Мари Бреннан
Халцедоновый Двор. И в пепел обращен
Действующие лица
Карл Стюарт, первый носитель сего имени — король Англии, Шотландии, Франции и Ирландии
Генриетта Мария — королева при Карле I
Карл Стюарт, второй носитель сего имени — принц Уэльский, затем король Англии, Шотландии, Франции и Ирландии
Екатерина Брагансская — королева при Карле II
Яков Стюарт — герцог Йоркский, брат Карла II
Яков Стюарт — покойный король Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, отец Карла I
Мария Стюарт — покойная королева Шотландии, мать короля Якова
Уильям Лод — архиепископ Кентерберийский
Томас Уэнтворт — лорд-лейтенант Ирландии, родоначальник графов Страффордов
Томас Грей — лорд Грей из Гроуби
Джон Мордаунт — виконт Мордаунт из Авалона, заговорщик-роялист
Эдуард Хайд, позднее — граф Кларендон, заговорщик-роялист
Уильям Крэйвен — граф Крэйвен
Максвелл — герольдмейстер Палаты лордов
Джон Гленвилл — спикер Палаты общин
Уильям Лентхолл — спикер Палаты общин
Сэр Энтони Уэйр
Томас Соам
Исаак Пенингтон — олдермены, члены парламента от Лондона
Джон Пим — лидер парламентской фракции
Джон Гемпден
Дензил Холлис
Артур Хезилридж
Уильям Строд — союзники Джона Пима
Сэр Фрэнсис Сеймур — рыцарь, член парламента
Уильям Принн — член парламента
Оливер Кромвель — генерал, член парламента, затем лорд-протектор Англии
Генри Айртон — генерал, член парламента
Томас Ферфакс — лорд Ферфакс из Камерона, также генерал
Томас Прайд — полковник
Эдмунд Ладлоу — офицер
Ричард Кромвель — сын Оливера Кромвеля, второй лорд-протектор Англии
Джордж Монк — генерал, командующий силами Армии в Шотландии
Сэр Моррис Эббот
Томас Аллен
Сэр Томас Бладуорт — лорд-мэры Лондона
Сэр Уильям Тернер — олдермен Лондона
Кэтрин Уэйр — жена сэра Энтони Уэйра
Бернетт — лакей сэра Энтони Уэйра
Томас Фаринор — пекарь
Хамфри Тейлор — пуританин
Бенджамин Гипли — глава тайной службы
Джон Лилберн — вождь левеллеров [Левеллеры [буквально — уравнители (англ.)] — радикальная политическая партия, требовавшая сосредоточения всей полноты власти в руках народа, управления через ежегодно избираемых представителей, свободы в промышленности, обложения налогами по доходам и законодательной передачи земли в вечное пользование земледельцам. Здесь и далее — примеч. пер.]
Марчмонт Нидхэм — журналист, газетчик
Джон Брэдшоу — лорд-председатель Высокого суда правосудия
Элизабет Мюррей — наследная графиня Дайсарт, заговорщица-роялистка
Джон Эллин — врач и хирург
Сэмюэл Пипс — автор известного дневника
Робер Юбер — государственный преступник
Сэр Майкл Девен — смертный человек, ныне покойный
Лу́на — королева Халцедонового Двора
Валентин Аспелл — лорд-хранитель
Амадея Ширрел — леди обер-гофмейстерина
Нианна Кризант — правительница гардеробной
Сэр Пригурд Нельт — великан, капитан Халцедоновой Стражи
Сэр Керенель
Сэр Эссен
Сэр Меллеган
Сэр Перегрин Терн
Кавалерственная дама [В Англии, а затем Великобритании — эквивалент рыцарского звания для женщин.] Сигрена — рыцари Халцедоновой Стражи
Гертруда Медовар — брауни из Ислингтона
Розамунда Медовар — ее сестра, также брауни
Сэр Лислик — эльфийский рыцарь
Льюэн Эрл — эльфийский лорд
Карлина — эльфийская леди
Ангризла — мара, ночное видение, вселяющее страх
Том Тоггин — хобани [В английском фольклоре — одна из разновидностей домового.]
Костоглод — баргест [В английском фольклоре — мифическое существо, черный пес с горящими глазами, огромными клыками и когтями; предвестник несчастий и скорой смерти.]
Чернозубая Мег — речная ведьма, хозяйка реки Флит
Фиаха
Нуада
Дагда — Ард-Ри, Верховные короли Ирландии
Конхобар — король Ольстера
Эоху Айрт — оллам [В данном случае — великий поэт, бард (ирл.).], посол из Темера
Айлиль — король Коннахта
Медб — королева Коннахта
Федельм Прозорливое Око — поэтесса, посланница из Темера
Никневен — Гир-Карлин (королева) файфских дивных
Кентигерн Нельт — великан в изгнании, брат сэра Пригурда Нельта
Альгреста Нельт — их сестра, также великанша, ныне покойная
Кунобель — рыцарь в изгнании, брат сэра Керенеля
Ифаррен Видар — лорд в изгнании
Оргат — паури [В английском и шотландском фольклоре — злобные создания, обитающие в древних замках и дозорных башнях на границе, где творились преступления и проливалась кровь; сродни так называемым красным колпакам.] из Приграничья
Калех Бейр — Синяя Ведьма, Хозяйка Зимы
Велунд Кузнец — король долины Белой Лошади
Иррит — дивная из Беркшира
Инвидиана — королева Халцедонового Двора, ныне покойная
Пролог. Искра
Пудинг-лейн, Лондон, воскресенье, 2 сентября 1666 г.
В тот ранний, предутренний час пекарня была темна и безмолвна. Освещали ее лишь угли в очаге. Под куполом печи, стоически ждавшей утреннего бремени — караваев хлеба и горшков печеного мяса, — покоились, что твои личинки в пчелином улье, поленья дров. Да, воскресенье — день отдохновения, но не поста, а значит, пекари должны трудиться и сегодня.
Угли то вспыхивали, то затухали. По закону пекарям полагалось гасить и печь, и очаг еженощно — ведь город, выстроенный из дерева, жил в непрестанном страхе перед пожарами. Однако каждое утро растапливать огонь заново — дело хлопотное, а посему большинство позволяли печам на ночь остыть, но угли в очаге сгребали и сберегали так, чтоб поутру проще было вздуть огонь.
Вишнево-алый уголь со вздохом рассыпался в золу, и в воздух взвилась стайка искр.
Наверху, во втором этаже, крепким сном спал Томас Фаринор. Дела у пекаря ладились: он поставлял Королевскому военному флоту морские сухари и в эти времена, во времена войны с голландцами, отнюдь не сидел без работы. Кроме него с дочерью, Ханной, в доме имелась и горничная, и слуга, дабы заботиться о хозяевах и помогать управляться в пекарне.
Искры из очага вылетали и прежде. Вылетали — и в скором времени гасли, обращаясь черной золой, испятнавшей потолочные балки, и стены, и вымощенный кирпичом пол. Вот только сегодня одна, танцуя, кружа в незримых токах воздуха, упорхнула дальше других и, наконец, отыскав себе покойное местечко, угнездилась на сложенных в печи дровах.
На одной из лучинок растопки замерцал крохотный огонек. Впоследствии Фаринор заявит, что, покончив с дневными трудами, прибрал огонь, как подобает. И золу-то из печи выгреб дочиста, и пол-то кирпичный вымел начисто… Да, все это он исполнил, но — спустя рукава. В полночь его дочь, Ханна, осмотрела кухню и поводов для опасений не нашла.
Однако теперь, час спустя, пекарня вновь озарилась светом. Закопченные балки под потолком окутала дымная пелена. Слуга Фариноров, спавший в первом этаже, нахмурился, заворочался под одеялом. Дыхание его сделалось неровным, он кашлянул во сне раз, и другой, и, наконец, пробудившись, заметил опасность и с хриплым воплем выпутался из одеяла. К этому времени в кухне стало светло, как днем: печь и очаг весело полыхали, а заодно с ними пылали и щепки на полу, и поленницы заготовленных дров. Дощатые стены, хорошенько высушенные долгим летним бездождием, дымились, а на ощупь оказались горячи. Спотыкаясь на ходу, почти ничего не видя в удушливой мгле, слуга по наитию бросился к лестнице.
Клубящийся дым последовал за ним и наверх. Отчаянно завопив, слуга что было сил забарабанил в хозяйскую дверь.
— Пожар! Проснитесь, Бога ради: дом горит!
Дверь распахнулась настежь. Похоже, Фаринор, возникший на пороге, протирая спросонья глаза, не понимал, в чем дело. Однако, стоило ему дойти до верхних ступеней лестницы и увидеть происходящее собственными глазами, всю его дрему сняло, как рукой.
— Господи всемогущий, — прошептал он и со всех ног устремился назад, через собственную спальню, к двери в смежную комнату.
Ханна просыпалась ужасно неспешно, а ее горничная — и того медленней. Поднявшись, обе поспешили за башмаками (слуге Фаринор одолжил пару своих). Но, как бы они ни торопились, а мешкали слишком долго: огонь успел охватить подножье лестницы.
Горничная завизжала, вцепилась в хозяйку, закашлялась в едком дыму.
— Нужно попробовать! — прикрикнула на нее Ханна.
Подобрав подол рубашки, она прикрыла лицо рукавом — от дыма, и ринулась сквозь немилосердный жар вниз, в адское пекло первого этажа.
— Ханна!
Отец ее бросился следом. Вот Ханна скрылась в застилавшем глаза дыму, но в следующий же миг снизу донесся пронзительный крик, и устремившаяся назад дочь, споткнувшись, рухнула прямо на Фаринора. Подол ее рубашки занялся огнем. Падая, оба чувствительно ушиблись о доски ступеней. Фаринор без раздумий сбил пламя ладонями и волоком потащил хнычущую от боли Ханну наверх, к иллюзорной безопасности комнат второго этажа. Казалось, ноги Ханны совсем ослабли в коленях.
— Окно, — сказал его слуга. — Нужно попробовать выбраться через окно.
Будь дело обычной ночью, Фаринор объявил бы это сущим идиотизмом, но если единственная альтернатива — смерть…
— Но мы же не сможем слезть вниз.
Однако слуга уже лязгал оконными задвижками.
— Тогда взберемся на крышу. Если вы пойдете первым, я помогу вашей дочери.
Не раз расширявшийся за многие годы, верхний этаж выдавался наружу настолько, что нависал над улицей козырьком. Жадно хватая ртом свежий воздух, Фаринор с трудом протиснул в узкий оконный проем погрузневшее к старости тело и уцепился за карниз над головой. Пальцы соскользнули, отчего он едва не рухнул на мостовую, однако слуга вовремя поймал его ногу, подтолкнул хозяина наверх, и Фаринор благополучно поднялся на край крыши. За ним в окно полезла Ханна, до крови прокусившая губу, когда слуга крепко стиснул ее покрытые волдырями ноги.
— На помощь! — закричала она, едва обретя голос. — Пожар! Просыпайтесь, вставайте — пожар на Пудинг-лейн!