Ким подарила мне лучшую ночь в моей жизни. Я никогда не верил в Бога, но в тот момент думал, что оказался в раю.

Но когда Ким исчезла, моя жизнь превратилась в гребаный ад.

Перед моими глазами появляется ее заплаканное лицо. Тот человек, которого она спасла, тот человек, которому она призналась в любви, и тот человек, которому она отдала всю себя, жестоко ее уничтожил.

Для этого потребовалось несколько слов:

«Я солгал. Это было игрой, чтобы трахнуть тебя. С тобой было классно, но мне надоело»

Если бы я только знал, что это было последнее, что она от меня услышала.

У меня внутри сгущается злость к самому себе. Я не должен был так поступать с ней. Но ее папаша не оставил мне выбора. Я сделал то, что он от меня требовал.

Я ненавижу себя.

НЕНАВИЖУ.

Я нажимаю на газ. От крутящихся задних колес в воздух поднимается облако из песка. Внедорожник трогается с места, и я выворачиваю руль, проезжая вдоль озера. Вдалеке показывается извилистая дорога, и я прибавляю скорость.

На всех парах я мчусь по поднимающейся линии берега. Через открытое окно врывается ветер и мрачно воет, как бы предупреждая меня о том, что я оказываюсь все ближе и ближе к обрыву.

Но я не останавливаюсь.

Я разбил сердце Ким. Разрушил наши жизни. И я должен довести дело до конца.

Передние колеса внедорожника оказываются в воздухе, и я крепче сжимаю руль обеими руками. В это мгновение земля сменяется темной водной гладью, раскинувшуюся под капотом.

На долю секунды мое сердцебиение замедляется, а затем принимается стучать оглушительным пульсом в ушах. Я лечу вниз и вскоре падаю в озеро Холбрук. От удара об воду я подскакиваю с сиденья и впечатываюсь в лобовое стекло.

Зажмурившись от боли, я пытаюсь усесться обратно. Мне требуется усилия, чтобы занять за рулем место. В это время вода льется в салон через водительское окно. Но этого недостаточно.

Я опускаю все окна в машине, и теперь холодная вода врывается в салон со всех сторон. Сначала она доходит до колен, потом по пояс, а затем до груди. Я жду, когда она заполнит все пространство машины и инстинктивно делаю вдох. Он последний. Теперь вода полностью затопила салон.

Несколько секунд машина свободно повисает в воде. А дальше она медленно следует вниз. Ко дну. В место, где я должен был оказаться больше двух лет назад, если бы меня не спасла Ким.

Но сегодня ее нет рядом со мной. И без нее больше ничего не имеет значения.

Я наблюдаю, как темнеет вода, когда машина погружается глубже и глубже. Закрываю глаза, чувствуя, как от боли колет сердце.

Я люблю тебя, принцесса. Прости, что не смог сберечь нас.

Пульс отчаянно стучит в висках, и его не способен перебить шум воды. Но внезапно я слышу ее голос:

«Не отбирай себя у меня»

Я резко открываю глаза и вместо темного дна озера вижу заплаканное личико Ким. Ее нижняя губа дрожит, а блестящие голубые глаза полны мольбы и отчаяния.

«Пожалуйста… — шепчет она. — Не рискуй своей жизнью. Не отбирай себя у меня»

Ким сказала эти слова после того, как нам удалось выбраться из ледяного озера. Тогда я не произнес этого вслух, но мысленно пообещал ей и себе, что больше никогда не буду лишать себя жизни.

Ради Ким.

Я поклялся сдержать перед ней слово, и очередная вспышка ненависти к самому себе вспыхивает в груди. Я и тут облажался.

Я не могу убить себя. Твою мать, не могу.

Метнувшись к окну, я выбираюсь из машины. Активно двигаю руками и ногами, когда плыву к поверхности. Всплываю и отплевываюсь, попутно жадно глотая ртом воздух.

«Никогда больше не поступай так!»

Я слышу слова Ким так же отчетливо, как всплеск волн озера. Я помню, как она здорово рассердилась за мою попытку свести счеты с жизнью. И вот спустя время ей снова удалось спасти меня.

Я отправляюсь в сторону суши, подплываю к берегу и обессиленно падаю на песок. Переворачиваюсь на спину, тяжело дышу и смотрю на ночное небо. На нем те же звезды, что видели меня самым счастливым.

Но теперь они видят меня самым разрушенным.

Глава 3

Май. Мельбурн

Я выхожу из спальни, предварительно попрощавшись с Голди. Но мой пес уже не слышит меня и крепко спит, прикрыв лапой глаза.

Аккуратно закрыв за собой дверь, я иду по коридору. В одной руке болтаются мои босоножки, а в другой коробка с подаренным платьем. Спустившись, я выбираюсь в гостиную, а оттуда в холл и сквозь парадные стеклянные двери вижу машину, припаркованную на подъездной дорожке.

Я глубоко вздыхаю. Мой будущий год будет совершенно другим.

Больше никакой тайной жизни.

Надеваю босоножки и выбираюсь из дома. Меня обдувает приятный теплый ветер, несмотря на капризную и своеобразную весну в Мельбурне. В один день здесь можно застать сирокко [— сильный теплый ветер южного и южно-восточного направления в передней части циклона. Воздух сирокко обычно влажный, но может быть сухой и с песчаной пылью.], приносящий сухой жар и зной, а уже на другой день он сменится освежающим бризом.

— Кимберли, — доносится до меня низкий голос.

— Думаю, тебе стоит обращаться ко мне, как к Рене, — я улыбаюсь Киллиану.

Он стоит у черного Rolls-Royce, прислонившись к задней двери. На нем белая рубашка с закатанными до локтей рукавами, обе руки находятся в карманах брюк. Я приближаюсь к нему, и его взгляд задерживается на коробке в моих руках.

— Что там? — спрашивает он и усмехается. — Пять миллионов долларов и новые документы?

Я закатываю глаза. Клянусь, Киллиан каждый раз вспоминает эту дурацкую шутку.

— Только не делай вид, что ты не знаешь, что там внутри, — отвечаю я. — Там твой подарок на мой день рождения.

— Погоди, — Киллиан сводит брови. — У тебя сегодня день рождения?

После этого он оборачивается и повышает голос:

— Черт возьми, Оук, — ругается Киллиан. — Я же просил тебя напомнить.

С переднего сиденья выбирается мужчина тридцати пяти лет на вид в строгом черном костюме. Это наш водитель и правая рука Киллиана — Оук.

Несколько секунд он озадаченно смотрит на Киллиана.

— Я думал, что завтра… — бормочет Оук.

— Когда-нибудь я выстрелю в твою пустую голову или депортирую тебя обратно, — недовольно заявляет Киллиан. — В Мексику, или откуда ты родом? — небрежно спрашивает он.

Вместо ответа Оук отводит глаза, не выдерживая выжидательного взгляда Киллиана. В это мгновение заднее стекло машины опускается, и я вижу Фрэнка.

— Киллиан, Рене, — произносит он строгим тоном. — Садитесь в машину, иначе мы опоздаем на самолет.

Спустя мгновение рядом со мной появляется Оук. Он берет мою увесистую коробку и уходит вместе с ней к багажнику. Я пытаюсь забраться в машину, но мой путь загораживает Киллиан. Он не двигается и не меняет позы, полностью загораживая проход.

— Киллиан, мы опаздываем, — я напоминаю ему.

Я поднимаю голову и смотрю на него. Его лицо, как обычно, не выражает эмоций. Его кожа слегка загорелая, темные брови сведены над карими глазами. Угловатая челюсть и умеренно полные симметричные губы, сложенные в прямую линию.

Если бы меня попросили коротко охарактеризовать Киллиана, то я бы выбрала эти два наречия: суровая красота и затаившаяся опасность.

И каким-то удивительным образом вышло, что нам обоим оказалось по пути.

— Ты правда думаешь, что я забыл про твой день рождения? — спрашивает Киллиан, и я замечаю промелькнувшее подозрение в его взгляде.

— Я так не думаю, — признаюсь я.

Мои слова искренние и честные. Я провела с Киллианом достаточно времени, чтобы сделать о нем несколько выводов.

И вот самый первый и главный: Киллиан способен без усилий распознать ложь.

— Закрой глаза, — вдруг требует он. — И отвернись от меня.

— Что?

— Ты слышала, что нужно сделать.

Вывод о Киллиане номер два: лучше не вступать с ним в конфронтацию.

Я опускаю веки и поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Сквозь опущенные веки слышу шуршание шин, а затем звук работающего механизма. Он напоминает мне запущенный аппарат: что-то между газонокосилкой и бормашиной у дантиста.

От последней ассоциации я замираю и задерживаю дыхание, пытаясь сохранить спокойствие.

— Теперь открой глаза.

Я выполняю то, что велит Киллиан, и вижу перед собой фургон. Он припаркован на подъездной дороге в нескольких футах от нас. Его задняя металлическая дверь раскрыта, но я не могу рассмотреть, что внутри. Наружу выдвигается нечто похожее на автомобильную эстакаду. Именно от нее исходил звук, заставляющий меня нервничать минуту назад.

Когда ее порог касается земли, внутри фургона загорается свет. Я смотрю перед собой и не могу в это поверить.

— Киллиан, — говорю я, и от волнения мой голос немного дрожит. — Что происходит?

— Это твой подарок, — просто отвечает Киллиан и встает рядом со мной. — От меня и от Фрэнка.

Подарок?

Разве эта крутая навороченная штуковина со сверкающими глянцевыми боками, плавно преходящими в низкий спортивный капот, может быть подарком?

Определенно, что нет.

— У меня нет слов, — растерянно произношу я.

— Тебе и не нужно ничего говорить, — заявляет Киллиан. — С днем рождения, Рене. Это последняя модель Koenigsegg Agera RS.

— Вы сумасшедшие! — восклицаю я. — У меня нет водительских прав. Я врежусь в ближайший парковочный столб Мельбурна!