Витюня улыбнулся, хотя получилось это как-то уж очень грустно.

— Это твоя прапрабабка, Анфиса! — сказал он. — Хозяйка этой усадьбы.

— Как?! — поразилась я. — Неправда! Я же видела её портреты, они у мамы над кроватью висят, и на них совсем другая женщина! И потом, я же все архивы перерыла, когда в наследство вступала — семейные, государственные и даже тайные в Школе Ведьм, и ничего не нашла.

— Правильно! — сказал Витюня. — Все её настоящие портреты, все данные были стёрты, я сохранил этот медальон, рискуя попасть под Высший Трибунал.

— Стёрты?! Но почему?! — изумилась я.

— Она нарушила закон. — Тюня тяжело вздохнул и захлопнул медальон. — И чтобы её ветвь рода ведьм не прервалась и ты не лишилась наследства, было уговорено изъять память о ней и провести морализацию. Ради такого решения пришлось многим пожертвовать: взяточничество, знаешь ли, процветало во все времена.

— Да, какой закон-то?! — спросила я, подивившись полученной информации и перебирая в голове свод законов, который вдалбливали всем ведьмам-свахам, начиная с первых дней обучения.

Конечно, в нём было много пунктов — от дресс-кода и правил ношения оружия до неприкосновенности заказанного жениха и обета никогда не влюбляться для самой свахи, но вряд ли за это могло последовать такое суровое наказание.

— Она использовала оружие ведьм для своей личной выгоды. — Витюня, снова взглянул на портрет в медальоне, прежде чем спрятать его обратно в карман. — Пыталась поразить любовными пулями сердце понравившегося ей мужчины, а потом воздействовать магией на членов его семьи. Это её медальон.

— Значит, это портрет её возлюбленного там, внутри? — спросила я.

— Да, — кивнул Витюня. — Я как-то в порыве расцарапал его когтем.

Домовой нахмурился, а я вспоминала свой недавний сон. Получалось, что я увидела самый важный момент жизни моей прапрабабки: это была не просто рядовая охота, а нападение на понравившегося ей кавалера. Вот, оказывается, какая у меня боевая и бедовая родственница была! Атаман в юбке! А ведь мне все говорили, что я в неё!

— По-моему, даже за такой проступок ведьму сильно не карали, а просто отбирали дар! — задумчиво пробормотала я, освежив в памяти уроки по Свашной юриспруденции. — Хотя это, конечно, ужасно — остаться без работы и магии, но о памяти и всякой там морализации не было и речи. Подумаешь, человечка себе присмотрела подходящего! И что?

— Цыц, Фиска! Не ровен час, кто услышит твои крамольные речи, проблем не оберёмся! И так за нами с той самой поры в шесть глаз смотрят! — цыкнул на меня домовой, а потом приблизил ко мне свою бородатую физиономию и прошептал: — В том-то и дело, что не человека она себе выбрала-то!

— А кого?! — таким же заговорщическим шёпотом спросила я, подумав почему-то о мужчине-вамп. А что? Ценный супруг: когда надо — извлекла из хранилища, пообщалась, а коли не к душе стал — в солярий его, и дело с концом!

Витюня не успел ответить, потому что по всему дому вдруг зазвенела посуда, затрясся пол, заходили ходуном сены, захлопнулись окна, а шторы задвинулись сами собой, словно наш дом был кораблём в штормящем море и кто-то отдал приказ «Задраить люки!», за которым вполне могла последовать команда «На абордаж!».

— Это ещё что за новости?! — воскликнула я, собираясь выйти во двор и разобраться в ситуации (хозяйка я или нет, в конце концов?!), но дверь была закрыта наглухо.

— Кто-то из высших к нам на территорию пожаловал! — пояснил Витюня. — Я настройки сигнализации поменял, она, вишь, и сработала.

Дом всколыхнуло ещё раз уже более ощутимо, но элегантно, без разрушений. Сразу было видно: гости попались хоть и настойчивые, но очень вежливые. Третья встряска могла стать для дома последней, уже после двух предыдущих сверху сыпалась штукатурка и пауки.

— Делегация целая пожаловала, говорят! — сообщил Витюня, выслушав сообщения свалившегося ему на нос паука. — Желают лично с тобой, Фиса, речь держать!

— Желают — подержим! — решительно заявила я. — Открывай!

По правде говоря, меня просто распирало от любопытства увидеть высших!

— Какие почести будем гостям оказывать? — деловито спросил Витюня, быстро приводя кабинет в порядок и пряча соломенную шляпку и вырванные листы.

— Ну давай всё по высшему разряду: с фанфарами и барабанным боем! — усмехнулась я, предвкушая яркое зрелище.

— Могу ещё ковровую дорожку с чердака достать! — предложил домовой.

ГЛАВА II. Ария высокого гостя

— Ковровую дорожку? Валяй! — согласилась я, и Витюня унёсся на чердак.

Дело принимало явно комический оборот, что мне даже нравилось, ведь смех и шутки всегда поднимали настроение и боевой дух.

— Ну раз пошла такая пьянка, то… мне нужен кокошник и хлеб-соль! — пробормотала я, с усмешкой взглянув на себя в зеркало и лихорадочно вспоминая правила встречи высоких гостей.

Ничего подобного в Свашном Кодексе не значилось, поэтому я решила, что можно проявить ведьмовской креатив, к тому же Тюня, кажется, был со мной солидарен. Стоило мне переступить порог, как у меня из-под ног вырвалась свёрнутая с рулон алая ковровая дорожка и, стремительно разворачиваясь, покатилась вперёд, норовя сбить с ног ошарашенных гостей, застывших от изумления на противоположном конце длинной яблоневой аллеи.

За неимением в хозяйстве кокошника и даже приличной диадемы я решила ограничиться самым главным атрибутом гостеприимства, поэтому в руках у меня красовался небольшой поднос, на котором дымилась приготовленная Витюней кулебяка (ею мы решили заменить привычную ковригу хлеба), будто заранее намекая гостям на наше отношение к ним (незваным бякам).

Как только делегаты осторожно, даже с некоторой опаской, ступили на край дорожки, Витюня дал знак музыкантам, прятавшимся за кустами ароматного шиповника, и те громко грянули «Застольную» из оперы Джузеппе Верди «Травиата», которая в исполнении надрывавшихся от усердия соловьёв, кузнечиков и дятлов звучала очень свежо и неожиданно.

Судя по всему, такой креативный приём высшим не оказывали никогда в жизни, о чём свидетельствовали слегка отвисшие челюсти у всех пятерых. Высокие гости шли в колонну по два, и сперва я даже испытала некоторое разочарование: никаких крыльев, клыков, рогов и копыт у них не наблюдалось, а я втайне, как дитя, надеялась увидеть нечто подобное.

— Маскируются! — прошептал Витюня, кажется, заметив моё разочарование. — Да ты получше приглядись, Фиса!

И то правда! Не дожидаясь, пока гости приблизятся на расстояние, на котором человеческое зрение способно идентифицировать внешность каждого, я, чтобы не сгореть от любопытства, применила профессиональные примочки: у ведьм-свах имелось заклинание «Прицел», служившее для увеличения и приближения объектов перед выстрелом.

Стрелять в данном случае я могла только глазами, и, честно говоря, как выяснилось, было в кого — настолько шикарные и оригинальные типажи предстали передо мной. Направляющим был высокий и стройный, даже худощавый молодой человек с длинными русыми волосами, красиво рассыпавшимися по плечам. Джинсы-клёш и болтавшаяся за плечами гитара в чехле делали его похожим на хиппи. За ним шёл огненно-рыжий мужчина с чувственными губами, одетый в обжигающе алую рубашку, словно сотканную из огня, а рядом — кудрявый, симпатичный аристократ c волевым взглядом светлых глаз и раздвоенным подбородком, одетый как для косплея век эдак на XVIII, да ещё и державший в руках чёрный зонтик.

Замыкали колонну эффектный истинный ариец в умопомрачительном белом одеянии, как мне показалось, сделанном из перьев, и некто в очках, похожий на романтичного студента-отличника, вышедшего за хлебом (по-моему, даже рюкзак в руках присутствовал). Эти пятеро казались настолько разными и странными, что трудно было представить, какое чудо могло собрать их всех вместе на красной дорожке (церемония «Оскар» отдыхает!), расстеленной на пути в брачное агентство.

— Ну, и кто из них кто? — спросила я у домового, разглядывая приближающихся делегатов.

— Угадай! Могу подсказать, что здесь собрались представители всех исчезающих видов, которые ты видела в Красной книге, варварски выдирая из неё листы! — засмеялся домовой, весело подмигивая мне, а потом, спохватившись, добавил: — И гостям-то кулебяки оставь немного!

Опомнившись, я вдруг заметила, что от волнения отщипнула от символа гостеприимства уже три вкуснющих куска, один из которых как раз дожёвывался в данный момент. Вот незадача! Я быстро наколдовала иллюзию целостности, попутно думая над разгадыванием головоломки, которую вполне можно было бы обозначить известной фразой Михаила Горбачёва «Кто есть ху?», происходящей от английского «ху из ху?».

— Ну белобрысое чудо в перьях — это Ангел Обыкновенный! — предположила я, вызвав ещё более широкую улыбку домового.

— Вон тот пижон-косплеер с зонтом, вероятно, Муз, натура творческая, ранимая и сумасбродная, — продолжала я. — Ботан в очках — Купидон: очки помогают хорошо наводить на цель, а внешность вводит жертв в заблуждение!

— Так-так! — подначивал меня Витюня, едва сдерживая смех.

— Рыжий — вампир: напился кровушки, аж волосы покраснели! — завершила я свои гадательные попытки. — А волосатый в джинсах — Падший: вон как развязно ведёт себя!