразе.

— Запендяйские же! — сказала Воронесса. — Княжество у нас именуется Запендя, значит, и новости запендяйские. У сорок узнала, а те — прямо из первых уст!

Запендя? Буквы этого странного названия быстро преставились у меня в мозгу в слово «западня». Получается, что я попала в Западню? Что ж, очень на меня похоже! Потом, когда вернусь, будет что подругам рассказать. Спросят, где была, а я им так, приосанившись: «Где-где?! В Запенде!» А вдруг вернуться не удастся? Так ведь тоже может случиться! Эта мысль опять завладела моим сознанием. В любом случае не вредно узнать, что происходит вокруг!

— И что нового в Запенде? — собравшись с духом, спросила я.

— Горю нашу, красавицу, замуж задумали выдать! — выпалила ворона.

— Кого?! — поразилась я.

— Княжну Гориславу! — пояснила Воронесса. — Её домашние Горей зовут.

«Вот у кого имя позаковыристей моего будет! Не удивлюсь, если с ней домашним одно горе!» — подумала я, а вслух спросила:

— И что?

— Князь наш, Володарь Светлый, решил владения свои расширить, с соседними странами породнившись, и сейчас думает, за кого выгоднее дочь выдать: уже трое басурманов сватов прислали! — сообщила Воронесса. — А Горя и слышать о них не хочет!

— Почему же? — удивилась я. — Наверное, эти женишки страшнее атомной войны, без слёз не взглянешь?

— Может, и так! Да хто ж их, дочерей княжеских, разберёт? Избалована, сладу нет: без матери росла! — раскаркалась ворона, а потом добавила: — А ещё говорят, чёрный маг какой-то за границей объявился, сильно могущественный, жестокий и умна-а-й, аж страсть! Много стран покорил и под своё начало поставил, дышать без его ведома теперь боятся. Кадваладур Хитрый его кличут! Говорят, и нам свой ультиматум присылал на гербовой бумаге, всё чин чинарём, а князь осерчал и тот ультиматум в печи и пожёг, вот и вся недолга!

— Значит, не сильно умный этот маг, раз действует так топорно! — лениво усомнилась я. — Тут хитростью надо брать, психологией, а не ультиматумы рассылать куда попало!

— Полечу, ещё послушаю! — не стала со мной спорить Воронесса и выпорхнула в окно.

Я пожала плечами и села у стола. Запендяйские новости немного развеяли тучи плохого настроения и тревоги. Стало интересно, как выглядит Горислава и что за женихи такие, раз она о них и слышать не желает, да и на Кадваладура тоже поглядеть охота: никогда же чёрного мага видеть не приходилось. Он представлялся мне мрачным и старым мужчиной, сухощавого телосложения. Воображение рисовало морщинистое, острое суровое лицо, обрамлённое длинными чёрными волосами, тронутыми сединой, и повязку на одном глазу.

Постепенно даже эти мысли растворились от ощущения той лесной благодати, какая бывает в летнюю теплынь среди первозданного, не тронутого цивилизацией леса. Нет, я всё-таки в сказке! Из осени в лето попала, из городской сутолоки и суматохи — в тишину и великолепие древнего леса! За окном находилась восхитительная поляна, залитая солнцем, которую устилал ковёр из земляничных листьев. Сосны будто специально расступились, чтобы пропустить сюда тёплые золотые лучи. Для земляники не сезон, но ведь в сказке всё возможно?